Казалось уже, что они собираются только вокруг них, и Гарри подумал, что куда бы он ни пошел, они всегда будут рядом.
Они уже порядочно отошли от ярких огней у дверей кухни, здесь было темнее. Когда Гарри оглянулся и посмотрел на здание, он понял, что именно свет возбуждает их активность, что в неосвещенной зоне их количество гораздо меньше. Возможно, что когда им придется проходить затемненные участки, будет гораздо легче.
Направо от него, в десяти футах, лежало тело. Вернее то, что от него осталось. Гарри подавил в себе тошноту я отвернулся, опасаясь того, что может произойти с маской из махрового полотенца, если его вырвет. Ведь выживет он или нет — зависело также и от того, сможет ли он дышать через ткань, а испортить ее собственной блевотиной означало бы немедленную смерть.
Когда он сделал еще несколько шагов по стоянке, то почувствовал, что его страх перед тварями-мутантами перерастает в жгучую ненависть, в жажду уничтожения, но он не смог опровергнуть тот факт, что их все-таки слишком много, чтобы пытаться с ними справиться, и они постоянно нападают и обладают большой разрушительной силой. А кроме того за ним шли четыре человека, которые доверились ему, и он должен вывести их в аэропорт. Поэтому он не позволит своему чувству ненависти развиваться дальше, он осознавал свою ответственность перед ними. Он должен идти.
Добравшись до конца стоянки, Гарри увидел траву — большую лужайку между стоянкой и улицей. Он замедлил шаг и подошел к краю тротуара. Он видел все достаточно отчетливо и понимал, чем им грозит переход через эту лужайку. Она была полностью покрыта бабочками, которые, правда, вели себя пока спокойно. «Нет смысла беспокоить их, шагая прямо по их телам, — подумал Гарри. — Хоть это и еще немного увеличит наш путь в аэропорт, но мы, по крайней мере, не полезем прямо на рожон.»
Не останавливаясь, он круто повернул направо и зашагал к выезду для автомобилей. Это был не самый безопасный путь, потому что проходил он через места, освещенные фонарями, новее же более надежный, чем потраве. Во всяком случае пока была возможность выбора из двух зол меньшего. Он повел группу по правой стороне выезда, по возможности огибая освещенные места и не задевая при этом бабочек, сидящих на траве рядом с дорогой. Это было похоже на хождение по канату. «Один неверный шаг — и тут же результат... подумал он. — И результат довольно неприятный. Мы прошли всего каких-то пятьдесят футов, но все это лучше, чем сидеть запертыми в кухне и ожидать своего конца.»
Когда они проходили под фонарями, бабочки, до того летавшие вокруг освещенных шаров, будто увидели приближение группы людей и теперь старались сделать все, чтобы задержать их продвижение. Но они упорно шли вперед. У головы Гарри становилось все больше и больше насекомых, они снижали видимость, и он боялся, что в любую секунду может оступиться и попасть ногой в траву. Гарри все время махал руками перед лицом, чтобы не дать облепить голову. Он знал, что если на лицо сядет достаточное количество бабочек, то ему придется давить их, а это значит, что он будет видеть еще хуже, а может быть, вообще не сможет ничего увидеть перед собой. Трудно все-таки смотреть через раздавленные трупы бабочек. Он потряс головой в надежде, что они разлетятся в стороны. В глубине души Гарри уповал на то, что остальные чувствуют себя все же лучше.
Вдруг он почувствовал, как чья-то рука дотронулась до его плеча, и понял, что это Филлис. Сначала он хотел обернуться, чтобы проверить, все ли в порядке, но затем решил сначала выйти из освещенного места в конце проезда. А там посмотрим, что у нее случилось. Она не стучала рукой, не требовала немедленного внимания, значит, ничего особенного не произошло. Она просто положила ему руку на плечо. Возможно, он ей служит поводырем. Может быть, она раздавила бабочек перед глазами и теперь не очень хорошо видит. Да, скорее всего так оно и есть.
Он зашагал чуть-чуть побыстрее, стремясь скорее выбраться из переполненного бабочками места. Подойдя к концу проезда, он повернул налево, направляясь от центра поместья к аэропорту. Дорога впереди была темной, неосвещенной, и он решил не останавливаться, пока они не войдут в эту темноту достаточно глубоко, чтобы удалиться от роя, окружающего освещенный клуб.
Впереди справа лежал изуродованный труп. Гарри взглянул на него мимоходом и тут же пожалел об этом. Никогда в своей жизни, даже на войне, не видел он подобного зрелища, такого кошмара. В животе у него заурчало, и он ускорил шаги, отвернувшись в левую сторону.
«Сколько еще трупов встретится нам на пути? — думал он. — Сколько еще мертвых друзей и соседей, ни в чем не повинных людей — мужчин, женщин, детей и их животных? Сколько их выжило после нашествия бабочек?..» Он покачал головой и продолжал идти, выбирая спокойное место, чтобы сделать остановку.
Ему казалось, что каждый шаг занимает целую минуту. Он делал всего одно движение, а мозг его в это время лихорадочно работал, в нем проносились десятки мыслей, тысячи страхов, сотни картин о том, что может с ними случиться, если бабочки прогрызут фольгу и пластик, если он повернет не там, где надо, если группа войдет в рой настолько густой и плотный, что им не удастся выбраться. Жуткие картины сменяли одна другую, медленно убивая его уверенность, силы и здравый смысл. Он шел, как во сне. Медленно, будто под водой. Но реальность наползала на него снова и снова, сменяя жуткие видения своими не менее отвратительными сценами. Наконец они дошли до того места, где Гарри хотел передохнуть, но и тут обнаружили труп; он лежал на спине, кожа на лице была полностью съедена, кости и мышцы обнажены. Они увидели черные пустые глазницы и чудовищную ухмылку на лице без губ.
И Гарри решил идти дальше до тех пор, пока не найдет более спокойного места для отдыха.
11
Джек шел по ступенькам в подвал так же медленно, как спускался со второго этажа на первый. Он пытался дышать равномерно, стараясь одержать свои эмоции и обуздать прилив адреналина, который мог подействовать на его мозг. На лестнице было темно, очень темно, а ему необходимо оставаться совершенно хладнокровным, не спешить; иначе он кубарем скатится вниз. Но Джеку было трудно сдерживать себя. Он знал, что там, внизу, лежит его водолазный костюм — единственный шанс на спасение. Он мог бы пройти по этим ступенькам даже с закрытыми глазами, так что темнота была не таким уж большим неудобством.
Пока он шел, он пытался мысленно представить себе подвальное помещение и все, что там находилось — свертки, ящики, груды неиспользованного хлама. Он ясно видел свой рабочий стол, нераспечатанные коробки с инструментами и скобяными изделиями. Он не мог только вспомнить, чем может быть завален сам стол сверху. Ему казалось, что в последний раз он видел водолазный костюм в дальнем углу, он лежал там поверх набора гантелей. «Акваланг должен быть рядом, подумал он. — Надеюсь, мне удастся добраться туда, не сломав себе шеи».
Темнота была похожа на дымку. Она, как туман, окутывала его, и он даже стал лучше видеть боковым зрением. Ему приходилось часто моргать, чтобы видеть то малое, что позволяло его положение.
Джек перегнулся через перила и, уставившись на них с расстояния дюйма, увидел, что на них нет бабочек. Похоже, что ему начало везти: если их нет в подвале, значит, ему удастся взять водолазный костюм без особых сложностей. Еще несколько шагов — и он уже на бетонном полу.
Джек сделал последний шаг, почувствовав разницу между этим полом и полом на этажах, и с облегчением вздохнул. Он поставил на бетон вторую ногу и простоял так, отдыхая, несколько секунд, собираясь с мыслями и вспоминая, когда же он в последний раз был здесь и как можно пройти к подвалу с наименьшим риском. Потом он искоса осмотрелся, пытаясь различить очертания предметов в темноте. Все здесь казалось докрытым пухом: столбы, идущие от пола до потолка, напоминали мягкие вибрирующие вертикальные линии. Казалось, что они шевелятся. Джек поймал себя на мысли, что он страшно боится этого движения. Возможно, оно было простым обманом зрения, а может быть, столбы сплошь покрыты бабочками. «Здесь есть только один способ проверки», подумал он и закрыл глаза, надеясь, что когда откроет их снова, то сможет увидеть в темноте побольше. Он облизал пересохшие губы и потер нос тыльной стороной ладони.
Когда он открыл глаза, то первым делом увидел на своем пути большой ящик, который стоял в середине подвала. Это позволило ему сориентироваться, и он начал передвигаться к углу, туда, где лежал водолазный костюм, его мини-броня. Подойдя к одному из столбов, Джек увидел, что там никого не было, и понял, что в подвале бабочек нет. «Странно, подумал он. — Они должны быть и здесь. Хотя, может, и не так странно, ведь дверь в коридор была закрыта и все окна тоже.» Как только страх начал пропадать, он позволил себе немного ускорить шаг.
В углу он увидел кучу всякого барахла — туда сваливали неиспользованные и ненужные вещи. И поверх этой кучи, похожей на распродажу старья, лежал он — тот самый водолазный костюм.
Джек еще больше ускорил шаг: по мере приближенна к куче его волнение возрастало. Вдруг острая боль пронзила его йогу возле лодыжки, и он вскрикнул — в темноте он ударился об Одну из гантелей. Джек нагнулся и потер ушибленное место, ругая себя за то, что не смог сдержаться. Но это было неважно. Костюм здесь, на месте, до него можно дотянуться рукой; и здесь же, прислоненный к стене, стоит акваланг. Он потянулся к куче хлама, вынул из нее прочный резиновый костюм и положил его на пол сзади себя. Все было на месте, даже маска для лица.
Джек взял акваланг, вгляделся в манометр, нов темноте не смог ничего разобрать. Он молился, чтобы баллоны были наполнены воздухом. Но не мог вспомнить, заряжал ли он их после своего последнего подводного путешествия. Он напряг память, но на ум приходили только картины, изображающие озеро, да еще неприятное ощущение, что он плывет в темной, холодной воде. — Все это было так давно, что детали ему сейчас никак не припомнить. Он озабоченно покачал головой. Наверное, воздух все— таки, есть. Но больше над этим ломать голову нечего!
Джек взял набор составных частей, и, удовлетворенный тем, что все было на месте, поднялся на ноги. Он решил перенести снаряжение наверх и там надеть. Не было смысла подниматься по ступенькам в полном обмундировании. Если он оступится и упадет, то может повредить костюм, а то еще и сам ушибется. «Не стоит так рисковать, когда я почти на свободе», подумал он.
Перекинув акваланг через плечо, он сразу вспомнил, каким тяжелым он ему и раньше казался на суше, и каким легким становится, когда полностью погружаешься в воду. А ему ведь предстоит долго идти с ним, и подумав об этом, Джек немного изменил положение ремней, чтобы легче привыкнуть к весу снаряжения. Затем он осторожно нагнулся, опасаясь, что под тяжестью акваланга, может потерять равновесие, и забрал остальные части костюма. На секунду он задумался, стоит ли ему брать ласты и смогут ли они как-нибудь пригодиться, и решив, что стоит, повесил их на шею, как шарф. После этого Джек надел маску на голову и потянул ее вниз, стащив за шею. Потом взял костюм под мышку и направился к лестнице.
Он смело опирался о поручни, так как знал, что здесь бабочек нет, и поэтому смог легко и быстро преодолеть эту лестницу. Стоя на последней ступеньке перед закрытой дверью, он глубоко вздохнул и приготовился еще раз увидеть то безумие, в которое ему суждено было окунуться. Через мгновение он медленно открыл дверь и вышел в коридор, назад в этот кошмар.
За эти несколько минут, проведенных в подвале, он уже начал забывать о том, как жутко было в остальной части дома. Потолок и стены казались живыми, они шевелились и ползли. Джек сразу представил себе, что сидит внутри какого-то огромного существа. Его передернуло, и он застыл, ожидая, когда уляжется поток воздуха, который может потревожить бабочек, и тогда они взлетят и снова начнется нападение.
Акваланг своим весом тянул Джека назад, и он заметил, что ему приходится немного нагибаться, чтобы уравновесить груз спиной. Выждав минуту, он очень медленно направился на кухню, где ему предстояло надеть костюм.
Кухня. «Здесь все и началось, — подумал он. — Назад к началу. Назад к ужасу.»
Злой и разбитый, он попытался успокоиться, смягчить тупую ноющую боль в пустой груди, и приготовиться к собственному спасению. Он сиял акваланг и аккуратно поставил его на пол, рядом положил костюм, потом снял с себя остальное оборудование. Расправляя плечи, он услышал хруст в руках и позвоночнике — и тут же по спине прокатилась волна облегчения, груз больше на нее не давил. Джек сделал несколько наклонов из стороны в сторону, снимая остатки напряжения, а потом несколько раз нагнулся вперед и коснулся руками пальцев ног.
Он отметил, что находится еще в приличной форме, и был этому рад. Хотя он так и не смог остановиться на чем-то одном — на плавании, беге, велосипеде или тяжелой атлетике, — он постоянно находился в движении, все время что-то делал, и поэтому тело его не совсем еще потеряло прежние качества. Он был в таком возрасте, в том промежутке жизни, когда большинство мужчин предпочитают сидеть в удобных креслах и наблюдать, как другие стараются сохранить форму, тренируют свое тело вместо того чтобы заняться этим самим. Возможно, у него уже и нет той силы и выносливости, как несколько лет назад, но все же он еще не задыхается после перехода по ступенькам с аквалангом за плечами. Маленький Алан, царство ему небесное, никогда не давал ему покоя, он вечно чем-нибудь занимался. И Кэти тоже. Бедная Кэти!..
Джек прижал кулаки к глазам, чтобы сдержать нахлынувший поток слез и жалости к самому себе. И пустота в груди обернулась чувством мести, он задыхался от горя. Джек с трудом сглотнул, пытаясь сдерживать свои эмоции и контролировать чувства, переполняющие его. Но он не мог больше сопротивляться натиску страшной действительности.
Он встал на колени, и, зарывшись лицом в ладони, громко и безудержно зарыдал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24