Он не мог понять, в каком направлении вращается. Ни зрение, ни психологическая дуга, ни его кинетическое чувство не могли ему помочь. Он вращался… нет, он падал… нет, он…
Он плыл вдоль коридора, как и должен был плыть, его рука сжимала руку Вайнсера. Он побледнел от мысли, что только что переступил пределы физических возможностей, его лицо было покрыто потом, но тут включился свет, и к нему снова вернулась рассудительность. Они находились в дезориентации меньше минуты, он сообразил, что оттолкнулся от дверного косяка не более двух-трех секунд назад.
Уорен взглянул на летящего рядом с ним старика. Выражение на лице Вайнсера было сходно с его собственным, но спутник сумел выдавить из себя слабую улыбку и сказал:
– Мое сердце, должно быть, находится в лучшем состоянии, чем я думал, но, надеюсь, ему не придется еще раз испытать подобный шок.
Уорен кивнул головой.
– Я.слышал о клаустрофобии и о боязни пространства, об акрофобии, и вообще, о каких только фобиях я не слышал с того момента, как начал свое образование. Я считал, что знаю об этом очень много, но с этого момента начал по-настоящему жалеть таких больных. Полная темнота, невесомость и отсутствие контакта с фиксированным предметом – это ужасное сочетание. Только сейчас я понял, что все эти фобии раньше для меня были всего лишь пустыми словами.
– Это ваша сфера деятельности. А я должен выяснить, что случилось в данном случае. Пойдемте в центр.
Они медленно двинулись вперед, стараясь по пути восстановить хладнокровие.
В центре, казалось, собралась вся команда станции, а гудение голосов говорило о том, что обсуждение идет полным ходом. Складывалось такое впечатление, что никто не знал, что же все-таки конкретно случилось. Была веская причина говорить о всеобщей несостоятельности, так как даже после часа тщательного расследования ни Вайнсер, ни Радд, и вообще никто из сотрудников из числа операторов или обслуживающего персонала не смогли найти ни малейшего намека на причину возникшей аварии. По информации, которую можно было получить из разных источников, станция работала без сбоев в течение семидесяти лет.
Собравшиеся начали медленно расходиться. Радд, Вайнсер и Уорен направились в свою рабочую каюту, погруженные в глубокие раздумья. Там они приступили к тщательному анализу аппаратуры, которую использовали в момент сбоя. И тут, казалось, все было в полном порядке, пока Вайнсер кое-что не вспомнил.
– Глаз! Он выключен! – воскликнул старик. – Я уверен, что мы его включили, когда все это случилось, разве не так?
– Включили, – ответил Радд, – но я выключил его перед уходом. Я был возле шторок и автоматически выключил его перед тем, как открыть их.
– Понятно, – согласно кивнул головой Вайнсер и подлетел к пульту управления.
Он протянул руку к выключателю светочувствительного глаза, как будто хотел возобновить решение задачи, но, прежде чем он притронулся к кнопке, ему в голову пришла другая мысль. Вместо этого он вынул из выходного устройства лист бумаги и какое-то время внимательно его рассматривал. Наконец он снова заговорил.
– У меня появилась идея, объясняющая происходящее, но мне потребуется время, чтобы хорошенько ее обдумать. А вы, джентльмены, можете идти и отдохнуть, вы мне ничем не можете помочь, мне действительно потребуется время. Я позову вас немедленно, если то, о чем я думаю, действительно является ответом на наш вопрос.
Радд и Уорен переглянулись, а потом посмотрели на старого Инженера, но ничего лучшего не смогли придумать, как последовать его совету. На станции, конечно, было помещение для отдыха, и они на несколько часов воспользовались им. Они ели и спали или, по крайней мере, отдыхали, так как ни тот, ни другой уснуть толком не могли, ели опять и, наконец, принялись играть в трехмерный бильярд, периодически прерываясь на пространные обсуждения возможной природы догадки Вайнсера. Но, кроме того, что все это связано с проблемой, которую они хотели решить, им ничего в голову не приходило.
Прошло целых двадцать часов, прежде чем в коридоре зазвенел колокольчик персонального вызова Радда. Оба, не теряя времени, предстали перед глазами Вайнсера. Он довольно рассеянно поприветствовал и какое-то время ничего не говорил, не обращая внимания на их вопросительные взгляды. Наконец, уткнувшись нахмуренно в бумаги, разложенные перед ним, он начал объяснения.
– Я далеко не убежден, что все это верно, – сказал он, – так как совершенно не уверен, что компьютер будет вести себя именно так при обстоятельствах, которые я здесь изложу, но звучит вполне резонно, – он взглянул на собеседников. – Радд, вы когда-нибудь задумывались над проблемой создания машины, которая чинила бы сама себя? Как бы вы к этому приступили?
Инженер задумался.
– Это довольно… сложно. Кроме функций, для которых машина предназначена изначально, возьмем для иллюстрации, к примеру, электродвигатель, вам потребуется устройство, способное сваривать и наматывать провод на сердечник, менять щетки и вообще делать любые ремонтные работы. Кроме того, ему потребуется какое-то руководство, например, набор синек и фотоэлектрический сканер для всевозможных шаблонов, чтобы он мог сделать то, что следует, если с мотором случится неполадка. Как я уже сказал, это довольно сложная задача.
– А что он будет делать, если сканер, намоточный механизм или какая-то другая часть устройства для ремонта выйдет из строя?
– Для этого вам потребуется второе подобное устройство…
– С шаблонами для первого. А на случай, если второе устройство выйдет из строя, первое должно иметь набор шаблонов для второго. Это прекрасно решает поставленную задачу, если не считать того, что каждый набор шаблонов должен включать в себя все, чтобы починить устройство, включая сами шаблоны. Думаю, вы видите небольшую практическую трудность.
Радд задумчиво потер лоб и, не спеша, кивнул головой.
– Я понимаю, что вы хотите сказать. Это старая проблема с картинкой в картинке, поставленная в обратном порядке. Но что общего это имеет с возникшей ситуацией?
Вайнсер криво улыбнулся и указал на проблемный график над которым работал.
– Я потратил изрядно времени, стараясь найти ответ без помощи машины. У меня уже есть алгоритм происходящего, поэтому я могу все объяснить довольно быстро. На самом деле я очень удивлен, что это не случилось раньше. Вся трудность в том, что «электроника» обладает характеристиками, соответствующими тем, которые запрашиваются для данного блока данных схемой принятия решения. Другими словами, она едентична с характеристиками, заложенными в электронике машины. Все ясно! Именно для этого машина и предназначена, и независимо от того, работает ли человеческий мозг так же или нет, это вполне может быть ответом на наш вопрос. Действительно, получается порочный круг, и если машина вообще способна решить эту задачу, то ответ обязательно будет идентичен собственной структуре машины. А если это не так, то мы вообще не получим никакого ответа.
Вы помните, что как только микросхема оказывается полностью задействованной, она начинает работать как память, если хотите, то она играет роль набора шаблонов из нашего предыдущего примера, в то время как соседняя схема начинает дальнейшую обработку. В данном случае каждая обработка полностью загружает схему и включается следующая. Вот поэтому прежде, чем что-то произошло, и прошло несколько секунд. Тридцать тысяч схем были загружены до своего предела и старались найти следующую. Естественно, как только последняя схема закончила свою обработку, она постаралась передать работу следующей, и вся система начала перегружаться. Такого никогда не случалось раньше, но ведь есть система безопасности, запущенная еще при запуске станции, которая полностью отключает электрический ток, когда происходит подобное. Я совсем забыл об этой схеме, а индикация ее работы не ведется, поэтому-то мы и не обнаружили, что она вступила в действие, но она-то сработала! Когда ты отключил глаз, который и был причиной возникшей трудности, ты остановил перегрузку, через несколько секунд проблема исчезла, и свет включился. Просто?
– Просто, – согласился Радд. – Но к чему мы тогда пришли? Можем ли мы продолжать работу с задачей Уорена?
– Я больше чем уверен, что да, – ответил Вайнсер после недолгого раздумья. – Нам просто надо избегать решений, которые слишком похожи на отдельные схемы, тогда мы вполне можем с этим справиться. Думаю, Уорен, нам надо пропустить этот этап или, если хотите, рассматривать как уже решенный, и сразу перейти к следующему.
– Похоже, что вы правы, – ответил психолог. – Хотя я и не знаком с устройством компьютера, ваши аналогии создали вполне вероятную картину происходящего. Мы перейдем к воображению. У нас на очереди ряд очень интересных экспериментов, подобие образов, быстрые подсчеты и подобные феномены, которые представляют определенную ценность.
Работа пошла дальше, но теперь еще более медленно. Ко все возрастающей работе графического представления прибавилась задача предотвращения определенных решений. Они разработали схему, которая являлась простейшим методом для подобных ситуаций: они сразу же интегрировали новые данные с тем, что уже было получено ранее, вместо того чтобы обрабатывать задачу отдельно. Как и следовало ожидать, графики, полученные в результате, были ужасающи по своей сложности, и Уорену приходилось терять уйму времени на исследования, стараясь в них разобраться. И все-таки прогресс был налицо.
Провели обработку эмоций, и, к искреннему удивлению Радда, в результате все свелось к комбинации химических и механических процессов. Привычки были обработаны вместе с условностями. С небольшими трудностями к списку были добавлены взгляды и идеи. Способность человеческого мозга обобщать частные случаи довольно просто интегрировалось в общий список, хотя Уорен подозревал, что оно само по себе таит в себе достаточно трудностей.
Пакет данных, привезенный с собой психологом, постепенно становился все тоньше и тоньше, исследование подходило к запланированному концу. Оставалось включить только несколько высших способностей человеческого мозга: конструктивное воображение, художественное восприятие и художественные способности и так далее, и тут возникли трудности, превосходящие все предыдущие, вместе взятые. Без той практики, которую Радд и Вайнсер получили при решении предыдущих задач, они, скорее всего, никогда бы не справились с подготовкой этих данных. От самого Уорена помощи было мало, основную часть времени он проводил в изучении уже полученных результатов. Они провозились с этим целую неделю, Вайнсер переложил на своих подчиненных всю рутинную административную работу по управлению станцией, чтобы самому не терять времени, и, в конце концов, они только наполовину были удовлетворены полученным результатом.
Они почти насильно оторвали психолога от полученных распечаток и подключили к своей работе, однако только через три дня после этого решили, что полученные результаты можно загрузить в машину. К их великому удивлению, для ввода полученного материала вполне хватало одного глаза. Полученная ранее обобщенная распечатка была положена под другой глаз.
В результате подготовленные данные оказались практически идентичными тем, что вызвали перегрузку двумя неделями раньше, и Уорен слегка нервничал, когда Радд выключил свет и активизировал глаз. Каждый из последней полдюжины прогонов занимал немного больше времени, чем предыдущий, так как включал в себя все уже обработанные данные плюс материал по новой области, так что никого не удивляла двух – или трехсекундное молчание, которое следовало после запуска задачи. Затем ломаная зеленая линия на экране индикатора работы превратилась в прямую, и Ради по кивку головы Вайнсера выключил глаз, открыл шторки и вынул полученную распечатку. С легким поклоном, который выглядел довольно забавно, учитывая, что кланяющийся висел в воздухе, а не стоял на земле, он протянул распечатку Уорену и заметил:
– Вот, мой друг, ваши мозги. Если вы сумеете изготовить такую машину, то мы были бы очень заинтересованы в получении модели. Это, возможно, позволило бы значительно улучшить и эту штуку, – махнул он рукой в сторону стен.
– Мозги? – несколько удивленно переспросил Уорен. – Мне казалось, я вполне ясно поставил задачу. У меня не было оснований предполагать, что эта диаграмма опишет нам то, что происходит в человеческом мозгу. Исследование было направлено на то, чтобы выяснить, можем ли мы механическим путем продублировать известные нам ментальные процессы. Похоже, что это возможно, в результате чего отпадает предположение присутствия в личности человека чего-то сверхъестественного. Конечно, этим мы ни в коем случае не опровергаем существование души, но это позволит теперь психологам и спиритуалистам не топтать друг другу ноги, а спиритуалистам придется поискать для защиты своих взглядов нечто лучшее, чем «Faute de mieux». А что касается изготовления машины, описанной в этих распечатках, я бы очень не хотел браться за такую задачу. Если у вас есть желание, то можете попробовать сами, но некоторые значения, полученные в результате нашей работы, как я уже упоминал, означают очень сложные химические и механические процессы, и, как я подозреваю, вам потребуется несколько жизней, чтобы справиться с подобной задачей. Но все равно можете попробовать, если хотите. А я сейчас должен попробовать разобраться в этом нагромождении кривых, чтобы превратить наше исследование в приемлемый для публикации вид. Я не могу высказать, джентльмены, как я вам благодарен за проделанную вами работу. Надеюсь, что вы нашли эту работу достаточно интересной, чтобы хоть частично компенсировать ваши усилия. А сейчас я должен идти, чтобы разобраться с полученными результатами.
С прощальным кивком головы, в котором уже заключалась та абстракция, в которую он вскоре должен был погрузиться, Уорен покинул комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40