Не то чтобы они хотели оставить в живых команду «Адаманта», но смертоносные лучи бластеров могли повредить систему управления на капитанском мостике.
Некоторые повстанцы прятались за консолями. Они отчаянно палили по штурмовикам. Один из нападавших рухнул с дымящейся дырой в белых доспехах; он захрипел, а из вмонтированного в шлем динамика посыпались искры.
Появился Кворл с бластером в дроидной руке. Штурмовики все палили. Рулевой повстанцев упал, сбитый с ног лучами станнеров. Офицер по боевому управлению успела вскочить на ноги и четыре раза выстрелила из бластера, уложив двух штурмовиков, но и ее тоже оглушили.
Кворл шагнул к штурвалу «Адаманта». Ему надо было как можно быстрее угнать корабль. Сквозь темные очки на его шлеме почти не было видно, что делается по сторонам, и когда Кворл подошел к пульту управления кораблем, командир повстанцев — рыбоголовый мон-каламари — вскочил и ударил его. Бластер полетел на пол. Офицер стал драться с Кворлом, лупя его своими плавниками, но пилот ДИ-истребителя ударил противника в лицо могучим дроидным кулаком — и тот рухнул без сознания. Кворл поднял бластер и встал на ноги, отряхивая черную форму.
Капитан штурмовиков горделиво промаршировал к нему:
— Мостик наш, сэр. Готовы к отправлению.
Кворл уселся в кресло капитана:
— Хорошо.
Он застегнул шлем и загерметизировал скафандр на случай внезапной разгерметизации, когда штурмовой корабль будет отсоединяться от брони «Адаманта».
Он помедлил:
— Поместите этих повстанцев в спасательную капсулу и запустите ее.
— Вы хотите оставить их в живых, сэр? — удивился штурмовик. — Но у нас нет времени!
— Тогда поторопитесь! — рявкнул Кворл.
В нем бушевали противоречивые чувства. Это были враги, и он поклялся сражаться с ними, — но команда корабля дралась доблестно и он не мог вынести того, что их перебьют, когда они без сознания и беззащитны.
Штурмовики долю секунды помедлили, а потом поспешно потащили безвольные тела к спасательной капсуле и бесцеремонно побросали их в нее. Командир задраил люк и запустил внешние системы наведения капсулы. Шипя реактивными двигателями и сжатым газом, капсула умчалась прочь.
Кворл стал изучать приборы «Адаманта». Защитные силы повстанцев были уже близко, вырываясь на орбиту и несясь к захваченному кораблю.
— Летим! — сказал Кворл солдатам. — Улетайте на штурмовом челноке. Встретимся на базе.
Штурмовики поспешили к челноку, похожему на разинувшую пасть акулу, и задраили люк. Штурмовой челнок отсоединился, воздух из «Адаманта» со свистом вырвался в открытый космос.
Кворл, облаченный в герметичный скафандр, запустил двигатели корабля. Он ввел координаты, и «Адамант» пришел в движение. Когда флот повстанцев приблизился, Кворл полетел вслед за имперскими кораблями, унося невероятное сокровище, которое поможет Второй Империи по праву заявить о военном превосходстве.
База была очень близко.
Адмирал Акбар очнулся и обнаружил, что вместе с командой втиснут в спасательную капсулу, которая бесконтрольно летит в открытый космос. Голова у него болела, словно бы космическая мина взорвалась внутри черепа. Члены его команды стонали и начинали помаленьку шевелиться. Почему-то им сохранили жизнь. Акбар пробрался к крошечным иллюминаторам и стал осматриваться в поисках спасательского корабля.
Спасательная капсула выписывала тошнотворные спирали, но Акбар разглядел снаружи свой корабль. Похищенный крейсер «Адамант» набрал скорость и улетел прочь вслед за имперскими истребителями.
Новореспубликанские силы подкрепления неслись наперерез, чтобы отбить драгоценное оружие и боеприпасы, но Акбар уже видел, что им не успеть.
Акбар глядел, как «Адамант» исчез задолго до того, как корабли Новой Республики приблизились на расстояние выстрела. Адмиралу очень хотелось снова потерять сознание, но страшная боль в голове не давала этого сделать.
8
Спеша по ночным улицам Имперской Столицы, прочь от дворца, Зекк выбирал задние лестницы и боковые переходы. Видеть ему не хотелось никого. Мерцающие огни челноков-такси над головой едва пробивались сквозь облака пара, вырывавшиеся из вентиляционных шахт на крышах. Мириады городских огней и уходящие за горизонт нескончаемые небоскребы наводили Зекка на мысль, что хотя на Корусканте живут миллионы и миллионы, он совершенно одинок.
После конфузов сегодняшнего вечера Зекк чувствовал себя так, словно у него над головой парит дроид-буек, оповещая всех и каждого, что Зекк — косорукий придурок и позор для своих друзей. О чем он только думал? Как ему вписаться в высшее общество, где одни дипломаты да послы, как ему дружить с детьми главы государства? Да кто он такой, чтобы общаться с подобными людьми?
Он взглянул себе под ноги, подыскивая, что бы пнуть, и наконец заметил пустую банку из-под какого-то напитка и со всей силы врезал по ней ботинком — ботинком, который он так долго чистил, чтобы не осрамиться перед своими так называемыми друзьями. Банка с грохотом отскочила от стены, но, к его досаде, даже не смялась.
Зекк все смотрел вниз, в темноту, на горы мусора. Он бесцельно бродил по глухим улицам, не думая, куда идет. Его дом — нижние уровни Корусканта. Он это прекрасно знал и вполне мог так тут и жить — и это было бы правильно и хорошо, потому что, судя по всему, он навеки прикован к этим мрачным местам. Ни надежды, ни малейшего шанса чего-то добиться. Просто он не ровня тем людям, которых ждет блестящее будущее, — людям вроде Джейны и Джейсона.
Зекк был никто.
Он увидел компанию торговцев, которые закрывали на ночь лавки, весело перекликаясь с новореспубликанскими гвардейцами, которые патрулировали улицы. Зекк не хотел к ним приближаться, ему вообще не нужна была компания. Он юркнул в общественный турболифт и наугад нажал кнопку, спустившись на девятнадцать этажей и оказавшись в темном районе города.
Старый Пекхам уже отправился на свою зеркальную станцию, повинуясь зову долга, так что даже дома у Зекка сейчас пусто и неуютно. Ночевать придется одному, развлекаясь играми и музыкой… но это все было совершенно неинтересно.
Итак, никто его не ждал и бродить можно было сколько угодно, так что Зекк решил получить от этого как можно больше удовольствия. Никто не велит ему ложиться спать, никто не будет уговаривать идти туда, куда ему вход заказан, никто не будет стоять над душой.
Он кисло улыбнулся. У Джейны и Джейсона в жизни не было такой свободы, как у него. Когда они гуляли, разведывая окрестности, близнецы то и дело посматривали на хронометры, чтобы не опоздать домой к назначенному часу, не допуская и мысли о непредвиденных обстоятельствах. Они не хотели, чтобы у этого, их протокольного дроида от беспокойства полетел предохранитель из-за того, что они что-то сделают не так. Близнецы были пленниками собственного расписания.
И что, интересно, с того, что Зекк не знает все приличия на свете, которых требует дипломатическая вежливость? Кому какое дело до того, что он ест каким прибором и с какой приличествующей случаю тирадой следует обратиться к насекомоподобному послу? Он глумливо фыркнул. Нет уж, ему вовсе не улыбается жить, как Джейна и Джейсон. Еще чего!
Бродя по заброшенным коридорам, нарочно шаркая по плитам пола, он не обращал внимания на сгущающиеся тени, на гнетущую тишину вокруг. Он зашипел и скрипнул зубами, вспомнив о своем унижении. А наплевать ему на все. Зекк сам себе хозяин, он человек независимый и это ему нравится.
Над головой помаргивали светопанели, в конце коридора было темно — там они выгорели напрочь. Судя по донесшемуся из воздуховода звуку, там быстро пробежал какой-то большой неуклюжий грызун. Сверху послышался приближающийся шелест.
Зекк поднял голову и ахнул — он увидел, как прямо к нему шагнула высокая фигура темнее чернильной тени.
— Ну-ка, что это тут у нас? — сказал елейный голос, глубокий и мощный.
Фигура приблизилась — и Зекк увидел высокую женщину с полыхающими фиолетовыми глазами. На ней был сверкающий черный плащ с шипами на оплечьях. Длинные черные волосы вились, словно тоненькие змеи. Кожа у нее была бледная, а губы — темно-бордовые. Она пыталась улыбнуться, но впечатление было такое, словно улыбка на ее лице — не частая гостья.
— Приветствую, мой юный господин, — промурлыкала она, и от ее голоса так и веяло убеждением. — Не уделишь ли мне минуту своего внимания?
Когда женщина вышла на свет, Зекк заметил, что она сильно хромает.
— Не надо… — выдохнул он, отшатываясь, и обернулся — и тут из боковых коридоров появились еще две зловещие фигуры: миниатюрная женщина с бронзовой кожей и волнистыми каштановыми волосами и мрачный молодой человек с кустистыми темными бровями.
— Минутку внимания, мальчик мой. Вайлас и Гаровин позаботятся, чтобы ты не наделал глупостей, — сказала грозная женщина. — Я — Тамит Кай, и нам нужно испытать тебя. Больно не будет ни чуточки. — Зекку подумалось, что в ее голосе появилась нотка разочарования.
Молодой человек, Вайлас, и маленькая бронзовая женщина схватили его сзади. Зекк принялся отбиваться, отчаянно крича. Похоже, незнакомцев шум совершенно не волновал, и Зекк с отчаянием подумал, что вопли о помощи на этих заброшенных уровнях — дело обычное, а вот могучие избавители появляются редко.
Зекк пытался высвободить руки из железной хватки похитителей, но безрезультатно. Тамит Кай вынула из черных складок плаща какое-то устройство. Присоединив спутанные проводки к хрустальным пластинам, Тамит Кай включила дополнительную энергосистему. Из корпуса устройства донеслось пронзительное жужжание.
— Отпустите! — Зекк принялся лягаться, думая пнуть врагов как следует в голень.
— Осторожно, — с многозначительной усмешкой предупредила коллег Тамит Кай. — Некоторые из них здорово брыкучие.
Она наклонилась к нему и помахала жужжащими пластинами, сканируя его тело. Сердце у Зекка колотилось от ужаса, он скрипнул зубами и со всей силой зажмурил изумрудные глаза. К собственному удивлению, он не почувствовал ни электрического покалывания, ни жгучих лучей, пронзающих кожу.
Тамит Кай отодвинулась, а Гаровин и Вайлас перегнулись через костлявые плечи Зекка, чтобы поглядеть на показания прибора. Зекк, продолжая вырываться, заметил сияющую микроголограмму — какой-то цветной ореол.
— Хмм, кто бы мог подумать, — протянула Тамит Кай. — Только поглядите, какой потенциал.
— Отличная находка, — согласилась Гаровин. — Нам повезло.
— А мне нет! — взвыл Зекк. — Чего вам надо?!
— Отправишься с нами, — сказала Тамит Кай. Голос у нее был такой уверенный, будто его возражения ее вовсе не занимали.
— Никуда я с вами не пойду! — кричал Зекк. — Наплевать мне, что вы там нашли, я не…
— Оглушите его, а? — нетерпеливо скривилась Тамит Кай, повернулась на негнущейся ноге и захромала по темному коридору. — Так с ним будет легче.
Вайлас отпустил руку мальчика, и Зекк рванулся бежать, понимая, что это последний шанс… но воздух разрезали дуги голубого огня, охватили его и швырнули в пучину беспамятства.
9
Джейна мрачно уставилась на братьев. Она прикусила губу, думая, что скажет мама, когда вернется из покоев посланницы с Карнак-Альфа. Она надеялась, что Лея не станет так уж шуметь на них из-за Зекка.
Джейсон шагал по комнате, бормоча себе под нос.
— Бластеры — шмастеры! — воскликнул он с выразительным жестом. — Ну, кто мог подумать, что Зекк примет букет за салат?! Хорошо, что Тенел Ка разобралась со всем остальным! Наверное, посланница от нас просто в ужасе!
— Да не, обойдется, — отозвался Энакин с большой подушки у стены. — Мама разберется, вот увидите.
Джейна застонала.
— А Зекку — то сейчас каково, представляете?
— Мы увидим его утром, — сказал Джейсон. — Мы же договорились, что поможем ему вытащить это центральное многозадачное устройство. Тогда и извинимся.
Дверь комнаты распахнулась, и вошла Лея. Вид у нее был ошарашенный. На миг настала тревожная тишина, а потом все трое ее детей заговорили разом.
— Мам, прости, это все из-за меня, — промямлила Джейна.
— А что, посланница сильно разозлилась? — спросил Джейсон.
— А папа где? — поинтересовался Энакин.
Поток вопросов вывел Лею из оцепенения.
— Не надо извиняться, Джейна, — сказала она, обнимая дочь. — Посланница говорит, что у меня трое чудесных детей и что у них очаровательные друзья. — Она протянула руку и пригладила прямые темные волосы Энакина. — А что касается твоего вопроса — папа остался, чтобы обсудить с посланницей гиперпространственные торговые пути, а также для еще более важных дел.
При вести о таком неожиданном повороте событий Джейна заморгала от удивления и присела на краешек длинного репульсорного дивана, покрытого подушками. Лея устроилась рядом, а Джейсон подсел к матери с другого конца дивана. Лея повернула рукоятку управления репульсором, настроив диван на легкое покачивание. Энакин тоже подтащил к ним свою подушку и стал молча и внимательно смотреть на Лею.
Лея улыбнулась детям:
— На посланницу произвело сильное впечатление то, как много молодежи мы пригласили на встречу с ней. Она также сказала, что взрослый человек, который ради спокойствия ребенка решил нарушить социальные условности своей культуры, без труда станет союзником Карнак-Альфы. Я рада, что вы, дети, оказались здесь, а не в Академии джедаев.
— Здорово, мам, — проговорила Джейна, поудобнее устраиваясь на диване.
— А еще я сегодня узнала нечто важное о самой себе, — продолжала Лея. — Когда мы с папой провожали посланницу с детьми в ее покои, я поняла, что мои собственные дети для меня важнее любого посла. Когда мы пришли в их покои, посланница сказала, что готова обсудить союзный договор ее планеты с Новой Республикой. И тут я саму себя удивила, Я сказала, что буду рада поговорить с ней об этом утром, а сейчас мне нужно побыть с моими детьми.
Джейна присвистнула. Ее мать была вечно в делах, обязанностей у главы государства было очень много и подобный ответ и представить-то себе было трудно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16