Как грациозно и в то же время уверенно двигалась Сабрина! Так может идти лишь человек, убежденный в том, что жизненный путь избран им правильно.
Виктор вдруг вспомнил, как Сабрина призналась ему, что она непредсказуема. Как будто бывают предсказуемые женщины, мрачно подумал он. Признавая ее сексуальное обаяние, Виктор, как бы ему того ни хотелось, не мог отрицать и ее журналистского таланта. Ему, как и тысячам читателей «Хьюстон стар», нравились материалы Сабрины. Она работала серьезно, вдумчиво подбирала слова, оттачивала фразы. И к тому же никогда не сгущала краски. Ему всегда казалось, что так могут писать только мужчины.
Скользнув взглядом по длинным и стройным ножкам, Виктор криво усмехнулся: все же перед ним шагает настоящая женщина.
— Доброе утро, мисс Мартин, — услышала Сабрина низкий мужской голос.
Ей показалось, что это Виктор. Остановившись у лифта и не успев поправить упавшие на лицо пряди волос, она обернулась и пробормотала:
— Доброе утро. — Кажется, сегодня взгляд у него не такой уж сердитый, подумала она с облегчением. — Ну что, принимаетесь за преступность?
Лукавая улыбка девушки и ее соблазнительная фигура внушали Виктору большие сомнения в том, что он сможет написать хоть строчку, сидя в одной комнате с их обладательницей.
— Да, мисс Мартин, приступаю. Отныне фондовая биржа меня больше не интересует.
Взяв Сабрину за плечо, он легонько втолкнул ее в переполненный лифт.
Виктор стоял так близко, что у Сабрины закружилась голова — совсем как вчера, когда новый начальник переступил порог ее кабинета. Сабрина никак не могла понять, почему рядом с этим человеком она испытывает волнение. Ведь она общается с кучей приятелей, и никогда их случайные прикосновения не вызывали в ней беспокойства. Почему же с ним все иначе?
Чтобы утихомирить бешено бьющееся сердце, она вздохнула и натянуто улыбнулась.
— По-моему, не стоит совсем уж забывать про биржу. Куда-то же надо вкладывать деньги.
— Только не в ценные бумаги, — возразил Виктор. — Мне нравится вкладывать во что-то конкретное. Что можно, если очень захочется, потрогать руками.
От его слов Сабрина чуть не вздрогнула. Ей вдруг зримо представилось, как Дэмиен дотрагивается до нее.
К счастью, лифт пошел наверх, и опасные мысли тут же улетучились.
— А я всегда считала игру на бирже довольно рискованной, — заявила девушка.
Находиться рядом с тобой тоже рискованно, подумал Виктор и спросил:
— Значит, вы не любите неожиданных сюрпризов?
Один такой подарок уже стоит рядом, пронеслось у нее в голове, и ничего хорошего в этом нет. Сабрина улыбнулась.
— Если они угрожают моим скромным сбережениям, то не люблю.
Виктор не стал продолжать разговор. Толпа в лифте прижала к нему Сабрину, и говорить он уже не мог. От ее волос и кожи пахло гарденией, и он чувствовал нежный аромат молодого тела. Виктор не хотел думать о девушке, но был бессилен что-либо сделать.
Сабрина едва не задохнулась в лифте и, когда он остановился на третьем этаже, не оглядываясь, выскочила на площадку. Виктор вышел следом.
Они зашагали бок о бок по узкому коридору, и Сабрина искоса взглянула на Виктора. Вряд ли он занимается спортом, подумала она, но никакой накрахмаленной рубашке не скрыть его силу и гибкость. Интересно, как ему удается быть в форме, и вообще, какой он дома, без официального пиджака и галстука?
Сабрину давно не посещали подобные мысли. После разрыва с Эриком — ни разу, а ведь прошло почти три года. Эрик стал самой большой ошибкой ее жизни. Когда они были вместе, ей казалось, что все сложится прекрасно — и карьера, и брак. Потом она узнала, что с первого же дня Эрик лгал ей. Слишком поздно выяснилось, что он женат и его жена и ребенок живут здесь же, в Хьюстоне. По правде говоря, она была тогда совершенно раздавлена и едва не сошла с ума от такого вероломства. Она мечтала надавать ему по физиономии за все мучения, которые выпали ей и ни в чем не повинной семье.
Вся эта история давно канула в прошлое, и
Сабрина крайне редко вспоминала Эрика. Но боль от его наглой измены глубоко засела в ее сердце. С тех пор девушка смотрела на мужчин только как на будущих друзей и совсем не воспринимала их в качестве возможных любовников.
Сабрина отогнала неприятные воспоминания. Она не могла понять, почему в присутствии Дэмиена ее мысли все время путаются и устремляются в нежелательное русло. Единственное объяснение, которое приходило в голову, — это интригующая загадочность Виктора, ведь ни сама девушка, да и никто другой в редакции «Стар» ничего о нем не знали.
Пусть так, но разве это веский повод для проявления бурного любопытства? Виктор вполне может оказаться точно таким же, как Эрик, сомнительным субъектом, с которым лучше не иметь дела. И все же для начала Сабрина решила во что бы то ни стало выяснить, где ее новый шеф работал раньше. Если принять во внимание его вчерашние намеки, то он когда-то писал о преступности. Но почему нельзя было прямо сказать об этом? К чему такая таинственность?
А Виктор не сводил с девушки глаз. Его взгляд скользил по светлым волосам Сабрины и, опускаясь все ниже и ниже, уткнулся в красные туфли на высоченных каблуках. Ее сегодняшний наряд опять показался ему совершенно неподходящим для работы. По мнению Виктора, она выглядела просто вызывающе. И хотя платье было закрытым, все же подол находился слишком высоко, а пояс, перетягивающий тонкую талию, чересчур откровенно подчеркивал аппетитные формы.
Сабрина — это заветная мечта любого мужчины, ставшая явью, подумал Виктор. Он был уверен, что она меняет поклонников с той же легкостью, как другие меняют прическу. Почему у него сложилось подобное впечатление, он и сам не знал. Во всяком случае, он не замечал рядом с ней постоянного кавалера. Но разве может женщина с такой внешностью не иметь вереницы обожателей?
Размышляя, Виктор погружался взглядом в копну длинных золотистых кудрей, потом спросил:
— И давно у вас такие волосы?
Сабрина насмешливо посмотрела на него.
— Что вы сказали?
Никогда раньше Виктор не произносил своих мыслей вслух. Пунцовый румянец залил его лицо и шею, и немудрено: Дэмиен был явно раздосадован тем, что потерял над собой контроль.
— Волосы, — повторил он. — Они всегда были такими?
Девушка кивнула, недоумевая, чем вызван вопрос.
— Да. Хотя в колледже я просто ненавидела свои кудри и всегда их выпрямляла. Но довольно скоро я поняла, что прямые волосы мне не идут, и оставила их в покое.
Черт возьми, старина, подумал Виктор, с каких это пор ты стал проявлять внимание к дамским прическам? И вообще, когда в последний раз женщина вызывала у тебя неподдельный интерес? Давно, отметил он про себя. Очень и очень давно.
— А почему вы спросили об этом? — полюбопытствовала Сабрина. — Мои волосы вам мешают?
— Вовсе нет, я просто изумлен, как их много.
Сабрина засмеялась.
— Рада слышать. А то было время, когда они страшно лезли и я всерьез боялась облысеть. Видимо, от нервов. — Она невольно потянулась рукой к рыжеватым прядям Виктора и, не скрывая озорства, поддела: — А как обстоят дела у вас? Надеюсь, это не парик?
Неожиданно для себя Дэмиен захохотал, и собственный смех удивил его сильнее, чем вольность, допущенная Сабриной. Он давно забыл, что умеет смеяться. Но теперь снова вспомнил, как это бывает.
Не теряй бдительности, предостерег его внутренний голос, не поддавайся ее обаянию. В компании Сабрины Мартин ты за считанные минуты становишься другим человеком.
— Волосы у меня настоящие, и зубы тоже, — сухо сказал Виктор, мысленно гадая, какой еще каверзный вопрос его ожидает.
— Везет же некоторым. А у меня уже две коронки. Ужасно люблю сладкое, — пояснила девушка.
Они прошли через приемную и направились по коридору мимо комнаты, в которой размещался отдел новостей и где несколько штатных сотрудников обрабатывали самую свежую информацию. Дальше располагался производственный отдел, где верстались тексты, фотографии и рекламные объявления, а также макетировались газетные полосы. У Виктора возникло желание свернуть в одну из комнат — лишь бы не идти в тесный кабинетик, обрекавший его на соседство с Сабриной. Разве он сможет сосредоточиться, сидя рядом с ней? Да и хочется ли ему снова погрузиться в мир грабежей, изнасилований и убийств?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Они вошли в крошечный кабинет, и Сабрина, бросив сумочку в ящик стола, потянулась за кофеваркой.
— Пойду наберу воды, — сказала она и обвела пространство комнаты рукой. — Чувствуйте себя как дома.
Виктор взглядом проводил ее до двери и оглядел захламленное помещение. Слова Сабрины вызвали в нем целую гамму противоречивых чувств. Они вселяли надежду на то, что маленькая комнатка может действительно стать для него вторым домом, и эта мысль отчасти его согревала, но одновременно и усиливала тревогу. Какой бы милой и заботливой ни была Сабрина, он не вправе давать волю своим симпатиям. В противном случае он начнет опекать ее, а значит, и беспокоиться о том, что с ней происходит. Он будет переживать за нее, ведь при такой работе легко попасть в передрягу, из которой нет выхода. А вдруг случится так, что комуто станет выгодно, чтобы журналистка замолчала навсегда? — подумал Виктор и вспомнил Пита. Дружище Пит больше никому ничего не расскажет…
Когда Сабрина впорхнула в кабинет, Виктор уже включил компьютер и редакционные телефоны.
— Все в порядке? — спросила девушка, засыпая кофе.
Он не мог ответить ей честно. Иначе последовали бы расспросы. Сабрина Мартин пока не догадывается, что он много лет отдал криминальной хронике, и Виктор не собирался объяснять ей, почему он однажды оставил это занятие. Во всяком случае, в ближайшее время. И уж конечно, ей ни к чему знать, какие чувства она у него вызывает. Опустившись на вертящийся стул, Виктор положил ногу на ногу и произнес:
— Все отлично. Не волнуйтесь!
Хорошенькое дело! Рядом с ней теперь будет работать человек, которому не важно, о чем писать: ему что преступность, что сельское хозяйство — все едино. И он еще пытается ее успокаивать!
— А я и не волнуюсь, — соврала Сабрина. — Просто забочусь, чтобы у вас было все необходимое.
Виктор скрестил на груди руки и скептически оглядел девушку.
— По-моему, вас гораздо больше заботят мои профессиональные способности.
Сабрина накрыла крышкой кофейник и отвернулась.
Виктор заметил, что она слегка покраснела — то ли от смущения, то ли раздраженная его проницательностью. В любом случае румянец был ей очень к лицу.
— Вы правы. — Она старалась говорить непринужденным тоном. — Меня в равной мере волнует и то, и другое. Хорошо ли вы представляете себе, во что ввязались? В нашей работе часто приходится сталкиваться с насилием.
— Любое преступление — насилие, — согласился Виктор.
Уж он-то знал это лучше других.
Девушка кивнула и заговорила уже серьезно:
— К сожалению. И оно всегда… — Она запнулась, подбирая нужное слово.
Причиной ее замешательства был пристальный взгляд Виктора. Ну разве можно нормально соображать, когда на тебя все время, прищурившись, смотрят эти проклятые голубые глаза? Они словно видят в тебе нечто такое, о чем остальные люди не догадываются.
— …всегда потрясает, — закончил он.
Его голос прозвучал саркастически, но девушка не уловила скрытой издевки. Она была поражена и тронута тем, как точно Виктор понял ее мысль. А ведь он работал лишь с цифрами и голой статистикой — вещами, по ее мнению, сухими и абсолютно бесстрастными.
— Именно потрясает. И мне, конечно, хочется знать… — Сабрина осеклась, увидев, как брови Виктора задумчиво поползли вверх.
— Смогу ли я выразить эти чувства в нескольких энергичных предложениях? — Голубые глаза пристально смотрели на Сабрину. — А мне, мисс Мартин, в свою очередь тоже кое-что интересно. Вы всегда подвергаете сомнению профессиональную пригодность других журналистов или делаете это только по отношению ко мне?
— Я… не сомневаюсь в том, что вы умеете писать, — возразила она и потянулась к стопке бумаг в отчаянной попытке избежать его пронзительного взгляда. Притворившись, что увлечена поиском гранок, Сабрина небрежно бросила: — Между прочим, я считаю вашу работу в отделе деловых новостей просто великолепной. И если вчера я не сказала об этом, то говорю вам сейчас.
Виктору и раньше приходилось слышать восторженные отзывы коллег, так что высокая оценка Сабрины должна была оставить его равнодушным. Но ведь не оставила! Ее похвалу он не мог пропустить мимо ушей.
— Вы делаете мне комплимент?
Она залилась смехом, и глубокий хрипловатый звук словно перевернул его сердце. Даже смех у нее сексуальный, подумал Виктор.
— А вас это удивляет?
Прищур голубых глаз стал еще уже, и Сабрина поняла, что ее рабочему настрою пришел конец. Она не могла думать ни о чем, кроме тайны, заключенной в этом суровом взгляде, и гадала, что за человек скрывается под холодной, непроницаемой маской. И уж если быть откровенной до конца, то ее мучила мысль: а каков он в постели?
— В общем, да, — пробормотал Виктор и, развернувшись на стуле, уткнулся в экран компьютера.
Сабрина перестала теребить бумаги и села за стол.
— Скорей бы закипал кофе. Я умру, если не выпью хотя бы чашечку.
Нервно барабаня пальцами по подлокотнику кресла, Сабрина внушала себе, что нельзя начинать рабочий день таким образом. Надо запретить себе думать о Викторе как о мужчине. Она обязана воспринимать его только как своего начальника, и никак иначе.
— А почему вы не берете кофе в буфете, как все остальные? — спросил Виктор.
— Потому что я из Луизианы, а там знают толк в кофе. А в нашем буфете подают подкрашенный кипяток.
— Да, в Луизиане любят смешивать разные сорта кофе, — заметил Виктор. — Или вы предпочитаете добавлять цикорий?
Девушка засмеялась, и Дэмиен снова был заворожен ее необыкновенным смехом. В нем слышалась такая радость жизни, что, как бы Виктор ни противился своим чувствам, у него сразу поднималось настроение.
— Я вижу, вам кое-что известно о южных привычках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19