— Старый извращенец, наверное, трахал ее с десяти лет, — пробормотала Элли в микрофон. — Это та девица, про которую ты на днях говорил мне, что у нее неплохие сиськи, хотя одета она по-уродски. Ну вспомни! Мать умерла, когда ей было пятнадцать, замужем не была, но была помолвлена с неким Джонни — куда он делся, никто не знает. Старик занимался производством кухонных агрегатов — судя по тому, в какой школе она училась, в семье были приличные деньги.Элли зачитала остальные детали и снова взглянула на сцену, чтобы узнать, что именно Рэйчел Кларк передала Мерли. Мюррей отвечал на предыдущий вопрос, а Мерли тем временем поднималась на сцену. Время было строго рассчитано так, чтобы ей пришлось остановиться как раз перед окошечком; кроме того, пальцами она подавала условные сигналы о том, золотая вещь или позолоченная, настоящие драгоценности или фальшивые, — одним словом, обо всем, что могло пригодиться Мюррею.— Мужские золотые часы, — сказала Элли, рассмотрев, что держит в руках Мерли. — Отцовские, надо думать. — Мюррей слушал ее, одновременно продолжая отвечать. — Старикана звали Джеймс Энтони Кларк, мать — Сюзан Энне, с "е" на конце. В девичестве — Зайдлер. Дочь наполовину еврейка — вот тебе твои девять гребаных метров для разбега...Джоанна едва сдержала злорадную усмешку. Они купились на все, что она сочинила. Собрали все подробности жизни той мнимой женщины, которую она придумала, и под чьим именем разъезжала по Филадельфии последние месяцы. Мюррей вдохновенно изливал на зрителей ту пустую ложь, которую она сама им подсунула. Вот они и попались!И все это пишется на диктофон.Джереми Хэллану было всего двадцать лет, а он уже исполнял обязанности главного цербера Храма Новой Звезды. Он получил эту работу благодаря тому, что его мать приходилась двоюродной сестрой одному из медиумов городка. Он сам учился своему ремеслу, но сегодня, когда Джереми дежурил у коммутатора, возникли затруднения, которые он не мог разрешить самостоятельно.Элли с удивлением взглянула на него, когда Джереми с виноватым видом подошел к ней.— Полиция на проводе, — сказал он.У Элли замерло сердце. Она понимала, что их деятельность граничит с преступлением, но тешила себя мыслью, что доказать это в суде практически невозможно. Однако всякий раз, когда приходилось сталкиваться с представителями закона, ей становилось не по себе.— Что им нужно?— Они не сказали. Хотят поговорить с одной из зрительниц. С некоей миссис Андерсон. Эйлин Андерсон.— Она там, — Элли кивнула в сторону зала. — И сейчас подойти не может. Скажи, чтобы оставили номер или перезвонили попозже.— Я сказал, но они настаивают, — голос Джереми дрогнул. Как все служащие «Новой Звезды», он боялся гнева Элли. И еще больше боялся стать причиной этого гнева. — Они сказали, чтобы вместо нее подошел кто-нибудь еще. Это срочно.— Черт! — пробормотала Элли. Она задумалась. — Слушай, ты сможешь на пять минут меня заменить?— Я постараюсь, — сказал Джереми. Он был горд, что ему оказали такое доверие.— Он как раз начал отвечать тому типу в десятом ряду, рядом с Минни. Все уже на экране, от тебя требуется только прочесть. Не слишком быстро.— Нет проблем.Элли шепотом объяснила Мюррею, что ее заменят и, уступив Джереми место у микрофона, поспешила в свой кабинет.— Это Элли Рэй. Чем я могу вам помочь?— Сержант Дэн Миллер, нью-гемпширская полиция, — сказали в трубке. — Как я уже говорил молодому человеку, мне нужна миссис Андерсон.— К сожалению миссис Андерсон сейчас на... богослужении. Но я ее близкая подруга. И если я могу вам как-то помочь, то с удовольствием сделаю все возможное.Сержант задумался, но потом все же согласился принять ее услуги.— Видите ли, — начал он, и было ясно, что ему не нравится его поручение, — у меня трагическая новость. Я звоню из окружного морга: Два часа назад муж миссис Андерсон был смертельно ранен в автокатастрофе...Сначала Джоанна подумала, что это шутка. Или она ослышалась. Все ее существо отказывалось в это поверить. Минут пять за Элли отдувался какой-то мальчишка, а потом она вернулась.— Слушай, — сказала она Мюррею с какой-то новой интонацией. — Я только что разговаривала с полицией. Так вот. У этой Андерсон... сейчас я открою... первое имя — Эйлин, родом из Спрингфилда, какая-то история с сестрой-двойняшкой, которая умерла, когда они были маленькими... Теперь послушай, Мюррей, ее муж только что погиб на шоссе между штатами. И вот что мы сделаем...Джоанна запустила руку в парик, как будто наушник испортился. Она не могла поверить своим ушам. Они не сделают этого... Это ужасно! Даже эти люди не могут быть бессердечны настолько!А голос Элли жужжал у нее в ухе:— Джейс Пардо непременно узнает. Когда этот случай попадет в газеты, он, конечно, предложит нам больше, чем в последний раз. Они с Томасом еще будут отбивать нас друг у друга! Аукцион устроят...Джоанна даже не заметила, что у нее открылся рот, когда она услышала, как эта женщина хладнокровно прикидывает, сколько они выручат за свою недвижимость, сыграв на этой трагедии. И все равно Джоанна не верила, что Мюррей на это пойдет. Он невозмутимо продолжал отвечать на вопрос какого-то мужчины и ничем не выдавал той жестокости и алчности, что вливалась ему в ухо. Ясное дело, он просто не обращает внимания на слова своей жены, да и потом не станет к ним прислушиваться. Он не пойдет на это. Он не посмеет.— Мужа звали Джеффри Дин... Джеффри Дин Андерсон. Коммивояжер. Это все, что о нем известно, что именно он продавал, я не знаю. Двое детей, Ширли и Ричард...Мюррей подал знак, что можно задавать следующий вопрос. Мерли передали какую-то брошь или клипс. Она направилась к креслу на сцене, и Мюррей уже протянул руку.И вдруг он застыл. Несколько мгновений он оставался неподвижным, потом сделал глубокий судорожный вдох и обмяк, словно потерял сознание.Зрители в тревоге повскакивали с мест, решив, что ему стало плохо, Мерли заторопилась на помощь, но тут Мюррей рывком встал на ноги и театрально воздел руки. Все озадаченно глядели, как он поднес пальцы к вискам, изображая усиленную и мучительную сосредоточенность. Дыхание его было тяжелым. Потом он заговорил:— Джеффри... Джеффри Дик Андерсон говорит со мной сейчас, когда я стою перед вами... Эйлин, у него сообщение для Эйлин... Он говорит, что она здесь... У него сообщение для тебя, Эйлин, и для детей... Ширли и Ричарда. Он говорит, что любит вас и не хочет, чтобы вы печалились... Он просто перешел в другой мир...Люди бросились поднимать хрупкую женщину с искаженным лицом, которая лишилась чувств.Выйдя наружу, Джоанна кинулась бежать сквозь ряды высоких стройных березок, но была вынуждена остановиться и перегнуться пополам. Ее тошнило от отвращения.Потом она пошла в отель с глупым названием «Крылатое Облако» — всего гостиниц в городке было две. Отель был деревянный, но драли там втридорога. Джоанна забежала туда только чтобы забрать вещи и убедиться, что последний эпизод записался на пленку.После этого она взяла ключи от машины и поспешила на стоянку. Глава 2 Сэм Таун наблюдал за тем, как перевернутая пластиковая баночка из-под йогурта ползает туда-сюда по гладкому полу лаборатории.Научное название этого приспособления было «тахоскоп»: от греческого tukhe, что значит «вероятность», и skopeo — «смотрю». Первый подобный прибор создал француз Пьер Женине в конце семидесятых. Баночка, стоящая на двух колесиках и одной лапке, могла вращаться и ездить в любом направлении, а движениями ее управлял генератор случайных событий, который находился в соседней комнате. Генератор представлял собой устройство, работающее на основе тех или иных непредсказуемых физических процессов — например, радиоактивного распада. Компьютер, следящий за ним, через установленные интервалы времени передавал тахоскопу произвольный ряд чисел — приказ двигаться в ту или иную сторону. Одним словом, это напоминало подбрасывание электронной монетки, а всем известно, что при достаточно большом количестве попыток вероятность того, что выпадет орел или решка становится одинаковой. Так и баночка из-под йогурта, согласно этому закону, не имела права отдавать предпочтение какому-то одному направлению, а должна была с равной охотой двигаться вперед, назад, вправо и влево.Однако сейчас Сэм и его ассистент. Пит Дэниельс, стали свидетелями устойчивого и впечатляющего нарушения этого правила. Тахоскоп буквально забился в один угол комнаты. Каждый раз, когда генератор задавал ему направление, казалось, что он выберется из этого угла, но следующие сигналы вновь возвращали его на прежнее место.Сэм и Пит переглянулись, не пытаясь скрывать друг от друга охватившее их волнение. Оба понимали, что это исторический момент: в лабораторных условиях проведен опыт, который дал повторяющийся результат, который доказывает существование необъяснимого явления.— Хорошо, давай переставим клетку, — наконец сказал Сэм.Двухмесячные цыплята возмущенно запищали, когда их домик подняли в воздух и перенесли на два ярда. Впрочем, они быстро освоились и снова начали призывать к себе неопределенный движущийся предмет, который считали свой мамой, отошедшей от них на большее расстояние, чем им бы хотелось.Пит вернулся из соседней комнаты с распечаткой и молча протянул ее Сэму. Цифры сами за себя говорили.— Почти в три раза! — воскликнул Сэм, прикинув в уме. — Эта чертова штуковина в три раза чаще вертится вокруг клетки с цыплятами, чем возле пустой.— Просто невероятно, — кивнул Пит.— Однако это так.Оба дружно повернулись, услышав, что цыплята радостно оживились. Тахоскоп развернулся почти на триста шестьдесят градусов. Сэм перехватил взгляд Пита; каждый понял, о чем подумал другой, и каждый тут же устыдился этой нелепой мысли. Глупо считать, что тахоскоп активно ищет свой выводок. Это просто машинка, которая не обладает способностью мыслить логически даже на уровне простейшей компьютерной программы. Любая программа есть некая упорядоченность, а сама суть процесса, управляющего движениями тахоскопа, заключается в полном отсутствии какого бы то ни было порядка.Единственно возможной силой, которая последние двадцать минут заставляла тахоскоп крутиться на одном месте, было желание маленьких цыплят, чтобы их мама не уходила от них далеко. Как почти все детеныши, они считали своей матерью первый движущийся предмет, с которым познакомились, вылупившись из яйца. Два месяца они бегали за тахоскопом — но сегодня их впервые посадили в клетку, и они уже не могли догнать свою курицу.И вместо этого они заставляли машинку подъезжать к ним.Через час Пит принес клетку с другими цыплятами. От предыдущих они отличались только тем, что никогда не видели тахоскопа и не питали к нему никакой привязанности.Сэм запустил машинку. Двадцать минут она бегала по произвольным направлениям, и цыплята не обращали на нее ни малейшего внимания.— Ладно, теперь сделаем ночь, — сказал довольный результатами Сэм и подошел к выключателю. Лаборатория погрузилась во мрак, и цыплята взволнованно запищали.— Видишь? — сказал Сэм. — Они не выносят темноты в неурочное время. Она приводит их в панику.Писк цыплят действовал Сэму на нервы. Он стал чуть тише, после того, как Пит чиркнул зажигалкой, зажег свечу и укрепил ее на тахоскопе, который, закончив предыдущий пробег, так и стоял в дальнем конце комнаты.Когда свеча — единственный источник света в лаборатории — разгорелась получше, Сэм запустил генератор, и тахоскоп начал двигаться.А цыплята начали притягивать свет поближе к себе.— Я больше не смогу есть курятину, — пробормотал Пит, глядя на распечатку с анализом результатов. — Эти поганцы просто волшебники!Сэм улыбнулся:— Тогда тебе лучше сразу стать вегетарианцем — потому что на то, что ты видел, способно любое создание чуть поумнее морковки. А некоторые придерживаются мнения, что и морковь не так глупа, как кажется.— Хочешь провести опыт с ящиком овощей?— Ха! Люди подумают, что мы сбрендили.— Люди уже давно так думают.Сэм пожал плечами:— Может, они и правы.Пит украдкой взглянул на своего шефа. Иногда ему было трудно понять Сэма. Другой на его месте ликовал бы, что сделал открытие, а на Сэма вдруг напала хандра. У него был такой вид, словно все, чем они занимаются, — пустая трата времени.— Что случилось? — спросил Пит. — Ты нашел какую-то ошибку в наших экспериментах?— Никакой ошибки нет, — ровным голосом проговорил Сэм.— Тогда почему у тебя такой унылый вид?На лице Сэма отразилась досада — верный признак того, что лучше прекратить расспросы. Но Пит был не из тех, кто выполняет распоряжения, не вникая при этом в суть, а кроме того, он уважал Сэма и восхищался его работой.— Не смотри на меня так, — сказал он Сэму и поймал себя на том, что его голос звучит слишком высоко. Пит знал за собой эту черту и ненавидел ее. — Если тебя что-то тревожит, я хочу знать, в чем дело.Сэм вздохнул, словно принес таким образом извинения.— Дело не в том, что наши доказательства не верны.— А в чем же?— А в том, как обозначить явление, которое они доказывают. Глава 3 До этого Джоанна была на телевидении только раз — участвовала в ток-шоу по поводу ряда статей, которые она написала о шарлатанских диетах и горе-врачах, которые их насаждают. К своему удивлению, она обнаружила, что съемки — это вовсе не так страшно. Главное — не переусердствовать с эмоциональностью. В этом смысле лучше недожать, чем пережать, ибо от камеры не ускользает ни одно движение.Сегодняшнее шоу было того же рода. Утром — запись, днем — трансляция. Статья Джоанны о грязном мошенничестве в Храме Новой Звезды, как она и рассчитывала, произвела настоящий фурор. В результате Джоанна участвовала в съемках вместе с женщиной-астрологом и автором книги о привидениях великих людей, которые якобы бродят по свету. Пятым в этой компании, считая ведущего, был психолог по имени Сэм Таун, который занимался исследованиями «паранормальных явлений» в Манхэттенском университете.Предмет обсуждения вызывал у Джоанны отвращение, сама программа казалась ей совершенно пустой и бессмысленной, но редактор считал, что разговор на телевидении по поводу любой темы, затронутой в журнале, поспособствует росту популярности и тиража.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37