Чертыхнувшись, он бросил шланг на землю и пошел искать, что придавило его.
За грузовиком стояла Дженни в зеленом купальнике-бикини. Она улыбалась как сама невинность, а рядом лежал завязанный узлом шланг.
— Черт побери, Дженни! У меня сегодня еще куча дел. Надо кое-куда съездить. Развяжи. Мне некогда тут возиться.
Слово «кое-куда» разозлило ее. Она прекрасно знала, что во время своих ежемесячных отлучек он «посещает женщин». Дженни все понимала. Но ярость, которая нарастала в душе с неотвратимым приближением каждой четвертой субботы, душила девушку. Если он не совсем уж безмозглый кретин, мог бы «посещать» ее вместо каких-то чужих. Желание хотя бы отодвинуть его поездку затмевало разум, и она уже не отдавала отчета в своих действиях.
— Прекрасно. Тебе нужна вода… — процедила Дженни, развязывая узел и предвкушая, как в следующее мгновение мощный напор дойдет до валяющегося у него за спиной наконечника и тот взовьется, словно рассвирепевшая змея.
Гамма чувств, отразившаяся на лице Ченса в тот момент, когда наконечник шланга вдруг ожил, была непередаваемой. Целую минуту он пытался поймать ускользающую серую кишку, со змеиным шипением выплевывающую воду и взметающую фонтаны жидкой грязи, которая непоправимо заляпала и его самого, и только что вымытый грузовик.
Дженни от смеха не могла разогнуться. Когда Ченсу удалось справиться со шлангом, он был похож на вывалявшуюся в грязи свинью.
Ченс направил шланг в сторону. Стоя в насквозь мокрых джинсах, он глубоко вздохнул. Откровенно соблазняющий вид Дженни в очередной раз пробрал его до печенок.
Ее груди были прикрыты маленькими до неприличия зелеными треугольничками. Ченс не сводил глаз со стройных загорелых ног и длинных рук, с плоского животика и всех выразительных очертаний притягивающей и дразнящей фигуры. Даже только что пережитый холодный душ не смог остудить его горячего, почти непреодолимого желания немедленно заняться с ней любовью прямо тут, в этой жидкой грязной луже, — содрать тот микроскопический зеленый клочок, прикрывающий не более квадратного дюйма внизу живота, и погрузить свой напряженный до боли жар в ее нежность, пока никто не успеет понять, в чем дело.
— Считаешь, это смешно? — произнес Ченс.
Она слишком поздно заметила предостерегающий блеск его глаз.
Мощная струя воды ударила в нее и отбросила на борт грузовика. Дженни задохнулась; вода продолжала мощно бить в груди. В какой-то миг она почувствовала возбуждение, словно эти мощные, сильные удары исходили от него самого.
Ченс криво усмехнулся в ответ. Сузив глаза и поджав губы, он смотрел, как набухли крупные соски под тонкой мокрой тканью. Его охватило какое-то оцепенение. Струя воды делала с ней то, чего он никогда не сможет себе позволить.
— Черт побери, — пробормотал Ченс. На лице Дженни он увидел откровенную страсть. Либо двигаться, либо умереть. Ченс двинулся. Наконечник упал на землю и дернулся, в очередной раз разметав комочки размокшей земли. Ченс слепо отступал назад, понимая, что единственный способ не сорваться — отойти от девушки на как можно большее расстояние.
Дженни была потрясена не меньше Ченса. Такого поворота событий она совершенно не предполагала.
Возникло тяжкое молчание. Ченс с огромным трудом сдерживался, чтобы не заключить ее в объятия, не подхватить на руки и унести к себе на кровать. Лицо Дженни выражало смешанные чувства муки и смущения, но все это никак не отразилось на его решимости.
Он молча подошел к крану и перекрыл воду.
— Ченс… — начала было она, но осеклась от его жесткого голоса.
— Иди отсюда ко всем чертям, Дженнифер Энн. Здесь тебе совершенно нечего делать. И держись от меня подальше, черт побери! Как можно дальше, ясно?
Слезы обиды навернулись на глаза. Но она скорее дала бы себя поджарить на костре, чем расплакаться перед ним.
— Я живу здесь, мистер, — выпалила она, глядя ему в глаза. — Но если тебе так хочется, это продлится недолго. Маркус собирается выдать меня замуж, как одну из своих породистых кобыл. Ему никогда не было дела до моего существования, но сейчас вдруг он увидел во мне вполне рыночный товар. Ты не желаешь видеть меня здесь. Черт возьми, почему бы мне не исполнить твою просьбу? Действительно, почему бы и нет? Неужели я не найду мужчину, который захочет видеть меня рядом с собой?
Ченс не двигался с места. Маркус собирается выдать ее замуж? Он ничего об этом не слышал! От этой мысли ему стало плохо. Он не мог себе представить, что какой-то мужчина будет обнимать Дженни. Сердце его знало и не сомневалось, что она принадлежит ему. Но в реальности этого не может быть никогда.
Дженни почувствовала, каким потрясением для него стали ее слова. «Отлично», — произнесла она про себя.
Потом, сделав волевое усилие, направилась к дому, чуть ли не физически ощущая боль с каждым ярдом, все больше разделяющим их.
— Дженни, подожди! — окликнул Ченс, но слишком поздно.
Она была оскорблена, взбешена и с трудом сдерживала слезы. В глазах потемнело. Не разбирая дороги, влетела на задний двор и бросилась в шезлонг. Дженни действительно чувствовала себя оскорбленной и была в ярости. Но слова тут не помогут. Если Ченсу она не нужна… Интересно, как он себя почувствует, когда увидит, что нужна кому-то другому.
В эту субботу, впервые за все время своего пребывания на ранчо «Три Т», Ченс Маккол вообще не вернулся ночевать домой.
Когда Дженни вошла в конюшню, чтобы выбрать подходящую лошадку для своей обычной верховой прогулки, мужчины с громким смехом обсуждали загул своего босса. Резко наступившая тишина не помешала ей услышать имя Ченса. Боль пронзила ее.
Впрочем, слушать их байки не было никакой необходимости. Она первая узнала, что Ченс к субботу не вернулся ночевать на ранчо.
Всю ночь просидела она, оцепенело уставившись сухими глазами на дорогу в ожидании пары фар, которые так и не появились.
На следующее утро они с Маркусом, что случалось исключительно редко, завтракали вместе.
— Дженни, как приятно находиться с тобой за одним столом, — проговорил он, разглядывая лицо дочери, которая как-то незаметно для него превратилась во взрослую женщину.
Она была столь же мила ему, сколь и неведома. Он умел общаться с самыми выдающимися бизнесменами, знал, как выбрать племенного жеребца, который мог принести ему миллионы, но совершенно не понимал, как себя вести с единственной дочерью. Каждый раз, когда надо было поступить как подобает отцу девочки, он норовил переложить эти функции на кого-нибудь другого.
Маркус вздохнул. Рассуждать задним числом всегда легче, чем уметь предвидеть. Но оглядываться было не в его духе. Всегда и во всем он предпочитал смотреть в будущее. А будущее заключалось в передаче дочери в руки другого мужчины… именуемого мужем.
Она кивнула и улыбнулась в ответ, занятая своими мыслями. Дженни была ошеломлена откровенным отказом Ченса признаться, что любит ее. Она была уверена, что не ошибается на сей счет. Когда бы они ни оказывались вместе, Дженни отчетливо чувствовала возникающее между ними эмоциональное притяжение.
Маркус понял: что-то случилось. Подобная молчаливость не была характерна для Дженни. Он заговорил о том, что пришло в голову:
— Что ты скажешь, если к нам сегодня вечером приедут поужинать Джордан Уайтлоу и его сын Дэррин?
Не успев даже как следует объяснить причину приглашения, Маркус, к своему удивлению, услышал:
— Меня это вполне устраивает. И как раз хочется показаться в моем новом красном платье. Прекрасная возможность. Пожалуй, надо позвонить парикмахерше, вдруг она сможет принять меня сегодня днем. Хочу сделать завивку.
Маркус при этом едва не выронил вилку из рук, но вопросов решил не задавать, дабы не спугнуть удачу.
— Прекрасно, милая! — обрадованно воскликнул он. — Делай все, что считаешь нужным. Купи себе новое платье. Купи хоть целый шкаф! Нам надо чаще устраивать такие вечера.
Глаза его загорелись. Маркус живо представил себя во главе стола, за которым сидит большая семья. Зять…
Внуки… Его сжигало нетерпение. При этом он даже не подозревал, какая буря противоположных эмоций в тот момент бушевала в душе дочери.
Дженни кивнула и еще раз улыбнулась. Она чувствовала себя немного виноватой в том, что позволила Маркусу увериться, будто заинтересована во встрече с избранником. Но если таким образом можно добиться задуманного — значит, так тому и быть. Насколько она могла себе представить, единственного желанного мужчину она себе уже выбрала. Осталось лишь заставить его признаться, что и он хочет того же.
При мысли о предстоящем вечере ее передернуло.
Она прекрасно понимала, что это выльется в парад самцов, демонстрирующих свои достоинства. Ей предлагали заняться так называемым поиском избранника в компании, центром которой предстояло оказаться. Она хмуро размышляла, стоит ли использовать все возможные шансы или перестать об этом думать. Если их присутствие хоть как-то расшевелит Ченса, на это стоит пойти.
Дженни взяла со столика свои кожаные перчатки, отряхнула штанину голубых джинсов и заправила под ремень клетчатую коричневую рубашку. Потом надела шляпку и направилась к двери. Ей хотелось побыть на свежем воздухе. Вчерашний ужин обернулся полным кошмаром. Дэррин Уайтлоу старался казаться милым, но он не был Ченсом Макколом. Она ушла спать, сославшись на боли в желудке, и провела ночь в переживаниях, мучаясь чувством вины.
Единственным утешением в жизни оставались для нее ежедневные прогулки верхом. Этим она и собиралась заняться. Жеребец, которого она себе присмотрела, был весьма строптивым. Чтобы управиться с ним, придется приложить все свое умение и силы.
— Генри, можно сегодня покататься на Чейни?
Выражение его лица оказалось весьма красноречивым. Он прекрасно знал, что у Дженни и старшего конюха любовь. И еще лучше понимал, зачем Дженни хочет оседлать этого своенравного жеребца. Справиться с ним означало для нее каким-то образом справиться и со евр-" ими сильными душевными переживаниями.
— Он на месте, — сухо ответил Генри. — Но не в очень благостном расположении духа.
Дженни поняла, что он имел в виду. Прикусив губу, она поддала ногой засохший конский катыш, валяющийся на грязном полу конюшни.
— Отлично. У меня тоже в данный момент не самое благостное настроение, — резко заметила она. — Может быть, мы как раз и подойдем друг другу.
Генри пожал плечами и пошел седлать коня. Он знал, что спорить не следует. Дженни и сама умела управляться с седлом. Ему просто не нравилась ее идея поступить по-своему, несмотря ни на что.
Ченс шел мимо амбара, ведя в поводу двух молодых кобылиц. Он вел их в стойла, довольный тем, как прошло их сегодняшнее обучение. Селекционная программа, которую они начали осуществлять, шла полным ходом, и Ченс видел в ней большое будущее для развития ранчо «Три Т». От скрещивания яростного и могучего Чейни с лучшими чистопородными, послушными и верными кобылицами уже появилось несколько прекрасных жеребят.
Он услышал голос Дженни раньше, чем успел увидеть ее; в следующее мгновение заметил Генри, удаляющегося прочь с задумчивым и недовольным выражением на лице, и решил понаблюдать за происходящим. Передав поводья кобылиц подвернувшемуся работнику, он двинулся к стойлам, где содержались беговые лошади.
— Какого черта ты здесь делаешь? — спросил он, увидев, что Генри выводит из стойла Чейни.
Конюх пожал плечами и показал большим пальцем себе за плечо, одновременно накидывая на мощную спину жеребца седло.
— Дженни собирается кататься.
— Но не на нем же? — возмутился Ченс, перехватывая поводья из рук Генри. Он сбросил седло, откинул его подальше и повел жеребца обратно на место.
Чейни мотнул головой и заплясал, норовя вырваться и всячески показывая, что не желает возвращаться в тесное стойло. Жеребец был достаточно чуток, чтобы почуять близость кобылиц, готовых к случке. Он был рожден лидером и повелителем, а ему приходилось стоять в тесном загоне, в то время как все инстинкты требовали воли и маняще влекли к табуну. Конь был слишком возбужден, чтобы скакать под седлом.
— Ну, только я ей этого говорить не буду, уволь, — заметил Генри и скрылся в проходе.
Ченс состроил гримасу, снял с головы жеребца уздечку, подтолкнул его вперед и быстро запер дверцу стойла. Не обращая внимания на недовольное ржание, направился в другой конец конюшни, быстро оседлал одну из беговых лошадей и подвел ее к ожидающей Дженни.
Девушка обернулась на стук копыт и тут же нахмурилась.
— Это не Чейни, — заявила она.
— Конечно, это не он.
Ченс и Дженни смотрели друг другу в глаза, как бы соизмеряя собственную решимость стоять на своем.
Дженни пожала плечами. Конечно, она ни за что бы не призналась, что и сама уже испугалась катания на этом жеребце, когда заметила выражение лица Генри.
Однако была слишком упряма, чтобы признать свою ошибку. Ченс в таких случаях называл ее столбом.
— Впрочем, это не важно, — пробормотала она и протянула руку за поводьями.
— Иди, помогу, — предложил Ченс, подставляя ладони ковшиком, чтобы ей было удобнее взобраться в седло.
Она взлетела самостоятельно. И взглянула ему в глаза сверху вниз.
Дженни показалось, что все звуки куда-то пропали, она забыла обо всем и обо всех, кроме этого единственного человека, который пристально смотрел на нее. Его взгляд был таким знакомым и в то же время совсем чужим, Что же он за человек — Ченс Маккол? Почему отвергает ее, в то время как любой другой мужчина в округе отдал бы все, что угодно, за то, чтобы оказаться с ней в постели? Но безмолвные вопросы остались без ответа. Ченс молча передал поводья. Их руки соприкоснулись, сначала случайно, потом — намеренно. Большим пальцем он погладил костяшки ее сжатого кулака, другой рукой придерживая стремя.
— С тобой все в порядке? — негромко спросил Ченс.
Дженни была готова разрыдаться. Она поняла, что таким образом он дает понять, что хочет забыть инцидент около грузовика и восстановить былые отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39