— Спасибо.— Устанавливая мой контакт с Флотом, мистер Пикавей, подберите несколько нужных слов, чтобы я включил их в свое послание, и свяжитесь со мной.— Есть, сэр.Экран погас. Берлинг опустился в кресло, обдумывая свое выступление. «Целестию» поглотил мрак гиперпространства.— …в один прекрасный день по счастливой случайности наше судно зарегистрировало ракетный запуск с одной из звезд — через пятнадцать лет после того нападения, — продолжил я. — Сравнительно небольшое твердое тело неслось почти со скоростью света и было направлено на цель с исключительно высокой точностью. Его столкновение с Вердеей должно было выделить такое количество энергии, как при падении большого астероида. Наши ученые провели детальное компьютерное моделирование и доказали, что последствия были бы схожими: нарушение климата, массовая гибель флоры и фауны, а также местного населения и наверняка гибель цивилизации. Нет никаких сомнений, что конструкторы этого снаряда рассчитывали именно на такой эффект.Рассказанное мною не пробудило вашу память?Годольфин неопределенно потянулся.— Нет, — сказал он. — Нет, меня никогда не информировали об этом.Ну что же, предположил я, Вердею мало кто знал, а Флот не, собирался оповещать об инциденте весь мир. Кроме того, эта история произошла в тот момент, когда внимание всего Альянса было приковано к битве при Эбо…— И что же? — прошептал Годольфин.— Наш дредноут пожертвовал собой, протаранил объект и заставил его отклониться от курса.— Это настоящий подвиг.— На борту корабля находился и мой отец.— В таком случае у вас поистине благородные предки, и вы можете гордиться историей своего семейства.Как разведчик я досконально изучил последние сообщения Берлинга. Флот никогда не публиковал их полностью — только тщательно отобранные места — необходимо было принимать в расчет интересы безопасности. Я отважился отправить в Адмиралтейство некоторые соображения по поводу кончины моего отца. День Освобождения стал на Вердее священным праздником, и это все больше сближает нас с аборигенами и ежегодно поставляет Флоту сотни новобранцев. Я не посягнул на посмертную славу отца и все же почувствовал, что хоть немного выполнил свой долг перед памятью экипажа «Целестии».— Вы же сами прекрасно понимаете обстоятельства, — продолжил Годольфин. — Шла война с Халией.— Так и мы полагали до недавнего времени. Халиане — кто же еще? Но все-таки оставалось слишком много неясного. Хорьки и в самом деле безжалостны, но разве способны планировать свои действия так надолго? И разве есть у них столь совершенная техника? Конечно, в принципе возможно и такое. Но теперь первоначальная версия рассыпалась в прах. Халиане неспособны на геноцид в отличие от людей. Синдиков. Аджета имела несчастье находиться как раз возле границы их космического пространства. Разведка Флота установила, что за спиной халиан всю войну стоял Синдикат. Именно вы организовали тот рейд, а когда он закончился провалом, разработали и осуществили этот адский план.— Клянусь, я и слышать не слышал…Теперь я скупо, по слогам произносил хлесткие слова:— Не вы — пусть. Но ваше правительство. Такому могли бы позавидовать Чингисхан, Тамерлан, Сталин, Мао, Эль Бруджо — нет, в человеческой истории никогда не было ничего подобного. А общественное мнение?Годольфин смог сохранить самообладание. Он выпрямился в кресле.— Вы обвиняете наших лидеров, — негромко и спокойно произнес он.— Или ваших непосредственных предшественников. И вы не сможете откреститься от них.— Флот постоянно использовал против нас оружие огромной разрушительной силы.— Но никогда — против планет, на которых существовали местные формы жизни.— Насколько мне известно, да. Мне близка и понятна ваша позиция. Вы позволите мне взглянуть на рассказанное вами со своей точки зрения и сообщить вам информацию, которой я располагаю?— Посмотрим, — сказал я. — У вас есть шанс искупить свою вину.Годольфин глубоко вздохнул.— Я многое расскажу вам, капитан Мак-Клеллан, — заявил он. — Мне неплохо известны политическая ситуация в Синдикате и наша практическая этика. Кроме того, я близко знаком с высшими офицерами, высокопоставленными гражданскими деятелями, а также с информацией — в том числе и секретной. Даю вам слово чести, что ничего подобного рассказанному вами никогда даже не рассматривалось всерьез. — Он помолчал. — Много лет назад мне попалось на глаза теоретическое исследование об околосветовом кинетическом оружии, однако заключение было отрицательным — из-за огромной стоимости. А также по этическим соображениям.— Но один раз Синдикат пошел на такие расходы, — парировал я, но Годольфин был тверд как кремень.— В экстраординарной ситуации мы, возможно, пошли бы на это. Но повторяю — такой приказ командование не отдавало. Рейд был, тут сомневаться не приходится. Это война. Мы провели хирургический удар, который, к несчастью, оказался неудачным. Но никакого геноцида не планировалось, заявляю вам об этом со всей уверенностью. Возможно, это было делом рук нескольких фанатично настроенных офицеров, которые намеренно не поставили в известность Высшее Командование, зная, что оно запретит проведение подобной акции. Выполнив задуманное, они благополучно ушли в отставку… Можете ли вы поручиться, что Флот или Альянс не пытался создать нечто подобное? Или даже использовать на практике?Я промолчал в ответ.— Такое иногда случается, — добавил он. — Война есть война.Мы оба замолчали, задумавшись. Каждый о своем. ИНТЕРЛЮДИЯ Военный кодекс Статья ХКогда мятеж сопровождается насилием, всякое лицо, подпадающее под действие данного Акта, присоединившееся к мятежу, подлежит смертной казни или другому наказанию, предусмотренному ниже. Если мятеж сопровождается изменой, виновный подлежит смерти или другому наказанию, предусмотренному ниже. Если субъект действовал по трусости или малодушию — подлежит каторжным работам или другому наказанию, предусмотренному ниже. Если он действовал по неведению — подлежит увольнению со службы с формулировкой «с позором» или другому наказанию, предусмотренному ниже.В последний год халианской войны промышленность не успевала заменять погибшие корабли новыми. В первую очередь не хватало транспортных судов. Доверху набитые трофеями и почти что невооруженные, транспорты не могли противостоять даже малочисленному противнику. Их потери становились еще более существенными, если учесть, что на всех верфях Альянса строились только боевые корабли. До захвата Цели и прекращения вражеских набегов Альянс лишился почти четверти своих транспортных средств. Большие потери понесли судовладельцы и страховые компании. Не хватало пилотов.Когда же война переместилась с далекой периферии Альянса в ту область галактики, где доминировали халиане, возникла проблема тылового обеспечения огромной армады, действовавшей в неделях пути от ближайшей базы. Мобилизация гражданских торговых кораблей и их экипажей тоже не спасла положение. Система коммерческого грузооборота внутри Альянса была бы нарушена, пострадала бы и производственная кооперация, что очень скоро отразилось бы и на самом Флоте. В итоге Флоту выделили лишь очень небольшое число кораблей, и вопрос о каждом решался отдельно. Военным достались никуда не годные суда. Эту ржавую рухлядь командор Мейер успешно использовал против халианского подкрепления в битве при Цели.Ответственность за положение на транспорте Адмиралтейство возложило на корпус тылового обеспечения. Начальник корпуса предпринял множество попыток поправить ситуацию. В частности, на индустриально отсталых и аграрных планетах был налажен выпуск огромных корпусов, а дальнейшее укомплектование кораблей производили обычные верфи. Новоиспеченные предприятия с энтузиазмом включились в соревнование за производство самого большого судна. Каждый завод старался переплюнуть остальные. И вскоре появились суда длиной более километра. Лучшее электронное оборудование и двигательные системы предназначались для боевых кораблей, в результате возникло множество сырых экспериментальных разработок, проходивших испытания уже в реальных боевых условиях. Некоторые оказались очень эффективными; зачастую подобный эффект не предполагался даже конструкторами. Скотт Макмиллан, Кэтрин Курц. СИГНАЛЫ БЕДСТВИЯ Подлетая к причальной палубе гигантского транспортного корабля, капитан Тэлли чувствовал себя как никогда отвратительно. После двадцати лет активной — да еще какой активной! — службы его с должности командира знаменитого боевого крейсера перевели на большой, но третьеразрядный транспортный корабль, капитан которого глупейшим образом погиб. Сейчас, когда Флот готовился к решающей битве с Синдикатом, Тэлли надеялся принять под командование настоящий боевой корабль. А вместо него получил вот эту мерзкую посудину — и все потому, что проклятое ничтожество взяло и шагнуло в открытый люк…И хуже того — невыносимое оскорбление! — ему умудрились всучить одну лишь вегетарианскую пищу, хотя наверняка знали, чем это может грозить нежному и чувствительному кишечнику Тэлли. Оставалось ждать только вулканического извержения.Так и получилось.Тэлли с ужасом чувствовал, как в стиснутом брючным ремнем объеме постепенно, но неукротимо повышалось внутреннее давление. Другие офицеры гордились рубцами и шрамами на теле; у Тэлли же была одна, но специфическая гордость — громко ворчащий кишечник, позволявший есть только специально приготовленную мягкую пищу и мгновенно взрывающийся при одном намеке на любую другую. Особенно на овощи. Он мог только слабо надеяться, что этот факт не станет всеобщим достоянием, до тех пор, пока они не пристыкуются, или останется незамеченным в обстановке всеобщего смятения. Этого, увы, не случилось. Клапан выпустил пар, и лишь высокое звание и безупречная репутация капитана удержали острые языки членов команды.Попасть после боевого крейсера на вшивую баржу было еще полбеды. Но из-за вечного армейского бардака и штабной неразберихи пожитки капитана заслали на противоположный конец планетной системы. В единственном бауле, оказавшемся при нем, лежал сменный комплект парадной формы, которую он привык надевать всякий раз, покидая судно. Здесь же находился старинный клинок, его фамильное достояние, история которого уходила в непроглядную тьму древности.Избегая любопытных взоров команды, Тэлли быстро скользнул взглядом по клинку. Меч носил далекий предок капитана, вышагивавший по палубе своего четырехмачтовика в 1804 году, когда охотился за пиратами вдоль всего африканского побережья Средиземноморья. Он был легендарной личностью, настоящим сорвиголовой. Этот однорукий моряк взял на абордаж пиратское судно и в поединке именно этим мечом отсек голову вражескому капитану.По крайней мере так гласила старинная семейная легенда. Согласно ей, клинок передавался из поколения в поколение, от отцов к детям, когда они получали свой офицерский патент.Кишечник вновь дал о себе знать, на этот раз гораздо сильнее, чем прежде. Тэлли был на последнем издыхании и стиснув зубы молил Бога, чтобы неминуемое произошло уже после того, как он покинет рубку. На этот раз его мольба была услышана, стыковка произошла без сучка и задоринки, и Тэлли смог ретироваться, не издавая при этом посторонних звуков.Нового капитана встречали без фанфар. Его приветствовала миловидная женщина:— Добро пожаловать, капитан Тэлли! Я Эдна Пурвис, ваш начальник медотдела. — Доктор Пурвис приветливо протянула руку. — Как только ваша медкарта была доставлена к нам, я ее внимательно изучила. У вас, эээ, избыточный уровень метана. — Она достала небольшой пузырек. — Это вам — просто так, на всякий случай. Если возникнет некоторое неудобство.— Спасибо, — проворчал Тэлли, недоверчиво поглядывая на этикетку. — Как много, насколько часто принимать и как быстро начинает действовать?— Судя по вашему голосу, я бы посоветовала принять три пилюли прямо сейчас и затем по одной каждые час-два. — Пурвис доверительно улыбнулась. — Не скажу, что это полностью излечит вас, но чувствовать себя вы станете намного уютнее.Тэлли высыпал на ладонь три крошечные голубые пилюли и тут же залпом проглотил их. Лекарство оказалось совершенно безвкусным, и сухая оболочка растворилась почти мгновенно. Капитана настолько поразило немедленное избавление от невыносимых болей, что он даже не поинтересовался, каким это образом врач на забытой Богом старой посудине имеет такие чудодейственные лекарства, а лучшие терапевты в Порту — нет. Он пробормотал слова благодарности и переложил свой чемоданчик в левую руку.— Отведите меня в мой кабинет, доктор Пурвис, и сообщите всем, что я прошу офицеров собраться в кают-компании через… через…— …через тридцать минут. Так точно, сэр. Пойдемте.По дороге в кабинет Тэлли заметил большую столовую, комнаты отдыха для членов экипажа, капитанскую рубку и «Медвежий Уголок»— офицерскую кают-компанию. Показав новому капитану его апартаменты, Пурвис отправилась к ждавшим ее офицерам.— Ну что, парни, заполучили мы настоящего победителя. — Пурвис сделала глоток кофе. — Он так и кипит желанием навести здесь порядок. Конец бардаку. Прощай, веселые деньки!— Неужели настоящий солдафон? — Старший помощник Хантли вопросительно взглянул из-под взъерошенной копны белых волос. В огромных стеклах его очков отразился неестественный свет натриевых ламп переборки.— Ага.— Неужели инвентаризация? — потрясенно пробормотал ответственный за грузы офицер.— Гам у него спросишь. — Пурвис решительно опустила на стол чашку. — Он хочет видеть всех через полчаса.— Что, и галерного каторжника «галерные каторжники»— офицеры административно-хозяйственной части, работающие на камбузе (жаргон офицеров Флота)

тоже? — спросил кто-то.— Конечно; почему бы и нет? Все равно он рано или поздно наткнется на Тельму. — Пурвис поднялась с кресла и потянулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40