Лу Бай и Хуан Юнь вышли на улицу проводить нас. Все постепенно разошлись, и они остались вдвоем на набережной реки Хуанпу.Я огляделся: в эту праздничную ночь вокруг меня было много парочек, влюбленные тесно прижимались друг к другу на холодном ветру. Подняв воротник, я в одиночестве неторопливо зашагал вдоль набережной. Вдруг позади меня пронзительно закричала женщина. Высокий голос резко вспорол покой ночной тишины, и я в который раз за последние сутки испытал приступ непонятной слабости. Я стал массировать себе грудь, потому что от приступа тахикардии мое бешено бьющееся сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Я услышал топот множества сбегающихся на крик людей, но женщина продолжала кричать пронзительно и страшно. Я оглянулся и понял, что это кричит Хуан Юнь, подруга Лу Бая. Я обомлел. Потом бросился сквозь толпу – все стояли, уставившись на реку, – и тоже посмотрел туда.Холодный ветер рябил иссиня-черную воду, в которой барахталось чье-то тело; бледной струйкой взметнулся слабый парок его последнего вздоха, и ледяные волны сомкнулись, поглотив свою жертву.– Лу Бай! – кричала Хуан Юнь. – Он прыгнул в воду! Скорее! Спасите, спасите его! – Она вцепилась в меня и продолжала кричать: – Спасите! Спасите его!Я оцепенел. Если бы я умел плавать, то, может быть, прыгнул бы в ледяную реку; но плавать я не умею. Не умею совсем. Для меня прыгнуть в воду равносильно самоубийству. Все остальные, кто оказался в этот час у реки, только нерешительно покачивали головами да вздыхали. Здесь так и не нашлось никого, кто осмелился бы ринуться в ледяную воду.На крик прибежал полицейский в новенькой черной форме. Он поглядел на реку, беспомощно покачал головой, сказал, что тоже не умеет плавать, и стал по рации вызывать спасателей. Очень скоро на реке показался катер, который, надо понимать, не спасал людей, а только подбирал утопленников. Я отвернулся, не смея больше глядеть на воду; меня бил такой озноб, что пришлось изо всех сил руками обхватить себя за плечи.Хуан Юнь наконец замолчала. Она неподвижно стояла на ветру, склонившись над водой, как прекрасная античная статуя.Примерно через час тело Лу Бая подняли из воды. От горя я не смог посмотреть на него и так и не узнал, как он выглядит после ледяной купели. Знаю только одно, что тело утопленника, как в пластмассовый гроб, запаковали в черный полиэтиленовый мешок и сунули в труповозку.Кто-то из полицейских допрашивал Хуан Юнь. Она сбивчиво отвечала:– Он вдруг напрягся, словно что-то увидел…– Что именно он увидел? – допытывался полицейский.– Я не знаю… Он смотрел как-то странно на что-то позади меня, потом куда-то влево… Ох… Потом поглядел направо, взгляд у него был какой-то блуждающий. Я огляделась – вокруг ничего такого не было. А потом… Потом лицо его как-то сразу стало безжизненным, глаза опустели, он перегнулся через парапет и повалился в воду…Больше она ничего не смогла объяснить. Я так и не понял, что произошло, полицейский, по-моему, тоже. Я огляделся: вокруг никого, кроме праздных зевак.Что же это было? РОЖДЕСТВО Сегодня я назначил свидание этой девушке, Хуан Юнь. Хотя я и понимал, что момент совсем неподходящий, но я должен был ее увидеть, чтобы рассеять мучавшие меня сомнения. Я долго просидел в одиночестве в маленьком кафе, наконец решил, что она не придет, и уже поднялся, чтобы уходить, когда вдруг Хуан Юнь подошла к моему столику.Длинное белое платье, волосы уже не задорно-рыжие – они опять обрели свой натуральный черный цвет… В сумерках она показалась мне вдовой, облачившейся в траур по мужу, какими их изображали на старинных картинах. Когда Хуан Юнь подсела ко мне, я заметил, что сегодня она без косметики, но от этого ее лицо стало еще красивее.– Извини, заставила тебя долго ждать, – ее голос был ровным и спокойным.– Я и не надеялся, что ты придешь.– Вы все гадаете, почему Лу Бай покончил жизнь самоубийством, а ведь я тоже не знаю. С психикой у него было все в порядке. Он всегда был до отвращения нормальным. Ну, абсолютно нормальным человеком. У него не было никаких причин, чтобы умереть.– Никаких причин, чтобы умереть… Поэтому все так и страшно. – Я отхлебнул остывший кофе и добавил: – И все это случилось как раз в тот самый день, когда вы объявили о свадьбе. К тому же в самый сочельник. Ровно в полночь.– Вы все должны знать, что еще в прошлом месяце я ему прямо сказала, что мы должны расстаться. Он очень горевал, но я была тверда в своем решении. А несколько дней назад он прислал мне по электронке письмо. Рассказал, что на прошлой неделе специально ездил на гору Путо, чтобы воскурить свечи во здравие моей матери и помолиться о мире. Моя мама болеет, месяц назад нам сообщили страшный диагноз: у нее злокачественная опухоль. Ей должны были сделать операцию, очень сложную и опасную, и почти без шансов на успех. Да и при самом удачном исходе не было надежды на полное выздоровление. Лу Бай знал, что моя мама верующая, и каждое лето он отправлялся на гору Путо, чтобы воскурить свечи. В тот день, когда я получила от него мейл, мамина операция прошла успешно, причем у нее не обнаружили никаких метастазов. Даже хирург сказал, что это чудо.Вот отчего я изменила свое отношение к Лу Баю. Его забота так глубоко меня тронула, и поэтому…– И поэтому ты решила расплатиться с ним своим телом, – ядовито продолжил я. Но тут же сам себя одернул: – Прости!Я вдруг понял, что на самом деле мне ничего неизвестно об их отношениях. Неужели Лу Бай восходил на гору Путо? Такого я даже представить себе не мог. На это способны только истинно верующие люди. Как же он, оказывается, любил Хуан Юнь!Мои слова как будто не обидели девушку.– Можно и так сказать: «решила расплатиться», но он меня очень растрогал. Я, конечно, не верю в чудеса. Скорее всего, это было просто совпадение, но, по крайней мере, я получила подтверждение его искренней любви.– Да, странно все это.– Ну и пусть. Возможно, я очень глупая. Пусть. Теперь-то уж что говорить об этом? Если подумать, то да, мое согласие выйти за него – очень легкомысленный поступок. Выходить замуж просто из-за какого-то случайного совпадения… Да я теперь и сама себя не понимаю: о чем я тогда думала? Почему вдруг стала такой суеверной? Но, может быть, не стоит сейчас говорить об этом. А то получается, будто мы упрекаем покойного. Я виновата перед Лу Баем, я его по-настоящему не любила, просто у меня тогда голова пошла кругом. Вот отчего я и согласилась выйти за него замуж. Ты, наверное, думаешь, что я эгоистичная, бесчувственная, злая, да? Труп жениха еще не остыл, а я уже побежала на свидание с его приятелем, сижу с ним, пью кофе… – Она горько усмехнулась. – Одна надежда, что Лу Бай простил бы меня.Мне вдруг стало стыдно, я даже покраснел. Я понял суть ее слов: мол, извини, но это у нас вовсе не любовное свидание. Чтобы избежать упреков с ее стороны в предательстве покойного друга, я объяснил Хуан Юнь, почему попросил об этой встрече, рассказал об ужасе, который пережил накануне дня зимнего солнцестояния, о том, что в течение суток два моих друга без всяких видимых причин покончили с собой.Мой рассказ Хуан Юнь выслушала спокойно и невозмутимо заметила:– Я знаю одного хорошего психоаналитика. Ты можешь к нему обратиться. Возможно, психоанализ поможет тебе разобраться в твоих проблемах. Мне кажется, консультация у него как раз то, что тебе сейчас нужно. – И она сунула мне в руки визитку этого психоаналитика.– До свидания, забудь обо мне, – сказала Хуан Юнь и ушла.Фигура девушки давно уже растаяла в желтых закатных сумерках, а во мне все звучали ее слова: «Забудь обо мне». Почему она так сказала? Я огляделся: кроме меня, в кафе сидели только парочки.Я так и просидел там в полном одиночестве до тех пор, пока совсем не стемнело. ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЕ ДЕКАБРЯ В юго-западной части Шанхая есть множество милых тихих улочек. Летом кроны деревьев смыкаются над ними, создавая плотную тень, но зимой ветер гуляет по ним, как в городах Европы. На одной из таких улочек я и нашел психологическую консультацию, адрес ее был указан на визитке, которую дала мне Хуан Юнь. Я свернул в уютный переулок и открыл ворота перед особнячком европейской архитектуры. Вывеска над воротами гласила: «Психологическая консультация доктора Мо».Снаружи домик выглядел старым и ветхим, зато его интерьер полностью отвечал требованиям самого современного дизайна. Небольшой холл, в углу под лестницей за столиком сидела девушка лет двадцати и говорила по телефону. Голосок у нее был звонкий, выговор четкий: типичные навыки делового общения. Она вопросительно посмотрела на меня, и ее взгляд показался мне знакомым.Лицо девушки тоже кого-то мне напоминало, и я стал рыться в памяти. На кого она так похожа? А может, это дежавю?– Рады видеть вас в нашей консультации, – прервала она мои размышления.Странно, мне показалось, или она действительно назвала меня по имени?– Откуда вы знаете мое имя?– Нас известили, что вы должны к нам прийти. Прошу подняться наверх, доктор ждет вас.Уже на лестнице я оглянулся. Девушка за столиком так искренне и непринужденно улыбнулась мне вслед, что я тоже ответил ей улыбкой. Только улыбка у меня получилась какой-то вымученной – мои мысли все еще были в прошлом. На кого же она похожа?В комнате наверху в удобном шезлонге сидел черноволосый мужчина лет тридцати. У него были необычайно густые брови, а выбрит он был настолько чисто, что на щеках проступала синева. Вот уж совсем не такими представлял я себе психоаналитиков.– Садитесь, – сказал он и представился: – Меня зовут Мо. Так и называйте меня – доктор Мо. У вас ведь есть моя визитка?Я сел и сразу спросил:– Это Хуан Юнь сказала, что я хочу прийти?– Да. Вы ее приятель?– Нет, на это я не претендую.– Ничего, со временем вы, несомненно, подружитесь. – Доктор Мо помолчал и добавил: – Я слышал, что ее жених покончил с собой, бросившись в реку. А ведь они вроде бы уже решили пожениться. Какая жалость. – В его голосе не слышалось никакого сочувствия. Холодный презрительный тон. Может быть, это просто такая манера говорить?– Я был там в тот вечер. Действительно, все донельзя странно.– Да, очень интересный случай с точки зрения психологии.– Вы тоже друг Хуан Юнь? – Я постарался сменить тему, поскольку не считал гибель моего друга «интересным случаем».– Да нет. Она давно страдает нервными срывами и часто приходит ко мне для обследования. Ну хорошо, теперь поговорим о вас. Вы тоже пришли лечиться, не так ли?– У меня нет никаких нервных срывов, но за последнее время мне пришлось испытать немало стрессов: на мою бедную голову обрушилось много печальных событий.Тем самым я дал понять доктору Мо: не хочу, чтобы меня принимали за душевнобольного.– Поверьте мне, каждый человек чем-нибудь болен – это нормально, а вот быть здоровым – это уже ненормально. Просто мы с вами, как и большинство людей, не осознаем своей болезни, ни физической, ни психической.Доктор Мо подошел к окну и задернул шторы. Они были из удивительно плотной черной ткани, полностью перекрывающей свет. Комната погрузилась в темноту.– Что вы собираетесь делать? – спросил я, жалея, что вообще пришел сюда.Доктор Мо не ответил и, судя по звуку, выдвинул ящик стола. Видимо, он достал оттуда огарок восковой свечи. Слабый свет не рассеял окружающий нас мрак – темнота вокруг стала еще гуще.Почему-то я не мог отвести взгляд от мерцающего огонька свечи. Темнота со всех сторон давила на меня. У меня возникло ощущение, словно на лицо накинули темную вуаль, только где-то впереди вырисовывалась крохотная подвижная белая точка. Эта точка медленно колыхалась, как поплавок на волнах.В какой-то момент светящаяся точка превратилась в медленно моргающий человеческий глаз. Да! Я сразу же понял, что это настоящий глаз! Причем именно один глаз, а не два. Казалось, что я вижу длинные ресницы, голубоватое глазное яблоко, блестящую радужку и – в самом центре – бездонный колодец черного зрачка. Таинственная глубина зрачка притягивала к себе, как черная космическая дыра, как бездонная пропасть, и никому в мире не было известно, что же там – на дне. Этот глаз сейчас смотрел прямо мне в душу.– Вы видите черную дыру? – услышал я во мраке голос доктора Мо. – Черная дыра – это астрономическое понятие. В космосе черная дыра втягивает в себя все материальное. Пространство, окружающее черную дыру, постоянно искривляется, даже можно сказать, опрокидывается. Так что там есть вероятность увидеть и произошедшие давным-давно, и еще не свершившиеся события. Вот почему в черной дыре могут получить объяснение все сверхъестественные явления.Я зажмурился и открыл глаза – ничего не изменилось. Мне казалось, что я ослеп. Я ничего не видел, мир перестал для меня существовать, остался один-единственный глаз, рожденный капелькой света. Чей же это глаз? Мужчины или женщины? Видел ли я этот глаз прежде? В любом случае этот глаз сейчас изучал мою душу, читал ее, как раскрытую книгу.Вдруг я заметил, что глаз изменился, его взгляд наполнился состраданием, он так пристально глядел на меня, что стал уже самостоятельным живым существом. Кто-то – он? она? – своим глазом говорил со мной, и я чувствовал, что между нами возникло общение. Человеческий глаз подобен рту, он так же способен выражать мысли, и даже можно утверждать, что глаз – это олицетворение человека.Вскоре я покорился этому глазу: утратил ощущение собственного «я», перестал осознавать свое «эго», я слился с глазом в единое целое. Я стал им (ею?), а он (она?) – мною.Нет, не хочу!!!В тот же момент я очнулся. Широко раскрыв глаза, я закричал:– Довольно! Я ухожу! Таинственный глаз мгновенно исчез, остались только горящая свеча и силуэт человека, который держал ее в руках. Я помотал головой, ринулся к окну и отдернул тяжелую штору. Свет ворвался в комнату как поток, прорвавший плотину. Тяжело отдуваясь, я буквально купался в солнечных лучах, с какой-то дикой радостью наслаждаясь светом. Только теперь я почувствовал, что обливаюсь потом.– Вам не следовало прерывать сеанс, – сказал доктор Мо, однако в его голосе не слышалось никакого упрека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28