А почему же вчера вечером все оказалось не так? Ты ошибаешься, настаивал какой-то чужой голос. Нет, не ошибаюсь. Он знал, каким будет результат, и нарочно стал вызывать воспоминание за воспоминанием – без разбору, первые, до которых дотягивалась бестелесная рука сознания, все быстрее и быстрее. Вихрем налетали бессвязные картины его первых экспедиций, непродолжительных отпусков, мелькнула вчерашняя встреча с огоньками. Земля, космос, кабинет Хуана Ивановича Смита, старый звездолет в степи…
Вот тогда и не выдержала перегруженная память, дрогнул под лопатками плот, зашатались стенки шала…
4
…малейшего следа ночной грозы. Сидя на краю плота, Грэм смотрел на черную металлическую громаду корабля, вздымавшуюся над степью. Ходу до него было не больше километра.
– Консервы будешь? – спросила у него за спиной Дебора.
– Буду, – ответил Грэм, не сводя глаз со звездолета.
Ливень отмыл небо до прозрачной голубизны, не замутненной ни единым облачком. Медленно летели к северу несколько белых птиц. Грэм перевел взгляд на реку. Взбаламученная вода несла листья, обломившиеся ветви, даже целые деревья, с корнем вырванные из подмытых берегов. Время от времени на поверхность выскакивали серебристые рыбы и тяжело плюхались обратно, вздымая тучи брызг. Самое время забросить удочку, да жаль, надо спешить.
Подкатив к колену Грэма консервную банку, пантера вскрыла ее, резко дернув за кольцо. Пища разогревалась автоматически, над мясом поднялся аппетитный парок.
Завтракали они в сосредоточенном молчании. Грэм думал о звездолете. Что-то не верилось, чтобы неведомый противник позволил им так легко покинуть планету.
Эти мысли не давали ему покоя и потом, когда, захватив все необходимое, они зашагали по степи к высокому черному веретену. Росистая трава моментально до колен промочила брюки Грэму. Идя следом, Дебора часто останавливалась и отряхивалась, поднимая тучи холодных брызг. За ними оставалась полоса полегшей травы.
И вот их накрыла длинная заостренная тень корабля. Усилился влажный аромат трав. Какой-то затаившийся зверек выскочил из-под ног Грэма и сломя голову бросился прочь.
Подъемник был там, где несколько лет тому назад он его сам оставил. Решетчатая шахта шла вдоль массивного стабилизатора, тянулась все выше и выше до самого люка. Грэм и Дебора приблизились к кабине. Невероятным казалось, что простоявшая бог знает сколько времени техника все еще может действовать. Для проверки он приподнял металлическую крышку на внешней стороне кабины, под которой обнаружилось две кнопки. На одной было выдавлено «ПУСК», а на другой – «СТОП». Грэм нажал на них почти одновременно. Кабина со скрипом подскочила и тут же замерла в десятке сантиметров над землей. Под ней обнажился черный квадрат голой почвы и какие-то бледные, хилые растения.
Что ж, подъемник, кажется, в порядке. Грэм вошел в кабину и махнул Деборе. Одним прыжком пантера оказалась с ним рядом и, прежде чем он протянул руку к двери, прикрыла ее за собой, зацепив когтем.
Старые автоматы с честью выдержали испытание временем. Нажатие кнопки – и кабина, сперва лениво, а потом все быстрее, поползла по титаническому черному корпусу.
Все выше и выше возносились они над степью. Травы сливались в золотисто-зеленый ковер, в километре от корабля ртутной жилкой виднелась полоска воды. Не сводя глаз с пейзажа, Дебора в возбуждении колотила хвостом об пол зарешеченной кабины. Но Грэма утренняя степь совершенно не интересовала. Он придирчиво осматривал темную броню, вдоль которой поднималась кабина, и чувствовал, как испаряется его недоверие. Верно, место этому звездолету уже давно в каком-нибудь музее. Это же корабль-крепость, корабль-убежище, реликвия тех времен, когда полет к звездам непременно сопровождался смертельной опасностью. Что ж, очень кстати. Пятидесятисантиметровая броня из ситана дарила безопасность, да еще какую! Большей просто желать не приходилось. За этой броней ни один враг не страшен.
Вздрогнув, подъемник остановился. В обшивке появилась еле заметная щель, которая медленно расширялась. Через несколько минут тяжелая заслонка люка отъехала достаточно, чтобы пропустить человека. Перешагивая через порог, Грэм бросил последний взгляд на утреннюю степь. Там по-прежнему царил покой. Высыхала роса, курилась над травами клочками тумана. Однако кое-что изменилось. В воздухе парили огоньки.
«Поздно! – торжествующе мелькнуло у него в голове. – Поздно вы сюда добрались. При всем могуществе звездолет вам не по зубам».
Следом за Грэмом в корабль проскользнула Дебора, и он нажал расположенную на люке кнопку аварийного задраивания. Словно подхваченная взрывом, массивная заслонка с оглушительным грохотом плотно вошла в паз.
Грэм заспешил по коридору, но через несколько шагов остановился, чтобы осмотреться. Насколько он мог судить при слабом красноватом освещении, перемен со времени его последнего сюда визита не наступило. Все та же гнетущая застоявшаяся тишина, все тот же запах старого металла с легкой примесью горелой изоляции… Затягивавшая пол синтетика утратила эластичность, не пружинила под ногами и кое-где покрылась мелкой сетью трещинок.
Что-то прошуршало, и Грэм опустил взгляд. По полу с деловым видом спешила серебристая машинка-сороконожка. Остановившись, она занялась обувью человека: ловко собрала все травинки и комочки почвы, устранила невидимые пылинки. Для верности пару раз всосала воздух своим рыльцем-хоботом и переключилась на пантеру. Дебора с отвращением оттолкнула ее лапой. Сороконожка настаивать не стала и спряталась в какой-то люк-норку.
Припоминая на ходу планировку звездолета, Грэм зашагал в темноту. Там, впереди, лампы аварийного освещений не могли справиться с мраком. И вот они уже перед открытыми дверями центрального лифта. Стоило им ступить в кабину, как ее залил ярко-оранжевый свет. Любезный, чуть севший от времени баритон произнес:
– Милости просим, сэр. На какой вам этаж?
– В навигационную, – коротко бросил Грэм. – И быстро.
Вероятно, ответ был интерпретирован как приказ действовать с максимальной оперативностью, потому что от перегрузки у него подогнулись колени. Всего через несколько секунд дверь отъехала и они вошли в кольцеобразную навигационную рубку, как бы пронизанную шахтой лифта. Рубка размещалась на самой верхатуре звездолета, от шахты до стены оставалось не больше четырех метров.
Грэм рванул рубильник электроснабжения. Аварийные лампы мигнули, и все вокруг залил живой яркий свет. Теперь перед Грэмом стояла конкретная задача, и до чего же приятно было выполнять ее быстро и четко. На осмотр рубки ему понадобилось несколько секунд. Вокруг шахты радиально располагалось пять кресел: для вторых пилотов, для наблюдателей, для связиста. Кресло капитана передвигалось по рельсам вдоль пульта, опоясывавшего всю рубку. Над пультом матово поблескивали мертвые пока глаза больших и малых экранов.
– Выбирай любое кресло, Дебора, – сказал Грэм. – С твоим их не сравнишь, но как-нибудь устроишься.
Пантера понимала, что лишние разговоры сейчас неуместны, и потому молча подчинилась. Грэм осматривал пульт. На штатную процедуру старта не было времени. Ничего, машина хоть куда, выдержит и аварийный взлет. Только вот где… ага, вот он! Грэм поспешно уселся в капитанское кресло и, не пристегиваясь, подкатил к нужному блоку. Откинул прозрачный колпак аварийного табло, энергично нажал несколько кнопок. Полная готовность реактора… Стартовая готовность… Готовность всех систем.
Подавая команду о готовности всех систем, он предупреждал автоматику, что позаботиться о настройке каждой из них в отдельности придется ей. Правда, это означало более высокий расход энергии. Ну и бог с ней.
Корабль разом ожил. Тысячи систем самого разного предназначения пробуждались от долгого сна с грохотом, гудением, свистом, скрипом и чуть слышным писком. Разноцветные огоньки побежали по пульту, стрелки приборов метались от нуля до края шкалы, голоса автоматов наперебой рапортовали: «Реакторы – полная мощность достиг…, вертый сектор – готовность… Двигатели в предстартовом режиме… Сектор защиты – готовность через… аккумуляторное отделение – двухминутная… Криосектор – ожида…» Один за другим над пультом вспыхивали экраны кругового обзора. Теперь Грэм мог видеть все: степь вокруг звездолета, ярко освещенные коридоры, служебные помещения, технические склады, корпус – снаружи и изнутри…
Корпус снаружи…
Увиденное заставило его остолбенеть. Нет, у него что-то с глазами, такого просто не могло быть.
По обшивке звездолета ползли яйцевидные зеленые роботы с множеством ног. Над ними крутились небольшие стайки огоньков. Но это еще куда ни шло – невероятно, чудовищно было совсем другое. Передние манипуляторы роботов заканчивались широкими клешнями, и вот ими-то они крошили совершенный, непобедимый ситан, будто самый обыкновенный графит.
Что-то треснуло, экран справа от Грэма рассыпался, и в дыре показались клешни первого из атакующих. За ними появилось зеленое яйцеобразное тело, на ногах ясно виднелись присоски. В динамиках какой-то металлический голос монотонно повторял: «Нарушена герметичность, нарушена герметичность, нарушена. Его перебил другой, более энергичный: „Система защиты вступает в действие!“
Зеленый робот продолжал протискиваться в рубку – почему-то медленно и осторожно. Половина экранов снова погасла, но и остававшихся хватало, чтобы получить полное представление о вспыхнувшей битве. В корпусе погибающего звездолета разом открылись невидимые до сих пор большие и малые люки. Гибкие стальные щупальцы выставили бластеры, орудия защиты при крайней опасности. Сотни молний заструились по черной броне. Разбитые, сожженные, смятые посыпались на землю роботы. На миг в душе Грэма пробудилась надежда. Однако зеленая напасть как бы рождалась из ничего, из неуязвимых огоньков, беззаботно исполнявших свой танец в теплом воздухе. Все новые и новые роботы появлялись у корабельной кормы и, ловко перебирая конечностями с присосками, устремлялись по броне вверх. Другие начали подгрызать опорные колонны. Стало ясно, что вскоре огромный звездолет неминуемо рухнет.
Здесь, в рубке, робот наконец пролез в дыру на месте экрана и легко спрыгнул на пол. Широко расставив манипуляторы с клешнями, он застыл против Грэма. Тот тряхнул головой, сбрасывая оцепенение. У них оставался еще один путь к спасению.
– За мной, Дебора! – крикнул Грэм и бросился к открытому лифту.
Не теряя времени на возню с ремнями, пантера мгновенно выскользнула из кресла и одним прыжком очутилась в кабине.
– К униходу! Немедленно! – приказал Грэм невидимому автомату.
Дверь захлопнулась под носом у зеленого робота, пол кабины как бы провалился. Грэм понимал, что спускаются они с максимальной скоростью, почти падают, и все же ему показалось, что прошло несколько долгих минут, прежде чем лифт резко остановился. Дверь отъехала, и их глазам предстала зловещая картина. В стенах просторного ангара зияли рваные дыры. Одна из них была совсем рядом, Грэму бросилась в глаза зернистая структура разломленного, будто вареная картофелина, ситана. В ангаре копошилось несколько роботов, с легкостью крушивших складированные тут механизмы. Но униход был цел. Пока…
Гигантскими прыжками Грэм понесся к спасательной машине. Ему преградил дорогу один из роботов. Грэм отбросил его пинком. Другой клешней ухватил его за свитер. Треск рвущейся шерсти – и Грэм летит дальше. Человек и пантера одновременно вскочили на широкое крыло унихода. При их появлении фонарь кабины откинулся автоматически. Дебора скользнула на заднее сиденье, а Грэм прыгнул на место пилота и, еще не коснувшись кресла, обрушил кулак на стекло, закрывавшее кнопку экстренного взлета.
Что-то хрустнуло – то ли кнопка, то ли кулак – и стена напротив внезапно обрушилась, сметенная взрывом. Взревели на форсаже двигатели, смяли и опрокинули зеленых роботов, вынесли униход прямо в дымовую завесу взрыва. Вот и первые проблески синего неба. Грэм переключил на ручное управление, заставил машину свечой взмыть ввысь. Обернулся он лишь на секунду и увидел, как огромное черное веретено, подсвеченное вспышками бластеров, чуть заметно шевельнулось, чтобы в течение бесконечно долгого мгновенья рухнуть на зеленую равнину. Звездолет погибал, как вековой дуб, – даже в смерти не признавал себя побежденным. Уже поверженный, он, наверное, будет защищаться до конца.
Слева вынырнула стайка огоньков. Их скорость чуть превышала скорость унихода, они явно шли наперерез. Грэм резко положил машину на крыло, в вираже уходя направо, к реке.
В этот миг его и подстерег одинокий огонек, свалившийся откуда-то сверху. Он скользнул вдоль фюзеляжа, и Грэм увидел, как левое крыло бесшумно отделяется от корпуса и кувыркается в воздухе.
Выровнять машину ему все-таки удалось. От левого крыла остался обрубок не шире метра с гладким, будто бритвой отрезанным, краем. Действовать следовало без промедления. Униход пока слушался, и Грэм бросил его в пике. Стремительно приближалась широкая и прямая на этом участке лента реки.
Из пике он вышел уже над самой водой. В глазах почернело от перегрузки, зато от преследования они, кажется, оторвались. Днище машины ударилось о речную поверхность, подняв гигантскую тучу брызг и пены. Пелена перед глазами постепенно рассеивалась, теперь Грэм ясно различал берега.
Он нажал на специальную кнопку, и пиропатроны с легким хлопком отстрелили ненужные теперь крылья. Униход превращался в судно. Реактивная тяга действовала исправно; задрав нос, машина с бешеной скоростью летела вперед, таща за собой шлейф воды и пара.
Прямой участок подходил к концу. Дальше река петляла: сплошные излучины. Ясно, что при такой скорости, да еще на воде униход будет капризничать, поэтому Грэм сосредоточился, покрепче ухватился за штурвал. Каждая секунда на счету. Не оборачиваясь, он приказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18