— Послушайте, зачем ждать так долго? — Стивен прошел поворот, едва касаясь руля. — В пятницу я закончу работу здесь и поеду в Коста-Брава — Дикий Берег. Великолепное место, к тому же у меня превосходная идея. Почему бы нам не поехать вместе? Самолет вылетает в воскресенье, вы успеете выспаться и продолжить работу в понедельник.Я не знала, что и сказать.— Спать будем в разных комнатах, — быстро добавил он. — Послушайте, вы отлично проведете время!— Хорошо. — Я пообещала себе, что ни при каких обстоятельствах не стану заниматься с ним любовью. Может, он говорил правду, утверждая, что все его романы — всего лишь фантазии журналистов. Как знать? Масса желанных мужчин на самом деле однолюбы. В конце концов, если смотреть правде в глаза, я тоже одна.— Значит, договорились? — уточнил Стивен.— Хорошо, почему бы и нет, — мне просто было нечего терять. ГЛАВА 20 Расставшись с Брендоном, я снова засомневалась… Известный бабник! Но он не производил такого впечатления… Я лучше кого-либо знакома с репортерскими «утками». Я напряженно работаю дома, никакой «личной жизни», однако что только обо мне не говорят! Можно подумать…Наконец в пятницу, для поддержания светской жизни и разрушения образа суперженщины-трудоголика, я освободилась до окончания рабочего дня и поспешила в отель собрать вещи для поездки в Коста-Брава. Времени было мало, весь мой гардероб состоял из обрезанных джинсов, топика, кроссовок и бейсбольной кепки, с раннего утра защищавшей от жаркого солнца во время съемок; я сунула также пару джинсов для прохладных вечеров, несколько чистых футболок и майку лавандового цвета с вырезом на плече. Стивен приехал вовремя в белоснежной рубашке с голубыми полосками: рукава аккуратно закатаны до локтей, джинсы недавно выстираны и выглажены, имбирного цвета мокасины. Он очаровательно улыбался. Я бросила свой тощий рюкзак на заднее сиденье сверкающего желтого джипа и села рядом с журналистом.— Выглядишь просто потрясающе, — он неожиданно перешел на «ты». — Только тебе больше подошла бы кепка с буквами «JIA». В следующий раз я подарю тебе шляпу с рекламой «Доджерс»… Смотришься великолепно… Я чень рад, что ты смогла поехать.— Благодарю за комплимент. Я тоже рада, что выбралась. И не думала, что мне удастся, неделя была кошмарная.— Да, дела здесь не всегда идут так гладко, как дома, — он улыбнулся, словно всю неделю занимался киносъемкой в чужой стране.— Каждый день какие-то сюрпризы, — призналась я. — Пришлось переписать сценарий, потому что заказанные вещи не привезли, декорации не подготовили или техники с актерами не вышли на работу. Тем не менее материал получился великолепный, естественный! Все участники съемок потрудились на славу, и я рада, что работа закончена!— Похоже, у меня аналогичный случай. Материал неплохой, я тоже доволен.Мы рассмеялись. Стивен вел себя, как будто мы давным-давно знакомы.— Знаешь, — я наконец расслабилась, — я долго жила в Барселоне, но никогда не ездила в Коста-Брава.— Надо же, а я и не знал. Мне и самому когда-то давно довелось почти что жить тут. Испания всегда влекла меня. А когда ты здесь жила?— Когда танцевала. Поступила в гастролирующую европейскую балетную труппу. Труппа, закончив выступления в Барселоне, отправилась в Париж. Я же осталась здесь и стала танцевать в оперном театре. Мне только исполнилось девятнадцать.— Должно быть, тебе понравилось в Барселоне, если ты отказалась от Парижа. И что ты чувствовала, танцуя здесь? Вероятно, нечто волнительное для юной девушки. Что ты делала?— Я бы рассказала, если бы не моя усталость. — Зачем затрагивать эту тему? Вдруг он знает о Бетти? Обо всех ее любовниках… Сколько их было? Что если он знает о сексуальной акробатике, которую она постигла в Барселоне… впрочем, нет… Я всегда была с ней знакома… Меня прекрасно обучили раньше…— Пожалуйста, не стоит разговаривать только из уважения ко мне. Откинься на спинку сиденья, отдыхай. За уик-энд мы вдоволь наговоримся.Должно быть, когда я находилась здесь, Стивен катался на лыжах в Америке… Со своей молодой женой… Здоровая любящая пара… блестящие молодые американцы…— Коста-Брава сейчас совсем не та, нежели в твои балетные годы, — заявил Стивен. — Теперь тут масса отелей и людей, как на любом другом прибрежном курорте. Но я покажу тебе мои любимые места, где скалы слишком отвесны, чтобы строить отели, а пляжи чересчур каменисты для туристов. В окрестностях только старая маврская крепость и несколько древних замков на скалах.— Там так пустынно?— Ну… кажется, есть еще четырехзвездочный отель для любителей гольфа, где-то в долине возле рыбацкой деревни. Его построили на тот случай, если кому-то захочется цивилизации.— Звучит заманчиво, — я улыбнулась. — Мне всегда нравилась природа, но только сейчас, на съемках, появилась возможность наслаждаться ею. Я всегда была жертвой великих нью-йоркских застенков.Мы мчались на север, проезжая скалы Коста-Врава. По сторонам мелькали плотно расставленные белые отели, отдыхающие в купальных костюмах, пляжные пиццерии и магазины летней одежды; вдали искрилось бирюзовое море. Горы, покрытые густой голубовато-зеленой растительностью. Деревья отбрасывали зеленоватые тени на ровный золотистый песок. Стивен убрал козырьки на лобовом стекле джипа; мы буквально купались в солнечном свете.— Держись, — предупредил журналист. — Дорога неровная и опасная.Он взялся за руль обеими руками; очевидно, не шутит, подумала я и только успела вцепиться в ручку, как машина здорово подпрыгнула. Еще чуть-чуть, и я вылетела бы из джипа.Он засмеялся.— Знаю, похоже, что я специально везу тебя по ухабам, но поверь, это не так.— Правда?Мы смеялись и подпрыгивали, как в маленьком автомобильчике на аттракционах. Дорога проходила среди скалистого серого ландшафта наподобие лунного; призрачные облака закрывали вершины гор. Внизу нростирались остроконечные белые коралловые рифы, выступая из воды, которая постоянно меняла цвет.— Неземной пейзаж, — заметила Элизабет. — Хорошо бы запомнить это место. Вдруг буду когда-нибудь снимать научно-фантастический фильм.— Никаких проблем. Сейчас сделаю для тебя несколько снимков, в нужный момент они окажутся под рукой. Там, сзади, как раз скучает новый «Никон» — дожидается подходящего случая.Стивен остановил джип, и мы залюбовались далекой серебристо-зеленой оливковой рощей. За ней низкое предвечернее солнце словно позолотой покрывало маленькую маврскую деревушку.— Как насчет коктейля в лучах заходящего солнца?Сделав снимки, Стивен съехал на обочину.— Здорово, Стивен!Он сунул руку в холодильник, вытащил оттуда два ледяных бокала и бутылку лимонного «Абсолюта». Помог мне выйти из джипа.— Теперь надо найти симпатичный ровный камень, — сказал он.Примостившись на скале, мы любовались красками заката. Бирюзовый и оранжевый тона сливались у линии горизонта в один мистический луч. Выступавшие из воды лунные скалы красноватыми драконами охраняли до рассвета одинокие корабли.— Давай продолжим путь, пока солнце еще не скрылось. — Стивен забрал бокалы. — Оно ыстро опускается за горизонт. Затем все станет черным. К тому же я проголодался. А ты?— Просто умираю от голода.— Еще пара виражей, и мы — у маяка. Там чудесный баскский ресторан. Тебе понравится!— Отлично! Как тебе удается так хорошо ориентироваться?— В горах я чувствую себя как дома, — улыбнулся он. — У меня свой подход.— Похоже, так оно и есть.Вскоре радушный хозяин ресторана усадил нас в своем заведении, слишком удаленном от отелей, чтобы приносить серьезную прибыль. Лишь за одним столиком сидели посетители. Нам подали выдержанное красное вино, свежих креветок и хрустящий хлеб. Кушанье божественно пахло чесноком.— Попробуйте фирменное блюдо — тушеную рыбу в белом вине, — предложил хозяин.— С удовольствием, — хором согласились мы.— Но должен предупредить, на приготовление уйдет какое-то время, — произнес он. — Ведь вы, американцы, всегда… спешите, спешите.— Только не этот американец, — заверил Стивен. — Я из Калифорнии. Спросите мою подругу из Нью-Йорка.— Только не в этот уик-энд, — подтвердила я.— Тогда все в порядке.— Absolutamente. — Стивен поднял руки, чтобы выказать нашу готовность подождать.— Великолепно.Хозяин обрадовался тому, что мы отведаем жемчужину морской кухни.Давненько уже мне не доводилось так отдыхать. Откинувшись на спинку стула, я отдавала должное манерам Стивена, его внешности.— Пожалуйста, расскажи мне еще о горных лыясах.— Хорошо, если поведаешь, как ты танцевала в Барселоне.— Предлагаю сделку, — уклончиво ответила я. — Сегодня ты делишься воспоминаниями, а завтра я.«Надо быть осторожной, — подумала я… — С ним мне слишком комфортно… Он может нарушить все мои планы… »— Времени полно, — закончила я. — К тому же ты обещал.— О'кей, пожалуй, начну, — великодушно согласился Стивен, когда довольный хозяин снова наполнил наши бокалы, убрал крошки с клетчатой скатерти и принес свежий паштет собственного приготовления — рыба еще готовилась.— Ты когда-нибудь спускалась на лыжах с горы, Элизабет? — с воодушевлением поинтересовался Стивен.— Нет, но хотелось бы попробовать.— Ты, наверное, все равно сумеешь понять, что значили для меля горные лыжи. Они дарили мне свободу. На лыжах я совершенно не испытывал страха. В детстве мне казалось, что Бог одарил меня волшебной горой. Только меня одного. Я до сих пор иногда испытываю это ощущение.Удивительно, но он делился со мной такими ощущениями! Стивен замолчал и посмотрел на меня, решая, стоит ли продолжать.— Пожалуйста, продолжай, — попросила я.Он задумался, потом вздохнул и продолжил:— Думаю, многие парни, жившие в такой же среде, что и я, строгих религиозных правил, с отцами семейств, работавшими в крупных компаниях или банках, как мой… видели в своих отцах тиранов. До тринадцати лет я вечно испытывал страх, нервничал. Обстановка дома была ужасной. Я постоянно боялся отца. Этот человек смахивал на медведя. Не знаю, способны ли девушки понять отношения отца и сына. Изначально от мальчика ждут, что он будет похож на отца. У тебя есть братья, Элизабет?— Нет, и я мало общалась с мальчиками в детстве.— Отец во мне явно разочаровался. Я был мечтателем, любил природу, сочинял стихи о деревьях, траве, небесах. Он же хотел иметь сына, рожденного для учебы в гарвардской или уортоновской школе бизнеса. Или хотя бы школьного чемпиона, каким был сам. Но вначале спорт мне не давался. Присутствие отца делало меня маленьким, незначительным, невидимым; похоже, ему нравилось вызывать у меня такие ощущения. Я освобождался от этого, лишь убегая в горы. Смеясь, кубарем катился с горы, весь в снегу. Радовался, что перехитрил его.Вскоре я встал на лыжи, и моя гора стала для меня самым важным местом на земле. Если я не катался, то думал о ней. С годами набрал вес и окреп, меня заметили, и отец стал относиться ко мне терпимее. Но теперь я уже не нуждался в его одобрении. Благодаря ему мне стало ясно, что такое свобода… все прочее не имело значения. Я покорял вершины повыше. Хотел кататься на лыжах там, куда никто не поднимался. Затевал игру с самим собой… Говорил себе, что обрету свободу, если спущусь с большей высоты за меньшее время. Через некоторое время свобода чувствовалась лишь при скорости шестьдесят миль в час. Не знаю почему, но мне никогда не приходили в голову мысли о смерти или несчастье. Потом я стал прыгать со скал. И в полете был свободен…Я получил спортивную стипендию и мог не посещать занятия. В раздевалке меня снабжали ответами на экзаменационные вопросы, чтобы только оставить в колледже в спортивной команде. Наконец в олимпийской сборной я завоевал серебро. Безумная радость, но эти ощущения были весьма личными. Несясь с горы, наслаждаясь свободой от страха, я не был захвачен духом состязания, как другие. Однако победа пьянила. Я стал любимцем журналистов, потому что давал забавные интервью, облегчал их работу. Они писали о моем стиле, связывая его с моей личностью. Так сложилась репутация бесшабашного парня. Сначала это не соответствовало действительности, но человек вживается в роль.Стивен замолчал. Появился хозяин ресторана и поставил перед нами дымящуюся тушеную рыбу и толстые керамические горшочки с дурманящей смесью из моллюсков, лука, базилика и вина.— Пожалуйста, пожалуйста, продолжай, — попросила я, искренне захваченная историей мужчины, сидевшего напротив. — И что же произошло после олимпиады?— Мы с женой провели несколько лет, радуясь снегу, зарабатывая на жизнь уроками звездам и политикам, таская за собой Дженн. Были лыжными бродягами, людьми шестидесятых годов. Затем Тони погибла в авиакатастрофе, и я просто обезумел от горя. Мама забрала Дженн к себе в Колорадо, я вернулся к свободной жизни странника. Спускался с самых высоких гор, искал идеальный снег. Нигде не задерживался надолго. Стал прыгать со скал, мне много платили за шоу, но я делал бы это и бесплатно. Деньги были нужны мне только из-за Дженн. Мне хотелось, чтобы у нее было все. Я разработал специальные крепления. Теперь меня повсюду преследовали женщины. Чего еще желать? Я носился по горам, воде, летал в воздухе, вращался в полете, делал обратные сальто, снова прыгал со скал. Отрываясь от земли, я еще не знал, что намерен сделать. Это было здорово! Камни и деревья подсказывали мне место приземления. И никогда не надоедал белевший подо мной снег.Мы со Стивеном не отрываясь смотрели друг на друга. В его глазах читалось что-то новое. Он затронул глубокие чувства, таившиеся в его душе, и мы оба понимали это.Я первая нарушила молчание.— Для меня свобода тоже была дороже всего на свете. Не знаю, что и сказать. Прости, пожалуйста. После «Авенида Палас» я сильно ошибалась на твой счет.— Вечная история, — откликнулся он. — Рано или поздно люди понимают, что я не такой уж плохой парень. По правде говоря, я никому так не рассказывал о лыжах. Обычно людей больше интересуют страсти и муки соревнований… тяжелая работа… победы… то, как я завоевал серебро, мое отношение к другим лыжникам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31