– Вот зараза! – Волк проводил взглядом это чудо природы. – Опять врасплох застала!
– Это что за монстр? – вопросил я волка.
– Птица Рух.
– Она опасна? – Мне стало не по себе, когда я представил, что эта громадина могла захотеть попробовать, каковы мы на вкус.
– Сейчас нет, – переступил с ноги на ногу волк. – Сытая.
– Что же ты от нее кинулся, как от прокаженной?
– Знаешь, сколько в ней помета? – спросил волк. Я молча пожал плечами. – Вот то-то. Реши она испражниться, и мы по шейку оказались бы в ее дерьме.
– Зачем ей это надо?
– Любит она поиздеваться над путниками, – мрачно качнул головой волк.
Из чего я понял, что ему уже довелось побывать под ковровой бомбардировкой этой летающей крепости древнего мира.
– Сколько же ей надо, чтобы утолить голод?
– Не знаю, – посмотрел на меня волк, – но последнее время она зачастила в оазис, к табибам.
– Лечится у этих прохиндеев, что ли?
– Нет. Они ее кормят, а взамен эта птичка удобряет их огороды.
Вот это взаимовыгодное сотрудничество! И, судя по стальной хватке местных лекарей, птичку они явно где-то нагрели.
Скоро песчаные залежи сошли на нет. Их заменили редкие кустики саксаула и полыни, среди которых все чаще стали посверкивать желтые венчики пижмы. Из скудной почвы то там, то тут торчали валуны, покрытые блестящей корочкой пустынного загара. Волк увеличил скорость, уверенно лавируя среди скал. В густеющих сумерках неожиданно пахнуло хлевом, и впереди раздалось блеяние, прерываемое испуганным поскуливанием собак, учуявших приближение своего исконного врага.
* * *
– Ну и как тебе угощение? – Я лениво обгладывал третью палочку шашлыка.
Волк, практически покончив с барашком, развалился рядом, явно прислушиваясь к внутренним ощущениям.
– Ты был прав, человек, – он взглянул в мою сторону, – такая оплата гораздо приятнее.
– Так, может, мы продолжим взаимовыгодное сотрудничество и дальше? – предложил я. – Золота на баранов у меня хватит.
– Не выйдет, – с сожалением покачал головой мой четвероногий собеседник. – Дальше к нашему брату относятся не очень хорошо…
– Почем ты знаешь?
– Мой прадед пришел в эти места с севера, – пояснил волк. – И сделал это не по своей воле.
– Что его так напугало в тех местах?
– Не знаю, но отец предостерегал меня от северных земель…
– Он тебя предостерегал и против баранины, – мне очень не хотелось расставаться с таким средством передвижения, – но, как видишь, ничего не произошло…
– Может, ты и прав, – неохотно признал волк.
– Так двигаем тогда на север, а баранину или говядину я тебе гарантирую.
– Не могу, – покачал лохматой головой мой собесед­ник, – возвращаться мне надо…
– Не могу или не хочу? – продолжал настаивать я.
– Не знаю… может, и не хочу, но я тебе благодарен, человек, за приятно проведенный вечер.
По всему было видно, что в этом случае волка уговорить не удастся.
– Прощай. – Волк решительно поднялся.
– Ну, как знаешь, – я приветственно поднял руку, – мое дело предложить…
Волк растаял в вечерних тенях, а я двинулся в противоположном направлении. Пастухи, продавшие мне барана, сообщили, что недалеко находится селение. Лишний раз ночевать на открытом воздухе не хотелось. В этой полупустынной местности температура с заходом солнца начинала стремительно падать, и относительно комфортно провести наступающую ночь можно было только под какой-нибудь крышей или у костра. Поддерживать всю ночь огонь мне как-то не улыбалось, и я решил попытать счастья на предмет ночлега под крышей.
Появившееся из-за очередного поворота селение навевало тоску своими покосившимися глинобитными домишками и лишенным какой-либо растительности унылым пейзажем. Ноги тонули по щиколотку в мелкой желтой пыли, от которой першило в горле и нестерпимо хотелось чихнуть. Что заставило людей выбрать такое место для жизни – непонятно. А может, они сами виноваты в таком неприглядном пейзаже…
Перед первыми же мазанками, прямо в пыли, посреди еле намеченной улицы сидел маленький, лет двух-трех, совершенно голый ребенок. Рядом с ним на корточках какой-то парень в лохмотьях увлеченно выводил пальцем узоры на песке.
– Не подскажете, почтеннейший, где здесь можно заночевать? – вежливо обратился я к парню.
Тот вскинул на меня черные как смоль глаза, в которых через мгновение вспыхнул дикий испуг.
– А-а-а! – Парень вскочил и бросился по улице. – Шайта-ан!
Ребенок безучастно поглядел на меня и с сосредоточенным видом уставился в землю. Он, в отличие от сбежавшего парня, не проявил при виде меня никакого страха.
– Не покажешь, где живут твои родители? – Я присел на корточки перед маленьким существом.
Ребенок нехотя поднялся с места и, отойдя немного поодаль, опять опустился на землю. Ко мне он не проявил никакого интереса, продолжая над чем-то сосредоточенно размышлять.
Мне вдруг вспомнились многочисленные и упорные розыски братьев по разуму в моем мире. Все эти следопыты, как ученые, так и многочисленные контактёры, не желали замечать, что инопланетяне – вот они, все время на наших глазах. Среди нас существует абсолютно другая цивилизация, прародителями коей мы являемся, но упорно не хотим ее замечать. И хорошо, что эта цивилизация не агрессивна, а многочисленные ее представители ежедневно и ежечасно добровольно пополняют ряды человечества. Реши вдруг они, что этот переход не обязателен, и Земная цивилизация в ее нынешнем виде прикажет долго жить где-то на протяжении всего одного поколения. И тот из ученых, кто первым установит настоящий, полноценный контакт с существующими среди нас инопланетянами или хотя бы докопается до того, как вспомнить о своем пребывании в рядах этой загадочной цивилизации, станет гораздо более известен и знаменит, чем многие исторические персонажи.
Если кто со мной не согласен, пусть попробует вспомнить, о чем он думал и чего желал в двух-трех, да даже в четырехлетнем возрасте. Не получается? Вот и у меня тоже…
Так и не установив контакта с местным инопланетянином, я двинулся в сторону глинобитных домишек. Но, к моему изумлению, стоило мне приблизиться к какой-нибудь двери, как ее поспешно захлопывали и полностью игнорировали все мои попытки знакомства. То ли жители этого захолустного местечка были непомерно пугливы и подозрительны, то ли сделали свое дело вопли первого встреченного юноши. Как я уже понял, в этом мире шайтан пользовался слишком дурной славой.
В таких безуспешных попытках отыскать место для ночлега я прошел всю улицу и только у последнего, стоящего на особицу домика увидел высокую женщину, пристально глядящую в мою сторону. Я двинулся к ней, внутренне готовый, что и она отреагирует аналогичным для местных жителей способом на мое приближение. Но, к моему удивлению, женщина осталась стоять на месте.
– Здравствуйте! – Я наклонил голову, осторожно наблюдая за реакцией женщины.
– Здравствуй, чужеземец, – произнесла она. – Что привело тебя в наши края?
– Поиск ночлега. – Я ободрился, видя, что она не торопится скрыться в хижине. – Или у вас не принято пускать на постой путников?
– Почему же не принято? – усмехнулась женщина. – Мы не настолько дики и богаты, чтобы отказывать в ночлеге…
– Тогда как же понимать такой прием? – Я кивнул назад.
– Очень просто, – пожала плечами женщина. – В этом виноват местный девона.
– Как, как?
– Девона. Тот парень, что встретился тебе на входе в кишлак.
– Девона – это местный сумасшедший? Неужели жители так суеверны, что верят какому-то дурачку?
– Дурачок, как ты выразился, чужеземец, не раз предупреждал жителей о грядущих бедах… и ни разу, заметь, не ошибся. Кстати, я бы не советовала тебе называть его дурачком.
– А как же его прикажете называть?
– Я же сказала тебе – девона. Дурак – это слабоумный от рождения или по воле судьбы, а Карим – совсем другое… Порой я сама склонна верить в его откровения, а что уж говорить о неграмотных и суеверных жителях кишлака.
Судя по тому, как незнакомка дистанцировала себя от аборигенов, она не местная. Да и речью мало похожа на неграмотную дехканку. А то, что она не испугалась появившегося, по словам девоны, шайтана, давало надежду на спокойный ночлег под крышей.
– Ты прав, чужеземец, – ворвался в мои мысли голос женщины, – я приглашаю тебя провести ночь под моей крышей.
Ох ты! Так она еще и мысли может читать! Иначе не объяснить ее своевременную реплику. Мне стало как-то неуютно и уже не очень хотелось останавливаться на ночь в этом месте.
– Не бойся, – с усмешкой произнесла женщина, – ничего с тобой не случится. Просто мне стало интересно, кого так неприветливо встретил Карим… Да и не хочется прослыть невежливой. Так что проходи, не стесняйся. – С этими словами она сделала приглашающий жест в сторону входа.
Внутри, к моему удивлению, оказалось достаточно уютно и светло. Помещение было убрано на восточный лад. Перед входом расстелена кошма. Далее следовало небольшое, где-то на полметра, возвышение, которое устилали многочисленные одеяла, или – как их здесь звали – курпачи с разбросанными поверх подушками. Еще целая стопка одеял лежала в нише одной из стен. На стенах висели два светильника, дававшие достаточно света, чтобы разглядеть малейшие подробности. Над сложенным у одной из стен очагом стоял казан, из которого шел такой аппетитный дух, что мой желудок тут же начал горько жаловаться на превратности судьбы.
– Располагайся, – вошедшая следом женщина указала на возвышение. – Сейчас будем ужинать.
– А где ваш муж, почтеннейшая? – осведомился я, присаживаясь на курпачи.
– С чего ты взял, чужеземец, что у меня есть муж? – Женщина повернулась от казана в мою сторону, сверкнув из-под гривы медно-рыжих волос пронзительными зелеными глазами.
– Ну как же… – Я несколько растерялся под ее взо­ром. – Разве может женщина в этих местах жить одна? Да еще такая красавица?
Насчет красавицы я несколько преувеличил. Женщина выглядела лет на пятьдесят. Но было видно, что в молодости она действительно была ослепительно красивой. Только реки и ручьи времени безжалостно проложили свои русла по некогда прекрасному облику… Однако, несмотря на их бурное течение, былая красота нет-нет да и проглядывала в таинственном облике незнакомки. Единственное, что осталось непокорным годам, – это гордая осанка все еще стройной фигуры, буйная грива волос да лукаво блестевшие, подобно двум изумрудам, глаза.
– Ты никак насмехаешься надо мной, чужестранец? – нахмурилась женщина.
– Ни боже мой, – затряс я головой. – Все, что я сказал, – истинная правда.
– Жалко, ты мне не встретился в полнолуние, – мечтательно улыбнулась незнакомка. – Посмотрела бы я тогда, каков ты на самом деле…
– Ешь, – она поставила передо мной дымящуюся чашку. – Шурпа готова.
– Я не совсем понял про полнолуние. – Я поднес ко рту ложку пахучего варева. – Какое отношение оно имеет к вам?
– Тогда бы ты увидел, какой я была в молодости…
– Но я слышал байки, что только ведьмы могут так меняться в это время…
– А я и есть ведьма, – расхохоталась незнакомка.
От такого неожиданного признания варево колом встало у меня в горле и ринулось не по тому адресу. Я согнулся в приступе кашля.
– Будь здоров! – Неожиданно крепкая рука женщины хлопнула меня куда-то в районе спины, и сразу стало легче дышать.
– Нельзя же так пугать человека. – Я перевел дыхание и вытер набежавшие слезы. – Так и подавиться недолго.
– Но я действительно ведьма, – улыбнулась незнакомка.
– Может, я тогда пойду? – Я сделал робкую попытку подняться.
– Сиди! – Ведьма толкнула меня обратно на курпачи. – Ешь спокойно, ничего с тобой не случится…
– Извините, – я осторожно поставил пиалу с чаем на дастархан, – не могли бы вы сказать, как к вам обращаться?
Все время, пока я насыщался, решив про себя, что грешно отказываться от такого блюда даже перед лицом смерти, ведьма пила настоянный на каких-то травах чай, изредка бросая на меня задумчивые взгляды. После того как я чуть не подавился от ее признания, она не произнесла ни одного слова.
– Каисса, – коротко ответила ведьма.
– А меня зовут Максим, – представился в свою очередь я. – Можно просто Макс.
– Я знаю, – кивнула Каисса.
– Можно поинтересоваться, что еще вы обо мне знаете?
– Ты пришелец в нашем мире, – ответила после некоторого молчания Каисса, – и не по своей воле. – Правильно, – кивнул я. – Теперь я действительно поверил, что вы ведьма. Можно задать еще один вопрос?
– Пожалуйста. – Каисса подвинула мне поднос со сладостями и налила чаю.
– Неужели так заметно, что я – чужеземец? Или во всем виноваты мои штаны? – Я продемонстрировал свои брюки в маскировочных разводах.
– Одежда тут ни при чем, – отрицательно качнула головой ведьма.
– Тогда почему же каждый встречный признает во мне чужеземца?
– «Каждый встречный»? – недоверчиво переспросила Каисса.
– Конечно, – кивнул я утвердительно. – Вот вы, ваш девона, волк из пустыни, демон из Кайсаабада…
Я прикусил себе язык, но слово вылетело, а оно, как известно, не воробей…
– Ты встречался с демоном? – впилась в меня глазами Каисса.
– Пришлось, – признался я. – Правда, не совсем по своей воле…
– И остался жив?!
– Мы с ним пришли к соглашению, которое устроило обе стороны. – Я вообще не собирался афишировать такое сомнительное знакомство, но язык мой – враг мой.
– Или ты находишься под опекой могущественных сил, чужеземец, – произнесла колдунья, – или неимоверно удачлив. Мне почти не доводилось видеть людей, уцелевших после встречи с демоном.
– Но меня ваш же девона не зря назвал шайтаном, – криво ухмыльнулся я. – И потом меня опекает придворный маг шаха Магриба…
– Корасайоглы? – презрительно усмехнулась Каисса. – Этот шарлатан?
– Не скажите, он обещал в случае чего отправить меня обратно в мой мир, а там мне прямая дорога ногами вперед на кладбище.
– Вот-вот, – кивнула в подтверждение моих слов колдунья. – Он только и может, что извлекать из соседних миров полумертвых жителей и делать из них зомби… Ну еще пара-тройка фокусов, доступных любому шарлатану средней руки, вот и все, на что способен этот колдун…
– И все-таки, – я вернулся к своему вопросу, – почему меня так безошибочно опознают?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49