Восторг был от предвкушения чего-то, что должно было случиться прямо сегодня, ужас – от сна. Он оказался таким липким, что Оленьке пришлось напрячься, чтобы выбраться из него. В этом кошмаре Оленька была старой-старой, почти пятидесятилетней, у нее не сложилась жизнь, и вообще происходило нечто безумное.Оленька села в постели, потянулась и потрясла головой. Сон уплывал стремительно, оставляя в голове сюрные картинки. Например, лозунг «Американский стиль жизни!» на здании обкома партии.После душа безумные видения выветрились окончательно, но под ними обнаружилась сосущая тревога. Она была как-то связана с предвкушением сегодняшней радости.«Я же вчера замуж решила выйти! – Оленька проснулась совсем. – За Алешку!»Сосущая тревога усилилась до чавкающей. Будь Оля существом абсолютно логичным, она бы сказала себе: «Ерунда! Девичьи страдания!» Однако Оленька была такой чуткой девушкой, а беспокойство было таким явным, что игнорировать его нельзя было ни в коем случае.Оля быстро собралась и отправилась на занятия необыкновенно рано. Она совершенно не помнила, что такое страшное ей приснилось, но теперь понимала точно – нельзя идти против судьбы. Выпал «орел», значит, так тому и быть. А Алеша… Ну, объяснит она ему как-нибудь, уболтает. Он достаточно ее любит, чтобы никуда не уезжать, а остаться и дальше делать за нее домашку по матану.Оля стояла перед входом на факультет и дрожала. Несмотря на довольно теплую погоду, ее колотил озноб. Кто первый придет, Алеша или Макс? Может, ей вообще не стоило появляться сегодня на занятиях, а нужно было спокойно поговорить с ними вечером?Но тут из-за поворота появился Макс, и если у Оли еще оставались какие-то сомнения по поводу выбора мужа, то они тут же развеялись. Он шел в окружении пяти девушек, которые заглядывали ему в глаза и хором щебетали.Оля расправила плечи и вышла им навстречу.– Привет, – начала она довольно робко.– Привет! – отозвался Макс и остановился. Остановилась и его свита.– Можно тебя на минуточку? – спросила Оля. У нее не было ни малейшего желания устраивать представление для публики.Но Макс был настроен игриво. Или каким-то десятым чувством уловил, что именно она собирается сказать, и намеревался ее помучить. «Ладно, – подумала Оля,– посмотрим, кто кого?» А вслух добавила:– Неделя прошла, я думала, тебе будет интересно, но нет так нет…Оля демонстративно пожала плечами и развернулась, чтобы уйти. Но уйти ей не дали, Макс крутанул ее к себе, засмеялся ей в лицо:– Куда ж ты от меня денешься? Ну, что ты хотела сказать?Оля пыталась злиться и вырываться, но из-за близости Максовых губ соображалось плохо, а вырываться не хотелось. А хотелось, наоборот, прижаться к нему и при этом показать язык стоящим рядом девицам..И тут Макс уже и вовсе охамел. Он притянул Олю к себе, впился в губы совершенно собственническим поцелуем.– Ну, скажи уже «да». – Он скорее приказал, чем попросил, через несколько минут.– Да, – как попугай, повторила Оля.И успела краем глаза заметить спину Алеши, который быстро уходил от факультета.Первой реакцией Оли, как ни странно, было облегчение. Теперь Алеше ничего не придется рассказывать – он и сам все видел. Февраль 1983 г. Олина мама возненавидела Макса с первой же секунды. Когда он явился на «смотрины»,– между прочим, в отличном костюме и с шикарным букетом,– мама поджала губы, молча развернулась и ушла к себе.На свадьбу она не пришла, сказала, что давление прыгает. Но Оленьку это не особенно расстроило.Она сшила именно такое платье, как хотела. С большим трудом, через Ширяевских-старших, удалось найти хорошую портниху. Ткань папа протащил через проходную родной швейной фабрики, рискуя свободой и репутацией. Зато вышло нечто невообразимое – легкое, современное и в то же время респектабельное.С банкета удалось удрать еще в середине торжества. Это была идея Макса.– Слушай, – шепнул он во время пытки очередным «Горько», – пора отсюда сваливать!– А можно? – Оленьке самой смертельно надоело это нелепое кривляние тамады и пьяные рожи малознакомых родственников.– Есть такой старинный народный обычай. Называется «похищение невесты».И Макс ее похитил – нагло, весело и с абсолютной уверенностью в своей правоте. Оленька совершила всего одну уступку приличиям – из ближайшего автомата позвонила маме и попросила не беспокоиться. Зато потом гудели всю ночь, носились по общаге и пели громкие песни.После этого мама окончательно поняла, как ей не повезло с зятем. Она ни разу не назвала его по имени, предпочитая вариации: «этот», «этот тип» или «твой».Архетипичная конфронтация «теща – зять» стала проблемой, потому что жить пришлось с родителями. С отцом Макс уживался нормально, что еще больше бесило мать. Оленьке очень быстро надоело жить в состоянии непрерывного стресса.Она поконсультировалась с профкомом и выяснила, что единственный способ получить жилье (хотя бы в общаге) – это обзавестись ребенком.Возможно, если бы она представляла себе, чем это кончится, то…Но Оленька не представляла и представлять не желала. У нее была проблема с жильем, и она эту проблему решала. Через два месяца она отнесла справку от гинеколога в профком, а еще через две недели заявилась домой с красивым кремовым тортом.– Это в честь чего? – подозрительно спросил Макс (обычно его молодая жена не поощряла лишние траты).– Готовься, муж, – ответила сияющая Оленька, – через полгода съезжаем отсюда в семейное общежитие. Вот решение профкома.Макс взял в руки заветную бумажку, но радости почему-то не продемонстрировал.– Эй? – Оленька захлопала глазами. – Ты что? Мы же так мечтали отсюда вырваться.– Мечтали. Только я мечтал, если помнишь, денег на кооператив заработать.Оленька повисла на любимом муже и принялась его щекотать.– Заработаешь, все заработаешь, но это еще когда будет. А общагу нам с нового учебного года дают.Щекотка оказала обычное свое благотворное действие, муж разулыбался.– А почему не сейчас? Да не лезь ты! Дай почитать… Что?! Ольга, авантюрист белобрысый! Ты им сказала, что у нас будет ребенок!– Ну да. Конечно!И тут Оленька вдруг поняла, что в суете согласований забыла сообщить мужу о том, что скоро его род будет продолжен.– Ой… – сказала она упавшим голосом……В тот вечер они впервые серьезно поругались. Макс даже заявил, что собирает вещи и уходит. И тут Оленьке вдруг стало очень плохо. То ли нервы сдали, то ли токсикоз прорезался… Короче, никуда Максим не уехал, а всю ночь звонил в «скорую», требовал что-то от врачей, трясся над ней.Оленьку такое поведение супруга вполне устроило. В последующие семь с половиной месяцев она не раз решала свои проблемы легким закатыванием глаз и полуобмороками. Даже бледнеть научилась по собственному желанию.Но потом артистической карьере пришел конец: родилась Лиза. Ноябрь 1986 г. Макс тихо-тихо, на цыпочках добрался до двери, ласково повернул ручку.– Куда? – Оля стояла в проеме кухонной двери, невыспавшаяся и лохматая.– В общагу, – как можно небрежнее ответил Макс, – конспект забрать.– Не ври. До сессии еще два месяца, на черта тебе конспект.Максим повернулся. Тихое бегство не получилось, теперь нужно было пробиваться с боем.– К любовнице!По расчетам Макса жену это известие должно было сразить наповал. Но Оленька только сузила глаза и сказала:– Имей в виду, квартира записана на папу, тебе ничего не обломится.– Да подавись ты своей квартирой!– Не ори, ребенка разбудишь. Минуту они смотрели друг другу в глаза.И вдруг Макс совершенно изменился в лице, его аж перекосило от злости.– Не смей разговаривать со мной в таком тоне, слышишь! Не смей! Я свободный человек, я могу ходить, куда хочу, понятно!!!Оля вжалась в стенку, а глаза у нее стали огромными. Таким она своего мужа давно не видела и испугалась не на шутку.А Макс уже рванул на себя входную дверь, уже сделал шаг за порог… Но тут дверь комнаты заскрипела, и оттуда высунулась белокурая головка с заспанными глазюками. Глазюки моргнули, привыкая к свету, увидели Макса, и тут, словно лучик света заглянул в темную прихожую, мордашка разулыбалась так счастливо, как могут улыбаться только маленькие дети.– Па-па, – сказала мордашка, – лю-би-мы!И потянула ручки вверх.Макс еще несколько секунд балансировал между домом и улицей, но под взглядом небесно-голубых глаз сдался, вернулся, взял дочку на руки. Она счастливо вздохнула, обняла его двумя ручками за шею, ткнулась в щеку.– Папа, коль!Поелозила еще секундочку и засопела, положив головку на плечо.Оля ретировалась на кухню, ей нужно было переварить увиденное. Макс еще минутку постоял в коридоре с дочкой на руках, потом вздохнул, с трудом разулся и исчез в комнате.Оля долго потом сидела на кухне и нервно грызла морковку – успокаивалась. А заодно пыталась понять, как она относится к тому, что сейчас произошло. С одной стороны – поругались, это плохо. Но с другой стороны, муж, нежно держащий на руках ребенка, прекрасно вписывается в общее полотно «счастливая семейная жизнь». И Оля решила, что раз так, то все хорошо, значит, все идет по плану. Июнь 1987 г. – Макс, мама отказывается с ней оставаться! Совершенно несчастная, Оля сидела на стуле, обняв телефон.Макс только что пришел домой и, не переодевшись, ел суп.– Она же еще вчера обещала!– Она говорит, что плохо себя чувствует. – Оля всхлипнула. – Макс, это же мой выпускной, я две недели готовилась, я так мечтала, ты же меня отпустишь, правда?Макс угрюмо уставился в тарелку.– Но меня ж там ждут. Оля зарыдала в голос:– Макс, но ты же в академке…– Я в академке, потому что кому-то вечно денег не хватает!– Макс, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…Оля, у меня на этом вашем выпускном три очень важных дела. У меня есть одна идея… Но я пока не хочу об этом рассказывать… Это единственный шанс поговорить со всеми одновременно. Ты пойми, что я деньги не из воздуха достаю. Вагоны разгружать – это, конечно, хорошо, но и если мы хотим…– Я только в ресторан, а потом приеду домой, а Лизоньку только ужином покормить нужно, вот все в холодильнике есть. А потом ты ей сказку на ночь почитай, и она заснет, ты же знаешь, она быстро засыпает, все – чмок-чмок-чмок – я побежала.Оля выпорхнула из дома так стремительно, что Максим даже пикнуть не успел. Так и остался сидеть за остывающей тарелкой супа. Декабрь 1990 г. – Так, мужики, сюда заносим!Максим, серьезный и небритый, влетел в квартиру, припер дверь, чтобы не распахивалась, и отодвинул с прохода жену.– Оль, нас из лабы выгоняют, так получается. Пока железо нести некуда, оно у нас полежит.Оля поджала губы.– Ну, не злись, пару недель, не больше.Оля демонстративно ушла, хлопнув кухонной дверью. Макс опасливо посмотрел ей вслед и продолжил:– Так, вот с этими коробками осторожно, их на самый верх, там «мамы».– Что там? – Лиза вертелась под ногами и живо интересовалась происходящим.– Там… ну, такие штуки… они в компьютерах самые главные.– В компутерах?– Да. Так, вот эти коробки туда заталкивайте, под диван…– А компутеры, они какие?– Умные.– Как я?– Представляешь, даже умнее.– Как ты?– Еще умнее.У Лизы округлились глаза.– Как мама?Мужики с коробками начали неприлично ржать. Макс нервно дернулся, но нашел в себе силы отшутиться:– До мамы им еще расти и расти…Оля страшно расстроилась. Эти компьютеры были ей как нож в сердце, совершенно не таким она видела собственного мужа. Ее муж не будет грязным и копаться в каких-то железячках, ее муж каждое утро должен повязывать новый галстук и отправляться на службу на служебной машине. Ее муж должен отдавать ЦУ работникам, а не сидеть по полночи с вонючим паяльником.Целую неделю Оля держала свое раздражение при себе. Конечно, она демонстративно спотыкалась обо все эти железные ящики, вздыхала, протирая пыль на колючих микросхемах, а однажды не поленилась и порвала о проклятые «компутеры» лучшие свои чулки. Оленька весь вечер оплакивала потерю, но Макс оставался бесчувственным истуканом. Его сострадания хватило только на фразу: «Ничего, скоро я тебе вагон колготок куплю».Через семь дней мучений Оля открыто заявила о своих претензиях:– Ты когда уберешь из дома эти железяки?– Как только найдем помещение. – Макс, с красными от недосыпа глазами, сидел на полу и смотрел мимо жены.– Почему все люди как люди, получили образование и живут по-человечески?! Один ты… Маешься дурью, пока все работают.– Оленька, эта дурь приносит неплохие деньги.– Где? Где деньги?– Оль, я тебе уже сто раз объяснял. Нам нужно время. Я не могу сейчас забрать деньги, я лучше куплю за них еще комплектующие и сделаю лишних двадцать компов. Нельзя жить только сегодняшним днем, нужно хоть чуть-чуть думать о будущем…– Вот именно! И если б ты думал… Если ты вообще умеешь думать… Ты б закончил универ! А то я тебя теперь даже на работу пристроить не могу.– Слушай, не надо меня никуда пристраивать, я и сам прекрасно справлюсь.– Ага, справится он… Я вижу, как ты справляешься. Когда уже этот бардак кончится?!Но даже такой честный демарш остался без ответа. Ольга поняла, что пришло время действовать.В одно прекрасное (в самом деле отличное!) утро она наконец почувствовала себя свободной от этой груды бессмысленного железа. На вопрос мрачного мужа: «Оля, где?» – ответила легко и четко:– Вынесла на помойку. Целый день таскала, как рабыня Изаура.И Оленька весело перемешала ложкой суп, не глядя на мужа.– Оля, я не шучу!– Я тоже.– Оля!!!После этого вопля в окне зазвенело стекло, и Оля наконец-то соизволила повернуться.– Ты чего орешь? Ты сказал «две недели»? Прошло четыре. Я из-за твоих железяк даже убраться в квартире нормально не могла. Квартира моя, что хочу, то и делаю. Заработаешь на свою, будешь там хозяин.– Оля, ты этого не сделала…– Сделала, еще как сделала…Максим побледнел и выбежал из квартиры. Вернулся через полчаса, уже не просто мрачный, а черный. Заорал дурным голосом:– Оль, ты хоть понимаешь, что ты сделала? Все было зря, понимаешь? Ты всю прибыль выбросила!!! Я ночами не спал, я каждую копейку экономил, и все зря!!!Оленька, уже нисколько не боясь мужа, элегантно пожала плечиком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9