Она будет петлять, но ты с нее не сходи. Она приведет тебя к тому самому дому, который ты хочешь найти.
– А много времени это займет? – спросила Тэфи.
– Минут этак двадцать. На вершине холма есть более короткий путь, но тебе не следует идти по нему.
– Почему?
– До заката он безопасен, но позже – нет.
– Вы хотите сказать, это опасный путь? Слишком крутой или еще что-нибудь в этом роде?
Селеста проследила глазами за чайкой, пролетевшей близко от берега, и сказала:
– В этом лесу живут гоблины. Чтобы воспользоваться более коротким путем, тебе придется пройти через лес гоблинов.
Тэфи очень заинтересовалась.
– А что такое лес гоблинов?
Селеста вдруг потеряла терпение.
– Ох уж эти дети! – воскликнула она. – Вечно задают вопросы. Вечно пристают. Пойди и посмотри своими собственными глазами, что это такое. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала. А теперь беги себе, играй. Быстренько! Мне надо подумать.
В этот момент из отеля донесся низкий музыкальный звук гонга, эха которого долго не затихало.
Значит, ленч, какой ни на есть ленч все-таки подают. И они все еще пользуются китайским гонгом. Ну что ж, Тэфи была голодна, что бы ей ни дали, все покажется вкусным. Она двинулась по лужайке к дому, а вдогонку ей несся мрачный голос Селесты: «Сандвичи! Ха! Сандвичи в «Сансет хауз»!
ГЛАВА 4
Лес гоблинов
Улыбающаяся миссис Такерман, отрешившаяся от всех тревог, встречала постояльцев у дверей в ресторан и провожала их к отведенным им столикам. Тэфи подозревала, что эта перемена совершилась под влиянием ее матери. Та всегда была так твердо во всем уверена, что ее уверенность и спокойствие часто передавались окружавшим ее людям. Папа говорил, что душевный настрой мамы был заразителен, и что заражаться им было полезно.
Столики в обеденном зале быстро занимались. Важный господин, которого миссис Такерман называла «мистер Гейдж», ухмыльнулся, беря с тарелки сандвич.
– Сандвич с болонской копченой колбасой – просто шедевр, моя дорогая, – сказал он жене. – Наверное, Селеста была бы шокирована, но я люблю сандвичи с болонской колбасой.
Миссис Гейдж, похоже, была не в таком восторге, как ее супруг.
«Однако замысел матери явно увенчался успехом», – думала Тэфи, стоя у двери в ресторан. Во всяком случае на этот раз он сработал безотказно. Отступив в сторону, чтобы пропустить посетителя, девочка задела локтем что-то, издавшее слабое басовитое гудение, и она увидела, что стоит рядом с китайским гонгом. Черная деревянная подставка, на которой он был подвешен, была украшена резьбой, изображавшей покрытых чешуей драконов с выпуклыми глазами. Сам гонг был большой, круглый и плоский. Вероятно, он был сделан из бронзы. Тэфи вспомнила, что она читала о китайских гонгах в одной книжке, которую брала из библиотеки. Сбоку от подставки, на специальном крюке, висел молоток. Ручка у него была бамбуковая, а головка обита плотным материалом. Может быть, мама когда-нибудь позволит ей ударить в гонг.
Миссис Такерман тронула ее за локоть.
– Тэфи, я покажу тебе твой столик. Там же сидим и мы с Донной. Твоя мама решила, что было бы очень хорошо, чтобы ты села с нами. Сама она сегодня будет есть в кухне, но в обычное время тоже будет сидеть с нами. Донна придет с минуты на минуту.
Экономка вернулась на свое место у двери в ресторан. Тэфи окинула взглядом зал, охваченный приятным возбуждением. «Сансет хауз», похоже, в деловом отношении преуспевал. Во всем помещении едва ли можно было найти хоть один пустующий столик. Официантки в аккуратных синих форменных платьях с передничками, отороченными оборками, двигались в кухню и обратно, разнося подносы с сандвичами, а также горячими и холодными напитками. Судя по их виду, миссис Сондерс сумела сделать так, что и они там, на кухне, получали удовольствие.
Тэфи решила, что зал ресторана ей нравится. Стены были обшиты сосновыми панелями, что напоминало о лесе и гармонировало с общей атмосферой Макинау. Между картинами, изображавшими островные пейзажи, висели «снегоступы», лыжи и различные предметы индейского быта. На стене, прямо над ее головой, висел какой-то странный прут, на одном конце которого была укреплена грубо размалеванная глиняная голова. Пока она размышляла над тем, что бы это могло быть, молодая официантка принесла ей стакан воды.
– Привет, Тэфи, – сказала с улыбкой девушка. – Твоя мама рассказала мне о тебе. Меня зовут Дорис.
Она сразу же понравилась Тэфи. Девочка достаточно пожила в разных гостиницах, чтобы знать, что нелюбезный официант или официантка могут испортить вам настроение во время еды, а потому она была рада, что их столик обслуживает такая милая девушка.
– Как ты отнесешься к сандвичу с помидором, салатом, майонезом и маринованным огурчиком? – спросила Дорис.
Тэфи хихикнула. Дорис не сама до этого додумалась – ей, конечно, подсказала мама. В семье Сондерс постоянно шутили, что, какие бы блюда ни значились в меню, Тэфи всему предпочтет сандвич с салатом, помидором, маринованным огурчиком и майонезом.
Когда Дорис ушла, Тэфи увидела девочку, двигавшуюся через зал. Она была маленькая и смуглая, волосы коротко острижены и уложены в мягко завивающиеся на концах локоны. Это были как раз такие волосы, о которых Тэфи с ее прямыми прядями, спускавшимися на плечи, постоянно мечтала. Кожа у девочки была загорелая, но совершенно чистая – ни единой веснушки!
– Здравствуй, – сказала Тэфи. – Ты – Донна?
Девочка кивнула. С минуту ее темные глаза с пристальным вниманием разглядывали Тэфи, но потом она отвела свой взгляд и тихонько скользнула на свое место за столом напротив Тэфи. Молчание длилось до того мгновения, когда Дорис принесла Тэфи ее сандвич и стакан молока.
– Ну как, девочки, познакомились? – спросила официантка. – Вам этим летом, должно быть, будет очень весело. Хотела бы я иметь время, чтобы побегать с вами по острову.
Тэфи и Донна обменялись серьезными взглядами, но потом обе одновременно улыбнулись. Донна при этом наморщила нос, а на щеке у нее образовалась ямочка.
– Я видела тебя сегодня утром на скалах, – сказала Тэфи. – Я так тебе махала с парохода.
– Я… я не была уверена, что это – ты, – сообщила Донна. – Да и вообще… – Она не стала объяснять, что имела в виду под «вообще». Слово так и повисло между ними в воздухе.
Тэфи впилась зубами в свой сандвич и сосредоточила внимание на том, чтобы не дать потечь майонезу. С Донной было трудно разговаривать, хотя и нельзя было сказать, что она ведет себя неприязненно. Тэфи предприняла новую попытку.
– Я думаю, одиноко живется, когда нет других девочек, с которыми можно было бы играть. Неужели тетя Марта никогда не пускала сюда детей?
– Мне кажется, она не очень-то любила детей. «Дети, – говорила она, – всюду бегают, кричат, все кругом ломают». А твоя мама позволит людям с детьми останавливаться здесь?
– Конечно, – заявила Тэфи, решительно ничего об этом не знавшая, но чувствовавшая себя довольно уверенно. – Мама любит детей.
Донна серьезно обдумала это сообщение. У нее, похоже, имелись какие-то колебания и сомнения, и она никак не могла прийти к определенному решению по какому-то вопросу. И тут она вновь улыбнулась своей внезапной улыбкой, освещавшей все ее личико.
– Я рада, что ты приехала. Я придумываю всяческие игры и умею развлекаться в одиночестве. Но в некоторые игры нельзя играть одной – они обязательно требуют двоих участников.
После этих слов между ними уже не возникало неловкого и смущающего обеих молчания. Тэфи взбодрилась. Вероятно, Донна прежде всего очень робка. Как только они хорошенько познакомятся, они прекрасно поладят.
Дорис принесла сандвич Донне, и Тэфи начала обдумывать план действий на день. Сразу после ленча надо будет попробовать разыскать дом Дэвида. Дэвид обещал показать ей форт, так что, возможно, они договорятся побывать там завтра. Кроме того, ей хотелось взглянуть на то, что Селеста именовала «лесом гоблинов». Ее ничуть не тревожило, что это могло оказаться страшным местом. Может, чуть страшноватым оно и будет, но это только делает прогулку туда еще более увлекательной.
– Что такое лес гоблинов? – спросила она без всяких предисловий.
Вид у Донны был крайне удивленный.
– Селеста говорит, что на вершине холма есть такой лес.
– О, Селеста! – Донна пожала плечами. – Она любит сочинять разные дикие истории вроде этой. Она прожила всю свою жизнь на Макинау, и ее семья жила здесь с самого начала – ну, знаешь, с тех пор, как здесь появились торговцы пушниной. У нее голова забита индейскими легендами о всевозможных духах, обитающих на острове. В ней есть французская кровь, а ее прабабушка, кажется, была индианкой.
– Так или иначе, – смело заявила Тэфи, – сегодня днем я поднимусь на холм и посмотрю на этот лес, о котором она говорила. Я индейских духов не боюсь.
Темные глаза Донны остановились на ней с выражением какой-то странной задумчивости.
– Может, тебе не следует заявлять об этом слишком громко. Селеста говорит, что островные духи живут повсюду, даже в этой гостинице.
Тэфи быстро огляделась вокруг, как если бы она могла увидеть какого-нибудь индейского духа, шагающего через обеденный зал. Глаза ее снова остановились на странной палке, висевшей на стене.
– Что это такое? – спросила она.
Донна посмотрела на заляпанное краской глиняное лицо.
– Это индейская военная палица, которую кто-то нашел в одной из пещер на острове.
Макинау как-то вдруг сразу вплотную приблизился ко временам индейцев, и Тэффи трудно было даже припомнить, что не далее как вчера она находилась в таком современном городе, как Чикаго. На острове не было автомобилей, а на склоне холма высились стены старого форта. Здесь, в гостинице, находилась странная женщина смешанной франко-индейской крови, выходец из прошлого, а на стенах зала висели «снегоступы» и индейская военная дубинка. И наконец, на холме, высоко над «Сансет хауз», находилось нечто странное, что Селеста именовала лесом гоблинов.
– А ты хотела бы пойти со мной? – спросила Тэфи Донну. – Я буду разыскивать дом мальчика, с которым познакомилась на пароходе.
На мгновение на лице девочки снова появилось странное задумчивое выражение.
– Я не могу, мне надо упражняться.
– На рояле? – спросила Тэфи.
– Нет, я занимаюсь танцами. Я днем всегда немного практикуюсь.
Тэфи ощутила легкую зависть.
– Я брала уроки танцев, но у меня ничего не выходило путного. А тебе нравится танцевать?
Лицо Донны так и засветилось.
– Я обожаю это! Я люблю танцы больше всего на свете! Когда-нибудь я стану великой танцовщицей. Ничто меня не удержит. Ничто! – Как-то в одну секунду она стала вдруг очень серьезной.
Тэфи, пораженная тем, с каким чувством девочка произнесла эти слова, хотела было сказать: «Ну а на меня-то зачем так смотреть? Я уж во всяком случае не пытаюсь тебя удерживать». Но ясно, что Донна так и не думала.
Какая странная девочка! В какой-то миг – робкая, в какой-то – полная дружелюбия, а уже в следующее мгновение словно бы враждебная. Похоже было, что Донна не имела ясного представления насчет чего-то и никак не могла принять окончательного решения. Ну что ж, не хочет взбираться на холм, и не надо!
Пересекая обеденный зал, Тэфи заметила, что сестры Твиг сидят за маленьким столиком у окна. Мисс Клара Твиг ее не видела, но мисс Хэтти взглянула на нее и снова одарила своей быстрой полуулыбкой.
В холле миссис Такерман беседовала с кругленьким лысым добродушным человечком. На этот раз экономка не улыбалась. Она смотрела из-под нахмуренных бровей таким же взглядом, какой Тэффи секунду тому назад видела на лице Донны. Тэфи невольно подумала, до чего же миссис Такерман и ее дочь похожи друг на друга.
– Мне очень жаль, но у нас нет свободной комнаты, – сказала миссис Такерман. – Ни единой.
– Я рад слышать, что дела «Сансет хауз» идут так хорошо, – с чувством сказал мужчина. – Само собой разумеется, меня это ничуть не удивляет. При умелом управлении не может быть много пустующих номеров.
Миссис Такерман залилась краской, и Тэфи поразилась, до чего это ей к лицу! Она прямо помолодела и была явно смущена.
– Но ведь не может быть, чтобы и в ресторане были заняты все столики до единого. Я много недель мечтал о кушаньях, приготовленных Селестой.
– Сегодня это будут не кушанья, приготовленные ею, а всего лишь сандвичи.
Эта новость, по-видимому, его не удивила.
– Похоже, Селеста вновь забастовала?
Не отвечая ему, миссис Такерман провела гостя к столику. Когда она вернулась на свой пост у дверей, на щеках ее все еще горел румянец.
Потом она сделала нечто, что показалось Тэфи крайне удивительным. Отойдя от двери, она посмотрелась в старомодное овальное зеркало у подножия лестницы. Она быстро раза два взбила волосы и улыбнулась собственному отражению. Это, отметила Тэфи, была совсем не та вежливая улыбка, которая блуждала на ее лице ранее.
В этот момент она поймала в зеркале заинтересованный взгляд Тэфи, и улыбка ее исчезла.
– Ну как, хорошо поела? – спросила она и, не дожидаясь ответа, добавила: – Гостиница – скучное место для маленькой девочки. Почему бы тебе не выйти на свежий воздух?
Тэфи была сбита с толку изменениями, которые она наблюдала.
– Мне сначала нужно кое о чем спросить маму. Вы не знаете, где она?
– Думаю, что все еще на кухне. Если ты выйдешь через заднюю дверь, тебе не придется проходить через обеденный зал.
Следуя полученным указаниям, Тэфи нашла кухню. Это была, без сомнения, самая большая кухня на свете и прямо-таки сверкающая чистотой. Тут стояли всевозможные буфеты, над громадной печью в строгом порядке были развешаны кастрюли и сковородки.
Кухонные работницы все еще были заняты изготовлением сандвичей, а несколько подавальщиц раскладывали их по тарелкам. Все они смеялись и разговаривали. За всем этим надзирала миссис Сондерс, и для Тэфи было совершенно очевидно, что матери все это доставляет большое удовольствие.
Она повязала волосы синей повязкой, на подбородке у нее засохла капля майонеза, а в руке она держала угрожающе длинный нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23