У второго лимона обнаружился вкус. Лимонный. От этого он стал еще аппетитнее и приятнее.– Оль, хочу с тобой посоветоваться. Ольга выплюнула в ладонь семечку.– Оля, слышишь меня? Пришлось кивнуть.– Появилась возможность заработать денег. Много денег.Оля обнаружила, что лимон кончился. Стало еще легче жить. Она подперла голову двумя руками и, как писали классики, «обратилась в слух».– Возможность рискованная, – продолжал Максим, – но риск разумный. А самое главное – есть человек, который мне поможет. Речь идет об инвестиционном фонде…Слово «инвестиционный» выключило слух Оли, и она принялась мужа рассматривать. Хорошо говорит, уверенно. Судя по всему, это не очередная афера, а что-то продуманное. Даже в мелочах. Ишь как он все подгадал: о юбилее вспомнил, развлек как следует, а ночью вообще черт те что вытворял. Мысли о прошедшей ночи настроили Олю на миролюбивый лад. «А и ладно, – подумала она, – дам ему шанс».– Хорошо, – сказала она, – я согласна.Макс так и замер с открытым ртом. Кажется, она его перебила в середине не то что фразы, а слова.– Ты согласна? Я же не все еще рассказал.– Ну и что? Ты меня убедил. Давай рискнем. Максим смотрел по-прежнему недоверчиво.– Я тебе верю, – сказала Ольга. – Ты у меня самый лучший в мире муж. И самый умный.– Олька. Заюшка моя золотая.Он заграбастал ее, и так правильно заграбастал, что… Короче, рано мама детей вернула. Слава богу, они уже спали тихим дневным сном и на кухню не зашли.Но и в середине этого интимного безумия Олька не переставала ликовать про себя: «Получилось! Все, как я мечтала!» Июнь 1994 г. Следующие полгода можно смело назвать лучшими в совместной жизни супругов Ширяевских. Максим летал, как на крыльях, попутно притаскивая домой в клювике очень приличные денежки.Оля расцвела, похорошела, накупила себе и детям кучу одежды, нашла няню на полдня и занялась аэробикой. То есть стала вполне буржуйской женой.Максим продолжал работать на заводе и сделал там по заводским меркам просто бешеную карьеру. Буквально за пару месяцев он стал главным инженером. Видимо, решающим фактором для этого стало то, что ему было абсолютно наплевать на зарплату и на то, будет ли он вообще там работать дальше, он резал правду-матку всем направо и налево, а высокую комиссию, прибывшую на завод, при всем честном народе послал по одному широко известному адресу. А при этом одевался он шикарно и вид имел весьма представительный.Но вот однажды Максим явился домой с бутылкой шампанского и огромным портфелем.– Что празднуем? – поинтересовалась Оля.– То, что в мире есть хорошие люди, – ответил Максим и вывалил перед Олей содержимое портфеля.У нее отнялся язык. Такой кучи денег она себе даже не представляла.– Это наше?– А чье же еще?– Откуда?– Ну-у-у… Дело в том, что мне сегодня позвонили и сказали, что «МММ» через месяц прикажет долго жить. Вот я и забрал все, что нам причитается.– «МММ»?– Это тот самый фонд, в котором были наши деньги, я ж тебе рассказывал, помнишь?Оля не помнила. Зато рекламу она смотрела регулярно и понимала, что такое рухнуть не может, это просто невозможно.– Да наврали тебе все! Как же он рухнет? Там же народу тыщи, их же по кусочкам разорвут!Максим не дал жене договорить.– А через неделю мы с тобой улетаем в Сочи на месяц. Подальше от всей этой кутерьмы. Пусть пена сойдет, потом вернемся. Чтоб ни у кого вопросов не возникло – деньги сняли и уехали кутить. Вернулись – денег нет. Так что дорогая, собирайся, это тебе на мелкие расходы.Максим протянул Оле пачку ассигнаций.– А остальное я куда-нибудь спрячу.И Максим принялся озираться в комнате. Но Оля была шустрее.– Нет, лучше я спрячу.И прижала заветный портфель к груди. Осуществлялась еще одна ее заветная мечта – все эти деньги следовало немедленно положить на сберкнижку. И тогда проект «идеальная семья» можно считать окончательно состоявшимся.Довольно жутко было потом, лежа в Сочи, в гостиничном номере, наблюдать истерику во всесоюзном масштабе. То есть во всероссийском (Ольга никак не могла привыкнуть к новым определениям).Оля так и не решилась спросить мужа, кто был тот самый доброжелатель, который его загодя предупредил об обвале, но зато научилась с умным видом рассуждать на пляже, что «попались только дураки» и «всем известно, что финансовые пирамиды невечны».А вообще жизнь была прекрасна и удивительна. Шикарная гостиница, дорогие рестораны, шампанское вечером на пляже, даже двое детей совершенно не мешали, а только дополняли картину семейной идиллии. Короче, сообщение о том, что пора домой, застало Олю практически врасплох. *** Дома Максим развил какую-то бурную деятельность, бесконечно ездил на «переговоры», был бодр и счастлив. Оле это совсем не нравилось, поскольку уж очень напоминало Макса в период увлечения нефтью. Не дай бог опять в какую аферу влезет!И ведь как в воду глядела! Не прошло и недели, как муж заявился к ней и сказал, что ему нужны деньги.Но Оля была готова к такому повороту событий.– Но у меня их нет.– А где они?– В надежном месте.– А-а-а… – Макс еще не понимал всю серьезность ситуации и пытался шутить: – В лифчик, что ли, спрятала? Так я сейчас достану… Ладно, кроме шуток, мне завтра нужна треть той суммы.– Максим, я не дам тебе никаких денег.– Чего?– Я положила их в банк на свое имя и тебе их не отдам.– Оль, ты хоть соображаешь, что ты говоришь? Это мои деньги, я их заработал!Оля была на грани истерики. Ее мечта, ее счет в банке грозил пасть жертвой какой-то очередной авантюры! Да никогда! Только все начало получаться! Отчаяние придало Оле злости и решимости.– Значит, так, дорогой. Когда мы с тобой поженились, я принесла в нашу семью квартиру, теперь ты принес эти деньги. То есть мы квиты, ты со мной рассчитался. И я их тебе не отдам, ты их профукаешь. *** Скандалы в семье Ширяевских продолжались еще двое суток. Оля была непреклонна. А на третьи сутки, придя вечером домой, Оля обнаружила пустой мужнин шкаф и пустую полочку в ванне. Даже записки не оставил.«Ладно, побесится пару дней и вернется», – решила Оля и принялась за генеральную уборку.Это лучшее средство от размышлений о будущем.Во время уборки она так яростно драила окна, что подхватила жестокий насморк.Но Макс не вернулся даже через три дня. Через четыре он позвонил и вместо приветствия сухо сообщил, что деньги на детей будет выплачивать лично, но если Ольга хочет, то может потребовать алименты через суд.Оля собиралась было заявить, что да, именно через суд она и будет требовать, но тут ее настиг приступ насморка, и она хлюпнула носом.– И не вздумай шантажировать меня слезами! – рявкнул Максим.Слишком сильно рявкнул. Явно от неуверенности в собственной решимости. «Ага!» – подумала Оля.– Я и не собиралась, – сказала она со сдержанной грустью и хлюпнула носом еще раз.– Вот и не собирайся! – Макс засопел в трубке. – И учти: у меня есть право на свидания с детьми! Я узнавал у юристов.– Конечно. В любое время, как захочешь.Максим снова засопел. Видимо, он слишком хорошо приготовился к бою – но как прикажете драться при полном отсутствии сопротивления?– Я, конечно, тоже не сахар, но ты, дорогая… Это просто издевательство над мужчиной, понятно тебе?– Понятно, – ответила Оля, стараясь не выдать голосом торжествующей улыбки.«А тебе понятно, – подумала она, – каким дураком ты выглядишь со стороны?»– Сволочь ты! – гаркнул Максим и бросил трубку.«Значит, понимаешь. – Оля молча улыбалась. – Вот то-то же».И она громко, с чувством чихнула. *** В субботу настало время очередной стирки. Ольга в ванной раскладывала белье по кучкам (не дай бог, цветное попадет в белое!), когда услышала звук открываемой двери. Это мог быть только Максим.Тысячи вариантов поведения пронеслись в голове Оли. Компьютеры, которыми когда-то занимался ее муж, взорвались бы от зависти, если бы смогли оценить быстродействие Олиного мозга. Она еще сама толком ничего не поняла, как мозг отдал команду и руки зашвырнули инструкцию к стиралке под ванну, а лицо приняло озадаченный вид.Когда за спиной раздалось то ли покашливание, то ли порыкивание, Оля натуральнейшим образом вздрогнула и обернулась.– А, это ты? – сказала она. – А детей бабушка увела гулять.– Знаю, видел, – буркнул Макс. – Даже погулял с ними немного.Они помолчали. Оленьке очень хотелось сказать: «А Лиза все время про тебя спрашивает», но фраза была уж очень мелодраматичной. Оля сдержалась.– Я рубашки хотел забрать, – с вызовом сказал Максим.– Конечно. Только… Я все равно стирать собралась. Хотела заодно и твои…Макс сжал губы, неопределенно мотнул головой и потянул из кучи какую-то свою старую тенниску. Вид мятой и грязной рубашки его несколько отрезвил. Максим бросил тенниску назад.– Ну, раз все равно стирать…«Не к тетке ушел,– сообщил компьютер внутри, – и не к маме. У друга живет или квартиру снимает».Макс потоптался еще пару секунд, вздохнул и повернулся к двери.И тут Олин мозг завершил изящную комбинацию, которую начал зашвыриванием инструкции под ванну.– Максим, – сказала Оля, – я где-то инструкцию потеряла. А без нее не могу вспомнить, в каком режиме что стирается.И посмотрела на мужа честными и печальными глазами. Максим посмотрел на нее снисходительно.– Белое белье?– Ага.– Сильно загрязненное?– Нет.– Сейчас посмотрим.Макс изучил ручки, поворчал что-то себе под нос и объявил:– Режим четыре или пять, температура… от сорока до шестидесяти.Ольга старательно наморщила лоб.– А цветное сильно загрязненное?Максим снова погрузился в изучение машинки.– Режим три, температура восемьдесят. Запомнила?Оля замотала головой.– Извини,– сказала она,– я за бумажкой сбегаю.Когда дверь за мужем закрылась, Ольга решительно скомкала бумажку с инструкциями. Все равно ни одна из продиктованных мужем комбинаций правильной не была. Однако выкидывать бумажку Оля передумала. Она расправила ее и положила на стиралку. При следующем посещении Максим ее заметит и еще больше раздуется от гордости.Настоящую инструкцию Оля с трудом извлекла из-под ванны. Список режимов она и так знала наизусть, но боялась, что отсыреют гарантийные талоны. *** В течение следующих двух недель у Оли систематически ломался телевизор, утюг и пылесос, сгорела одна розетка и отломалось несколько крючков. Сначала Ольга звонила Максу на работу, но после пылесоса Оля взмолилась:– Максим! Будь человеком! Дай свой домашний! Честное слово, я только по делу буду звонить!Видя, что Макс колеблется, Оля потянула из рукава туза:– А вдруг с детьми что-то? Я без тебя не справлюсь.Она несколько раз звонила (пробки в подъезде, что-то с телевизионной антенной и кашель у Верочки), но каждый раз Максим снимал трубку сам. На заднем фоне ничьих голосов слышно не было. Видимо, квартиру он все-таки снимал.После героической победы над антенной Макс спросил:– Что-то у тебя все ломаться вдруг стало?Оля пожала плечами:– Хозяина нет, вот квартира и бесится. Слушай, я биточков наделала, а дети есть отказались. Они там на кухне, горячие.Макс тут же принял неприступный вид, но непроизвольно сглотнул. Биточки он очень любил, да и кормился, судя по впавшим щекам, нерегулярно. Оля тут же прислушалась и шепнула:– Кажется, Верочка, – и проскользнула в детскую.Там она выжидала полчаса, пока не хлопнула входная дверь. В центре кухонного стола на подставке для горячего стояла сковорода. Ни одного биточка на ней не осталось.– Йес! – по-молодежному сказала Ольга и полезла в шкафчик, где была заначена бутылка коньяку. *** А потом заболела Верочка. Собственно, ничего ужасного и удивительного в этом не было, за месяц до разрыва супругов ребенок начал ходить в детский сад, так что она еще очень долго продержалась.Вера ныла, капризничала, а главное, поминутно требовала папу. Оля потерпела пару дней, а потом не выдержала, позвонила.– Максим, привет, тут Верочка приболела…– Что? Я сейчас буду! И бросил трубку.Оля постояла еще минуту, держа трубку в руке, а потом, элегантно пожав плечиком, удалилась на кухню – готовить ужин. Было видно, что в своей победе она нисколько не сомневается.Максим просидел дома до позднего вечера. Играл с Верой, читал с Лизой. Без закидонов поел домашний ужин. Хорошо поел, даже добавки попросил. А часов в одиннадцать ночи Оля просто зашла в детскую и сказала:– Я тебе постелила там, на диване. Спи, если хочешь.А сама ушла в спальню, прятать довольную улыбку.Максим, естественно, остался. И на следующий день остался, и потом еще раз остался.Потом вспомнил о том, что у него есть своя квартира, и съехал туда. Через три дня не выдержал, приехал ужинать. Оля встретила его яблочным пирогом, кастрюлей голубцов и жареной картошкой. Дети повисли на нем, каждая на своей руке, и отпускать не собирались.Собственно, Оле осталось всего ничего – опять заманить своего мужа в постель.Муж практически не сопротивлялся. Оказалось, что достаточно в один прекрасный вечер просто выйти из душа в майке на голое тело и нечаянно столкнуться с ним в коридоре.– Ах, а я думала, что ты ушел…А потом резко вперед, чтобы и не вспомнил потом, кто проявил инициативу.Следующий месяц у них были странные отношения, эдакие друзья-любовники. Максим редкие дни не приходил к ним ночевать, Оля потихоньку оставила дома все его носильные вещи, стирала и укладывала в шкаф, на свои места. Перекочевала домой и бритва с зубной щеткой.Нужно было как-то поставить точку во всей этой истории, а Оля все не могла придумать достойный финал. Помогли, как всегда, дети. Однажды вечером, за ужином, Лиза просто спросила:– Пап, а ты теперь опять с нами будешь жить, да?Максим стушевался, долго гипнотизировал тарелку взглядом, а потом поднял глаза на Олю. Та просто кивнула, и только тогда Максим ответил:– Да.Олю это полностью устроило. Август 1998 г. Макс угрюмо брел за женой, отягощенный двумя пакетами и очень энергичной девочкой Лизочкой. Те благословенные времена, когда она философски изучала мир сквозь выпученные глаза, миновали. Теперь Лиза являла собой неуправляемый реактивный снаряд, который метался от одной торговки к другой. В принципе, это было даже выгодно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9