— Нет, спасибо, — нервно произнес он. — Если не возражаете, я понесу его сам.
С кейсом и перекинутым через руку теплым пальто седовласый по вестибюлю вместе с прибывшими гостями подошел к стойке регистратора.
Терпеливо дождавшись своей очереди, он обратился к клерку:
— Номер я не заказывал. Дело в том, что здесь остановилась моя супруга и живет она у вас уже несколько недель. Вот моя визитка. Меня зовут Чарльз Филлипс, и прибыл я из Акрона, штат Огайо.
Служащий взглянул на визитку.
— Да-да, конечно, мистер Филлипс. Она проживает в 409-м номере, — ответил он и снял трубку телефона, стоявшего на стойке. — Мне сообщить вашей супруге о вашем приезде?
Мистер Филлипс положил визитку в бумажник, вынул из него стодолларовый банкнот и, свернув его вдоль, с улыбкой положил перед служащим.
— Нет, не надо. Только дайте мне запасной ключ от ее номера.
— Да, конечно, мистер Филлипс, — улыбнулся в ответ клерк, пряча в карман деньги. — Понимаю, что вы задумали. Хотите сделать сюрприз супруге?
— Да-да, непременно сюрприз, — ответил приезжий, забирая у него запасной ключ.
В два сорок пять Кара закончила собирать свои вещи. Затем девушка принялась укладывать все, что ей подарил принц Али Capкати. Для упаковки она использовала картонные коробки и плотные пластиковые мешки, предназначавшиеся для мусора. Когда последний подарок принца был уложен, часы показывали три ноль одну. Боясь, что семинольская куколка, которую преподнес ей Джек, повредится в дороге, она вынула ее из чемодана и положила в огромную дорожную сумку, которую носила через плечо.
С этой куклой она решила не расставаться, так как с ней были связаны ее единственные приятные воспоминания о Майами.
Кара радовалась, что ей совсем не хочется спать, потому что прилечь ей было все равно негде: двуспальная кровать, софа, стулья и кресла — все было завалено подарками Саркати.
Девушка надеялась, что принц сможет вернуть потраченные на них деньги. Ей было немного жаль только мсье Шарблана, он будет расстроен: его произведение сегодня днем не покажут публике, которая не часто видит свадебные платья стоимостью четыре тысячи долларов.
С ювелирными украшениями дело обстояло проще — она оставила их на столе в гостиной с многочисленными записками.
Кара еще раз перебрала записки. Одна из них была для Али. В ней она благодарила его за сделанное им предложение стать его женой и извинялась за свой отъезд, объясняя его тем, что не может выйти замуж за человека, которого не любит. Вторая — мистеру Флетчеру, также с извинениями и просьбой оставить ее офис для Конни Шварц. Место для работы просто великолепное, и обиженная девушка могла бы на нем неплохо подзаработать. Следующая записка предназначалась для кассира отеля. В ней она просила его отдать десять тысяч долларов, оставленных ею в сейфе, мистеру Хассану Хафизу.
Кара задумалась, а не оставить ли ей еще и прощальное послание Джеку Мэллоу, но потом отказалась от этой мысли: что может сказать девушка своему бывшему любовнику, предложение которого она отвергла?
А кроме того, будь пилот настоящим мужчиной, он, когда она его выгнала, не ушел бы так смиренно, а задрал бы ей подол свадебного платья, стянул бы с нее полупрозрачные трусики и ворочал бы ее в постели, пока она не взмолилась бы о пощаде.
Как ни старалась Кара, но слез своих сдержать не могла. А что было бы, если Джек сделал это? Может быть, тогда многое изменилось бы. Мистер Оливер, первый атташе американского посольства в Вене, многому научил ее. Например, никогда не стыдиться своего тела. Он говорил, что в проявлении сексуальной страсти нет ничего плохого — она естественна, как голод или жажда. Он говорил, что в ее жизни обязательно наступит момент, когда она, ощутив блаженство в объятиях мужчины, наконец-то поймет, что в мире нет ничего более важного, чем любовь.
Вот этот момент и наступил. Все произошло точно так, как и говорил мистер Оливер. Сейчас, до отъезда в аэропорт, она вместо того, чтобы сидеть одной и думать, как до отлета самолета убить время, могла бы упиваться любовью с любящим ее мужчиной и стонать от наслаждения. Она знала, что после этого она была бы готова съесть все, что предложила бы ей на завтрак стюардесса, включая двойную порцию яичницы с тунцом и репчатым луком.
Но нет, Джек Мэллоу оказался совсем не таким. Он не так сильно любил ее, если позволил себя прогнать. Его храбрости хватило только на то, чтобы забраться к ней голым в ванну.
Услышав осторожный стук в дверь, Кара от неожиданности вздрогнула и повернула голову. Она никого не хотела видеть, потому как никакие разговоры уже не могли повлиять на ее решение уехать.
Кара повернула ручку замка и распахнула дверь.
— Да? — произнесла она и увидела перед собой темноволосую девушку в дорогом норковом манто стоимостью не менее десяти тысяч долларов.
Нежданная ночная гостья, заметив, что гостиная Кары заставлена упакованными коробками и чемоданами, подняла на нее свои удивленные глаза.
— Мисс О'Хара, я могу войти? — спросила она. Кара ничего не понимала.
— Почему же нет, — ответила изумленная девушка. — Но учтите, если вас послал принц, то у него ничего не получится. Я твердо решила уехать. Так что можете возвращаться к Саркати и передать его высочеству, что наша свадьба отменяется. Я возвращаюсь в Стамбул пятичасовым рейсом.
Гамила закрыла за собой дверь, сделала шаг вперед и, дважды охнув, медленно осела на пол. Кара быстро освободила от коробок кресло, усадила в него потерявшую было сознание девушку. Затем она заставила ее глотнуть немного коньяку.
— Спасибо, — поблагодарила ее Гамила. Кара сбросила коробки с другого кресла и, пододвинув его, села напротив фаворитки принца.
— Вы так сильно его любите? — спросила она.
— Да, — ответила девушка. — Так…, так, что невозможно передать словами!
Кара уже хотела задать ей давно интересовавший ее вопрос, но тут же передумала. Какое ей дело до того, кем доводился ей Али? Это не ее проблемы. Если черноволосая красавица приходится ему дочерью и имеет от него дочь, то чему здесь удивляться? На Востоке это довольно распространенное явление.
— Может быть, скажете мне, зачем вы среди ночи явились ко мне? — спросила Кара.
Окончательно пришедшая в сознание девушка облизнула языком свои пересохшие губы и, коснувшись рук Кары, произнесла:
— Теперь это уже не важно. Скажу вам только, что я жду от Али сына. Вы понимаете, что я должна была чувствовать, зная, что принц женится на другой?
Кара внимательно посмотрела на Гамилу и все поняла. Неужели та пришла, чтобы ее убить?
— А вы уверены, что родите сына?
— Абсолютно!
— А как же сын от Анжелики?
— А кто знает, найдут его или нет, — пожав плечами, ответила Гамила. — А если сын Али и отыщется, окажется ли он достойным такого отца, как его высочество? Захочет ли принц признать в нем своего сына? — Гамила замялась, а потом продолжила: — Мистер Родригес наводил справки об Анжелике Бревар и выяснил, что француженка была плохой женщиной. Она торговала своим телом, а деньги тратила только на себя. Очень даже возможно, что и сын у нее такой же непутевый.
— Мистер Родригес рассказал об этом Али? Девушка отрицательно покачала головой.
— Нет. Об этом он сообщил только мне, — ответила она.
— Понятно, — сказала Кара и посмотрела на часы.
Ей предстояло еще купить билет, пройти регистрацию, таможенный и паспортный контроль, так что дольше оставаться в отеле она уже не могла.
Кара поднялась с кресла, взяла свой багаж.
— Ну, мне пора, — сказала она.
Гамила помогла ей донести до лифта багаж. Когда лифт, на котором они спускались, остановился на четвертом этаже, к ним присоединился еще и священник, в руке которого был сильно потрепанный чемодан.
— Дамы! — в приветствии приподняв шляпу, произнес он и посмотрел на Кару. — А вы, случайно, не на пятичасовой рейс?
— В Стамбул с посадкой в Лондоне, — уточнила девушка.
— Это замечательно, — обрадовался отец Динант. — А я в Лондоне делаю пересадку и лечу в Браззавиль. Так что у нас с вами будет время для очень долгого и приятного разговора.
Кара не знала, радоваться ей или нет такому соседству. А почему бы не радоваться? Ей же давно хотелось исповедаться и наконец-то успокоиться.
— Да, конечно, — ответила Кара. — Я буду очень рада. Выходя из лифта, девушка увидела, что в вестибюле у стойки дежурного клерка происходит что-то непонятное. Мистер Флетчер, размашисто жестикулируя, объяснялся с четверыми полицейскими, а стоявшая рядом с ними молодая женщина-блондинка, одетая, как показалось Каре, в одну соболью шубку, навзрыд плакала. Здесь же находился седовласый мужчина с худым, вытянутым лицом. Мужчина с кулаками рвался к вытиравшему с лица кровь Рене Дюпре, которого заслонял собой пятый полицейский.
Подойдя ближе к стойке, девушка услышала, как нападавший на парня мужчина сказал:
— Этот мерзкий подонок к тому же подлый трус. Он даже не осмелился, как подобает настоящему мужчине, встретить меня, а спрятался в ванной. И мне пришлось его оттуда вытаскивать.
— Пожалуйста, успокойтесь! — умолял управляющий “Отель Интернэшнл”.
— Замолчите все! — гаркнул старший по званию полицейский. — И вы, мистер Флетчер, вместе с остальными. Хватит вам заботиться о престиже вашего отеля. Все равно благодаря вашим связям никакой информации об этом инциденте в прессе не появится. — Он указал пальцем на несчастного рогоносца и спросил его: — Ваше имя?
— Чарльз Филлипс. Я из Акрона, штат Огайо, — последовал ответ.
— А дама?
— Как это ни печально, это миссис Филлипс. Видели бы вы, чем они занимались, когда я вошел в номер…
— Нас не волнует, что вы там увидели. Об этом вы расскажете в участке. А вы, молодой человек, кем будете?
— Рене Дюпре, — ответил спасатель.
— Откуда?
— Тоже из Акрона.
— Вы сказали, что работаете в этом отеле?
— Раньше работал, — уточнил мистер Флетчер.
— Послушайте! — запротестовал уволенный спасатель. — Я же ничего плохого не делал — просто подзарабатывал себе на жизнь. Она любит, чтобы ее регулярно трахали, вот я и старался.
От удивления глаза блондинки сразу просохли.
— О, Рене, как ты можешь так говорить! — укоризненно произнесла она. — И это после тех чувств, которые мы испытывали друг к другу?
— Слушайте, леди, — обратился к ней один из полицейских. — Будет лучше, если вы закутаетесь в свою шубку. Иначе можете подхватить простуду.
Старший полицейский вновь повернулся к Рене.
— В Акроне живете с родственниками? — спросил он.
— Да, с приемными родителями.
— Как их зовут?
— Мать — Лизетт, а отца — Эдуардом.
— Чем занимается отец?
— Можете считать, что он скрипач.
— Хорошо. Этого пока хватит, — сказал полицейский. — Заберем их с собой и не будем больше тревожить управляющего. Хотя, мистер Флетчер, ничего страшного в том, что произошло в вашем отеле, нет. Могу вас заверить, что подобное случается почти каждую ночь. Триста шестьдесят пять раз в году.
— Но только не в том отеле, где я управляющий, — фыркнул мистер Флетчер. — Если бы я знал, что вытворяет здесь этот мерзавец, я бы тут же вышвырнул его вон.
Кара подождала, пока полицейские посадят в машину мистера Филлипса и Рене Дюпре, потом достала из сумочки листок бумаги с напечатанным на машинке текстом и прочитала:
«Мой дорогой сын! Прости меня за то, что давно тебе не писала…»
Она читала его до тех пор, пока не дошла до фразы:
«…Была рада узнать от Лизетт, что ты на сезон нашел работу в курортном городе Майами-Бич…»
Потом, пробежав глазами по тексту, нашла следующий абзац:
"…мои наилучшие пожелания Эдуарду”.
«Так вот кого так безуспешно пытались разыскать частные сыщики и агенты ЦРУ, — подумала девушка, — вот за какой листок бумаги я могла бы получить от принца Али Саркати Мухамеда Масруха сто тысяч долларов, а его сводный брат готов был выложить пятьдесят не торгуясь!»
И та и другая сумма была для нее почти фантастической. Гамила, увидев, что у Кары вытянулось лицо, побелела, тревожно спросила:
— Что-то случилось?
— Нет, ничего, — ответила та и посмотрела на нее, как бы изучая. — Извините, я уже вас об этом спрашивала, но ответьте мне еще раз. Вы его очень любите?
Темноволосая девушка, гордо вздернув свой маленький подбородок, твердым голосом произнесла:
— Не стоит извиняться, мисс О'Хара. Я его люблю отныне и вовеки.
— Девушки, о чем это вы? — мягко улыбаясь, спросил их отец Динант.
"О том, чего священники знать не должны. У них и своих проблем предостаточно. Не знаю, права я или нет”, — подумала Кара, разорвала частично восстановленное ею письмо Анжелики Бревар, и улыбнулась приятному старичку.
— Так, святой отец, девичьи разговоры. А теперь если мы не поспешим, то опоздаем на самолет, — ответила она.
Глава 26
Мистер Флетчер, одетый в халат, который он успел накинуть, когда его разбудил охранник, чтобы сообщить о драке в 409-м, прощался с Карой и отцом Динантом у входа в отель, уверяя, что будет по ним скучать.
— И мне будет не хватать всего, что меня здесь окружало, — в ответ ему сказала Кара.
— Рад это слышать, — улыбаясь, произнес мистер Флетчер и обернулся, услышав за спиной голос:
— Такси. Дама, вам такси?
Обернувшись вслед за управляющим “Отель Интернэшнл”, Кара увидела на улице слона с паланкином, из-за красных плюшевых занавесок которого выглядывал Джек Мэллоу. Да, это был тот самый слон из “Деревни семинолов”. “Опять Джек где-то наклюкался. Надо же, и в такую рань”, — подумала Кара.
— Что ты там делаешь? — поинтересовалась девушка.
— Жду тебя, — ухмыльнулся пилот. — Почти с полуночи. С той самой минуты, как добрался сюда из “Деревни семинолов”.
Мэллоу с помощью хлыста, какими пользуются погонщики слонов, дал команду огромному животному опуститься, и тот послушно, подогнув колени, лег брюхом на мостовую. Высокий пилот вылез из паланкина и, указав Каре на него пальцем, скомандовал:
— Ну-ка, забирайся в него, и никаких разговоров! И чтобы отрезать ей путь к отступлению, бывший пилот быстро погрузил багаж девушки на спину слона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31