Но, знаешь…
Он сел рядом с ней, взял ее пальцы в свои, погладил. Мечтательно заметил:
— У тебя руки похожи на его. — Вздохнул. — Нет, Молли, что уж тут кривить душой. Если Джош вдруг оставит Билла, я… я засуну эту пресловутую гордость куда подальше…
Молли молчала, не зная, чем утешить беднягу Барри. Он боролся со слезами. И победил.
Тряхнул головой и почти беззаботно заявил:
— Пойду заведу машину. А ты одевайся.
В половине двенадцатого Рэнди стоял перед входом в трехэтажное здание факультета иностранных языков Вест-Гейтского колледжа и нетерпеливо поглядывал то на часы, то на дорожку, идущую к зданию от парковки преподавательского состава.
В руках он держал изящный букет каких-то мелких, но очень нежных и безумно дорогих цветов, рекомендованных продавщицей, но, заметив, что привлекает к себе внимание, попытался спрятать его под мышку. На нем была летная форма — ему предстояло отправиться в рейс в три пятнадцать пополудни.
Проходящие мимо немногочисленные студентки поглядывали на него с нескрываемым интересом. И неудивительно — не каждый день на территории колледжа попадаются такие красивые парни, да еще в форме, да к тому же летом — в практически мертвый сезон. Кого же он ждет? Кто та счастливица, которой уготованы эти дивные орхидеи, которые он держат непочтительно, словно веник?
«Счастливица» же, ни о чем не подозревая, ехала в направлении Вест-Гейта в сопровождении Барри Стефенса в его непрезентабельном «додже».
Мгновение встречи неудержимо приближалось.
Рэнди трясло от нетерпения, Молли же заливисто и беззаботно смеялась над очередным рассказом приятеля о его работе в рекламном бизнесе.
— Ой, ну хватит, ни за что не поверю, что бывают такие идиоты! — Она вытерла глаза.
— Клянусь, это чистая правда! Готов съесть старый башмак, если вру.
— Господи, это единственное достоинство летнего триместра, — вздохнула Молли, указывая на полупустую парковку. — Остановись вон там, ладно?
Барри исполнил ее пожелание, выключил мотор, вышел и подал ей руку.
— Прошу!
— Бог ты мой, какая галантность! — хихикнула Молли.
— Могу даже проводить тебя до места. И когда прикажете подать карету на обратный путь, милели?
«Миледи» взяла его под руку, и они двинулись к факультету.
Рэнди нетерпеливо повернулся на каблуках и…
Нет!
Не может быть!
Сердце его упало. В голове замелькали обрывочные, отчаянные мысли.
Она же говорила, что рассталась с ним!.. Он же уехал в Нью-Йорк… И почему он так открыто демонстрирует их связь?.. Или он вернулся за ней?.. Развелся и…
Молодой человек побледнел как смерть и в это мгновение понял, что любит эту женщину.
По-настоящему, всем сердцем.
Барри внезапно ощутил, как пальцы Молли сжали его локоть мертвой хваткой стального капкана. Он повернулся, взглянул в ее лицо и испугался.
— Что с тобой?
Она не ответила. Просто не услышала. Машинально передвигала ноги и неподвижно смотрела в одну точку широко открытыми глазами.
Барри проследил за направлением ее взгляда и тихо спросил:
— Мне уйти?
Но Молли помотала головой: нет.
— Это Кларенс? — так же тихо продолжил Барри, но понял, что вопрос глупый. Форма говорила сама за себя.
Она снова отрицательно тряхнула своей роскошной шевелюрой.
— Твой летчик?
Молчание.
Они проследовали мимо оцепеневшего Рэнди в здание факультета. Только там Барри остановился, разжал пальцы Молли и повернул ее к себе лицом.
— Почему ты прошла мимо, словно не знаешь его?
— Барри, не надо… — задыхаясь, пробормотала Молли и прижала ледяные пальцы к пылающим щекам.
— Почему ты так поступила? Неужели не понимаешь, что он подумал? За кого меня принял?
Она наконец-то посмотрела ему в глаза. Нахмурилась.
— Думаешь, за…
— Да, думаю. Ты ведь все рассказала ему.
— Но ты совсем не похож на Кларенса…
— Да? А откуда он может об этом знать? Ты должна выйти и представить нас друг другу.
— Нет! — выкрикнула Молли. Несколько проходящих мимо девушек шарахнулись в сторону и окинули их удивленными взглядами. — Нет, — уже тише продолжила она, потом снова зачастила:
— Я не могу. Не могу. Зачем он приехал сюда? Как нашел меня?
— Молли, Молли, прекрати истерику! — Барри схватил ее за плечи и встряхнул. — Черт бы тебя побрал, Молли! Неужели ты до конца дней своих собираешься упиваться свалившимися на тебя несчастьями и не замечать удачу, даже когда она буквально под ноги падает? Да ты хоть видела лицо этого парня? Дьявол, Молли, если бы на меня кто-то хоть раз посмотрел такими глазами, я был бы счастливейшим из смертных! Да он без ума от тебя.
Ведь… — Он замолчал, видя, что она не слушает его. Снова встряхнул. — Эй, малыш, ты в порядке? Пошли-ка, я отведу тебя в кабинет.
Тебе надо присесть.
Молли безмолвно подчинилась.
Через несколько минут, убедившись, что она пришла в себя и в состоянии вести занятия, Барри простился и выбежал из здания.
Он-то, благодарение Господу, не был таким слабонервным и не собирался упустить Рэнди.
Но высокого светловолосого парня на прежнем месте уже не было. Барри осмотрелся по сторонам и бегом кинулся в самом разумном направлении — на стоянку для посетителей. И успел как раз вовремя: Рэнди уже готовился сесть в машину. Не колеблясь ни мгновения, Барри крикнул:
— Эй, летчик!
Рэнди оглянулся и увидел того отвратительного типа, что только что шел рядом с его Молли. Какого дьявола ему надо? Хочет позлорадствовать? Кулаки его сжались сами собой. Он шагнул навстречу неприятелю.
— Ну?
— Привет! — Тот протянул руку. — Я Барри Стефенс. А вы — тот самый Рэнди, так настойчиво разыскивающий Молли?
Барри Стефенс?! Рэнди тупо смотрел на протянутую ему руку, ничего не понимая. Почему Барри? Кто такой этот Барри? А где же Кларенс?
Он настолько растерялся, что последний вопрос произнес вслух.
— Кларенс? Насколько мне известно, этот мерзавец в Нью-Йорке, — спокойно ответил Барри, не опуская руки.
Обескураженный Рэнди разжал кулак и обменялся с незнакомцем рукопожатием.
— Простите, но кто вы такой? И откуда меня знаете?
— Это непростая история. Думаю, нам надо поговорить. У нас всего полтора часа, пока не кончатся занятия.
— Меньше. Мне надо к двум тридцати быть в аэропорту.
— Тем более. Не будем терять времени. Пригласишь к себе в машину или пойдем в мою?
Рэнди вдруг очнулся.
— Эй, послушайте, да о чем нам с вами говорить? Я вас не знаю…
— Точно. Зато я тебя знаю уже скоро две недели. Каждый день читаю твои объявления. Она, между прочим, нет. «Хроника Сан-Франциско» не относится к числу ее любимых газет. Итак, твоя машина или моя?
Рэнди распахнул дверцу. Он уже понял, что этот странный, даже подозрительный незнакомец — его единственный шанс узнать о Молли что-то достоверное. К тому же с удивлением обнаружил у себя странное нежелание набить морду этому «сопернику». Было в нем нечто неуловимо убедительное…
Через полчаса беседы Рэнди уже знал, что именно было это «нечто». И, пожалуй, впервые в жизни не испытывал брезгливого чувства к представителю «голубой» части человечества.
Более того, был благодарен и почти очарован теплым и дружеским отношением Барри к Молли, его искренностью в этом отношении, желанием помочь.
— Надеюсь, тебя не шокирует тот факт, что она рассказала мне о вашей встрече? — спросил он молодого летчика.
Тот грустно усмехнулся.
— Не шокирует. Хотя… наверное, немного смущает… В конце концов она сбежала прямо из моей постели…
— Меня можешь не смущаться, — спокойно заявил Барри. — У меня неприятности того же плана. Только… от тебя она удрала совсем по другой причине. Поверь мне. Если бы она категорически не желала тебя видеть, то я бы ни за что не побежал за тобой. Но я глубоко уверен, что это не так. И меня волнует ее будущая судьба. Я не желаю, чтобы она всю свою жизнь зачеркнула из-за какой-то одной-единственной неудачи. Молли… она очень нежная, очень впечатлительная, а теперь еще и ранимая. Поэтому я взял на себя смелость поговорить с тобой. И рад, что не ошибся.
— Ты поможешь мне, Барри? Я, честное слово, не знаю, как к ней подступиться. Ты бы видел, как она на меня посмотрела только что!
Словно ядовитую змею увидела…
— Брось, не преувеличивай. Она, конечно, испугалась… Мы с ней разговаривали о тебе только сегодня утром. Я, кстати, пока живу у нее. Так лучше для нас обоих. Ты… ты твердо понимаешь, что я тебе не соперник? Что я отношусь к ней как к младшей сестре?
— Д-да… да, думаю, понимаю… Иначе вряд ли бы ты затеял со мной этот разговор, верно?
— Абсолютно. Я рассчитывал, что ты разберешься в ситуации. Но учти одно: сейчас она тебя не примет. Ни как любовника, ни как друга.
Она боится мужчин, боится боли и разочарования. Ей необходимо время, чтобы прийти в себя. Я планирую увезти ее на время из города на две-три недели, если нужно, то и дольше.
Молли надо полностью сменить обстановку, отвлечься от всего, что напоминает о Кларенсе и том, что он с ней сделал. Лучше всего было бы, чтобы она и работу поменяла, и квартиру, но пока не уверен, что мне удастся ее уговорить.
— Эй, Барри, ты устроишь так, что я снова потеряю ее. Скажи мне хоть номер телефона и адрес.
— Не волнуйся, скажу. Обязательно. Но самое лучшее, если ты оставишь мне свои. Чтобы я мог связаться с тобой в любую минуту. Мало ли какие возможны перемены…
— Ладно… А, как считаешь, сколько мне ждать?
Барри почесал в затылке, словно раздумывая. На самом-то деле размышления были не нужны. Молли требовалось еще около месяца, чтобы оправиться от последствий выкидыша. Но не мог же он сказать об этом влюбленному парню. Молли сама потом решит, поведать ему или нет. Поэтому произнес:
— Около месяца, думаю, хватит. В любом случае, я буду держать тебя в курсе. Не забудь кассеты менять в автоответчике.
Они обсудили еще кое-какие детали и разъехались.
Глава 8
— Я уже поговорил с Ларри, вечером можем подскочить к нему за ключами. Погляди-ка, хижина примерно вот здесь. Около тысячи миль.
Не знаю, дотянет ли мой драндулет…
Молли кинула незаинтересованный взгляд на карту и отвернулась.
— Что-то не так? — обеспокоенно спросил Барри.
— Я никуда не еду, — глубоко безразличным тоном произнесла она.
— Молли… Молли! — Он притормозил, схватил ее за плечо и как следует встряхнул. — Что случилось?
— Ничего.
— Два часа назад ты горела энтузиазмом. А теперь еле слова цедишь. Это… из-за того летчика?
— Ха!
— Извини, не понял.
— Я сказала: ха!
— Это я слышал. Можешь, не откажешь в любезности пояснить, что оно означает?
— Только то, что мне не дают никакого отпуска.
— Почему?
— Якобы потому, что у меня слишком плотное расписание. Ха-ха! Я предложила отработать все часы после возвращения, но Фингер уперся.
— Фингер — это кто?
— Декан моего факультета.
— Странно. Ты же говорила, у тебя всего четыре или пять часов в неделю.
— Именно.
Барри остановил машину, повернулся к ней и сказал:
— Ну-ка, выкладывай', почему у тебя такой тон? Что ты скрываешь?
Молли глубоко вздохнула. На глаза навернулись слезы.
— Ничего я не скрываю. Сама была ошарашена. Сперва — Рэнди, потом еще такой разговор с Фингером.
— Такой разговор?
— Угу. Разговор — это мягко сказано. Он попросту наорал на меня. Сначала, понимаешь ли, прогуляла два дня, а теперь, видите ли, еще и отпуск требую. Вместо того чтобы спасибо сказать, что он меня не уволил.
— Прогуляла? — удивился Барри. — Когда?
Молли сокрушенно вздохнула.
— Я не могла заставить себя как-то объяснить свое отсутствие… ну, когда попала в больницу…
— Понимаю… — задумчиво протянул Барри. Ладно, ты не расстраивайся. А знаешь, малышка, есть у меня к тебе одно предложение. Давай-ка заедем куда-нибудь, перекусим и поговорим.
Молли печально усмехнулась и согласилась.
— Ну, вези. — И когда он снова завел мотор, уныло заметила:
— Не понимаю, почему на меня сплошь одни несчастья сыплются? Что уж я такого ужасного в жизни натворила?
— Ну-ну, не впадай в беспросветный пессимизм. Попытайся взглянуть на это по-другому.
— Это как же, интересно? Сказать себе, что потеря ребенка — это благо? Или…
— Ну, не так круто, конечно, — перебил ее Барри. — Но… считай, что этим черная полоса в твоей жизни закончилась. Ты молодая, красивая, умная, свободная. Перед тобой открыт весь мир. Что же в этом плохого?
— Во-первых, я не молодая. Мне уже двадцать седьмой год. Во-вторых, уж никоим образом не умная. Была бы умной, не связалась бы с Кларенсом и уж тем более не забеременела бы. А что касается свободной… — Она усмехнулась, покачала головой. — Я не свободная, Барри, я брошенная. А это большая разница. Что еще там остается из твоего списка?.. Красивая?
Да разве это так уж важно? Я бы с удовольствием отдала свою внешность в обмен на спокойное и тихое женское счастье.
— О!.. — Барри покачал головой. — Вижу, ты в куда худшем состоянии, чем я полагал. Значит, мое предложение как нельзя более своевременно… Ага, вот и ресторан. Вылезай. Тут отличные цыплята.
— Цыплята?! Барри, я и салатный лист сейчас не смогу проглотить, не то что…
— Не спорь, женщина. Тебе надо перекусить.
Хотя бы для того, чтобы лекарство принять. И нам надо спокойно поговорить, а это прекрасное место.
— Ох, Барри, ты за мной присматриваешь какие знаю даже… как брат, наверное. Старший.
— Естественно. Ведь я же старше тебя. На целых восемь лет.
— Правда? Никогда бы не подумала.
— Это потому, что я бороду сбрил. Ладно, садись. Вот тебе меню. Изволь что-нибудь выбрать.
— Н-ну… не знаю. Может, летний салат, но только без масла, с лимонным соком…
— Отлично, я тоже закажу такой. И предлагаю все же взять цыпленка. На двоих.
— Барри!..
— Не спорь со старшим братом, — притворно-сурово сдвинув брови, оборвал ее возражения Барри. — Официант, мы готовы сделать заказ! — Покончив с этим, он снова повернулся к своей спутнице и продолжил:
— Итак, вернемся к нашим баранам. Только прошу сначала выслушать меня, потом возражать. Идет? Молли кивнула. — Я предлагаю тебе уволиться.
Сегодня же. — Увидев, что она широко раскрыла глаза, поднял руку, пресекая возможные возражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19