И теперь Илона тоже решила закатить полную и основательную уборку в пыльной, замусоренной квартире Нерадова, давно уже ставшей и ее собственной квартирой. И вдруг вспомнила, что до сих пор не удосужилась купить пылесос. Как-то ей было не до того… Плевать ей было на пыль и мусор…
Она тут же открыла ящик кухонного шкафа, где лежали деньги, предназначенные на хозяйство. И с изумлением увидела там толстенную пачку купюр по пятьсот рублей. «Ой-ой, — подумала Илона, — это, похоже, вчерашняя добыча… Жаль, что я ничего не помню…»
Илона начала считать деньги, но на двадцать первой тысяче сбилась со счета и тут же решила, что точная сумма никакой роли не играет. Определение «не хреново» ее на данный момент вполне устроило. Она отправилась за пылесосом.
Рассчитавшись с таксистом, который не поленился дотащить здоровенную коробку с изделием шведской фирмы «Альфа» до двери квартиры, Илона быстро распаковала приобретение и начала войну с многовековой пылью и кучами мусора. Конечно, она не собиралась дотрагиваться до фарфоровых фигурок на комоде, зная теперь, что пыль на них ненастоящая (и только теперь сообразив, что забыла спросить Толяна об этой странной маскировке). Она елозила щеткой пылесоса по полу, стараясь добраться до каждого уголка. Потом легла на пол и сунула щетку под низкую кровать. Пылесос взвыл от напряжения, но справился с пластами слежавшейся пыли. «Хорошая машина, — похвалила пылесос Илона, — мощная машина, умная! Давай-давай работай!» Она перешла к комоду и засунула щетку под него как можно глубже. Что-то звякнуло.
Илона выключила пылесос и, снова растянувшись на полу, заглянула под комод. Что-то поблескивало…
В следующую минуту она извлекла на свет связку старинных ключей.
Илона радостно взвизгнула, сразу забыв о пылесосе, уборке и прочих несущественных мелочах, и начала пробовать ключи, подбирая подходящий к правому из верхних ящиков комода. Ключ нашелся быстро, и, повернув его, Илона выдвинула тяжеленный ящик. Он был битком набит старинными и современными альбомами.
— Вот они где! — обрадовалась она. — Ну, держись, Толян! Сейчас все про тебя узнаю!
Она, не выбирая, схватила несколько альбомов сверху и уселась с ними на диван. Пылесос тоскливо замер рядом с комодом, открытый ящик с торчащим из скважины ключом укоряюще перекосился, грозя вот-вот вывалиться на пол, но Илона, захваченная новой идеей, и не посмотрела в их сторону.
Она начала с альбома, выглядевшего старше других. Тяжелый, сильно облысевший бархатный переплет, синий, с потускневшими уголками, на которых кое-где посверкивали остатки позолоты, раскрылся с сухим треском, и на первой его странице Илона увидела одну-единственную фотографию, старинную, густо-коричневую. На ней в светлом овале в центре была изображена юная девушка в белом, судя по всему, платье (теперь оно выглядело бежевым), в пене кружев и волнах оборок, с цветами в распущенных волосах. Девушка кокетливо склонила голову набок и улыбалась в объектив. В руках у нее тоже были цветы — белые розы. Поясной портрет поражал глубиной изображения, тонкой, изысканной светотенью, живостью… Внизу, в правом уголке, в затейливой рамочке значилось название фотосалона, в котором был создан этот шедевр: «Фотография Т. Лимберга». Илона вздохнула и тут же унеслась мечтами в далекое прошлое, вообразив себя вот этой самой юной красавицей… Сколько ей может быть лет? От силы шестнадцать. Белое платье, флердоранж, розы — не иначе как замуж собралась. Степенный, скрывающий волнение отец поведет ее к алтарю, мать, сдерживая слезы, даст дочери последние советы и наставления… И, провожаемые колокольным звоном, счастливые молодые отправятся в свадебное путешествие. .. Илона вспомнила собственное венчание. Торжественный хор, золотые ризы священника — и ни одного знакомого, родного лица рядом. А после венчания — примитивная пьянка, весьма дорого обошедшаяся ей. Илона снова вздохнула и перевернула страницу.
Она увидела изображение той же девушки, но уже вместе с солидным бородатым купчиком в плотном сюртуке, застегнутом на все пуговицы. На лице не слишком молодого молодожена застыло выражение довольства и некоторого недоумения. Илоне показалось, что купчик немножко опасается предстоящего, а может быть, не слишком верит в то, что ему досталось в жены столь воздушное юное существо. «Впрочем, — тут же подумала Илона, — в те времена большая разница в возрасте была в порядке вещей». Девушка была на этот раз в темном дорожном платье с высоким воротником и множеством крошечных пуговок. Илона всмотрелась в ее лицо. Ну, не скажешь, что она уж очень счастлива…
А сама она — счастлива? Живя вот здесь, рядом с бандитом, о котором до сих пор ничего не знает (кроме того, что он бандит), потому что как-то забыла расспросить всерьез о его жизни, родных… Илона отложила альбом, встала, вернулась к комоду. Задвинула правый ящик, принялась искать ключ к левому. Обнаружила внутри множество пачек писем, перевязанных полуистлевшими ленточками, в конвертах, надписанных изящным легким почерком. Читать чужие письма Илоне совсем не хотелось. Какое ей дело до чувств и забот людей, живших в незапамятные времена? Открыла еще один ящик, потом еще… Во всех лежали реликты чужого прошлого, и Илоне стало невыносимо грустно. Ее прошлое исчезло вместе с родительской квартирой. У нее не осталось ни единой вещицы, напоминающей о счастливом детстве, о безмятежных годах юности, , л Она и не подумала о том, чтобы сохранить какие-то мелочи. Даже альбомы с фотографиями потерялись при переезде. Ну почему, почему она забыла о них?
И наконец Илона отперла последний из восьми ящиков этого древнего хранилища воспоминаний. Но в нем не было ничего, что принадлежало бы ушедшим годам. В нем лежали только два предмета: черный блестящий пистолет, вполне современный, и обрез. Тоже новенький и блестящий.
Теперь конечно же Илона поняла, почему Толян «не нашел» альбомы с семейными фотографиями. Потому что не хотел найти, хотя прекрасно знал где они лежат. Но почему же он так небрежно спрятал ключи? Просто-напросто забросил под комод, и все.
Илона снова вернулась на диван и, отпихнув потерявшие привлекательность ветхие альбомы, уселась поудобнее, чтобы еще раз подумать.
Выходило, что Нерадов сразу понял и оценил ее безалаберную натуру. Что она безалаберна, Илона давным-давно знала, в юности она постоянно слышала это не только от родителей и бабушки, но и от школьных учителей, от подруг… Ну, в общем… конечно же… они были правы. Илона не умела подолгу удерживать внимание на чем-то одном, она постоянно отвлекалась, уносилась вдаль на крыльях очередной нелепой мечты… но ей это нравилось! И она совершенно не хотела меняться. Она и представить не могла, чтобы жить скучно и размеренно, как живут большинство людей, ежедневно ходить на службу, упорно учиться чему-то такому, что полезно и практично, что пригодится в жизни, что даст возможность сделать карьеру… Нет! Илона стремилась к жизни веселой и разнообразной, ей нравилось общество беспечных людей, непризнанных художников, непонятых литераторов… вообще странноватых гениев разного рода, для которых главное — поговорить о собственных талантах и хорошенько выпить, желательно за чужой счет. Впрочем, общество богатых деловых людей ей тоже нравилось. В основном из-за количества денег, находившихся в карманах и на счетах такого рода индивидов.
И тут вдруг Илона поняла, что ей давным-давно безумно не хватает событий. До встречи с Нерадовым она часто бывала в разных шумных компаниях, вокруг нее мелькали все новые и новые лица, которые она, правда, тут же забывала… Очередной «принц» изо всех сил старался развлекать прекрасную даму… Кафе, недорогие рестораны, катания на катерах по Неве и Финскому заливу… А поскольку она всегда крутилась в компаниях буйных и непредсказуемых, то и приключений хватало. Илона тихонько рассмеялась, вспомнив, как они с очередным «принцем» отправились как-то в лес за грибами. Не вдвоем, конечно. Желающих провести выходные на природе набралось тогда человек семь или восемь. Взяли две палатки, спальные мешки, накупили кучу продуктов и водки, сели на первую утреннюю электричку на Выборг и — поехали! Как было весело! Конечно, уже по дороге они немножко выпили, так что Илона совершенно не обратила внимания, на какой станции они вышли. Да какая разница? Просто они очутились в прекрасном бесконечном лесу и пошли куда глаза глядят. И шли долго-долго, потом остановились и устроили привал, чтобы позавтракать. Быстренько насобирали грибов, благо их там было хоть косой коси, поджарили на шашлычных шампурах (Илона тогда еще, помнится, удивилась: кто это не поленился тащить с собой такую тяжесть?), съели под водочку, передохнули, пошли дальше… Кто-то из компании вроде бы знал, куда они направляются, а у кого-то даже был компас. Потом снова устроили привал, пообедали, потом как-то все заснули, а потом оказалось, что уже вечереет. Снова зашагали вперед в поисках подходящего местечка, где можно было бы поставить палатки на ночь. Шли-шли, устали, вышли на какую-то широкую поляну, которую и не рассмотреть было в темноте, бросили все барахло на траву и решили поддержать угасающую бодрость духа еще глоточком водочки, а уж потом разводить костер и ставить палатки. А потом вдруг всех разбудили какие-то молодые ребята в военной форме и стали спрашивать:
— Вы что здесь делаете?
Компания отвечала честно, ничего не скрывая:
— Водку пьем!
Оказалось, что ребята в форме — погранцы, а компания умудрилась забрести слишком далеко и едва не ушла в Финляндию. Но погранцы оказались отличными парнями. Они сами перенесли все барахло незадачливых грибников в более подходящее место и даже поставили им палатки. Причем получилось это у них на удивление быстро. Пожелав компании спокойной ночи, погранцы исчезли.
Да, хорошие были времена!
Но вот уже несколько месяцев Илона все вечера проводила только с Нерадовым, никого больше не видя. Почему он не знакомит ее со своими друзьями, ведь есть же у него друзья? Почему никого не приглашает к себе домой?.. Ну, впрочем, это как раз понятно. Она ведь тоже никого не приглашала в свою берлогу. Слишком это хлопотно. Надо порядок наводить, что-то готовить… Нет уж, с какой стати так надрываться, лучше посидеть в кафе, в ресторане, в хорошей пивной.
Наводить порядок… Ил она вдруг вспомнила, что она именно этим и начала заниматься, да отвлеклась, как обычно, бросила дело незаконченным, забыла обо всем. Она встала и снова взялась за пылесос, даже не посмотрев на часы. Когда наконец с основным слоем пыли в комнате было покончено, Илона вытащила пылесос в коридор. Включив там свет и оглядев хлам, которым был этот самый коридор заставлен и завален, Илона ужаснулась и тут же решила, что ей просто не по силам разгрести все это. Она быстренько прошлась щеткой пылесоса по полу и части вертикальных поверхностей и, бросив пылесос в коридоре, отправилась в ванную. Устала.
Она еще плескалась под душем, когда вернулся Толян. Выйдя из ванной, она обнаружила, что Нерадов с обиженным видом сидит в кухне.
— Детка, а где ужин? — поинтересовался он. — Чем ты тут занималась?
— Я… — растерялась Илона, но в следующую секунду выяснилось, что ответ на вопрос Толяну был уже известен.
— Видел, видел, — насмешливо сказал он. — Пылесос купила, чистоту наводить начала. Умница. А про кормежку забыла. Ну, ничего. Одевайся, пойдем в кафе. Я есть хочу.
— Толик, а зачем тебе пистолет? — быстро спросила Илона. — Да еще и обрез там в придачу…
— Ух ты! — демонстративно изумился Толян. — Да ты у меня специалист-оружейник! Как ты догадалась, что это именно обрез?
Такого поворота Илона никак не ожидала и, машинально ответив, что видела такую штуку в кино, сердито ушла переодеваться. Так она и знала. Вместо ответа — очередная шутка-отговорка. Похоже, Толян считает ее то ли совершенным ребенком, то ли полной дурочкой. А ей, между прочим, двадцать шестой год, и кое-что она понимает в жизни.
Потянулся очередной вечер, но теперь уже Илоне было по-настоящему скучно, впервые за все время с Толяном. Она улыбалась его шуткам, пила вино, смотрела по сторонам — и ей хотелось чего-то нового. Нового, необычного, романтичного.
Нерадов наблюдал за ней, и она это видела, но не понимала, о чем он думает. А он продолжал шутить и болтать всякую ерунду.
— А та девушка в альбоме, ну, в подвенечном платье с купцом рядом, — спросила вдруг Илона, — кто она?
— Моя прабабушка по отцу, — с улыбкой ответил Толян. — Ты что, только в один альбом заглянула?
— Да, в один.
— Ну, в других есть и родня по матери. Мама была татаркой.
— О! — воскликнула Илона, всматриваясь в Нерадова. — То-то мне все время чудится, что в тебе есть что-то восточное!
— Еще как есть! — рассмеялся Толян.
— А где ты родился? В Питере?
— Нет, на Волге. В маленькой деревушке. Там половина жителей русские, половина — татары. Там отец и женился на маме. Она была очень хороша собой, огненная женщина!
— Погоди-ка, — озадаченно произнесла Илона. — А та твоя прабабушка, на фотографии… она что-то не похожа на крестьянку.
— Она ею и не была, — кивнул Нерадов. — Она родом из Самары, дочь школьного учителя, а замуж вышла за купца какой-то там гильдии, исключительно по любви, как гласит семейное предание. В Самаре же родилась ее дочь и там же вышла замуж. И отец родился в Самаре, то есть в тот момент Самара временно была Куйбышевом. Там и вырос, и школу закончил.
— А как же он очутился в той деревне?
— Ну… судьба занесла!
— Толян, — строго сказала Илона, — ты что-то крутишь, недоговариваешь. Как тебе не стыдно? Я тебе жена или кто?
— Жена, да еще и любимая, — подтвердил Толян. — Пошли погуляем немножко? Или возьмем такси, к Неве поедем, а? Наймем катер, покатаемся! Сентябрь уже как-никак на носу, скоро станет слишком холодно для таких прогулок, надо ловить момент, пока не поздно!
— Толян, опять ты за свое! — обиделась Илона. — Тебе что, трудно ответить?
— Вот поплывем по Неве — там и отвечу, — пообещал Толян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41