— Вот, Петенька, — робко сказал он. — Вот сюда, если можно…
— Можно, можно, — ответил Петя. — Куда угодно можно, хоть на потолок… Вот так мы его… ага… А розетка-то у тебя тут есть?
— А как же! — радостно воскликнул Алексей Алексеевич. — Вон она, там, в уголочке!
Петя включил телевизор, наладил антенну, покрутил ручки настройки, убедился, что все работает как надо, и ушел.
Карпов от радости не находил себе места. Телевизор! Цветной! С ума сойти, самый настоящий цветной телевизор, да какой большущий! И работает, все показывает, и как красиво, ярко! И звук есть, и каналы переключаются, ну просто как новый! Вот это да! Скорее бы Илоночка вернулась, то-то ей будет удовольствие! Куда же она пропала, почему ее так долго нет? Скорее бы пришла, вот уж ей радость! Конечно, за свет придется платить больше, но тут уж ничего не поделаешь. Это за квартиру можно не платить — пока еще соберутся выселять, а может, и никогда не соберутся, а за электричество по нынешним временам не заплати месяц-другой — тут же и отрежут. Это у них запросто. Теперь же капитализм! Хорошо, что телефона у него нет, а то ведь тоже какие денежки надо каждый месяц выкладывать! Ну же, Илоночка, возвращайся скорее! Уже двенадцатый час дня, ну что ты там людям надоедаешь?
Конечно же Илона и думать забыла о каком-то там немытом Карпове, как забыла на эти несколько часов и обо всем прочем, что только существовало на белом свете. Проснувшись на рассвете и обнаружив рядом с собой крепко спящего Антона, она чуть не завизжала от радости. Теперь он принадлежит ей! Навсегда! Это потрясающе! Илона осторожно выбралась из постели, набросила на плечи шелковую домашнюю куртку Раменского (куртка вполне заменила ей халат) и отправилась в ванную. Чуть позже Илона решила немножко осмотреться в доме, ведь вчера она ничего не видела. И не успела, и не в состоянии была. Для начала она рассмотрела как следует саму ванную комнату. Таких чудес она еще не видывала. Куда там гостиницам, в которые возил ее Нерадов, даже самым роскошным! Ну, во-первых, эта комната была размером побольше, чем вся квартира Толяна. Во-вторых, Илона просто не понимала, для чего предназначена большая часть имевшихся здесь штуковин. Хотя кое-что она опознала — сушилку для рук, например. Прозрачная душевая кабина — это помимо собственно ванны размерами с небольшой бассейн. Да это, наверное, и есть бассейн, решила Илона, иначе зачем бы края этой чудовищной емкости располагались почти вровень с полом? А пол какой! Мраморная плитка, бело-голубой орнамент… Кафель стен расписан павлинами и хризантемами на японский манер… Да уж, сюда запросто можно экскурсии водить и деньги брать за показ.
Из ванной Илона отправилась в кухню. Правда, найти ее удалось не сразу. Илона привыкла к тому, что ванная комната и кухня располагаются поблизости друг от друга, однако в этом доме все оказалось не так. Кухня затаилась внизу, на первом этаже. Впрочем, подумала Илона, спустившись по лестнице и заглянув по очереди в четыре двери первого этажа, могла бы и сообразить, дура серая, ведь в кино-то всегда спальни наверху, а кухни внизу. Вот только таких домов, как в кино, ей пока что воочию видеть не случалось, потому и запуталась.
В кухне Илона увидела то, что и ожидала увидеть, — газовую плиту «Индезит», всякие там микроволновки и тостеры разных размеров, но обнаружилось тут и нечто, поразившее ее до глубины души: очаг. Настоящий каменный очаг, огромный, закопченный… Илона подошла к нему и недоверчиво потрогала рукой. Не декорация, камни чуть шершавые… Зачем это? Надо будет спросить. Потом она увидела белый шкаф — высотой метра три, длиной, пожалуй, метров десять, с одинаковыми дверцами, и тут же любопытство подтолкнуло ее к новым исследованиям. Что может там стоять, в этом шкафу? Великое множество кастрюль и сервизов? Но оказалось, что это вообще не шкаф, а холодильник. Илона, разинув рот, открывала дверцу за дверцей и таращила глаза так, что вскоре они заболели. В некоторых отделениях было пусто, в других лежали упаковки нарезанных колбас, ветчины, сыра, рыбы, банки с икрой стояли стройными колоннами, вообще там хранилось невообразимое количество чрезвычайно дорогих продуктов, а морозилки оказались забиты фруктами и мороженым. Илона решила, что Раменский, судя по всему, устраивает на даче большие приемы. А значит, у него должен быть и винный погреб… Вот бы туда попасть! Но пора было возвращаться в спальню.
Поднимаясь по лестнице наверх, Илона обнаружила, что вторым этажом дача не завершается, что лестница ведет выше, но ей уже хотелось поскорее очутиться в постели рядом с Антоном. По пути Илона вообразила себя хозяйкой всего этого великолепия. Вот она вместе с Антоном встречает гостей… К дому подкатывают один за другим роскошные лимузины, дамы в вечерних платьях входят в огромную гостиную (интересно, где тут гостиная и как она обставлена?), но ни одна из этих богатых особ не идет ни в какое сравнение с Ил оной… Она прекраснее всех, она светится счастьем, на ней жемчужно-серое шелковое платье до полу, на шее переливается разноцветными огнями бриллиантовое колье, она стройна и изысканна, и рядом с ней — он, ее прекрасный принц…
— Эй, ты куда пропала? — воскликнул Раменский, выглядывая из двери спальни. На нем был легкий шелковый халат и расшитые бисером домашние туфли. — Что, заблудилась?
— Нет, просто прошлась туда-сюда, чтобы проснуться, — пояснила Илона.
— Ладно, — улыбнулся он, — давай завтракать, а потом мне, наверное, надо будет в город возвращаться. Дела.
— Как — в город? — ужаснулась Илона. — Какие дела? Суббота же сегодня!
— Ну и что? — удивился Антон Иванович. — Суббота делу не помеха. У меня один выходной, воскресенье. — И тут же вернулся в спальню, поскольку тихо, но настойчиво зазвонил его сотовый телефон.
Илона вспомнила о том, что Нерадов, приходя домой, всегда отключал телефоны — и обычный, и «трубку». Дома он не желал думать о делах. Ну так он ведь и был по сравнению с Раменским просто нищим, голодранцем, да и вообще даже неприлично их сравнивать. Настоящие мужчины не грабят, а работают, и работают всегда, не только в офисе. Только так можно заработать настоящие деньги. Илона вообразила, как она ждет его здесь, в этом удивительном доме, как он возвращается вечером… Но Раменский бесцеремонно разбил ее мечты:
— Давай, малышка, быстренько перекусим и поедем.
Илона мысленно охнула, но внешне постаралась ничем не показать, как сильно она разочарована. Что же она будет делать целый день, пока он там работает? Любоваться на Карпова?..
Они позавтракали самой примитивной яичницей-глазуньей, собственноручно приготовленной Антоном, выпили по чашке крепкого ароматного кофе, и Раменский вывел из гаража машину. Но не тот светло-серый «форд», в котором до сих пор видела его Илона, а темно-синий «вольво». Вот это да, пришла в полный восторг Илона, да у него несколько машин! Здорово! Наверное, он и ей машину купит… Придется научиться водить… Ей бы хотелось скромную, незаметную, ну «пежо», например…
Они быстро домчались до города, и только тогда Раменский спросил:
— Где тебя высадить?
— Поближе к Мойке, — ответила Илона.
И через несколько минут машина остановилась на углу Мойки и Невского проспекта. Илоне так не хотелось расставаться с Антоном! Даже на полдня, даже на минуту!
И тут ее ждал новый удар.
— Ну, малышка, рад, что мы так славно провели время, — сказал Раменский, явно думая уже о предстоящей работе. — Я тебе позвоню как-нибудь на днях, давай твой номер.
— Я… — растерялась Илона. — Мне нельзя звонить…
Не могла же она признаться, что у нее просто-напросто нет телефона!
— Ну ничего, — небрежно бросил Раменский. — Как-нибудь встретимся. Пока!
Илона вышла из «вольво», чувствуя, что ноги плохо повинуются ей, а он захлопнул дверцу машины и укатил, даже не оглянувшись.
Глава 6
Нет, она просто не в силах была вот сейчас, сию минуту вернуться в вонючую квартиру Карпова, слушать несвязное бормотание жалкого калеки, восторженные рассказы о том, сколько бутылок ему удалось собрать… Это чудовищно! Это невыносимо! За что ей такое наказание? Почему она не может жить, как нормальные люди, в красивом доме, с любимым мужем? Что она сделала такого плохого, за что боги ее наказывают? Нет на ней греха. Она никого не убила, она просто боролась за свое счастье! А если и отобрала немножко денег у богатых, так ведь они от этого не обеднеют! А ей нужно на что-то жить, одеваться… Не бутылки же собирать, и сколько можно за гроши надрываться на почте? Все равно этой так называемой зарплаты даже на нормальное питание не хватает, не говоря уж о прочем.
Но почему, почему Антон так легко расстался с ней? Почему не сказал, , что они увидятся вечером?.. Ну вообще-то говоря, он даже не сказал, что любит ее… Хотя это как раз вполне объяснимо: зачем слова, когда и так все Понятно? Разве можно тут в чем-то усомниться? Нет, конечно же, нет! Он любит ее так же нежно и страстно, как она любит его. Просто он, как все мужчины, нерешителен, боится стремительных перемен в жизни, ему нужно морально подготовиться… Илона остановилась, уставившись в пространство перед собой. Ну конечно! В этом все дело! Ему нужно подготовиться! Ах, какая же она глупая!
Фантазия Илоны разыгралась с новой силой. Во-первых, он, будучи порядочным человеком, наверняка считает своим долгом сначала объясниться с давно опостылевшей ему женой. А во-вторых, у него дети, он обязан решить вопрос их содержания. Конечно же ему хочется, чтобы у него появился еще один ребенок — от Илоны! Правда, она сама детей терпеть не может, но особой проблемы тут нет, хотя сначала придется заняться почками, иначе и рожать нельзя. А что касается воспитания, так ведь Антон наймет кучу всяких там нянек, кормилиц, гувернанток, и Илоне совсем не придется заниматься сопливым наследником. Фигура наверняка испортится, придется ее долго и упорно восстанавливать — диета, гимнастика… Но ради Антона она готова даже на такую огромную жертву. Ну и…
Он ведь уверен, что Илона замужем! Почему же она забыла об этом? Как странно… А он помнит. Еще бы он не помнил! Это для него стоит на первом месте. Он боится за нее. Он тревожится, он думает, что у Илоны могут быть крупные неприятности… тем более что она-то тоже не сказала, что любит его. Неужели он решил, что для нее это просто маленькое развлечение? Известно ведь, как это бывает: дамочке скучно со старым супругом, который к тому же постоянно занят делами (например, он банкир), вот она и ищет развлечений на стороне, как только муж уезжает на денек-другой! Ох, нет, ужаснулась Илона, только не это! Ну что я за дура, в очередной раз обругала она себя, почему промолчала? Нужно было сразу, сразу все ему сказать! Чтобы у него не осталось ни малейших сомнений!
«Я увижу его сегодня же вечером, — твердо решила она. — Я встречу его возле офиса. Я скажу ему: „Люблю тебя, синеглазое счастье, люблю!“ И все будет в порядке.
И еще надо обзавестись сотовым телефоном. Обязательно. С этими мыслями Илона отправилась «домой», к «банкиру» Карпову.
Было уже за полдень, когда она отперла дверь и вошла в квартиру, привычно поморщившись от хлынувшего ей навстречу запаха застарелой грязи, пыли, дешевой пищи, и вздрогнула при восторженном крике Алексея Алексеевича:
— Илоночка! Девочка! А что у нас теперь есть! Вот ты угадай, угадай!
Он выбежал в прихожую навстречу Илоне, сияя, как начищенный медяк. Илона удивленно посмотрела на него, не понимая, чему вообще может так бурно радоваться это убогое, серое существо. Карпов же, совершенно не замечая холодного и кислого вида Илоны, продолжал кричать, размахивая руками (он всегда начинал очень громко кричать в минуты волнения):
— Иди, иди сюда скорее! Ты посмотри, да ты только посмотри, что тут есть!
Илона наконец заинтересовалась и прошла следом за Карповым в комнату. И действительно ахнула, как того и ожидал Алексей Алексеевич. На старой, замызганной тумбочке в углу стоял вполне приличный «Панасоник», включенный. Шел какой-то детский фильм, но звука то ли не было, то ли Карпов его выключил.
— Откуда это? — спросила Илона.
— Соседка подарила! — надрывался Карпов, приседая от натуги. — Соседка с третьего этажа! Говорил же тебе, обещала она телевизор! Вот и принесла! То есть Петька принес, муж ее! Ну да, вот взял и принес! Подарок!
Илона подошла к телевизору, и у нее тут же мелькнула мысль: «Ну вот, можно снова смотреть розыгрыши лотерей!»
— А почему без звука? — спросила она, поворачиваясь к Карпову.
— Да выключил я его, выключил, чтобы слышать, как ты придешь! — заорал Карпов. — А звук есть, есть, вот… — Он подбежал к телевизору, и квартиру тут же заполнил грохот бодренькой музыки.
Илона замахала руками:
— Потише, потише сделай! Карпов послушно убавил звук.
— Кушать-то будешь, девочка? — спросил он. — У меня все готово. Макароны сварены, лучок есть, масло, сейчас поджарю — и готово!
— Нет, не хочу, — отмахнулась Илона. Давиться какими-то дурацкими макаронами у нее не было ни малейшего желания. Она вообще не хотела есть, хотя завтрак был довольно скромным. — Потом, попозже.
Она переоделась и приняла душ, продолжая думать о своем и уже не слыша Карпова. Она должна пойти к офису Раменского к концу рабочего дня, сказать ему, что любит его, что для нее это не развлечение, не игра скучающей дамочки… И ей нужен телефон. То есть ей снова нужны деньги, и побольше. Надо действовать. Надо что-то предпринимать. Ну, то есть понятно, что именно. Идти «на охоту». Но не сегодня. Завтра.
И еще ей хотелось выпить. Не глоток шампанского, как с Антоном, а немножечко водки. Совсем капельку. Сказалось наконец нервное напряжение, в котором она пребывала в последние часы.
Выйдя из ванной, Илона предложила Карпову:
— А давай-ка мы телевизор обмоем! А то еще сломается!
— Давай! — обрадовался Карпов. — А… а деньги-то еще есть у тебя? Моя пенсия только в понедельник.
— Есть немножко, — благосклонно кивнула Илона. — Я схожу. Нет, лучше ты.
— Я мигом! — пообещал Алексей Алексеевич, и тут Илона наконец рассмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41