Но вот почему ее дом выглядит таким пустым без него? И с какой стати она вздумала ревновать при мысли о том, как Бирк целует другую женщину? Когда его нет рядом, печальные воспоминания прошлого захлестывают ее с прежней силой.
Как все это нелепо! – подумала она, открывая дверь и входя в дом, откуда навстречу ей бросилось все ее маленькое «стадо». Она приласкала Гизмо и взяла одну из кошек на руки. Да, она сможет победить Бирка в любой игре, которую он затевает, и ей совсем не нужна его забота, тем более что она окружена такой преданной любовью. Меньше всего на свете ей хотелось походить на свою мать, которая жить не могла без мужчин.
– Я сделала это для его собственного блага, – прошептала она Гизмо, прижимаясь щекой к его шерсти. – Он успокоится и поймет, что я в нем больше не нуждаюсь.
Глава четвертая
Когда Бирк очнулся, то увидел, что он лежит на постели Лэйси. В глотке саднило, будто по ней прошлись наждаком, а голова болела так, словно он пробивал ею стену. Два дня после того памятного вечера в баре он старался держаться подальше от Лэйси, зализывал душевные раны и при этом ухитрился подцепить грипп. Кое-как он добрался до Элсбет и Алека, однако тот, угостив его чаем с лимоном, твердо заявил:
– Мы с твоей сестрой женаты всего две недели, так что ты не сможешь остаться у нас, как бы плохо тебе ни было. Я позвоню Дункану.
Через полчаса приехал Дункан, прихватив с собой Кэлума, после чего начался семейный совет. Оказалось, что никто из Толчифов не хочет брать на себя заботу о Бирке, опасаясь, что тот перезаразит всю семью.
– Обо мне позаботится Лэйси, – прохрипел Бирк, после чего Дункан, Кэлум и Алек заулыбались. Затем, посовещавшись, они привезли его к дому Лэйси и внесли внутрь. – Помоги мне, Лэйси, – с трудом прошептал он, не обращая внимания на трех родственников, гоготавших где-то сзади. – Твои ребята сделали мой дом непригодным для жизни.
– О, Бирк! – только и воскликнула она, проводя своей прохладной маленькой ручкой по его пылавшим щекам. Однако сразу же пришла в себя и гневно запротестовала, особенно когда трое Толчифов положили Бирка на ее постель.
Всю ночь она поила его соком, давала таблетки, втирала в грудь эвкалиптово-ментоловый бальзам, прикладывала лед к его пылавшему лбу, мерила температуру – короче, вела себя как заботливая сиделка.
Когда он очнулся рано утром и зажмурился от яркого света, Лэйси мгновенно наклонилась к нему.
– Мне не слишком-то все это нравится, Бирк, – проворчала она, обтирая холодной влажной салфеткой его потное лицо, – ты всю ночь не давал мне спать. Для таких дел тебе нужна жена. А я слишком хороша для тебя, заруби это себе на носу.
Он ухитрился поймать ее руку и заставил присесть рядом с собой.
– Как жаль, что я болен и не могу тебя поцеловать. Ты знаешь, я заразился, поцеловав маленькую девочку – Мэри Лу, которая упала с велосипеда и сильно ушиблась у меня на глазах. У нее был грипп, и через сутки я уже и сам ослаб, как ребенок…
– Ты хоть помнишь, что тебя принесли Толчифы, причем ты трепыхался у них на руках, как пойманный кит? – Бирк молча помотал головой, и тогда она начала рассказывать: – Алек заявил, что Сибилла на седьмом месяце беременности, Меган едва оправилась от ветрянки, да и остальные очень боятся заразиться от тебя гриппом… Поэтому они принесли тебя сюда. А помнишь, как ты просил: «Помоги мне, Лэйси»? – Она поднялась, кровать качнулась, и в голове Бирка вновь зазвенели колокола, а перед глазами поплыли красные круги. – Я собираюсь на работу, – продолжила она, – но через пару часов вернусь. Все, что от тебя требуется, – это как можно больше спать, чтобы сбить температуру. Если ты будешь хорошо лечиться, то избежишь осложнений. А теперь приподнимись.
Обессиленный Бирк одними глазами умолял оставить его в покое, но безжалостная Лэйси тормошила его до тех пор, пока он не приподнялся и не сел, опираясь спиной о подушку.
Впрочем, во всей этой возне был даже элемент эротики – один раз он буквально уткнулся носом в ее груди, в то время как ее волосы ароматным дождем пролились на его голову.
– Глотай, – потребовала она, протягивая ему две таблетки. Бирк сделал над собой колоссальное усилие и с трудом проглотил их, что вызвало сильную боль в его воспаленном горле. – Запей. – И Лэйси поднесла к его губам стакан с апельсиновым соком.
Он сделал несколько жадных глотков, придерживая ее руку за запястье.
– Жажда? – понимающе спросила она и сама же ответила: – Ну, разумеется, при такой-то температуре. Вот, навязали тебя на мою голову! Не вздумай умереть, а то мне еще придется прятать твое тело в свежем бетонном растворе, чтобы избежать объяснений с полицией. Сейчас ты далеко не так горяч, как тогда, в баре, – продолжала говорить она. – Надеюсь, что твой грипп продлится недолго, и ты не станешь симулировать, чтобы подольше находиться в моем доме. Так, – она оглянулась по сторонам, – вот тебе пульт дистанционного управления, если захочешь посмотреть телевизор; а это – несколько журналов по строительству и компьютерам… телефон я поднесу поближе. Надеюсь, если вздумаешь позвонить, 1 то не станешь хвастаться своему абоненту, что находишься в моей постели? Принимай таблетки, пей сок и как можно больше воды и не вздумай приглашать девиц из своего многочисленного гарема в мой дом! – Лэйси снова обтерла его лицо влажной салфеткой. – Я вернусь домой еще до полудня. Постарайся к тому времени быть повеселее. – Она щелкнула его по носу и усмехнулась. – Весь город судачит о том, как ты вытаскивал меня из бара Мэдди. Говорят, что ты действовал, как все Толчифы, когда они видят женщину, которая им нравится. Но ведь мы с тобой знаем, что ты просто не выдержал, не так ли? Я видела тебя в деле, старый развратник, когда ты резвился с Эммой Ловенски на берегу реки. С ней ты откровенно сачковал, но со мной у тебя этот номер не пройдет.
Говоря это, она уже натягивала свитер поверх майки, расхаживая по комнате и разыскивая шляпу и перчатки. Когда Лэйси, наконец, ушла и в его воспаленном мозгу отзвенела последняя из ее намеренно издевательских фраз, Бирк мысленно поклялся себе, что она еще заплатит ему за это унижение. Скучать ему не пришлось – собака, и кошки немедленно запрыгнули на постель. Остаток утра он занимался тем, что пытался их согнать и при этом сам не свалиться на пол. Утомившись от" всей этой возни, он зарычал на ротвейлера и, окончательно обессилев, неожиданно заснул. Последняя его мысль была о том, что он все-таки добился своего и живет теперь там, где и хотел жить.
Лэйси ворвалась в дом ровно в полдень, как раз в тот момент, когда Бирк, уже проснувшись, смотрел по телевизору какую-то «мыльную оперу».
– Элсбет сварила тебе суп, – заявила она, переливая его в тарелку из большого термоса. Затем она поднесла тарелку Бирку и прикрыла его грудь кухонным полотенцем. – А ты стал еще более волосатым, чем когда тебе было двадцать лет.
– Убирайся, – просипел он.
– Кстати, пока ты с Эммой развлекался, Синди, Марго, и я вас снимали…
Бирк помотал головой, не желая открывать рот для ложки супа, поднесенной к его губам. Тогда Лэйси взяла край полотенца, зажала ему нос и держала так до тех пор, пока он не открыл рот. Воспользовавшись этим, она ловко влила суп.
– Один из приятелей Марго одолжил ей кинокамеру последней модели, – продолжала она. – Марго хотела продать тебе этот фильм, но у нас не было денег, чтобы проявить пленку, которая, между прочим, до сих пор находится у меня.
– Пощади, Лэйси! – взмолился он, проглотив вторую ложку наваристого куриного бульона с лапшой. – Неужели в тебе нет ни капли жалости? У меня и так раскалывается голова.
Бирк закрыл глаза, мечтая о скорейшем выздоровлении. Как только встанет на ноги, он найдет способ отплатить Лэйси.
– Ты прав. К тебе у меня нет ни капли жалости. Ешь. – Она пристально посмотрела на него и повысила голос: – Разве я не называла тебя «ходячим – спермобанком»? Да, конечно, я понимаю, что ты отрабатывал свою репутацию плейбоя не ради себя, а ради своих замечательных генов.
Сосредоточившись на процессе кормления, Лэйси непроизвольно приоткрыла рот, упершись кончиком своего язвительного язычка в верхнюю губу. Наблюдая за этим, Бирк поневоле залюбовался. Пятно засохшей извести пристало к одному из черных локонов, на носу – пятнышки голубой краски, за левое ухо заложен карандаш – да, Лэйси была бесподобна! Интересно, носит ли она сережки? Чтобы проверить это, он потянулся и слегка ухватил ее за нежно-бархатистую мочку уха, но Лэйси тут же отпрянула назад.
– Не трогай.
Тогда он приподнял голову и лизнул ее руку, державшую ложку.
– Будешь так делать – вылью суп тебе на голову, – невозмутимо пообещала Лэйси. – Сначала я думала проявить эту пленку, там запечатлено, как ты тискаешь и вылизываешь Эмму. Но, пожалуй, я лучше скажу Саре Джейн, что ты хочешь ее видеть. Думаю, она не будет возражать даже против гриппа, если заразится им от тебя.
– Трусиха, – прошептал Бирк. – Да не заражу я тебя!
– Вот этого я как раз не боюсь, у меня против тебя иммунитет. – И Лэйси, словно бы в доказательство своих слов, лизнула свою руку в том месте, где ее только что лизал Бирк.
– Когда я выздоровлю, мы еще об этом поговорим, – пообещал он. – Кроме того, тогда и посмотрим, кто кого заставит попотеть, не так ли?
– Поимев дело со мной, мужчины уже не в силах разговаривать, – презрительно заявила Лэйси. – Я способна испепелить их одним поцелуем… Хоть ты и пытаешься храбриться, но выглядишь жалким, как раздавленная лягушка. На-ка лучше прими таблетку.
По ее дрожащей руке Бирк понял, что она взбудоражена этим разговором. Значит, он все-таки сумел пробудить в ней женщину! Сколько бы любовников у нее ни было – об этом ему даже думать не хотелось, – он будет у нее последним!
Вскоре после того, как она снова ушла на работу, зазвонил телефон. Гизмо залаял, кошки засуетились, Бирк потянулся было к трубке, но тут сработал автоответчик, и он услышал хриплый голос Ио Маккэндлис. При этом на заднем фоне явственно слышался чей-то заспанный мужской голос.
– Лэйси, последний раз ты прислала так мало денег, что мне не хватило даже на пиво. А ведь мне еще нужна одежда и косметика! Вышли чек по тому же адресу.
Бирк медленно сполз с кровати, завернулся в одеяло и кое-как добрался до автоответчика. Он стер сообщение Ио, а затем, едва не наступая по дороге на мурлыкавших кошек, вернулся в постель.
Лэйси подперла голову рукой. Она сидела за столом, вяло ковыряя ложкой в тарелке с остывшей кашей. Куриный суп Элсбет она берегла для Бирка, поскольку сама умела готовить только консервированные супы. Как бы она сейчас хотела, чтобы он находился подальше от нее!
Подняв голову, она взглянула на Бирка, спавшего на ее постели и прижимавшего к себе одеяло с таким видом, словно это была женщина. Вот уже вторую ночь он метался в бреду, не давая ей спать.
Поднявшись со стула, Лэйси подошла к нему, вглядываясь в его осунувшееся мужественное лицо, на котором странно выделялись длинные черные ресницы. На смуглом виске тяжело пульсировала вздувшаяся жилка.
Какое-то время она задумчиво гладила одну из его прядей, а затем осторожно разжала пальцы. Это был Бирк, друг ее детства, показавший ей, что мужчина может быть деликатным и нежным. Наверное, не следовало рассказывать ему о возвращении матери, поскольку он сразу же почувствовал себя обязанным ее защищать. Почему она позволила Бирку вторгнуться в ее жизнь? Ведь ей не раз случалось выставлять мужчин за дверь, охлаждая их пыл одним резким словом.
Если она выйдет за Бирка замуж, то может сделать его несчастным. В этом отношении он совершенно прав. Сколько лет она потратила на борьбу с ним, осложняя этим жизнь и себе, и ему! Но что делать, если ее так сильно возбуждал вид разъяренного, грозного Бирка, когда казалось, что он буквально дымится, как пистолет после выстрела…
Лэйси протянула руку, чтобы отвести волосы с его лба, и в этот момент Бирк открыл глаза и спокойно взглянул на нее. Она затаила дыхание, зажмурилась, а когда осмелилась снова открыть глаза, Бирк опять спал, дыша глубоко и спокойно.
– Я всегда ненавидела тебя, – прошептала она, – такого самодовольного и сильного ублюдка, вообразившего себя покорителем женщин…
– Ты выйдешь за меня замуж, – не открывая глаз, вдруг глухо произнес он, и Лэйси вздрогнула, не в силах скрыть нервную дрожь. – Думай только об этом. Из-за тебя мне разонравились послушные и мягкосердечные женщины. Я знаю, что у тебя вполне хватит изобретательности на то, чтобы превратить мою жизнь в кромешный ад…
Она испуганно отпрянула и взбежала по лестнице. Ей на глаза попалось старое кресло-качалка, отсвечивавшее в лунном свете лакированным деревом, и Лэйси подошла поближе. Она вдруг почувствовала себя женщиной из другой эпохи, которая сидела в этом кресле, нежно укачивая своего новорожденного младенца. Ей уже двадцать девять лет, а она до сих пор не знает, что чувствует кормящая мать, держащая на руках сонного малыша. Задумавшись, Лэйси опустилась в кресло. На что может быть похоже это чувство? Она машинально подняла куклу, сидевшую на полу рядом с креслом, – это была старая кукла Фионы, – положила ее себе на колени и, слегка раскачиваясь, стала мурлыкать под нос ту самую колыбельную песню, которую ей пела Паулина Толчиф. Лунный свет заливал дом, вокруг царили тишина и покой, и Лэйси умиротворенно прикрыла глаза.
Внезапно тени зашевелились, она испуганно вскинула голову и увидела Бирка, завернутого в полотенце, который сидел на козлах и смотрел на нее. Он холодно улыбался, скрестив руки на груди.
– Ты уже кончила шуметь, дорогая?
Дорогая. Это слово почему-то так поразило ее, что она застыла на месте. Хотя чему тут удивляться: зная репутацию Бирка, можно было не сомневаться, что он обращался так к каждой из своих женщин.
– Я всю жизнь мечтала стать барабанщиком, – нелепо солгала она, чувствуя учащенное сердцебиение. Каким же сексуальным он выглядит в этом полотенце! Длинный шрам, начинавшийся от плеча и заканчивавшийся в районе живота, пересекает его выпуклую грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19