Может быть, Эмили была не такой веселой и жизнерадостной, как обычно? Стресс постепенно накапливался, и уход с работы стал той последней каплей, которая переполнила чашу. Холли стиснула зубы, ругая себя за то, что до сих пор ничего не замечала.
Она открыла дверь гостиной и мягко подтолкнула Эмили.
— Поговорите тут, а я пока сбегаю на кухню.
Но я не хочу с ней разговаривать, подумала Эмили. Она нерешительно шагнула вперед и остановилась, издали глядя на Кэтлин, которая расположилась на ядовито-зеленом вельветовом диване — таком огромном, что на нем вполне можно было бы проводить чемпионат мира по футболу. Кэтлин сидела в дальнем уголке, поджав под себя ноги и обхватив колени руками. Она была одета в черные джинсы и черный джемпер. Длинные с серебристым оттенком волосы-в наступающем сезоне этот цвет считался особенно модным — рассыпались по плечам и спине. Облик получился загадочным, а на фоне зеленой обивки дивана фигура Кэтлин приобрела странную, почти мистическую таинственность. Взгляды девушек встретились. Эмили приветливо улыбнулась, но внутренне невольно поежилась, подумав, что Кэтлин похожа на эльфа или, скорее, на юную ведьму, с которой надо держаться осторожно. В душе возникло знакомое чувство недоверия, которое Эмили испытывала всякий раз при встрече с Кэтлин.
— Привет, — Кэтлин соскользнула с дивана, подошла к Эмили и легко коснулась губами ее щеки, изображая дружеский поцелуй.
Эмили почувствовала густой аромат духов Кэтлин — цитрусовый бутон. В этот момент дверь приоткрылась.
— Я скоро, — Холли заглянула в гостиную, — только схожу наверх переодеться.
— Нет, пожалуйста, — испуганно воскликнула Кэтлин, обращаясь к закрывающейся двери, — ты нам нравишься в любом наряде!
Эмили растолковала этот вопль по-своему: «Нет, пожалуйста, не оставляй меня с ней наедине!»
Она ни секунды не сомневалась — это была хитрая уловка: Холли давала им возможность поговорить и попытаться преодолеть взаимную неловкость до прихода остальных гостей. Однако Холли, добрая душа, совершенно упустила из виду, что Кэтлин не имеет ни малейшего желания беседовать с Эмили. За все восемь лет знакомства — три года учебы в университете и пять лет с тех пор, как Эмили переехала в Лондон, — они общались друг с другом только в тех редких случаях, когда оказывались в одной компании и кто-нибудь из знакомых втягивал их в общий разговор.
Эмили не ошиблась: с первой же встречи Кэтлин точно определила — и всегда пользовалась случаем, чтобы поговорить об этом с подругами, если находились желающие обсуждать подобные темы, — Эмили очень симпатичный человек, но за ее милой внешностью и приятными манерами кроется натура слишком возвышенная и настолько романтическая, что такое кажется невозможным в реальной жизни. Именно поэтому Кэтлин никогда не решалась познакомиться с Эмили поближе. Нельзя сказать, что Эмили ей не нравилась, — веселая, остроумная девушка, занимается (или, точнее, занималась до вчерашнего дня) интересным делом: театральное агентство, шоу-бизнес — потрясающая работа. Однако каждый раз после разговора с Эмили у Кэтлин появлялась настоятельная потребность выпить рюмочку-другую бренди, чтобы расслабиться и снять напряжение. Ей казалось, что, беседуя с Эмили, она должна тщательно следить за своей речью, не употреблять слишком сильных выражений и ни в коем случае не затрагивать такие предметы, как рок-музыка, алкоголь, наркотики, и уж тем более не упоминать о сексе.
Иногда Холли или другие общие знакомые соглашались с Кэтлин: у Эмили есть некоторые мелкие причуды и странности; да, возможно, ее взгляды несколько старомодны, но не более того. Как бы там ни было, в любой компании Эмили всегда оказывалась в центре внимания. У окружающих само собой возникало желание защищать и оберегать хрупкую девушку, но в нем не было жалости, скорее, уважение, которое удивляло Кэтлин и вызывало легкую зависть. Эмили умела шутить и сама с радостью откликалась на шутки. Друзья могли свободно подтрунивать над ней, посмеиваясь над ее педантичностью и серьезным отношением ко всему на свете. Кэтлин смеялась вместе со всеми, но прекрасно знала, что никогда не сумела бы наедине с Эмили вести такой же легкий и непринужденный разговор.
Кэтлин чмокнула Эмили в щеку, отошла к окну и, откинув тяжелую бархатную портьеру, стала смотреть на улицу. Эмили понимала: Кэтлин вглядывается в темноту, надеясь увидеть Рейчел и Джо-Джо. Затем она опустила занавеску и вернулась к дивану. Эмили присела рядом, почувствовав, как вздрогнула и напряглась Кэтлин.
— Давай я принесу вино, мы с Холли уже открыли бутылочку, — предложила Кэтлин, немедленно вскочив на ноги.
Эмили тоже встала и направилась к двери, чуть опережая Кэтлин. Получилось, что именно она возглавляла их маленькую процессию.
— Я вчера была в Хаммерсмит и забежала в «Рафлз», — сказала Эмили, просто чтобы не молчать.
— Что ты там делала?! — удивилась Кэтлин. Она жила в Хаммерсмит и проходила мимо «Рафлз» каждый день. Магазин для пожилых дам, торгует отличными вязаными кофтами и белыми шортами для дальних путешествий, а по понедельникам предлагает десятипроцентную скидку.
Эмили достала из буфета чистый стакан и протянула его Кэтлин.
— Ну, вообще-то, я бегала по залу в одних трусах.
Кэтлин замерла с бутылкой в руках.
— Шутишь?!
— Нет. Советую как-нибудь попробовать — очень забавно. Отличный способ знакомства с новыми людьми. — Эмили взяла свой стакан и сделала шаг к двери, собираясь вернуться обратно в гостиную. Остановившись у порога кухни, она повернулась к Кэтлин. — Пойдем, расскажу подробности и поделюсь опытом.
И она рассказала.
— Эмили!!! — воскликнула Кэтлин трагическим голосом и схватила ее за запястье. — Поверить не могу. Чтобы ты выскочила из примерочной в одних трусах? Кто угодно, но только не ты!
— Я и сама не верю, — Эмили осторожно вытянула руку из пальцев Кэтлин. — Но ты не представляешь, как она больно укусила — проклятая оса. Мне было не до приличий. Ты бы на моем месте тоже забегала.
Кэтлин неловко поерзала на диване.
— Знаешь, я бегаю нагишом в общественных местах не чаще, чем ты, но для тебя это особенно… э-э… непривычно. Кошмар, ты, наверное, была в ужасном состоянии.
— M-м, да нет, — протянула Эмили, нарочно делая вид, что не понимает намеков Кэтлин. — Не так уж плохо я выглядела. Не хуже, чем на пляже. Все равно никто толком не успел меня рассмотреть.
— Ты хочешь сказать, что ты загораешь на пляже без бюстгальтера?!
— Иногда, — Эмили постаралась придать голосу спокойное безразличие, хотя, глядя на испуганно-недоверчивое лицо Кэтлин, с трудом удерживалась, чтобы не влепить ей пощечину. — Если день очень жаркий и поблизости не видно моих родителей.
Кэтлин округлила глаза.
— Не могу представить тебя без лифчика… то есть я хочу сказать — на пляже.
— Почему ты вообще должна представлять меня в обнаженном виде?
Кэтлин замялась, соображая, что бы такое ответить, но, взглянув в холодные глаза Эмили, растерялась и вовсе лишилась дара речи. Ей показалось, что она погружается в какую-то трясину. Кэтлин отчаянно барахталась, пытаясь выбраться на твердую почву, напрасно — она увязала еще больше. И как это Эмили всякий раз удается загнать ее в угол?
— Ну, я просто сказала — такой оборот речи, — буркнула Кэтлин и, поднявшись с дивана, прошлась по комнате, нарочно сердито цокая каблуками по паркету.
Она почувствовала, как лицо заливает краска — этого еще не хватало! Кэтлин опустила глаза, но тут же разозлилась еще больше, поймав себя на том, что смотрит на бедра Эмили, затянутые в узкие джинсы с ширинкой на крупных блестящих пуговицах. «О, Холли, святая мать-заступница, — беззвучно простонала Кэтлин и с мольбой взглянула на закрытую дверь, — приди же поскорее, СПАСИ МЕНЯ! Вразуми, о чем можно говорить с невинной девственницей. О морских ракушках? О пушистых щеночках? О кружевах и бантиках? О цветочках на весенней яблоне? Нет! Про цветы, яблоки, тычинки и пестики тоже нельзя.
Тем временем Эмили неторопливо поднялась с зеленого дивана, перешла в дальний угол гостиной и уселась в необъятное кресло, обтянутое мягкой светло-голубой кожей.
— Да что ты, Кэтлин, не переживай так сильно — я довольно быстро пришла в себя, и укус был не смертельным.
Кэтлин слабо улыбнулась, в отчаянии подыскивая какую-нибудь безобидную фразу, чтобы сменить тему разговора.
— Ты знаешь, у меня появился новый приятель — Леон. — Вполне нейтральный предмет для обсуждения, решила Кэтлин.
Эмили кивнула.
— На прошлой неделе он пригласил меня в один ресторанчик, где предлагают забавную программу: ужин втроем. — Кэтлин сделала небольшую паузу и добавила небрежным тоном: — Третьим был Берт — шимпанзе.
— Потрясающе, — расхохоталась Эмили.
— Правда, обычно его заказывают для детей. Так что, по-моему, и обезьяна, и официанты были удивлены, когда пришла я.
— Ну и что, я бы тоже с удовольствием поужинала в компании Берта, — успокоила ее Эмили.
— Ты не представляешь, я влюбилась в него с первого взгляда, — подхватила Кэтлин, обрадованная поддержкой Эмили. — После еды я умыла Берти, почистила ему зубы и уложила в постель.
— Да ты что?! Ну и как он в постели, хорош?
Кэтлин не сразу среагировала на неожиданный вопрос. А Эмили вдруг вспомнила, что должна была позвонить по поводу еще одного собеседования. Она взглянула на часы — семь тридцать, — не очень поздно, можно попробовать.
— О, он был великолепен, — рассмеялась Кэтлин. — Я сняла с Берта всю одежду и…
Но Эмили, не дослушав, что случилось дальше, вскочила с кресла и выбежала из комнаты.
Вечно так, подумала Кэтлин, отворачиваясь к окну: стоит на секунду расслабиться и начать разговаривать с ней, как с нормальным человеком, у которого есть здоровое чувство юмора, и на тебе — ляпнешь что-нибудь неприличное, и скромница Эмили, скорчив брезгливую физиономию, в ужасе кидается прочь из комнаты. Кэтлин нервно намотала на палец прядь волос, представив, как ей влетит от Холли, когда та узнает, чем закончилась дружеская беседа. Однако Эмили отсутствовала всего несколько секунд. Кэтлин услышала шорох за спиной и обернулась — Эмили стояла на пороге и, не обращая внимания на Кэтлин, нажимала кнопки мобильника, потом поднесла телефон к уху. Не дождавшись ответа, она защелкнула крышку телефона и положила его на книжную полку.
— Извини, — улыбнулась Эмили. — Совершенно из головы вылетело — мне надо было позвонить насчет работы. Кошмар какой-то, постоянно все забываю. Ладно, завтра позвоню. Расскажи еще про Берти.
Кэтлин пожала плечами и медленно приблизилась к Эмили.
— Если у тебя такая плохая память, возможно, ты все же спала с кем-нибудь и просто немного запамятовала?
«Не надо было говорить это вслух!»
— Верно! — рассмеялась Эмили. — Очень может быть. Я миллион раз занималась любовью. И надо же, ничего не помню.
Занималась любовью!
В устах Эмили это словосочетание прозвучало как-то странно.
— Я думала, ты выбежала из комнаты, потому что тебе стало противно слушать мою болтовню.
— Почему мне вдруг должно стать противно?
— Ну-у, там… — Кэтлин сделала большой глоток вина. — Неважно.
— Мы иногда не очень хорошо понимаем друг друга, — мягко произнесла Эмили.
Кэтлин кивнула.
— Поверь, ты не можешь сказать ничего такого, что заставило бы меня выбежать из комнаты.
— Мне бы не хотелось говорить ничего такого, что могло бы тебя задеть.
«Как же, — упрямо подумала Кэтлин, не желая признаться самой себе, что в течение многих лет ошибалась в отношении Эмили, считая ее ханжой и синим чулком, — мы не понимаем друг друга! Это ты все понимаешь превратно, это у тебя тараканы в голове. Пускай всем кажется, что у тебя есть какие-то свои особые принципы, что ты жизнерадостная, светлая и чистая девушка, такая славная и безобидная — хиппи двадцать первого века. Но меня не проведешь. Знаю я вас, тихих праведниц».
— Где же Холли, чего она там возится? — взорвалась Кэтлин.
— Не торопи ее, — спокойно сказала Эмили. — Она скоро спустится, а пока мы и без Холли прекрасно справимся. Как тебе ее новая картина?
— «Обнаженной женщине, выдувающей мыльные пузыри», не место в этом доме, — жестко заявила Кэтлин.
— Ты так и сказала Холли?
— Я сказала, что у ромашкового чая вкуса больше, чем у нее. А что ты сказала?
— Что картина мне нравится. Не хотелось ее расстраивать.
— Как же так? Мне казалось, что твой девиз — правда и только правда, откровенность по отношению к другим и абсолютная честность по отношению к себе, и, главное, никогда не изменять своим убеждениям и жизненным принципам.
— А что, если ты немного изменишь своей многолетней привычке и дашь мне передышку? Постарайся хотя бы на сегодня забыть о том, что я никогда не занималась любовью.
«Занималась любовью!»
Она снова произнесла это страшное словосочетание.
Девушки одновременно услышали, как в коридоре скрипнула половица, дверь открылась, и на пороге появилась Холли. Обе гостьи старательно заулыбались, однако повисшая в воздухе напряженная тишина заставила Холли насторожиться.
— Она первая начала, — хихикнула Кэтлин.
Холли укоризненно покачала головой.
— Можете продолжать. Я возвращаюсь наверх.
— Нет, нет, оставайся, — рассмеялась Эмили. — Все в порядке. Кэтлин как раз говорила, как ей нравится твоя новая стрижка.
Холли провела пятерней по волосам.
— Странно, почему я тебе не верю?
— Шикарная стрижка, — заверила ее Кэтлин.
Новый облик Холли стал результатом случайного посещения крохотной парикмахерской, находящейся в конце улицы. Удивительно, но заведение действительно соответствовало своему громкому названию «салон причесок». Мастер, обожающий проводить эксперименты над клиентками, убедил Холли сделать короткую стрижку и выкрасить волосы в темно-рыжий цвет, который идеально сочетался с ее смуглой кожей и яркими карими глазами.
— Великолепно, — сказала Эмили.
В отличие от эпизода с «мыльной женщиной», сейчас похвала Эмили была искренней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37