— Мы ошибались, разыскивая следы какой-то Джейн Малт… Ты — Лорен, и ты всегда была ею. Ты просто не можешь вспомнить. Это очень понятно, если подумать, что за человек Фиона Инне. Совершенно очевидно, что она сочинила всю эту историю о самозванке.
— Но у нас нет никаких доказательств, что я — настоящая Лорен.
— Мы просто не понимали того, что слышали. Агнес Харвуд узнала тебя как Лорен, но при сложившихся обстоятельствах мы…
— Адам, нет. Ты ошибаешься. Агнес Харвуд никогда не видела меня после того, как я потеряла память. Я не Лорен Кендалл.
— Я понимаю, что ты не очень счастлива узнать обо всем, что мы обнаружили. Мне тоже это не нравится; но если вдуматься, то, что ты сделала, вовсе не хуже того, что делали другие мятежные подростки семидесятых. Ты пыталась привлечь внимание своего отца, его любовь. Потом, когда молодой человек, с которым ты была в близких отношениях, умер, ты не смогла ужиться с фактом, что частично повинна в его смерти. Ты вычеркнула это из памяти, начала новую страницу своей жизни, стала тем человеком, которым ты была на самом деле, который скрывался под маской резкого и мятежного подростка. Уверен, Бьюмонт согласился бы со мной.
— Это было бы не совсем в твою пользу. Она медленно поднялась и поморщилась от боли, когда освободилась из его заботливых объятий. Слишком поздно Адам понял: дело было не в том, что ей просто не нравились его слова. Она искренне была убеждена, что его выводы неверны.
— Лорен, дорогая, ты должна подходить к этому разумно. Мне бы хотелось найти такие доказательства, которые можно было бы предъявить в суде; но здравый смысл мне подсказывает, что это — тот ответ, который мы искали. Ты — Лорен Кендалл. Все сходится.
— А мой голос на пленке? Откуда у меня появился акцент?
— Здесь, в Йоркшире, я думаю. Родная, ты жила у мисс Когсуэлл около двух лет. У тебя было много возможностей слышать местные диалекты.
— Значит, ты утверждаешь, будто все, что я говорила под гипнозом, просто очередная фантазия, все мои сны — фантазии?
— Но это единственно возможное объяснение, — настаивал он. «Почему она так упряма?»
— А как насчет моей ноги? Ты сам говорил, что этот шрам должно было оставить серьезное ранение.
— Ты потеряла память. Значит, мог произойти несчастный случай, о котором ты просто забыла, — Адам понимал, что едва ли это могло быть правдой, но считал необходимым предоставить хоть какое-то объяснение. — Ты тогда принимала наркотики. Если ты сама пробовала их готовить, вполне мог произойти взрыв, недостаточно сильный, чтобы загорелся весь дом, но достаточный, чтобы серьезно обжечься, когда ты пыталась выбежать из комнаты, — рассуждая так, Адам решил, что, пожалуй, догадка не была такой уж невероятной. — Возможно, именно поэтому Роб обработал ногу сам вместо того, чтобы отвезти тебя к врачу.
Злость на давно умершего Роба вновь поднялась в нем. Лорен могла умереть от этой раны. Нет оправданий такому легкомыслию!
Минуты тяжелого молчания повисли над ними. Тени в комнате стали длиннее. Лорен взяла в руки пришедшую ранее почту Адама и посмотрела вниз, на то место, где погибла Агнес Харвуд. Адам заметил, как поежилась Лорен, когда представила, что там могло бы лежать ее тело, разбитое и безжизненное.
— Я откажусь от владения трастовым фондом. Я не имею на него права, и на дом тоже. Я хочу делать все в точности, о чем мы договаривались, в случае, если выясниться, что я не Лорен.
Он вздохнул.
— Я думаю, будет отлично, Адам, если ты начнешь искать для нас новый дом.
Она начала говорить что-то еще, но он прервал ее прежде, чем она успела вымолвить хоть слово.
— Мы поговорим об этом, когда вернемся домой. Я обещаю. Несколько недель мало что изменят после прошедших семнадцати лет.
— Полагаю, да, — ее пальцы нервно теребили край занавески. — Скажи, ты никогда не допускал мысли, что моя теория может оказаться верной?
У Адама пересохло в горле. Он все еще надеялся, что она перестанет верить в свое невероятное перемещение во времени. Одна лишь мысль, что она может быть такой легковерной, создавала какое-то напряжение в отношениях между ними, которого не должно быть, особенно теперь, когда опасность миновала. Почему он должен ощущать себя так, будто предает ее, просто настаивая на рациональном объяснении?
— Дорогая, в последнее время я шел на многие компромиссы, принимал такие вещи, с которыми я никогда не ужился бы; но не хочу обманывать тебя и говорить, будто верю в эту историю с путешествиями во времени.
Он искренне думал, что никогда в жизни не окажется способным на такое проявление веры.
Как он мог поверить фактам, граничащим с нелепостью?
— Ты думаешь, я дура, — грустна сказала Лорен, и их глаза встретились. — Или, может, ты думаешь, что я схожу с ума? А если это действительно так, Адам? Что, если дальше будет еще хуже?
— Мы… справимся с этим.
Каким-то образом он обязан был уничтожить пропасть между ними. Не для того он чуть не потерял ее тогда, на крыше, чтобы потерять ее сейчас.
— Мы ведь вместе, миссис Райдер. Он не был уверен, что она до конца поверила его словам, и не мог винить ее в этом. Ей нужно было осознать, как начал делать это он сам, что, несмотря на все его усилия, их брак стоял на зыбучих песках. Несогласие по тому поводу, что же на самом деле произошло семнадцать лет назад, может оказаться вскоре невыносимым для них обоих.
— У нас есть пара дней, прежде чем мы вылетим из Лондона, — он гладил ладонью ее мягкие волосы, нежно прижимая ее к себе. — Давай попытаемся все-таки спасти наши каникулы. Забудем о проблемах. Проведем время, осматривая достопримечательности. Что ты на это скажешь?
— Звучит замечательно, мистер Райдер, — улыбнулась Лорен, но ее улыбка выглядела немного натянутой.
Адам в бессилии запустил пальцы в волосы. Компромисс. Похоже, это был единственный выход из создавшейся ситуации, и все же существовала возможность, что их объяснения того, что случилось много лет тому назад, никогда не совпадут.
— Знаешь, дорогая, я попытаюсь принять твою теорию, которая может оказаться вероятной, если ты попытаешься согласиться, что, пока не доказано обратное, тебе придется жить жизнью Лорен Кендалл.
Ответ Лорен мало его успокоил.
Она прошептала:
— Полагаю, я унаследовала ее, не так ли?
ЭПИЛОГ
Это не было отражением в зеркале.
Лицо на картине принадлежало женщине намного моложе… Совсем девочке.
Лорен Райдер медленно подошла к картине и остановилась прямо перед ней.
Знакомые глаза глядели на нее: большие, цвета первых весенних незабудок. Другие черты этого лица также напоминали Лорен. Девушка стояла, гордо выпрямившись, и наблюдала за льстивыми ужимками своего окружения с легким презрением на лице.
Когда Лорен вошла в галерею и увидела «Двор Генриха VIII в Нонсаче», она почувствовала состояние парамнезии. Она смотрела на огромное полотно и отчаянно пыталась побороть растущее в ней чувство безысходности.
Несмотря на все их попытки, что-то исчезло в ее отношениях с Адамом. Она страшно боялась, что в один прекрасный день он отвернется от нее, решив, что она безнадежна, потому что не могла, не хотела забыть свои воспоминания. Она была убеждена в этом, несмотря на все его заверения в обратном и пылкую любовь, которую они вместе испытывали с того времени, как покинули Лидс и приехали в Лондон.
Возненавидит ли он ее, когда она не согласится предать часть самой себя? Будет ли он сожалеть о своем поспешном решении простить ей все несуществующие грехи?
В каком-то смысле судьбы Лорен и Джейн мало чем отличались. Джейн Малт убила человека, обороняясь, Лорен Кендалл была ответственна за трагическую смерть Джонатана Харвуда.
Но если однажды Адам решит, что, несмотря на все свои старания, он не сможет больше вынести супружества ни с одной из женщин?
Среди всеобщего невнятного бормотания она различила знакомый, волнующий голос — баритон Адама:
— Итак, вот картина, с которой все начиналось.
Адам изучал полотно с большим интересом. Это он предложил пойти и взглянуть на портрет, когда из газет узнал, что картина вернулась на свое постоянное место в Британском музее. Он никогда не видел самой картины кроме той маленькой репродукции в каталоге. Лорен неохотно согласилась с его предложением.
Она нервно наблюдала за ним и видела, как он все более и более зачарованно смотрел на картину. Казалось, Адам был глубоко потрясен очевидных сходством Лорен и Джейн. Вдруг, резко нарушая всякие правила поведения, он сделал то, что однажды пыталась сделать она сама. Адам Райдер вытянул руку и дотронулся до полотна, висевшего на стене.
Тут же затрезвонила, сигналила, и трое охранников в серой форме начали спешно пробираться к ним через толпу. Не обращая внимания на переполох вокруг, Адам неподвижно стоял перед картиной, все еще изучая наощупь изображенное там лицо жены.
Лорен услышала резкие слова, произнесенные чужими голосами, но смысл их не дошел до ее сознания. Голоса охранников теперь казались ей не важнее, чем жужжание мухи. Все ее внимание сконцентрировалось на Адаме и на картине.
На какую-то секунду Лорен показалось, что лицо Неда Тирлинка проступило сквозь черты ее мужа. Потом она моргнула, и видение исчезло.
Лорен не слышала бессвязную беседу между Адамом и охранниками. Когда он снова взял ее за руку и вывел из галереи, она не произнесла ни слова. Они сели, прижавшись друг к другу, на деревянной скамейке на оживленной улице Лондона, освещенной скупым декабрьским солнцем.
— Осталась еще одна загадка, — тихо сказала Лорен. — Я до сих пор не понимаю, почему Нед нарисовал меня… нарисовал Джейн Малт через десять лет после ее смерти.
Она нерешительно взглянула на Адама. Он всегда раздражался, когда она говорила о себе и Джейн как об одном лице. Она пыталась отучить себя от этой привычки, но в последние несколько дней это стоило ей все большего труда.
Однако на этот раз ее оговорка, кажется, не произвела на Адама никакого впечатления. Он повернулся к ней и тепло улыбнулся. Выражение его лица не оставило в ней никаких сомнений, как глубоко он ее любит. Когда он заговорил, она с абсолютной уверенностью почувствовала, что он говорит чистую правду:
— Портрет был написан человеком, который был зачарован тобою, человеком, который любил тебя так, как он никогда не думал полюбить женщину. Но его любовь не может сравниться с моей теперешней любовью к тебе.
— Адам? Что ты говоришь?
— Что внутри этого музея висит портрет моей жены.
Она колебалась, боясь поверить, что, наконец, таинственным образом Адам готов поверить, будто она действительно пришла к нему из прошлого.
— Тебе не нужны… — доказательства?
— Теперь я знаю, что произошло, — сказал он со спокойной уверенностью в голосе. — Ты была однажды Джейн Малт. Теперь твое имя — Лорен Райдер, и на этот раз ты — моя жена. На этот раз у меня есть силы оградить тебя от любых опасностей.
Их глаза встретились. Глаза двух безмерно любящих друг друга людей. Она видела, как ее чувства к нему отражались в его глазах: это были любовь, надежда, доверие. Любовь двоих, которые стали половинками одного целого.
Они ближе прижались друг к другу, и Лорен почувствовала, что она обрела новую веру, новые силы.
— Мне кажется, нам пора домой, — прошептала Лорен, крепко обнимая мужа и чувствуя, как Адам отвечает на се объятие. — Мы вместе, и это главное. Жизнь продолжается, не так ли?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31