Но она действительно думала об этом. О деньгах, о новой карьере, обо всем.
Единственная проблема состояла в том, чтобы убедить Джо отпустить ее. Но надо иметь безумную силу воли, чтобы противостоять ему. Она не раз видела, как Джо добивается чего-то или кого-то. Он сметает все на своем пути.
Единственное, что оставалось, — это сказать ему правду. Если она выдержит его жалость и деньги, то это решит проблему. Тогда он отпустит ее. Он добрый и щедрый человек. Насколько она его знает, Джо должен отпустить ее с крупной премией и наилучшими пожеланиями, а потом, слава богу, оставить ее в покое. Она достаточно хорошо его знала, чтобы понимать: он не хочет никаких осложнений и уз, никаких посягательств на свое время или независимость, если они не связаны с процветанием компании «Каллауэй кофе». Отсюда эта вереница разбитых сердец женской половины населения Сан-Франциско. Стоило попробовать.
Клаудия глубоко вздохнула.
— Джо, — сказала она, — мне надо с тобой поговорить.
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Мне тоже надо тебе кое-что сказать, — проговорил Джо.
— Тогда начинай первый. — Ей нужно немного времени, чтобы успокоиться и сформулировать мысли.
— Помнишь свою идею об улучшении качества «Голубого грота»? Так вот, они изменили технологию. И это окупается. В этом году ожидается потрясающий урожай кофе, а у нас эксклюзивные права.
— Нет, я не помню, но новость хорошая. Я искренне рада, Джо.
— Я знал, что ты будешь рада, ведь это плод твоего ума. Но это только начало. Теперь нам надо продавать его нашим клиентам. Вот здесь потребуешься ты.
— Я? Но я не продавец.
— Ты же сказала, что хочешь заняться чем-нибудь другим. Сказала, что хочешь быть учителем. Вот и обучай продавцов, как продать новый, улучшенный сорт «Голубого грота», или займись пиаром. Можешь выбирать. Только возвращайся. Будь членом команды.
— Нет.
Но он даже не обратил внимания на ее отказ и продолжал говорить:
— Все будет как прежде, мы опять будем работать вместе, я и ты… Что тут плохого?
Как прежде. Клаудия не желала как прежде. Она больше не хотела назначать для него свидания или устраивать ему отдых с девушкой на шикарных курортах. Не хотела с того самого Рождества. Ей нужно устраивать свою жизнь. Жизнь без Джо Каллауэя.
— Нет, это для меня не годится. Я не вернусь, Джо.
— С тобой теперь стало так трудно. Это не похоже на тебя, Клаудия.
— Откуда ты знаешь, что на меня похоже, Джо?
Он посмотрел на нее как на сумасшедшую. Но она не сошла с ума. Скорее наоборот. Впервые за три года Клаудия смогла взглянуть на вещи реально. Мужчина, которого она любила, никогда не ответит ей взаимностью. Но теперь уже ничто не заставит ее потерять разум. Она слишком долго надеялась, что наступит день, когда он поднимет глаза от своего письменного стола и увидит ее такой, какой не видел раньше. Вместо правой руки и доверенного лица она превратится в желанную женщину.
И он внезапно поймет, что любит ее — не только ее ум, не только ее организаторские способности, но также ее душу и тело. Он попросит ее выйти за него замуж. Будет убеждать, что и она со временем полюбит его. И вот тогда она скажет, что давно влюблена. Он будет страшно удивлен и несказанно счастлив. Они поплывут по океану любви, а потом будут жить вместе долго и счастливо. Так всегда происходило в книжных романах.
Но в реальной жизни все иначе. И Джо Каллауэй не собирался влюбляться в нее ни сейчас, ни потом. Если он не полюбил ее за три года, то уже не полюбит никогда. Если это не произошло на рождественской вечеринке, то уже и не произойдет.
Она влюбилась в него так давно, что даже не могла бы сейчас сказать, когда именно это произошло. Было ли это в тот день, когда он принес ей букет желтых роз, после того как они до двенадцати ночи работали над докладом для акционеров? Или в тот вечер, когда она отстирала пятно на его рубашке? Или в ту субботу, когда они вдвоем ели китайскую еду у него в кабинете? Или все-таки на той судьбоносной рождественской вечеринке? Вечеринка продолжилась у него в кабинете, а об официальной он, казалось, совершенно забыл.
Прищурившись, Джо смотрел на нее через стол.
— Как ты можешь задавать мне такой вопрос? Знаю ли я, что на тебя похоже? Мы же вместе целых три года. Ты единственная, кого я мог выносить, и ты терпела меня так долго. Разве это ничего для тебя не значит? Ты действительно решила уйти от меня только потому, что хочешь чего-то другого? Ты что-то скрываешь. Дело во мне, не так ли?
Его взгляд впервые показался ей уязвленным. А ведь он уже сталкивался с неприятностями, и Клаудия знала, как быстро он приходил в себя после ударов судьбы. Но сейчас он, казалось, потерял уверенность. У нее заколотилось сердце, и она вынуждена была собрать волю в кулак. Он уже зрелый мужчина. Ему не нужна ее жалость. Он вполне может сам позаботиться о себе.
— Нет, — мягко ответила она. — Дело во мне.
Не имеет значения, в тебе или во мне. Если ты действительно решила не возвращаться, если настроена заниматься чем-то еще, пойти куда-то в другое место, проводить дни, обучая маленьких детей раскрашивать картинки и писать, тогда единственное, о чем я могу попросить тебя, — это вернуться на то время, пока мы не найдем тебе замену и не обучим ее. Ты сделаешь это? Или я прошу слишком многого после всего, что мы вместе пережили?
Клаудия долго смотрела на него, взвешивая все «за» и «против». Если она согласится на его предложение, ей не придется рассказывать ему правду. Если только он действительно отпустит ее через неделю или две.
— Одна неделя. А потом я уйду. Никаких вопросов. Никаких ответов.
— Месяц, — возразил Джо. — Ведь не так просто найти тебе подходящую замену.
— Две недели, — уступила Клаудия. А потом она скажет ему. Она не расскажет ему ничего до тех пор, пока не будет уверена, что ей не придется встречаться с ним каждый день.
Джо улыбнулся и пожал ей руку.
— Договорились. — Он на некоторое время задержал ее руку в своей большой грубой ладони, руке, которой собирал кофейные зерна на отдаленной плантации и подписывал миллионные контракты. Хотя внутренний голос подсказывал Клаудии, что она проиграла битву, на какой-то момент ей стало все равно. Просто пожатие его руки наполнило ее ощущением такой теплоты и безопасности, что все ее страхи улетучились. Она смотрела в его глаза, и казалось, они сидели так целую вечность…
— Ну, а теперь, — наконец сказал он, — что ты собиралась мне сказать?
— Ничего, — ответила она, убирая руку.
Позже в такси, которое он вызвал для нее и оплатил вперед, она думала о том, что совершила вторую большую ошибку в своей жизни.
Этой ночью, впервые после того, как уехал из дома, Джо спал как ребенок, в полной уверенности, что Клаудия вернется. Они договорились на две недели, но насколько он знал свою помощницу — а он думал, что все-таки знает ее хорошо, — она возвращалась, чтобы остаться. Что бы там ее ни беспокоило, это забудется, как только она окунется в водоворот дел. Он не верил, что она не получает удовольствия, работая с ним. И не потому, что был эгоцентристом, но потому, что хорошо знал людей. Он был уверен, что и ее знает достаточно хорошо и сумеет удержать у себя.
Наверное, придется произвести некоторые изменения. Во-первых, он уже никогда не поедет в командировку без нее. Надо было сделать так и в тот раз. Ей бы понравились кофейные плантации, обеды с рабочими, вид дымящихся вулканов на фоне синего неба и купание в лазурном море.
На следующее утро Джо стоял в дверях ее кабинета. Очертания тонкой фигуры четко вырисовывались на фоне залитого солнцем окна. Кактус снова стоял на подоконнике. Обстановка была настолько знакомая, что постепенно на сердце у него стало легче. Она вернулась, он сделает все, чтобы она осталась здесь, — это ее место.
В черном костюме она казалась еще тоньше. Надо проследить, чтобы она не пропускала ланч из-за работы. Еще вчера во время ужина в кафе у него сложилось впечатление, что она вообще ест нерегулярно. Нужно это изменить, он не позволит ей заболеть.
— Привет, — сказал он.
Она повернулась к нему лицом. Лицо бледное, но спокойное. В ней есть особенная, неброская прелесть. Хотя в ту рождественскую ночь она была совсем другой. Несколько фужеров шампанского заставили ее расслабиться, но когда она… Надо прояснить ситуацию с той ночью. Убедиться, что между ними нет никаких обид и недоразумений. Интересно, есть ли у нее приятель? При ее внешности и индивидуальности? Разумеется, есть.
Она не ответила на его приветствие, сразу перейдя к рабочим вопросам. Его это удивило и немного разочаровало. Он вспомнил ее солнечную улыбку, энтузиазм, милую болтовню. Что же произошло во время его отъезда?
— Я тут просмотрела анкеты всех временных работников, думала, что, может быть, кто-то из них… — начала она.
— Клаудия.
Она встретилась с ним взглядом. — Да?
— Я принес тебе кофе. — Он поставил чашку на ее письменный стол.
— Спасибо, — ответила она, но чашку брать не стала.
— Мы можем поговорить? — спросил он.
— По-моему, мы уже говорим.
— Я хотел поговорить о другом.
— Конечно.
— Присядь, — сказал он.
Она села на стул за письменным столом, ожидая продолжения и не притрагиваясь к кофе. Он заметил темные круги у нее под глазами.
Он тоже пододвинул стул к столу и посмотрел на нее, потом глубоко вздохнул. Будет тяжелее, чем он ожидал.
— Я хотел поговорить о той рождественской ночи.
Клаудия густо покраснела. Губы разжались, но она не проронила ни слова. Он не знал, что сказать. Мне очень жаль, что так случилось? Но ему не было жаль. Надеюсь, ты не думаешь… Надеюсь, ты не сердишься… Надеюсь, это ничего не изменит… Все не так. Когда у него случались подобные вещи с другими женщинами, все улаживала именно Клаудия. Клаудия писала им письма, посылала цветы и приносила извинения. Она лучше, чем кто-либо другой, знала, как он ненавидит объяснения, как ненавидит, когда его преследуют. Клаудия его не преследовала. Как раз наоборот. Она казалась холодной и отстраненной. Он хотел прояснить обстановку, это надо было сделать еще до отъезда в командировку. Но, когда она везла его в аэропорт, он был настолько усталым, что ему было не до этого. А вот сейчас самое время, если только…
— Боюсь, в ту ночь я слишком много выпил, — сказал он.
— Я тоже, — ответила она. — Давай забудем об этом.
Джо почувствовал облегчение и в то же время некоторую досаду. Он не мог так легко обо всем забыть. Он прекрасно помнил облегающее красное платье — оно так отличалось от ее повседневной строгой одежды, — помнил музыку, шампанское и омелу. Запах ели и запах духов Клаудии. Но если она хочет забыть…
— Конечно, — сказал он. — Если ты уверена…
— Я абсолютно уверена, — ответила она. — Этого больше не будет никогда.
— До следующего Рождества, — пошутил он.
Она сжала губы.
— Я просто пошутил, — сказал он в надежде, что она улыбнется. Подаст какой-то знак, что отнеслась к той ночи именно так, как он думал. То, что произошло между ними, не должно разрушить их рабочие взаимоотношения: ведь, как бы она ни старалась, сколько бы кандидаток на свое место ни находила, ни одна из них ее не заменит. Он рассчитывал на долгие годы совместной работы и надеялся, что она поймет то, что он знал всегда: ее место здесь. Как только она это поймет, все вернется в нормальное русло.
— Совещание будет в десять в конференц-зале, — сказал он. — Мне нужны цифры прошлогоднего производства в Латинской Америке по сравнению с другими нашими поставщиками, из Восточной Африки.
Она встала.
— Хорошо, но мне все-таки нужно будет заняться кадровым вопросом, чтобы подготовить несколько кандидатур для беседы с тобой.
— Да, конечно, — сказал он. Пусть ищет, не надо ей пока знать, что он ни с кем не собирается работать, кроме нее.
— А если это будет мужчина? Ты не будешь возражать против административного помощника — мужчины?
Он нахмурился.
— Да нет. А ты кого-то конкретно имеешь в виду?
— Нет, просто поинтересовалась. Ты хорошо общаешься с женщинами.
— До тех пор пока они не делают попытки заарканить меня, — усмехнулся он.
Но почему так, Джо? — спросила она, складывая руки на груди. — Почему до сих пор ни одной женщине это не удалось? Как только к тебе начинают проявлять интерес, ты бежишь. Ты отверг всех женщин, которые хотели иметь с тобой дело. Правда, с моей помощью. Цветы, письма, конфеты…
Да, она права. У него развилась своего рода фобия. И не надо обращаться к психоаналитику, чтобы понять, почему ему необходимо уходить первым. Это отдельная история. И он никому не собирается ее рассказывать.
— Разве непонятно? Мне нравится моя жизнь такой, какая она есть. Я дорожу свободой. И ты знаешь это. Мне хватает ответственности перед фирмой. И больше никакой ответственности мне не надо. Ты меня знаешь.
Она медленно кивнула, но не улыбнулась в ответ на его улыбку. Что-то не так. Почему-то веяло холодом. Она не одобряла его взгляды на жизнь. Если раньше все было нормально, то теперь это ее не устраивало. Похоже, она не сможет сдерживать свое недовольство.
— А что, по-твоему, мне нужно сделать? Жениться? — Он чуть не рассмеялся от такой нелепой мысли. Но она не видела в этом ничего смешного. Он прочитал это в ее глазах. В холодном взгляде, которым она его окинула. Что-то все-таки изменилось в их взаимоотношениях. Если дело не в той вечеринке, тогда в чем еще?
Она не стала отвечать на его вопрос. Прежняя Клаудия обязательно что-нибудь сказала бы, как-то прокомментировала бы его слова, поставила бы его на место. Теперешней Клаудии было как будто все равно. Джо не знал, как сломать этот лед в отношениях. Наконец он пробормотал что-то насчет совещания и ушел, так и не дождавшись ответа.
Клаудия сидела в конце стола для совещаний, глядя на лица людей, с которыми проработала последние три года. Джо объявил о ее возвращении, но почему-то не стал уточнять временный характер ее пребывания в компании, на что она, собственно, надеялась. Она даже хотела прервать его, чтобы заявить об этом без обиняков, но передумала. Через две недели она уйдет, пусть тогда сам объясняет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14