Более того, просто вышвырнула его из кабинета.
Вскоре Митч Гаттенберг сунулся в дверь.
Ч Они думают, что смогут вернуть тебе пакет, Тру…
Ч Отвали, Ч обрезала его Труди, не поднимая головы. Ч быстро.
Гаттенберг глянул на бледные щеки, закаменевшую челюсть. И ретировался б
ез единого слова.

3

Труди ушла с работы без четверти пять, гораздо раньше обычного. Вернулас
ь на угол Второй авеню и Сорок шестой улицы и, хотя онекалывающее покамен
ие вернулось, едва она приблизилась к Хаммаршельд-Плаза-2, не сбавила шаг
а. Постояла на углу, не обращая внимания на поочередно загорающиеся прям
оугольные таблички, белый «ИДИТЕ» и красный «СТОЙТЕ». Повернулась на три
ста шестьдесят градусов, не сходя с места, прямо-таки, как балерина, полно
стью игнорируя тех, кто шел по Второй авеню. Впрочем, и прохожие в той же ме
ре игнорировали ее.
Ч Прямо здесь, Ч вырвалось у нее. Ч Это произошло прямо здесь. Я знаю, чт
о произошло. Она спросила, какой у меня размер ноги, и, прежде чем я успела о
тветить… Я бы ответила, сказала бы, какого цвета у меня нижнее белье, если
б она спросила, я была в шоке… прежде чем я успела ответить, она сказала…
«Неважно, Сюзанна говорит, что у тебя, похоже, седьмой размер. Значит, они п
одойдут.»
Нет, второе предложение она не закончила, но Труди не сомневалась, что име
нно это она собиралась сказать. Только ее лицо вдруг изменилось. Как у ком
ика, собравшегося имитировать Билла Клинтона, или Майкла Джексона, или д
аже Джорджа Клуни. И она попросила о помощи. Попросила о помощи и добавила
, что ее зовут… как?
Ч Сюзанна Дин, Ч продолжила Труди вслух. Ч Вот как ее зовут. А патрульно
му Антасси я этого не сказала.
Нет, не сказала, но кому нужен этот патрульный Антасси? Патрульный Антасс
и с его автобусными остановками и маленькими магазинчиками. Да пошел он…

Эта женщина… Сюзанна Дин, Вупи Голдберг, Коретта Скотт-Кинг, кем бы они ни
была, думала, что она беременна. Думала, что у нее родовые схватки. Я в этом п
рактически уверена. Она показалась тебе беременной, Труди?
Ч Нет, Ч ответила она.
На ближней к Верхнему Манхэттену стороне Сорок шестой улицы вновь засве
тилась красная табличка с надписью «СТОЙТЕ». И Труди вдруг осознала, что
к ней возвращается спокойствие. Она успокаивалась лишь потому, что стоял
а здесь, на углу Второй авеню и Сорок шестой улицы, рядом с высящейся по пр
авую руку громадой Хаммаршельд-Плаза-2. Словно почувствовала холодную р
уку, легшую на горячий лоб, словно услышала доброе слово, заверившее ее, чт
о нет причины, нет абсолютно никакой причины ощущать онекалывающее пока
мение.
Она слышит гудение, вдруг осознала Труди. Сладостный гудящий звук.
Ч Это не гудение, Ч уточнила она, когда красная табличка «СТОЙТЕ» погас
ла и вновь зажглась белая «ИДИТЕ» (она вспомнила, как один из ухажер в колл
едже сказал ей, что для кармы просто беда, если человек уподобляется свет
овому указателю на пешеходном переходе). Ч Это не гудение, это пение.
И тут же у нее за спиной, она вздрогнула от неожиданности, но не испугалась
, раздался мужской голос:
Ч Совершенно верно, Ч повернувшись, она увидела джентльмена лет сорок
а с небольшим. Ч Я постоянно прихожу сюда, только для того, чтобы его посл
ушать. И вот что я вам скажу, раз уж мы, как говорится, всего лишь корабли, вс
третившиеся в ночи, в молодости у меня все лицо было в жутких угрях. И я дум
аю, это пение, уж не знаю каким образом, их вылечило.
Ч Вы думаете, что избавились от угрей, потому что время от времени стояли
на углу Второй авеню и Сорок шестой улицы.
Его улыбка, и без того легкая, но приятная, поблекла.
Ч Я понимаю, звучит безумно…
Ч Я видела женщину, которая появилась из ниоткуда прямо здесь, Ч переби
ла его Труди. Ч Я видела это три с половиной часа тому назад. Когда она поя
вилась, у нее не было ног ниже колен. Потом она их отрастила. Так кто безуме
ц, друг мой?
Он смотрел на нее, широко раскрыв глаза, незнакомый ей служащий в хорошем
костюме и с чуть ослабленным, рабочий день закончился, узлом галстука, и д
а, она видела едва заметные кратеры и полосы от давнишних угрей на щеках и
лбу.
Ч Это правда?
Она подняла правую руку.
Ч Пусть я умру, если лгу. Эта сука украла мои туфли, Ч она запнулась. Ч Не
т, она не сука. Я не верю, что она сука. Она была испуганная, босая и думала, чт
о у нее родовые схватки. Жаль только, что я не успела отдать ей мои кроссов
ки вместо дорогих гребаных туфель.
Мужчина с тревогой смотрел на нее, и внезапно Труди Дамаскус почувствова
ла жуткую усталость. Она вдруг поняла, что теперь ей придется привыкать к
таким вот взглядам. Засветилась белая табличка «ИДИТЕ», и мужчина, загов
оривший с ней, зашагал через Сорок Шестую улицу, помахивая брифкейсом.
Ч Мистер!
Он не остановился, но обернулся.
Ч Что здесь было, в прошлом, когда вы останавливались, чтобы вылечить ваш
и угри?
Ч Ничего, Ч ответил он. Ч Пустырь за забором. Я думал, он исчезнет, этот п
рекрасный звук, когда началось строительство, но он никуда не делся.
Он пересек мостовую, ступил на тротуар. И продолжил путь по Второй авеню. Т
руди осталась на месте, погруженная в мысли. Я думал, он исчезнет, но он ник
уда не делся.
Ч Как такое могло быть? Ч спросила она и повернулась лицом к Хаммаршель
д-Плаза-2. «Черной башне». Теперь, когда она сосредоточилась на гудении, он
о только усилилось. И стало еще сладостней. Она слышала не один голос Ч мн
ого. Будто пел целый хор. А потом оно пропало. Исчезло так же внезапно, как п
оявилась черная женщина.
«Нет, все не так, Ч подумала Труди. Ч Я просто потеряла способность слыш
ать его, ничего больше. Если я простою здесь достаточно долго, готова спор
ить, оно вернется. Господи, бред какой-то. Я рехнулась».
Она в это верила? По правде говоря, нет. Как-то сразу мир для нее истончился
, от его реальности осталось совсем ничего, в значительной мере она превр
атилась в эфемерность. Но никогда в жизни она не ощущала себя более практ
ичной, более здравомыслящей. А еще она чувствовала слабость в коленях, жж
ение в животе и понимала, что вот-вот может грохнуться в обморок.

4

На другой стороне Второй авеню находился маленький скверик. Его украшал
фонтан и скульптура черепахи, панцирь которой влажно блестел от брызг. Ф
онтаны и скульптуры Труди совершенно не волновали, но в скверике она уви
дела скамью.
Когда опять загорелась белая табличка «ИДИТЕ», Труди поплелась через Вт
орую авеню, прямо-таки восьмидесятитрехлетняя старуха, а не тридцативос
ьмилетняя женщина в расцвете сил, добралась до скамьи, села. Начала медле
нно, глубоко вдыхать и где-то минуты через три ее самочувствие определен
но улучшилось.
Рядом со скамьей стояла урна с надписью печатными буквами «ДЕРЖИТЕ МУСО
Р В ПОЛОЖЕННОМ ЕМУ МЕСТЕ». Ниже кто-то напылил из баллончика розовой крас
кой: «ЧЕРЕПАХА огромна, панцирь горой». Труди, конечно, обратила внимание
на черепаху, но размерами последняя не поражала; скульптура была скромне
нькой. Обратила она внимание и на кое-что еще: экземпляр «Нью-Йорк таймс»,
скрученный так, как она всегда скручивала свой, если не хотела сразу выбр
асывать и имела при себе пакет, в который могла положить. Разумеется, вече
ром как этого, так и любого другого дня, по Манхэттену могли валяться как м
инимум миллион экземпляров «Нью-Йорк таймс», но этот покупала она. Труди
знала об этом до того, как выудила его из мусорной урны, и сразу же нашла до
казательство своей правоты: практически решенный кроссворд, она заполн
яла его за ленчем, записывая буквы в пустые клеточки любимыми ею лиловым
и чернилами.
Она вернула газету в урну и через Вторую авеню посмотрела на то место, где
изменилось ее представление о мироустройстве. Возможно, навсегда.
Взяла мои туфли. Пересекла Вторую авеню, присела у черепахи, надела их. Ост
авила при себе мой холщовый пакет и выбросила «Таймс». Зачем ей понадоби
лся пакет? У нее не было своей обувки, чтобы положить в него.
Труди подумала, что может ответить на этот вопрос. Женщина положила в пак
ет свои тарелки. Коп, если б заметил острую кромку, мог бы полюбопытствова
ть, а для чего нужны тарелки, о которые можно порезаться, схватившись не та
м, где следует.
Ладно, но куда она пошла потом?
Совсем недалеко, на углу Первой авеню и Сорок шестой улицы находился оте
ль, который когда-то назывался «ООН Плаза». Труди не знала, как он называл
ся теперь, да ее это не волновало. Не хотела она идти туда и спрашивать, не п
оявлялась ли здесь несколько часов тому назад черная женщина в джинсах и
запачканной белой рубашке. Интуиция подсказывала, что ее версия призрак
а Джейкоба Марли именно туда и направилась, но как раз в данном случае сле
довать интуиции и не хотелось. Лучше забыть об этом. Туфлей в городе хвата
ло, а вот рассудок, рассудок у человека…
Лучше поехать домой, принять душ, и просто… забыть об этом. Да только…
Ч Что-то не так, Ч вырвалось у нее, и мужчина, проходящий мимо скверика, п
осмотрел на нее. Она ответила воинственным взглядом. Ч Что-то очень даже
не так. Что-то…
На ум пришло слово наклоняется, но она не решилась его произнести. Словно
боялась, что слово это, произнесенное, разом превратится в другое: опроки
дывается.
Для Труди Дамаскус это лето стало летом кошмарных снов. В некоторых она в
идела женщину, которая сначала появилась перед ней, а потом отрастила но
ги. Это были ужасные сны, но не самые жуткие. В последних она оказывалась в
кромешной тьме, звенят какие-то рвущие барабанные перепонки и душу коло
кольца, она чувствовала, как что-то наклоняется и наклоняется к точке, про
йдя которую остановить падение и вернуться в вертикальное положение не
возможно.
КУПЛЕТ :
Commala Ч come Ч key
Can ya tell what ya see?
Is it ghosts or just the mirror
that makes you want to flee?
ОТВЕТСТВИЕ :
Commala Ч come Ч three!
I beg ya, tell me!
Is it ghost or just darker self
that makes ya want to flee?

Строфа 4. «Доган» Сюзанны


1

Память Сюзанны стала пугающе отрывочной, не заслуживающей доверия, нена
дежной, похожей на коробку передач старого автомобиля, на шестернях кото
рой посшибало половину зубцов. Она помнила бой с Волками, и Миа, которая те
рпеливо ждала, пока он продолжался…
Нет, не так. Несправедливо. Миа не просто ждала. Она подбадривала Сюзанну (
и остальных), всем своим сердцем воительницы была с ними. Сдерживала схва
тки, пока суррогатная мать ее малого метала отнимающие жизнь тарелки. Да
только Волки на поверку оказались роботами, так что нельзя сказать, что т
арелки…
Нет. Нет, можно. Потому что они были не просто роботами, больше, чем роботам
и, и мы их убивали. Сражались за правое дело и убивали.
Но произошло это не здесь, не в этом мире, и чего об этом говорить, раз все за
кончилось. А как только закончилось, она почувствовала, как схватки верн
улись, не просто вернулись Ч усилились. И она похоже, родила бы прямо на о
бочине той чертовой дороги, если б не собрала волю в кулак. И там он бы и уме
р, потому что был голодный, малой Миа был голодный и…
«Ты должна мне помочь!» Миа. Нет никакой возможности не отреагировать на
этот крик. И даже чувствуя, как Миа оттирает ее (так Роланд однажды оттер Д
етту Уокер), она не могла не откликнуться на этот отчаянный материнский к
рик. Частично, предположила Сюзанна, потому что они делили ее тело, и тело
поспешило на помощь младенцу. Вероятно, по-другому и быть не могло. Так чт
о она пришла на помощь. Сделала то, что сама Миа делать более не могла: еще н
а какое-то время задержала схватки. Хотя все это, слишком долгая задержка
родов, грозило немалой опасностью для малого (забавно, как это слово неза
метно прокралось в ее сознание, стало ее словом, не только Миа).Она вспомни
ла историю, которую рассказала одна девушка во время ночных посиделок в
общежитии Колумбийского университета: они сидели кружком, пять или шест
ь студенток, в пижамах, курили и передавали по кругу бутылку «Уилд айриш р
оуз», абсолютно запрещенного, а потому вдвойне более сладкого ликера. Ис
торию о девушке их возраста, отправившуюся в долгую автомобильную поезд
ку, о девушке, слишком стеснительной, чтобы сказать своим друзьям, что ей д
авно пора справить малую нужду. Согласно истории, кончилось все тем, что у
девушки лопнул мочевой пузырь и она умерла. Таким историям обычно веришь
, хотя и думаешь, что они Ч чушь собачья. Вот и насчет малого… младенца…
Но, какой бы ни была опасность, она сумела остановить схватки. Потому что и
мелись выключатели, которые могли это сделать. Где-то. (в «Догане») Только
техника «Догана» никогда не предназначалась для того, как она… они… (мы) и
спользовали ее для спасения младенца. В конце концов это привело бы к пер
егрузке и (разрушению) все машины перегрелись бы и сгорели. Поднялась бы т
ревога. Погасли бы пульты управления и телевизионные экраны. Как скоро э
то могло произойти? Сюзанна не знала. Она смутно помнила, как доставала св
ое кресло из фургона, пока остальные отвлеклись, празднуя победу или опл
акивая павших. Залезть куда-то и что-то достать Ч не так уж легко, если ног
и у тебя оканчиваются чуть ниже колена, но и не так сложно, как полагают не
которые. Конечно, она привыкла преодолевать подобные трудности, скажем,
сесть на унитаз и слезть с него, достать книгу с одной из верхних полок (дл
я этого в каждой комнате ее нью-йоркской квартиры стояла специальная та
буретка). Во всяком случае, Миа настаивала, практически подгоняла ее, как к
овбой мог подгонять дворовую псину. И Сюзанна забралась в фургон, вытащи
ла и опустила на землю кресло, а потом аккуратно уселась в него. Далось ей
это не без труда, скажем, откатить бревно куда как проще, но она не могла ск
азать, что с тех пор, как она потеря в росте шестнадцать дюймов или около т
ого, на ее долю не выпадало более тяжелой работы.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9