похоже, на такой черепашьей скорости они доберутся до него лишь через несколько часов. Правда, на самом деле на это у них ушло всего минут десять – благодаря Коко. Та как свои пять пальцев знала все объездные пути. Выключив фары, она, ловко маневрируя, повела машину по извилистым улочкам и закоулкам рыбацкого поселка.– Пап, а куда мы едем? – испуганно пискнула Матти.– Какая разница! – Шелли разрыдалась, спрятавлицо в ладони. – Все дороги ведут в ад.– А нельзя попробовать попасть в другое место? Я там уже был, в первом браке. – Каждый раз, когда машину заносило на головокружительном вираже, Кит крепче прижимал к себе Матти. – Посмотри, какой красивый отсюда вулкан. – Пытаясь успокоить испуганную девочку, он указал в сторону жерла: казалось, глядя на небо, вулкан надул ярко-оранжевые губы.Однако слова отца возымели противоположный эффект. Увидев, как из кровавой раны в боку земли выползают новые огненные червяки, Матти вскрикнула и задрожала.Шелли нежно похлопала ее по руке:– Только не реви. Мы скоро по-настоящему полюбуемся на этот чертов остров – когда взлетим над ним на самолете. Потерпи, осталось совсем немного.Доехав до конца взлетно-посадочной полосы, Коко вытолкала их из машины и указала на дыру в заборе:– Так вы пройдете мимо таможни. В зале вылета наверняка будет полный хаос, но это вам только на руку. Никто не обратит на вас внимания. И смотрите, не потеряйте свои чакры, ненормальные мечтатели! – С этими словами псевдохиппи и не такая уж роковая женщина Коко подмигнула опешившим горе-туристам. – Знаете, что я вижу, глядя в хрустальный шар? Золотую рыбку. Атеперь мне пора, еще надо успеть переосмыслить кое-какие догмы в моей карме.В следующее мгновение ее колымага умчалась прочь.Беглецы без особых приключений преодолели взлетно-посадочную полосу, но стоило им оказаться внутри аэропорта, как они тотчас притихли, под стать собственным шагам по мягкому ковровому покрытию. Яркий, слепящий глаза свет, казалось, был придуман специально для того, чтобы высвечивать потенциальных лазутчиков.Коко была права. Если вам надо тайком проникнуть на территорию аэропорта, лучшего момента, чем извержение вулкана, не придумать. На входящих никто не обращал ни малейшего внимания. Совсем по-другому дело обстояло с теми, кто хотел выбраться наружу. Эвакуацию населения осуществлял «Боинг-747» с Маврикия, готовый поднять в воздух триста пятьдесят душ, – в то время как получить посадочный талон рвались как минимум пять тысяч. Борт «Эр Франс», в свойственной компании расистском духе, брал только белых пассажиров с их собаками, чадами и домочадцами, наотрез отказавшись предоставить места прислуге из числа креолов. Шелли осталась с Матти, Кит бросился узнавать насчет билетов.Не успел он отойти, как по радио – сначала по-французски, затем по-английски – объявили, что аэропорт, который только-только открылся после циклона, вновь закрыт на неопределенное время, поскольку взлетно-посадочная полоса засыпана пеплом. Это препятствие к взлету крылатых машин было сущей мелочью по сравнению с разъяренной толпой, которая, круша и сметая все на своем пути, девятым валом устремилась к окошкам справочного бюро. Накрытые гигантской волной, Шелли и Матти оказались сбиты с ног. Еще мгновение – и людская масса, разверзшись, проглотила ребенка. Шелли в панике бросилась следом за девчушкой. В конце концов ей удалось нащупать в клубке тел теплую ручонку Матти и вытащить малышку наружу.– Куда прете?! – крикнула она напиравшей толпе, когда к ним наконец подоспел Кит. – Или вы английского языка не понимаете?– Шелли, – с улыбкой произнес он, – ведь это французы.По крайней мере Кит вернулся с хорошей новостью. В Си-эн-эн наняли гидроплан с Маврикия, чтобы эвакуировать Габи и ее съемочную группу. Кит повел Шелли с девочкой за собой в дальнюю, отгороженную часть зала и указал в окошко на старый, тупорылый гидроплан, стоявший на приколе в заливе. Шелли облегченно вздохнула. Однако будь это не жизнь, а кино, за экраном непременно прозвучали бы зловещие аккорды музыки, возвещавшие появление злодея.– Мне некогда с вами болтать, – раздался рядом с ними голос Габи. – Мне надо успеть на самолет.Позади режиссерши, являя собой ходячее воплощение своего прозвища, навьюченный софитами, камерой, звукозаписывающей аппаратурой и бесчисленными коробками с отснятым материалом, еле передвигая ноги, плелся Тягач. Красная физиономия его несла на себе следы неумеренных возлияний, а из пор – вместе с бьющим в нос потом – так и сочилась смертельная усталость. «Да, дружище, – сочувственно подумала Шелли, – ты на последнем издыхании, того гляди, тебя самого придется брать на буксир».– Встретимся на борту, – нахально заявила Шелли.– Ну уж нет! – В голосе Габи слышалась откровенная злоба. – Пока, Кит! Согласись, концовка получилась эффектная – жених пропал без вести во время извержения вулкана. Такое тянет на премию, – объявила она злорадно-торжествующим тоном. – Грин, если хочешь, поехали с нами. Можешь захватить с собой ребенка, там есть еще одно свободное место. Потом отснимем эпизод, как девочка вновь обрела мать. Народ хлебом не корми, дай похлюпать носом наддушераздирающими ситуациями. Пандора час назад вылетела частным вертолетом в Порт-Луис. Если не ошибаюсь, у нее там назначен срочный сеанс ваксации ног.– Габи, – попытался воззвать Кит к состраданию режиссерши, – оставь что-нибудь из ненужного тебе барахла, и тогда места хватит всем.– Это точно, – поддакнул Тягач. – Нам ведь в принципе нужны только пленки.– Извините, я не родилась стервой, такой меня сделали типы вроде Кинкейда! – И Габи врезала коленкой Киту прямо в пах. – Это тебе за то, что ты так поднасрал мне с фильмом!И Габи, и ее тянущие на национальную премию пленки исчезли в небольшом частном зале вылета, предназначенном для пассажиров гидроплана.– По-моему, она начала проникаться ко мне симпатией, – прокомментировал Кит, стиснув зубы отболи.– С чего ты взял?– С того, что она врезала мне по яйцам только один раз.– Послушай, почему она говорила лишь про два свободных места? – спросила Шелли.Киту пришлось сообщить ей, что французский порнограф и рок-звезда со своей секс-бомбой дали на лапу кому следует и заняли остальные места. Пилот уже объяснил ему: гидроплан практически перебрал лимит груза, и потому на борту остались два места – для одного взрослого и маленького ребенка.– Шелли, ты должна лететь с Матильдой! Я постараюсь раздобыть рыбацкую лодку. Если будет попутный ветер, а у портовых властей – хорошее настроение, я попаду на Маврикий уже завтра.– Нетушки! – воскликнула Матильда, которая до сих пор держалась тихо, как мышка. Было видно, что она вот-вот расплачется. – Я никуда не поеду без папы! Никуда!– Послушай, киска, папа знает, как лучше. Шелли о тебе позаботится.– И не рассчитывай. Я отказываюсь лететь на этом самолете, – отозвалась Шелли. – С девочкой полетишь ты.– Заткнись! Как я решил, так и будет.– Вот как? Где ты видишь у меня в руках пишущую машинку? Я тебе не секретарша, так что не смей мне диктовать!– О, счастливая супружеская пара!.. Будет вам ссориться. Никто из вас никуда не летит. В отличие от нас.Кит и Шелли, раскрыв от удивления рты, застьиш на месте, уставясь на Гаспара и его спутницу – официантку из бара. Шелли ощутила, как по спине вновь заползали мурашки ужаса. Правда, она тотчас подумала, что молчание – самая мудрая линия поведения в данный момент. У Кита имелось иное мнение на сей счет.– Черт! Опять ты. Как тот монстр из фильма ужасов – его убивают, а он все жив!– Моя жизнь в опасности. Говорят, на гидроплане осталось два места. Вы предоставите их мне, – заявил Гаспар.В ответ Кит выразительно показал ему средний палец.Шелли в душе молилась, что шеф полиции воспримет этот жест как пожелание долгой и счастливой жизни. Однако внимание Гаспара было приковано к окну, в котором виднелись счастливые пассажиры гидроплана – Габи, Тягач, рок-звезда и порнограф. Осторожно ступая, они гуськом семенили через взлетно-посадочную полосу к понтону.Гаспар схватил за руку свою пассию и бросился в дверь им вдогонку.– Как вы смеете отнимать место у ребенка?! – набросилась Шелли на тощую – кожа и кости – спутницу Гаспара, которая в принципе весила ненамного больше Матильды, а потом переключила внимание на самого шефа полиции. – Мне казалось, у вас тут мятеж, который в срочном порядке требуется подавить. Хотя, с другой стороны, стоит ли удивляться вашей подлости? Не зря французы называют своих легавых le poulet – цыплята. То-то я гляжу, в вашем роду все герои.Гаспар на секунду замер на месте, а затем вернулся, чтобы влепить Шелли пощечину. Или даже две. Наверное, он с удовольствием влепил бы и три, но Кит перехватил его руку.– Нравится мне в вас, французах, – произнес он, – что вы такие галантные, такие воспитанные, такие щепетильные – никогда не опуститесь до уровня второсортных существ, вроде женщин, чернокожих и нас, янки.Шелли тотчас расхотелось злиться на Кита. Может, ее муж и привык сжигать мосты еще на подъезде к ним, однако следует отдать ему должное: нервы у него стальные, если не титановые. Одного взгляда на физиономию Гаспара было достаточно, чтобы понять: чтобы спасти свою шкуру, этот тип не остановится ни перед чем.Нож, приставленный к паху мужа, наводил на интересные размышления: например, о том, какое оно, в сущности, крохотное, острие лезвия и тем не менее какую огромную дыру способно проделать в репродуктивных планах. Шелли оттянула Матти в сторону и затаила дыхание.Лицо Гаспара полыхало ненавистью.– А вот за это я оторву тебе яйца! – прошипел он, тыча в Кита лезвием.– Если бы каждый раз, когда я слышал эти слова, у меня на руках оставался труп, – усмехнулся Кит, ловко увертываясь от ножа, – я бы уже давно открыл похоронное бюро.Он пятился к круговому багажному конвейеру, увлекая Гаспара вслед за собой и подальше от Шелли с Матильдой.– Послушай, а почему ты не остался, чтобы подавить мятеж? Впрочем, чему удивляться. Насколько мне помнится, ваш излюбленный маневр – отступление. Вы, лягушатники, отработали его до блеска еще в 1870 году. Да здравствуют хлюпики! В капитуляции французская армия достигла полного совершенства. Впрочем, не так-то легко махать белым флагом, сохраняя при этом напыщенную рожу. Послушай, Гаспар, к какому воинскому подразделению ты приписан, уж не к полкули французских коллаборационистов? – Кит продолжал подначивать начальника полиции, а затем одним ловким движением выбил нож у него из рук.К сожалению, он напрочь позабыл о том, что во время авиапутешествий пассажир, имеющий при себе оружие, обладает правом выбирать маршрут. Гаспар поспешил напомнить ему об этом, с силой заехав по лицу рукояткой пистолета, который ухитрился вытащить из кармана. Комиссар был не просто взбешен, он буквально кипел от ярости и не заметил ни душераздирающего вопля, что вырвался из груди Шелли, ни плача Матильды, которая от страха ревела белугой, брыкаясь и вырываясь из ее рук. Вернее, не замечал до тех пор, пока его внимание не привлекли проклятия, которыми сыпала его спутница. Только тогда он немного остыл, вспомнив, что ему нужно успеть на гидроплан.Одинокий чемодан, забытый каким-то горе-туристом на конвейерной ленте, раскрылся, и из него, как из рога изобилия, высыпалось наружу чье-то не совсем свежее белье, в ворох которого и рухнул в конечном итоге Кит. Шелли вся извелась, переживая за мужа, опасаясь, что тот кончит жизнь в арестантской робе, и даже не заметила, как начальник полиции сделал ноги. До нее донесся лишь громкий щелчок – это за стражем порядка и его спутницей захлопнулась, словно люк субмарины, дверь, ведущая в зал отлетов.Матти вскарабкалась Киту на колени и разрыдалась, выдувая из носа пузыри зеленых соплей. Шелли нежно положила голову Кита себе на плечо. По его лицу, капая ей на ноги, стекал ручеек крови.Сквозь огромное окно они увидели, как Гаспар и его пассия пересекли взлетно-посадочную полосу, направляясь к старому понтону, и сели в гидроплан. Несколько мгновений крылатая машина неслась по воде, после чего взмыла в воздух, навстречу заходящему солнцу. Кит и Шелли проводили гидроплан унылыми взглядами. Какое-то время они сидели в немом оцепенении, вдыхая резкий запах реактивного топлива и кордита.– Ничего страшного, – первой подала голос Матти. – Папа нас обязательно спасет. Он как кинозвезда. Арнольд Вам-Дам.Но Кит, похоже, был на грани отчаяния.– Я подвел вас обеих, – заявил он дрогнувшим голосом. – Мне стыдно, Господи, как мне стыдно!– За что? За то, что ты любишь свою дочь? Кит, ты, конечно, совершил кучу безумных… да нет, откровенно дурацких поступков, но тобой всегда двигала любовь. Именно поэтому ты такой… – Шелли посмотрела на Кита.Боже, как он похож на ее собственного отца, – например, сущее наказание, когда рядом, и вместе с тем так не похож, – потому что, когда его рядом нет, жизнь оборачивается сущей мукой. Зато он всегда со своей дочерью и готов пожертвовать ради нее чем угодно.– Какой-какой мой папа? – Матти потянула Шелли за рукав.– Симпатичный, – Шелли, слегкасмутившись.– Симпатичный? А ты уверена, что я по-прежнему покажусь тебе симпатичным, когда два десятка лет отмотаю за решеткой? – спросил Кит упавшим голосом. – Потому что именно туда меня и упечет Пандора.– Именно поэтому я… – заикаясь, продолжила свою мысль Шелли. «Черт, говори сейчас, потом будет поздно, будешь всю оставшуюся жизнь локти кусать». – Влюбилась в тебя, черт возьми, – выпалила она и тотчас прикусила язык – чтобы не болтал лишнего. Боже, неужели она призналась в любви мужчине? Она что, с катушек съехала? – Хотя, если подумать, наверное, у меня грипп.Кит словно пропустил мимо ушей ее судьбоносное признание.– Ты не влюбилась, ты вляпалась в меня, как в кучу дерьма, и теперь самое время вытереть туфли, чтобы не воняли, – уточнил он, не смея поднять глаз. – Пандора права. Я не способен позаботиться о себе самом, не говоря уже о дочери. Если я что и умею, так это терпеть фиаско, причем с треском.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38