OCR Larisa_F
«Майклз Ферн. Опасный розыгрыш. Гордость и страсть. Романы»: Русич; Смоленск; 1997
ISBN 5-88590-729-3
Аннотация
Невинный розыгрыш, затеянный юной Викторией и ее кузеном – девушка не хочет выходить замуж за старого и богатого лорда, – оборачивается смертельной ловушкой. Виктория попадает в руки разбойников. Такова сюжетная линия этого романа.
Майклз Ферн
Опасный розыгрыш
Тому Картини с благодарностью от Скарблейда
Глава 1
Заходящее солнце догорало мириадами золотисто-оранжевых бликов, ласкающее тепло дневного воздуха перешло в зябкую прохладу осеннего вечера. Быстро надвигались сумерки. Когда стало совсем темно, богато украшенная карета остановилась посреди дороги, лакей в ливрее спрыгнул с облучка, где занимал место рядом с кучером, и укрепил на дверцах экипажа два зажженных медных фонаря.
Лорд Нельсон Ролингс, раздосадованный, что его отвлекли от размышлений, нетерпеливо выглянул в окно, разглядывая каменистую ухабистую дорогу, освещенную желтыми кругами от фонарей.
Карета снова тронулась, трясясь и подскакивая. Лорд Ролингс безуспешно пытался поудобнее устроиться на плюшевом сиденье.
– Эти дороги просто невыносимы, – пожаловался он своим спутникам. – Если мы доберемся до дома живыми, это произойдет не от усердия кучера. Он еще не пропустил ни одного ухаба на этой чертовой… – лорд сдержал готовое сорваться с языка грубое слово, не желая доставить неудовольствие жене и дочери, и завершил фразу более сдержанно: – … дороге.
– Да, Нельсон, поговорите, пожалуйста, с возницей, эта поездка ни на что не похожа. У меня болят все кости, – отозвалась леди Ролингс своим мягким детским голоском.
– Осталось часа два езды, дорогая, – постарался успокоить жену лорд Нельсон. – Нужно запастись храбростью и терпением. Вспомните лучше о приятном лете в нашем загородном поместье, ведь там нам было так хорошо, не правда ли? Теперь настала пора переносить тяготы пути.
– Вы правы, Нельсон, – согласилась леди Ролингс. Ее хорошенькое личико озарилось улыбкой при мысли, что скоро они наконец вернутся в Лондон.
Лорд Ролингс снова откинулся на мягкие подушки, прикрыв глаза. Желудок жестоко наказывал за непомерно жирную пищу, съеденную за завтраком. «Будь прокляты эти придорожные харчевни!» – безмолвно жаловался он самому себе, стискивая кулаки от усиливающейся боли. Достал из нагрудного кармана коробочку с мятными пилюлями.
– Опять беспокоит желудок? – озабоченно спросила леди Лидия.
– Пустяки, – пробормотал лорд Нельсон, ловко пряча лекарство в ладони. Он не хотел, чтобы жена заметила, что в руках у него не золотая коробочка, а другая, невзрачная на вид. Тяжело вздохнув, он положил пилюли в карман. Лето прошло в бесконечных поездках к ростовщикам, к которым перешли многие безделушки. Но лорд Ролингс ни за что не признался бы жене, что для них настали тяжелые времена.
Что можно сделать при данных обстоятельствах? Он потерял расположение короля; земли, сдававшиеся в аренду, отняты, он все глубже залезал в долги.
Ролингс знал: как только они вернутся в Лондон, кредиторы набросятся на него с удвоенной алчностью. Отступать некуда, уже до отъезда он исчерпал все возможности.
Лорд сокрушенно покачал головой и открыл глаза. Лицо озарилось при взгляде на Викторию, ненаглядную дочь, сидевшую напротив. Она была очаровательна. Кокетливая шляпка прикрывала густые золотистые волосы, несколько непослушных локонов выбились из прически и мило спадали на лоб, зеленые глаза великолепно оттеняли бело-розовый цвет лица. Густые темные ресницы опущены, скрывая неотразимые глаза.
«Другого пути не остается, – рассуждал лорд Ролингс сам с собой. – Придется пожертвовать дочерью и отдать ее лорду Фаулер-Грину». Мысль об этом господине солидного телосложения и годами старше его самого вызвала новый приступ боли. Все лето Ролингс пытался найти выход и спасти семью от разорения. Виктории всего двадцать два, многие девушки их круга выходят замуж гораздо позже. «Однако, – убеждал себя лорд Нельсон, – мы живем в восемнадцатом веке! Все же глупо смотреть на такую цветущую и образованную девушку, как Виктория, так, словно ее молодость уже кончилась и ей уготована незавидная участь старой девы!»
Но и сам он не молодеет. Скоро уже пятьдесят девять, пора устроить дочь понадежнее. Если с ним что-то случится, Виктории предстоит позаботится о матери, муж Виктории последит за счетами леди Лидии. А кто справится с этой задачей лучше, чем лорд Фаулер-Грин?
Важный лорд Фаулер-Грин давно не сводит глаз с Виктории, а прослышав о трудном положении семейства, недвусмысленно дал понять – он согласен помочь, если будет принят в родственники, предпочтительно в качестве зятя. Лорду Нельсону оставалось только убедить Викторию, что лорд Фаулер-Грин – самая подходящая партия.
При первой попытке разговора о замужестве, Виктория проявила завидную стойкость характера и отцу пришлось выдержать яростную атаку. Беседа была отложена до лучших времен. Лорд Ролингс достаточно хорошо знал дочь и мог с полным основанием предполагать, что худшее в этом вопросе еще впереди.
Виктория отличалась необузданным своеволием, этого нельзя было отнять. Леди Лидия давно отчаялась укротить дикий нрав и острый язычок дочери. Лорд Нельсон тоже зачастую должен был признать свое бессилие в наставлении ее на правильный путь, но в глубине души не сомневался – если Виктории станут известны все обстоятельства, он сможет убедить ее пойти на уступки, ведь ей нужна надежная опора. Лорд предпочитал, чтобы дочь кричала и брыкалась, нежели страдала молча.
Он еще раз взглянул на Викторию, молча сидевшую откинувшись на мягкую спинку сиденья. Безмятежная, словно ангел. Однако этот нежный взгляд мог в одну секунду измениться и заморозить кровь в жилах или, напротив, одарить счастливца такой добротой и теплом, что тому век не захочется расстаться с обладательницей магических чар.
– Вам прохладно, дорогой? – прозвучал участливый голос леди Лидии.
Лорд Нельсон очнулся от глубокой задумчивости:
– Нет.
Слово прозвучало более резко, чем ему хотелось бы. Очевидно, его мучают угрызения совести за продажу дочери, как заложницы. Но другой возможности обеспечить ее будущее нет, и нужно еще позаботиться о Лидии. Захотелось протянуть руку и коснуться жены. Такие же светлые волосы, как у дочери, только бледнее оттенком, выбивались из-под шляпки. «Chapeau», – поправил он себя. Лидия всегда называла свои головные уборы chapeau. Скользнув взглядом по ее стройной фигуре, подумал, что со дня их свадьбы она не прибавила ни фунта.
Леди Лидия тоже вышла замуж по расчету, но лорду Ролингсу казалось, что со временем она полюбила его. Конечно, не так горячо, как он любил ее, но достаточно сильно, чтобы обеспечить спокойную жизнь, волноваться за его здоровье и благополучие. Милая, дорогая Лидия. Ее верностью можно было только восхищаться. Даже в вопросе о замужестве дочери она всецело приняла сторону мужа, хотя жених годился Виктории в отцы. Она просто заявила дочери: «Дорогая, если ваш отец желает этого брака, вам следует повиноваться». Лорд надеялся, что, оставшись с дочерью наедине, Лидия поведала ей историю собственного замужества и попыталась показать, как в конце концов все хорошо обошлось.
– Грейнджер, – мягко обратилась Виктория к кузену – четвертому спутнику, сидевшему рядом с лордом, – вы спите?
– Нет, Тори. Разве можно заснуть при такой тряске, черт побери?
Грейнджер быстро взглянул в сторону дяди:
– Прошу прощения, сэр.
Лорд Ролингс что-то пробурчал себе под нос и отвернулся к окну. Грейнджер подмигнул кузине. Тори – так называли Викторию в семье – тоже посмотрела на отца и хихикнула. Грейнджер всегда чертыхался, что неизменно раздражало лорда Нельсона, и поэтому постоянно извинялся.
– Грейнджер, пожалуйста, расскажите нам о разбойниках. Вы всегда так интересно рассказываете, а нам не помешает немного развлечься. Откуда вам известно так много подробностей о разбойниках? Вы ведь джентльмен, – добавила она после небольшой паузы.
Грейнджер Лапид испытующе посмотрел на дядю. И зачем Тори понадобилось напоминать о его осведомленности в делах бандитов, которыми кишат дороги Англии? Хитренькая, ее хлебом не корми, только дай поразвлечься за счет кузена. Она ведь прекрасно знает, что отец не выносит этих разговорчиков.
От пытливых глаз девушки не укрылось беспокойство кузена. На ее полных губках играла озорная улыбка, она опустила ресницы, чтобы скрыть насмешку. Бедный Грейнджер так боится дяди! Возможно, если бы он не зависел от него материально, то вел бы себя посмелее. Тори казалось, что она видит брата насквозь, до самого хребта, который, по ее мнению, вообще отсутствует в его теле. Грейнджер нервно взъерошил свои светло-каштановые волосы, на лице появилось обиженное выражение.
– Давай, повесели ребенка, – пробурчал Ролингс. – Если ей не хватает ума-разума понять, что ты вообще ничего не знаешь, тем более об этих негодяях, от которых житья нет на дорогах, значит, на нее не подействуют твои россказни.
Грейнджер вопросительно посмотрел на кузину. Та видела – слова отца задели брата, и пожалела, что затеяла разговор. Тори было известно, что Грейнджер действительно знаком с жизнью преступников и бродяг, но ей никогда не удавалось защитить его от нападок отца. Впрочем, она не очень старалась, ибо это означало бы признание факта, что Грейнджер посещает подвальчики и гостиницы, пользующиеся дурной репутацией и часто дающие приют подонкам разных мастей. Грейнджеру не хватало характера, чтобы самому испробовать образ жизни отщепенцев, но он тешил самолюбие и удовлетворял страсть к сильным ощущениям, наблюдая эту жизнь со стороны. Казалось, знакомство с ворами и прочими негодяями придает ему вес в обществе и собственных глазах.
– Дорогая Тори, – произнес Грейнджер гнусавым голосом, зная, как это действует на нервы кузине, – о бандитах с большой дороги известно всем. Это шайка воров и проходимцев. Например, Скарблейд, есть такой типчик. Говорят, у него сердце черного цвета и… – он помедлил и добавил устрашающим тоном: – Ему все равно, на кого нападать. Он не щадит ни мужчин, ни женщин.
– Как восхитительно! Я бы хотела, чтобы меня ограбил Скарблейд.
Глаза девушки засияли, что раздосадовало Грейнджера. Он хорошо знал кузину, уж она-то обрадуется, если на них нападут, ей просто не терпится пощекотать нервы.
– Тори, вы невыносимы, – кисло заметил Грейнджер. – Я, как ни странно, вовсе не желаю быть ограбленным ночью на большой дороге. Кстати, у меня в кармане абсолютно пусто, – он вывернул карманы, чтобы продемонстрировать правдивость утверждения. – Как вы думаете, что скажет Скарблейд, когда узнает, что мне нечем его порадовать?
– Ну, тогда он, возможно, полоснет вас ножом по горлу. Надеюсь, это случится не сегодня, – успокоила Тори кузена, расправляя складки муслиновой юбки, – так что кровь не прольется.
Грейнджер побледнел, глядя в задорные глаза девушки.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, Грейнджер. Если на нас нападут, я буду на коленях умолять Скарблейда, чтобы он вас помиловал. Скажу, что ради вашего спасения согласна на все. Кроме того, смогу постоять за себя – ведь не так давно вы научили меня метать нож в цель. Если помните, отлично получалось! У меня меткий бросок, не правда ли?
Грейнджер совсем побледнел и искоса посмотрел на дядю. Его так часто упрекали, что он плохо влияет на Тори, обучая ее неприличным для леди вещам, что он почти забыл: инициатором всегда выступала Тори, а не он.
– Боюсь, дорогая кузина, ваши таланты не пригодятся. Этому человеку нужны только деньги и драгоценности. И он не щепетилен в выборе средств. Если возникнет необходимость, он легко обагрит руки кровью. Скарблейд орудует как раз на этой части дороги, но, если удастся проскочить еще несколько миль, мы благополучно доберемся до цели.
Лорд Ролингс застонал вслух. Грейнджер принялся убеждать почтенного джентльмена, что все сказанное – истинная правда, но тот его почти не слушал. Молодой человек замолчал, считая оскорбительным отсутствие интереса к своим словам. Он не знал одного: лорду Ролингсу никогда уже не выпутаться из финансовых затруднений, если их еще и ограбят.
Тори заметила реакцию отца, но продолжала подзадоривать Грейнджера.
– Вы действительно уверены, что это часть дороги Скарблейда? И нас могут здесь ограбить, а может, нам перережут горло? – спросила она тихо, не желая еще больше волновать отца.
Леди Лидия в ужасе вскрикнула:
– Какие дикие вещи вы говорите, милочка! Вы слышите, Нельсон, о чем говорит ваша дочь? Что обрезать? Волосы? Но только преступницы и сумасшедшие обрезают волосы. Я запрещаю вам это делать! Слышите? Никогда не слышала ничего подобного! Глупая девчонка, что вы еще придумаете? Я знала, что совершаю ошибку, разрешая вам ребенком играть на кухне! Тори, запрещаю даже думать об этом! И закроем тему, чтобы я больше не слышала подобных глупостей!
Тори кивнула в знак согласия. Матери бесполезно доказывать, что та все неправильно поняла. В последнее время слух леди Лидии заметно ухудшился. Тори и отец делали вид, что ничего не происходит. Но теперь девушка попыталась представить, как будет выглядеть с обрезанными волосами.
– Грейнджер, не могли бы вы описать Скарблейда?
– Внешне он довольно красив, по крайней мере, так утверждают дамы. На левой щеке шрам в виде буквы S, который багровеет, когда разбойник злится. S – соблазн, совращение, – Грейнджер ухмыльнулся. – В городе говорят, что есть знатные леди, которые специально договаривались с ним о повторном нападении, после того как однажды уже побывали в его «объятиях».
– Подумать только, – задумчиво протянула Тори, – договариваться, чтобы тебя ограбили! Расскажите, пожалуйста, еще.
– Говорят, у него глаза черные, как агат. Он появляется на великолепном вороном скакуне, и это создает впечатление огромного роста. Вот и все, больше мне ничего не известно, – Грейнджер устало отвернулся к окошку кареты и молча молил Бога, чтобы в этот вечер Он отвлек внимание Скарблейда от дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24