Что за шутки? С таким модератором я еще никогда не сталкивался. От досады я закрыл страницу форума и вошел в чат «Блуждающих душ древних могил». Хуан Юнь там не оказалось, а с кем-либо еще я не решался заговорить.Вдруг кто-то обратился ко мне:
«Хуан Юнь ищете?»
Я оробел. Ко мне обратился некто с непристойным ником: «Трахай крепче».
Я: Ты кто? Трахай крепче: А ты угадай.Я: Как я могу угадать? Ты знаешь Хуан Юнь? Трахай крепче: Не ошибся.Я: И меня ты тоже знаешь? Трахай крепче: Конечно, знаю.Я: Раз ты знаешь и меня и Хуан Юнь, значит ты – доктор Мо!
Ну конечно! Все очень просто. «Трахай крепче» написано так: сверху иероглиф «цао», а под ним иероглифы «юэ» и «да». Это как акростих – если прочитать сверху вниз, получится иероглиф «мо».
Трахай крепче: Молодец, угадал.Я: Вот уж не знал, что ты тоже здешний юзер. Трахай крепче: Ты многого не знаешь.Я: Как ты думаешь, почему этот сайт такой странный? Трахай крепче: Не странный, а просто не похож на другие. Не банальный и занятный.Я: А ты знаешь, что жених Хуан Юнь, который покончил с собой, тоже был пользователем этого сайта? Трахай крепче: Знаю. Самоубийство – это поступок человека со слабой психикой, который не в состоянии перенести прессинг. Обычное дело. Если б он вовремя пришел ко мне лечиться, то, возможно, был бы жив.Я: Наверное, я просто не способен понять вас, интернетчиков. Трахай крепче: Естественно. И твоя неспособность нас понять доказывает, что у тебя проблемы с психикой.Я: Это я ненормальный? Кто же из нас тогда нормальный? Трахай крепче: С тобой все ясно. Тебе надо продолжить лечение.Я: После сегодняшнего я не смогу больше приходить к тебе лечиться. Трахай крепче: Что ж, потом сам пожалеешь. Значит, в этот раз ты приходил к Розе?Я: Тебя это не касается. Трахай крепче: Все ясно! Ты в нее втюрился, да? Она такая сладенькая.Я: Она мне действительно очень нравится. А ты – противная скотина. Как ты можешь? Роза же у тебя работает! Трахай крепче: Не волнуйся, ни волоска ее не трону. Если она тебе так понравилась, можешь приходить к ней, когда захочешь.Я: А вот это уже не твое дело! Трахай крепче: А как тебе Хуан Юнь?Я: Что ты лезешь в мою жизнь?! Трахай крепче: Похоже, ты ей нравишься.Я: Прекрати треп. Трахай крепче: Возможно, она сама скоро придет к тебе.Я: Заткнись!!! Трахай крепче: Здесь лечу я, ты понял?Я: Нет уж, выслушай правду: ты – обыкновенный шарлатан. Трахай крепче: Почему ты не доверяешь моей методе? Сфера моих исследований – сверхнаука, которую вам, обывателям и разным там интеллектуалам, не понять. Только постигнув свою собственную душу, человек сможет постичь неведомое.Я: Мне надоело слушать твой бред. Я выхожу из чата. Трахай крепче: Сегодня ночью я приду к тебе во сне. Жди!
Из чата я выскочил с таким чувством, будто спасся от большой беды. Я убрал сайт «Блуждающие души древних могил», вышел из Интернета и отключил компьютер. Дьявольские речи доктора Мо не выходили у меня из головы, особенно его слова о Розе и Хуан Юнь. Если он психолог, то, по идее, должен быть необычайно проницательным. Но ведь не умеет же он и в самом деле читать мысли! Значит, у него нет возможности проникнуть в мое сознание.Я стал думать о Розе. Возможно, она мне действительно нравится. А как же Хуан Юнь? Я уже ни в чем не был уверен, но, кажется, я окончательно запутался в своих чувствах.Негодяй доктор сказал, что я нравлюсь Хуан Юнь. Но ведь это абсолютно невозможно. Просто он меня дразнит, хочет завести, чтобы посмеяться надо мной. Вот уж подлость так подлость.Очень поздно, а я все не сплю, потому что не могу забыть последние слова доктора: «Сегодня ночью я приду к тебе во сне. Жди!». Ясно, что это чушь собачья, но я все равно не могу заснуть.А вдруг мне действительно приснится этот гад? Обычно мне снится всякая всячина, привидеться может все что угодно. Вдобавок сейчас я лежу и без конца думаю о нем. Так что вероятность, что он мне приснится, очень велика.Хватит! Если мне действительно приснится этот урод, то хотя бы во сне я смогу отлупить его.Наконец я заснул и, к счастью, никакого доктора Мо во сне не видел.В эту ночь мне приснилась императрица двадцати двух лет от роду. ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ ЯНВАРЯ Сегодня по лунному календарю малый новогодний сочельник.В этот день китайцы совершают жертвоприношения усопшим. Большинство людей у себя дома сжигают специальные бумажные жертвенные деньги, чтобы ублажить своих предков. Сегодня не обязательно посещать могилы, как в день зимнего солнцестояния или в день Цинмин, причем можно даже не поклоняться предкам, к ним всего лишь возносят молитву с просьбой защитить нас, ныне живущих, от всех напастей, чтобы в новом году в нашей жизни все было благополучно.Наша большая семья в полном составе обязательно собирается каждый малый сочельник, и я, как старший сын и старший внук, должен первым из младшего поколения отдавать почтительный поклон. На самом деле в душе я не признаю эти церемонии и, повзрослев, стал еще более скептически относиться к ним, хотя я по-прежнему уважаю религиозные чувства родителей и их традиции почитания предков. А в этом году они сами отказались от традиционных поклонов, быстренько что-то сожгли, и на этом все закончилось.На обратном пути я повсюду встречал людей, жгущих бумажные деньги; поджигали их почтительно, в полном молчании, но, как только жертвенные бумажки сгорали, все сразу начинали громко разговаривать и смеяться, а некоторые не только жгли поминальные деньги, но и взрывали хлопушки в честь уходящего года.Еще издали я увидел, что у входа в мой дом кто-то стоит. Подойдя ближе, я узнал в этой фигуре Хуан Юнь.– Откуда ты здесь? – изумился я. С чего бы это она пришла ко мне?– Я нашла твой адрес в записной книжке Лу Бая, – улыбнулась мне Хуан Юнь. Кажется, в отличие от меня, она совсем не испытывала смущения.– Давно ждешь? – поинтересовался я, пока открывал дверь и пропускал Хуан Юнь вперед.– Да нет. Зашла просто на минутку. А квартирка у тебя ничего. – Она осматривалась, непринужденно устроившись на моей софе.«Ничего»! Скажет тоже! Я даже покраснел: живу один, по-холостяцки, родители меня избаловали, поэтому убирать за собой я не привык, так что можно себе представить, как выглядит моя квартира. Здесь был первозданный хаос.– Не издевайся надо мной.– Да нет, я серьезно. У тебя тут хорошо.Она наверняка замерзла, пока ждала меня на улице. Хорошо бы ее чем-нибудь угостить. Традиционный чай? Но в моем доме никогда не водилось ни одного чайного листика. Я долго шарил в поисках кофе. Его тоже не оказалось – кончился. Варить какао неохота, да и не сумею я, а подавать холодный напиток – не сезон, ведь сейчас не лето. В конце концов я решился налить Хуан Юнь стакан кипятка и от этого засмущался еще больше.Она очень вежливо поблагодарила меня и даже сделала глоточек. Лицо у нее сразу порозовело, губки ее были очень аккуратно подкрашены, и вообще сегодня она выглядела лучше, чем когда-либо. Я давно заглядывался на Хуан Юнь, но не решался сказать ей об этом.В Сети я могу непринужденно болтать с кем угодно и о чем угодно, на улице или в кафе тоже сумел бы, хоть и с запинками, но что-нибудь сказать. А вот у себя дома, в моем личном, закрытом для посторонних пространстве я не мог выдавить из себя ни слова. Здесь я привык делать все что захочу, и вдруг сюда приходит красивая женщина, садится рядом со мной так близко, что стоит только руку протянуть – и вот она… Я окаменел. Сидел как парализованный. Ведь я привык думать, а не действовать. Все перемешалось у меня в голове.– Сколько тебе лет? – неожиданно спросила Хуан Юнь.– Фактически или по обычаю?– Конечно, фактически.– Уже исполнилось двадцать два года, – честно ответил я.– О, как раз подходит. – Она сказала это будто бы про себя.– Куда подходит? – все же переспросил я.– Да так, ничего. Значит, ты уже достиг официального брачного возраста?– Почему ты об этом спрашиваешь?Ни о чем таком я еще даже не задумывался. Женитьба, брак – все это было для меня совершенно чуждым, бесконечно далеким.Хуан Юнь молча смотрела на меня в упор, словно изучала мое лицо. Я чувствовал себя очень неловко. Оробев, я отвернулся к окну, лишь бы избежать этого взгляда – глаза в глаза.Наконец она прервала молчание.– Извини, у меня к тебе не совсем обычная просьба.– Говори, – хрипло сказал я. От волнения у меня перехватило горло.– Дело такое… Тебе будет трудно понять… Но я должна сказать, у меня просто нет выбора. – Ее тон был необычайно серьезным, а у меня вдруг отчаянно заколотилось сердце.– Говори, я слушаю.– Женись на мне.Я вскочил и попятился. Хуан Юнь тоже встала, грустно покачала головой и прошептала:– Извини, для тебя это, конечно, совершенно неожиданно. Но если ты не согласишься – я пропала.Меня буквально пот прошиб. Я попросил:– Сначала объясни мне, пожалуйста, в чем дело.Она опять уселась на софу.– Извини, я очень перед тобой виновата. В прошлый раз, в кафе, я тебя обманула.– Обманула?– Да, обманула. Все, что я рассказала про Лу Бая, – вранье. Никто не восходил на гору Путо; у моей мамы, слава Богу, нет никакого рака. Я нарочно все сочинила, чтобы объяснить, почему собралась замуж за Лу Бая. Настоящая причина в другом: я беременна. Три месяца назад мы с Лу Баем очень сильно поссорились и вместе напились в дым. И тут, то ли от жалости, то ли просто спьяну, я совершила не-простительную ошибку, то есть мы оба ее совершили…– Такого от Лу Бая я не ожидал. Он вроде никогда сильно не напивался.– Нет, Лу Бай не виноват, это наша общая ошибка. Я никогда не собиралась выходить за него замуж и давно решила с ним расстаться. Только потом, узнав, что беременна, я запаниковала и стала думать, что же мне делать. Сначала хотела сделать аборт, но не решилась: как можно отнять у кого-то жизнь? Наконец я решила родить ребенка и потому согласилась выйти замуж за Лу Бая, хотя я его вовсе не любила.Возможно, мне показалось, но на глазах у Хуан Юнь были слезы. А она продолжала:– Мы объявили о свадьбе, и тут Лу Бай покончил с собой. Ты же знаешь, без всякого повода, без причины. Я впала в отчаяние: не могу же я позволить моему ребенку родиться безотцовщиной. Я сама незаконнорожденная. У меня нет и никогда не было отца: вскоре после знакомства с моей матерью его как ветром сдуло. Он бросил мою мать и пропал без следа, а она тогда была восемнадцатилетней девочкой. Мама родила меня и вырастила на копеечную зарплату. Она все для меня делала. У меня самая великая мать в мире! Но я внебрачная дочь, меня сызмальства все третировали, нас с мамой все презирали и унижали. Я знаю, что не смогу пройти путь позора и унижения, какой прошла моя мать. И зачем рожать ребенка-безотцовщину? Чтобы он повторил мое несчастное детство? Как я смогу что-то объяснить ему? Его отец умер, это понятно, но непонятно, почему мать сначала не вышла за него замуж. Я извелась от этих мыслей. По-моему, у меня только такой выбор: либо аборт, либо найти человека, который на мне женится, чтобы стать отцом моему будущему ребенку. Поэтому… – она надолго замолчала.– Поэтому ты выбрала меня, – договорил я за нее.– Извини, но мне больше не из кого выбирать.Слезы все же потекли из ее глаз. Я ясно видел каждую слезинку, блестевшую у нее на щеках.– Но почему все-таки я?– Кто же, кроме тебя? Ты друг Лу Бая. Ты хороший, будешь добрым к его ребенку. За последние дни я специально несколько раз встречалась с тобой. По-моему, ты человек порядочный, достойный доверия, мне этого достаточно. Есть у тебя деньги и положение или нет – мне все равно, важно одно: позволишь ли ты чужому ребенку называть тебя отцом.– Понятно, – кивнул я. – А ты уверена, что я такой уж добрый и достойный доверия?– Тебе не придется беспокоиться о своем будущем. После рождения ребенка мы сразу сможем развестись.– То есть ты предлагаешь мне фиктивный брак?– В общем, да, фиктивный, но законный. А потом, когда у нас родится ребенок Лу Бая, – развод. Зато у моего ребенка будет номинальный отец. Никто и никогда не посмеет назвать моего ребенка безотцовщиной, он избавится от этого позора. Пока мы будем считаться мужем и женой, можем жить врозь; все останется в тайне, никто ничего не узнает.– Однако…– Я понимаю твои опасения. В твоем личном деле навсегда появится запись об этом браке, и ты по закону станешь разведенным. К тому же у тебя номинально будет ребенок, он или она будет носить твою фамилию. Конечно, я абсолютно не вправе требовать от тебя, чтобы ты взял на себя какие-либо отцовские обязательства и ответственность. Поверь, ты будешь отцом только номинально. Я знаю, что это все нечестно по отношению к тебе, и ты имеешь право на какую-то компенсацию, поэтому я не настаиваю. Если ты откажешься, я на тебя не обижусь. Мы по-прежнему останемся друзьями. Просто ребенок, который у меня под сердцем, через десять дней умрет в больнице.Лишившись дара речи, я глядел на эту женщину. Ее предприимчивость и ум поразили меня так, что все мысли в голове спутались в безнадежный клубок. Я ни на что не мог решиться. От ее последних слов у меня дрогнуло сердце:– Хуан Юнь, я сейчас не знаю, что ответить тебе.– Тридцать первого января в правительственных учреждениях окончатся новогодние каникулы. В этот день в десять часов утра я буду ждать тебя у входа в районный загс. Если согласишься, приходи к этому часу со служебным удостоверением и паспортом. Я буду ждать тебя до двенадцати часов, а если не дождусь, то пойду в больницу и сделаю аборт. Я уже договорилась с врачом.– Круто.– У тебя есть десять дней на размышление. Решай. Только очень прошу, никому не говори об этом.Она подошла ко мне вплотную, так что я ощутил ее дыхание. Я вел себя как жалкий трус. Я даже не смел посмотреть ей в глаза, опасаясь ее твердого взгляда.– Извини, что побеспокоила тебя. Счастливого Праздника весны. – Она собралась уходить.– Счастливого Праздника весны, – с трудом выдавил я в ответ.Когда я встал, чтобы проводить ее до двери, она легонько толкнула меня в плечо и ласково сказала:– Не провожай меня. Лучше выспись сегодня как следует. А еще – не посещай больше Интернет, особенно сайт «Блуждающие души древних могил». И мне ради будущего ребенка тоже не следует садиться за компьютер:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28