— Он иногда посылает мне алименты.
— При чем тут его алименты? Тем более что этот подонок бросил тебя за три месяца до рождения Лизы. Я хочу сказать, ты не раскисла и встала на ноги. Почему же, черт побери, встретив мирового парня, просто созданного для тебя, при первой возникшей у вас проблеме ты линяешь в кусты?
— Рози, ты не понимаешь.
— Почему, я спрашиваю тебя, почему?
— Тебя же там не было. Ты не слышала, как он…
— Ты сама позволила ему запугать себя.
— Нет. Он так себя вел.
— Джордан, — Мелба Блекер широко улыбнулась, отчего вокруг ее глаз собрались глубокие морщинки, — как хорошо, когда есть возможность встретиться таким образом и получше узнать друг друга. — Мелбе было свойственно редкое обаяние.
Она бросила взгляд на своего мужа, сидевшего по другую сторону обеденного стола.
— Это событие для нас с Мортом.
— Понимаю, миссис Блекер.
— Мелба, Джордан, просто Мелба, — поправила она, погрозив ему пальцем.
Он сдержанно улыбнулся.
— Хорошо. Мелба. Я отлично понимаю, о чем вы говорите. Поэтому всегда предпочитаю встречаться со своими клиентами в непринужденной обстановке, чтобы разрешить все возникшие вопросы, прежде чем принять окончательное решение.
— Прекрасный подход к делу, — заметила Мелба и вплотную занялась греческим салатом.
Джордану следовало бы пустить в ход свое остроумие и красноречие, но в этот вечер он был не в форме — и знал об этом. Обхаживать своих будущих клиентов за приятной беседой было для него залогом успешного контракта.
Однако в этот вечер ему было не по себе. Он чувствовал себя не в своей тарелке и с трудом изображал интерес к патенту на «Чили Лилиз», который собирались приобрести Морт и Мелба; кстати сказать, отличная пара — лучших инвесторов и желать нельзя.
Сидя во главе стола, Джордан видел угол кухни. Там ловко орудовала Дебби, которую прислала Ева приготовить и сервировать ужин.
Всякий раз, как он замечал девушку, ему обязательно приходила мысль, что вместо нее могла быть Ева.
И за столом она сидела бы напротив Джордана. Скорее всего, в том черном платье, с открытыми плечами. Он просил надеть именно это платье и в шутку заметил, что, не будь у него делового интереса к чете Блекеров, все свое внимание он сосредоточил бы на ней, от одного ее вида лишившись рассудка.
— Вы так не считаете, Джордан?
За те сорок восемь часов что он остался без Евы, он уже не в первый раз терял нить разговора.
— Простите, Мелба, — поспешно извинился Джордан. — Что вы сказали?
Мелба, не задумываясь, повторила вопрос и получила на него исчерпывающий ответ. Потом несколько вопросов задал Морт. В гостиную тихо проскользнула Дебби, чтобы накрыть стол к следующему блюду.
Несмотря на то что ужин прошел не лучшим образом, сделка все же состоялась. Морг с Мелбой, оказывается, давно мечтали о совместном бизнесе, и предложение Джордана их вполне устраивало. Завтра же они позвонят в банк и затем сообщат, когда все будет готово для подписания бумаг.
В десять тридцать, оставшись один, он принял душ.
Потом, вытирая голову полотенцем, направился в спальню. И вспомнил, что собирался позвонить бабушке Алме и сказать, что свадьба не состоится и на семейную встречу в День благодарения у двоюродной бабушки Доры он приедет один. Но звонить Джордан не решался, а почему и сам толком разобраться не мог.
Он сел на край кровати и взглянул на часы.
Было около одиннадцати — слишком поздно, чтобы беспокоить Алму. Лучше отложить до завтра.
Время еще терпит.
Джордан взглянул на телефон. Рядом с ним стояла бархатная коробочка, в ней — обручальное кольцо с бриллиантом, которое предназначалось Еве. В ближайшие дни надо вернуть проклятое кольцо ювелиру.
Взгляд его опять остановился на телефоне.
Интересно… Ева уже спит?
Он сорвал с себя полотенце и с остервенением швырнул его в угол. Что ни говори, но поступил он правильно. Главное теперь — выкинуть ее из головы, и все.
Чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что такие, как он, не созданы для брака и семейной жизни. Похоже, раньше он заблуждался на этот счет и тешил себя иллюзиями.
— Ты выйдешь за меня, Ева?
— Да, Джордан, конечно, да.
Вспомнив все это, Джордан крепко выругался, потом подошел к тумбочке и выудил оттуда шорты. В ярости натянул их на себя и вышел на улицу, чтобы пробежаться перед сном.
На следующий день Джордан то и дело напоминал себе насчет звонка Алме. Да так и не собрался позвонить.
А тут еще свадебные подарки, которые продолжали приходить по почте. Шесть посылок и бандеролей он уже получил. У его бабушки было три сестры и брат. Все их дети и дети детей считали своим долгом послать подарок, потому что Джордан наконец-таки решился покончить с холостяцкой жизнью. Проклятые свертки он свалил в пустой комнате, выросла целая гора.
Но он вовсе не считал себя обязанным возвращать все это..
Главное — нужно позвонить Алме. Он и хотел, но почему-то опять дождался одиннадцати вечера. А звонить больной восьмидесятивосьмилетней женщине, чтобы сообщить, что ее мечте не суждено сбыться, вряд ли стоит так поздно.
Подождем до завтра, решил он, но завтра уже без всяких отлагательств.
На следующий день, а это была суббота, они с Евой должны были лететь в Тахо и в одной из часовенок Южного Побережья обвенчаться.
Весь день он никак не мог решиться, но в семь вечера понял, что дальше тянуть нельзя. Звонить сейчас Алме было самое время, если, конечно, не иметь в виду новость, которую он собирался сообщить. Она, скорее всего, в своей комнате, занята своими обычными делами, читает или смотрит телевизор.
Джордан звонил из спальни, стоя у кровати, сидеть он почему-то не мог. По памяти набрал номер и с тяжелым сердцем стал ждать ответа.
Бархатная коробочка все еще была на столике; схватив, он стал вертеть ее в руке, пока не услышал на другом конце знакомое:
— Алло, Алма Максуэйн слушает.
— Бабушка, это я. — Он почувствовал, что она улыбнулась.
— Джордан! Вот так сюрприз!
— Как твое здоровье? Как бедро? — (Несколько месяцев назад, упав, она сломала его и по этой причине не смогла бы приехать на их венчание.) — С каждым днем лучше, хотя я еще на костылях.
— А как сердце? — (Она страдала аритмией, пульс у нее то учащался, то пропадал совсем.) — Можно, конечно, поговорить о моем здоровье, Джордан, но сейчас меня волнует другое. Я ужасно рада, что ты позвонил. Рассказывай, как дела.
— Прости, ты о чем?
— О, Джордан! Конечно, о свадьбе. Как все прошло? Ты волновался? А Ева?.. Как она себя чувствует в роли новоиспеченной миссис Максуэйн?
— Это как раз то, о чем я… — Тут его голос сорвался, и пришлось набрать воздуха, прежде чем продолжать.
Наступило решающее мгновение, которого он ждал. И уже совсем был готов сказать: «Евы тут нет. Свадьба не состоялась. И я вовсе не в отеле Тахо, а дома. Все полетело к чертям собачьим…»
Но у Алмы был такой счастливый голос! Как, черт побери, он мог бы сказать правду и разбить ей сердце!..
И он солгал:
— Она купает в ванной Лизу.
— О, конечно! — с улыбкой воскликнула Алма. В моем возрасте уже забываешь, каких забот требуют маленькие дети. Передай, что я люблю ее. И скажи, что жду не дождусь среды. Когда мы встретимся.
— Я.., да. Хорошо, бабушка. Передам.
— Ну, ладно. Дора уже вся в хлопотах. Вам с Евой она выделила лучшую комнату для гостей с ванной. Она настаивает, чтобы я приехала пораньше и осталась на весь уикенд. Мне уже гораздо лучше; думаю, я смогу на это решиться. И у меня будет возможность поближе познакомиться с Евой и ребятишками.
— Да. Хорошо. Извини, бабушка, но мне пора идти.
— Ох, я совсем заболталась. Конечно, не можешь же ты торчать у телефона всю ночь.
— Да… Я… Мы увидимся в среду, да?
Наступила короткая пауза, и ему показалось, что бабушка что-то заподозрила. Наконец она нарушила молчание:
— Да. В среду. Я люблю тебя, Джордан. До встречи со всеми вами.
Прежде чем он ответил: «И я люблю тебя, бабушка», раздались гудки, и он аккуратно положил трубку.
Взгляд Джордана упал на бархатную коробочку, которую он все еще вертел в руке. Он приоткрыл крышку, и изнутри холодным блеском сверкнул бриллиант.
Захлопнув коробочку, Джордан сунул ее в карман. Потом отнес в машину и положил в отделение для перчаток. Хорошо бы поскорее от нее избавиться, как-нибудь завезти к ювелиру.
Он взглянул на часы: семь тридцать. Впереди его ждала долгая одинокая ночь.
Джордан понимал: дома сидеть ему будет невмоготу. В Малибу он знал один дорогой ресторан, где всегда можно получить столик. Он любил ездить туда развеяться и вкусно поесть, а потом уж как сложится.
Черт побери, не все ли равно, куда податься.
Главное — выбраться из дому, вернуться к прежней нормальной жизни. Вычеркнуть из памяти Еву Тэннер и перестать вести себя как влюбленный дурак.
Он схватил летний пиджак и направился к выходу Метрдотель ресторана в Малибу встретил его как желанного гостя. Сунув ему в карман чаевые, Джордан устроился в баре ждать свободный столик.
Красивая брюнетка сразу обратила на него внимание и жестом велела бармену поставить стакан Джордана рядом с собой. Ее бездонные темные глаза как бы говорили: «Иди сюда. Твое место здесь».
Наконец его пригласили к столику. Приступив к трапезе, он старательно внушал себе, что наслаждается превосходной едой и безукоризненным обслуживанием.
После ужина Джордан взял курс на восток по бульвару Санта-Моника. Резко затормозил у клуба «Сенчури Сити», в котором бывал раньше, но вскоре снова сел за руль. По дороге в Голливуд заскочил в ирландский паб, но там за стойкой оказался бармен, который слишком много говорил и задавал много вопросов.
К полуночи он уже отчаянно сражался с мыслью, как глупо он проводит время: завел несколько случайных знакомств, получил приглашения на две вечеринки…
К тому же Джордан смутно представлял себе, как он скажет бабушке, что он снова один, и это тоже не давало ему покоя. Он уже собрался ехать домой, но машина почему-то решила по-своему. И свернула с шоссе в Лейквуд — престижный район в нескольких милях от побережья Сил-Бич; там свили себе гнездо представители среднего класса. Именно в Лейквуде и жила Ева.
В час ночи он обнаружил, что затормозил у дома Евы. В голове у него родилась совершенно бредовая идея. Он вылез из машины и по ухоженной дорожке направился к дому.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На стук отозвалась Рози.
— А, это ты. — Она высунула голову из двери, подозрительно прищурившись сонными глазами.
— Привет, Рози. — Джордан невольно улыбнулся. Ему всегда нравилась Рози, ее прямота и большое сердце. — Ева дома?
— Да.
— Я хотел бы с ней поговорить.
С минуту Рози на него смотрела, а потом буркнула:
— Погоди немного, я…
За ее спиной раздался голос Евы:
— Кто там, Рози?
Придерживая полу своего скромного халатика, Ева выглянула из-за плеча Рози. Волосы у нее были взъерошены, заспанное лицо безмятежно. При .виде Джордана она заморгала, не сдержав восклицания.
Руки Джордана, которые он не вынул из карманов, сжались в кулаки. Лишь чудом ему удавалось сдерживать себя и не поддаться желанию оттолкнуть Рози и ринуться навстречу Еве, прижать ее к себе и поцеловать так, чтобы она раз и навсегда поняла, что принадлежит только ему, и никому больше.
Это был в высшей степени наивный и непрошеный порыв, и Джордан это понимал. Она не принадлежит ему, таков был ее выбор. Она сорвала свадьбу, но от этого его не стало к ней меньше тянуть.
Он посмотрел в ее большие испуганные глаза.
— Я знаю, уже поздно, но хочу попросить тебя об одном одолжении.
— Да, конечно. О чем же?
— Может, ты пригласишь его войти? — тяжело вздохнув, произнесла Рози.
— О, да-да. — Ева едва улыбнулась, но тут же снова стала серьезной. — Входи.
— Спасибо.
Рози с Евой отошли от дверей, и Джордан переступил порог маленькой прихожей. Потом все трое остановились — Ева с Джорданом уставились друг на друга, а Рози переводила взгляд с одного на другого.
И наконец, скорчив гримасу, она предложила:
— Может, вы пройдете поговорить в гостиную, а я отправлюсь спать?
Не отрывая глаз от Джордана, Ева пробормотала:
— В самом деле, хорошая мысль. Спокойной ночи, Рози…
— Да, — поддержал ее Джордан, — спокойной ночи.
Рози поспешила к себе в кровать, но ни Ева, ни Джордан ее ухода не заметили.
Ева устроилась на подлокотнике кресла. Их разделял кофейный столик. Джордан огляделся по сторонам, как будто оказался здесь впервые.
Потом с подчеркнутой вежливостью спросил:
— Как Уэсли и Лиза?
— Нормально. С ними все в порядке.
— Рад это слышать.
После обмена любезностями наступила тишина, и Ева увидела, что Джордан переменился в лице, а это не предвещало ничего хорошего.
Наконец он заговорил:
— Вчера я позвонил Алме, чтобы рассказать, что произошло.
Ева кивнула, ощущая горечь при мысли о том, как он любит свою бабушку и как трудно, наверное, ему было сказать, что свадьба не состоялась.
Он говорил ровным голосом и только о главном.
— И не смог этого сделать.
Ева оторвала взгляд от подола своего халата и встретилась с глазами Джордана.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что сказал. — В его ровном голосе вдруг зазвучало беспокойство. — Она стала нас поздравлять, а у меня не хватило храбрости признаться, что свадьба не состоялась. Ей уже много лет.
— Я знаю, но…
Он с минуту помолчал, наверно подбирая слова.
— У нас, — жестом он указал на нее и на себя, есть дети. А она всегда мечтала, чтобы у меня были жена и дети.
— Понимаю.
— Неужели? — Он холодно смотрел на нее, точно сомневался, что, женщина вроде нее, с легкостью нарушающая данное обещание, вообще способна понять, какие чувства может испытывать его любимая бабушка.
— Да, — твердо ответила Ева, начиная раздражаться. — Понимаю. И мне очень жаль, Джордан.
Тем не менее я все же…
Вдруг он вскочил, и от неожиданности она вздрогнула, позабыв, что хотела сказать.
— И насколько тебе жаль?
Она отшатнулась.
— Джордан, я…
Он угрожающе уставился на нее.
— Я спрашиваю, насколько тебе жаль? Достаточно, чтобы помочь мне как-то выйти из этого положения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12