https://wodolei.ru/catalog/mebel/Dreja/
– Ну как, ты поняла, о чем это?– Это такая скукотища, но я поняла.И она действительно поняла. Единственное, чего она не смогла, – это сравнить иерархические структуры и слои общества. Прочитав этот вопрос, она звонко расхохоталась.– Чепуха какая-то. И что бы это значило?Ной учил Таскани перефразировать сложные места, сосредоточивать внимание на первых четырех строчках параграфа. Таскани прерывала его рассуждения комментариями о том, что если до конца читать – со скуки подохнуть можно, и что у нее «голова пухнет». Она вежливо согласилась вернуться к статье, когда Ной ее об этом попросил, но посреди описания джунглей, в которых жили майя, задумчиво глянула на свои ногти и заметила, что если пить стаканами ледяную воду, можно избавиться от лишних калорий.– Пора сделать перерыв, – сказал Ной, – хочешь побегать по комнате и покричать?Таскани хихикнула.– Нет.– Да, – вспомнил Ной, – расскажи об этом журнале, который ты издаешь.– Он называется «Это все – ты». Это глянцевый журнал, только он для девушек вроде меня. А то для нас ведь нет ничего подходящего.– Нуда. «Гламур» и «Вог» – это для официанток из придорожной закусочной, – усмехнулся Ной.– Что?– А когда выйдет первый номер?– Уже. Несколько месяцев назад! – заулыбалась Таскани. Она выдвинула ящик стола, полный глянцевых журналов, вытащила один и дала Ною. На обложке был гламурный снимок Таскани – не витринная фотография девушки в страусовом боа, а такой, что мог бы запросто появиться и на обложке «Вэнити Фэйр»: Таскани в желтом сарафане на лестнице музея «Метрополитен» – кожа нежного оттенка подрумяненного суфле, глаза светятся Ненатуральной лазурной голубизной. – Правда, Здорово? – спросила Таскани. – Посмотрите пока. Мне надо выйти.Таскани ушла, а Ной принялся за стопятидесятидолларовое чтение журнала «Это все – ты». На второй странице Таскани – на этот раз в балетной пачке – изрыгала извивающуюся рекламную строчку: «Балетно-Улётный Супер-Мега-Стильный Кроссовер». В оглавлении было заявлено пять статей, все за подписью Таскани Тейер. Таскани обещала поведать читателю следующее:
1. Сексапильная Худышка о загаре – с. 3. 2. Забудь о претензиях, приглядись поближе: что знают о сексуальности темнокожие девушки – сб. 3. Хьюиттские шлюшки и найтингейтские нимфушки – манхэттенские школы легкого поведения – с. 8. 4. От 18,5 до 22,5: что расскажет о тебе твой процент содержания жира – с. 11. И наконец, неизбежное (и, возможно, целиком выдранное из «Кухни Марты Стюарт»). 5. Пять летних суфле, чтобы завоевать его сердце– с. 13.
– Ну как? – спросила вернувшаяся Таскани, шлепаясь на кровать.– Ты молодчина. Наверняка тебе пришлось много поработать.– Да. Но это был труд в радость.– И как ты ими распорядилась?– Как я что?– Кому достались экземпляры?– Ну, кто хотел, тот и брал. У меня еще осталась целая куча. – Она указала на полдюжины нераспечатанных коробок у нее под столом. – Никому особенно не нужно. Можете взять один, если хотите.– Спасибо. – Ной сунул журнал в портфель между списками слов и «Человеком-невидимкой».В дверях появилась доктор Тейер.– Ты сказала Ною то, о чем я тебя просила, Таскани?– Нет, – простонала она.– Ну так скажи сейчас.– Да ты что? Ты же здесь! Вот сама и скажи. И почему ты вечно мешаешься?Доктор Тейер смерила Таскани взглядом, который, возможно, был задуман как устрашающий, но выражал только замешательство.– Ной, – жестко сказала Таскани, – моя мама хочет с вами поговорить.– Спасибо. – Доктор Тейер резко повернулась на каблуках и вышла из комнаты.– Ведьма, – процедила Таскани, когда дверь закрылась, – вечно ей надо свою власть показывать.Ной не знал, что сказать. Доктор Тейер вела себя странно, но «показывать власть» означало «осуществлять контроль», а этим, в конце концов, занимаются все родители.– Вы с ней не ладите? – было самым дипломатичным, что он сумел придумать.– Что за идиотский вопрос! – Таскани ожесточенно закусила карандаш. – Как с ней можно ладить? Она чудовище.До конца занятия оставалось десять минут, но Ной не мог представить, как заниматься после того, что произошло. Он решил, что в следующий раз останется на десять минут дольше, и собрал вещи. *** Ной не имел понятия, где может находиться доктор Тейер. Хоть он приходил к Тейерам уже много недель, их резиденция оставалась для него лабиринтом, где было так же легко заблудиться, как в сказочном лесу. Он прошел мимо кухни и наконец нашел доктора Тейер. Одетая в строгий костюм, она сидела в большом старинном кресле в своей спальне. Жалюзи были опущены, и в комнате царил полумрак.– Доктор Тейер? – негромко позвал Ной. Она не шевельнулась.Он позвал еще раз. Она медленно, с трудом повернула голову, словно температура в комнате была ниже нуля.– Заходите. Садитесь.Ной внутренне подобрался и осторожно присел на продолговатое сиденье, обитое изумрудным шелком.– Вспоминание Фредерика Дугласа, – ровно произнесла доктор Тейер.Тишина заполнила комнату. Лишь мраморные часы на армуаре громко тикали.– Да, – наконец печально ответил Ной. Это была его самая действенная защита против родительского неудовольствия, применяемая лишь в самых сложных ситуациях: он молчаливо сочувствовал рассерженному родителю, всячески показывая, что перед лицом атак враждебного мира они с ним образуют единый фронт.– Это вы его этому научили? – спросила доктор Тейер. – И что это за слово – «вспоминание»?Ной не мог понять, сердится ли она. Слова срывались с ее губ, видимо, под действием какого-то наркотика.– Э… нет, он сам это придумал. Я действительно подал ему идею написать о Фредерике Дугласе, но имел в виду не совсем это.По лицу доктора Тейер расплылась ничего не выражающая улыбка.– С другой стороны, это даже забавно. За юмор могут добавить баллы?– Возможно, иногда добавляют, но я бы не стал на это рассчитывать.Доктор Тейер махнула рукой:– Я уже столько всего передумала об этом экзамене, Ной. Но если у Дилана нет мотивации, все это не имеет смысла. Мы можем дать ему все – я даю ему все, – но он не осознает того, что имеет, что я сделала для него. Словно я вовсе не существую.– Таскани делает успехи, – сказал Ной простодушным, как он надеялся, голосом.– У Таскани все получится, – доктор Тейер зевнула, – я не сомневаюсь.– Ее экзамен через две недели.– Знаю. Тогда же придут результаты Дилана. Насколько вы лично заинтересованы в успехе?– Ну, видите ли, мое агентство, решая вопрос о ставках и надбавках, разумеется, учитывает динамику оценок учеников, в какой-то мере…– Потому что, должна признаться, когда я впервые вас увидела, я подумала: «Он слишком молод, он не справится». Я почти решила отослать вас и запросить другую кандидатуру. – Она значительно посмотрела на Ноя, словно предлагая оценить ее великодушие. – Но детям вы как будто понравились. Что, конечно, может означать, что с вами им не приходится особенно напрягаться… Но тем не менее…Ной вежливо улыбнулся в окутывающий доктора Тейер полумрак.– Но мои дети не знают, что есть и другой Ной, Не так ли? – напирала она.Он заставил себя улыбнуться. Что именно известно ей о его прошлом?– Что вы имеете в виду?– Да-да, давайте сохраним приличия: «Ах, Ной, я такая глупая, сама не знаю, что имею в виду!»Ной вглядывался в полумрак, страх сжал ему горло.– Я думаю, в чем-то мне следует сказать вам «спасибо». – Доктор Тейер передвинула в кресле свое костлявое тело. – За то, что вы помогаете им. За то, что вы с виду так прекрасно к ним относитесь.– Спасибо, – на мгновение у него закружилась голова, он словно глянул в бездонную пропасть, – это очень много для меня значит.Доктор Тейер снисходительно улыбнулась, словно слушала лепет деревенского дурачка, и продолжила:– Но это не значит, что я удовлетворена. Вот, например, собираетесь ли вы поставить меня в известность о том, что уходите, или просто надеетесь, что я не замечу?Она не была раздражена, она просто играла. Голос Ноя дрогнул, лишь усилием воли он заставил себя отвечать не спеша.– Безусловно. И должен сказать вам, доктор Тейер, что было немало занятий, когда я оставался на десять минут дольше положенного.Она наклонила голову, изображая удивление.– Но ведь я тогда не просила вас оставаться дольше положенного, не так ли?– Конечно, нет… – Он не мог придумать, что еще сказать, поэтому просто повторил «конечно, нет», на этот раз более решительно.Доктор Тейер резко выпрямилась в своем кресле.– Вот-вот-вот, Ной, молодцом, так держать.– Простите?– В вас есть настоящая мужская изворотливость, которую вы пытаетесь от меня скрыть. Вам было не так-то легко добраться до Манхэттена. Проявите характер: забудьте о моих чувствах. Вежливость здесь совершенно излишня. А сейчас скажите мне – только откровенно, – каковы будут результаты Дилана?Было похоже, что доктор Тейер хочет, чтобы он бросил ей вызов. Она отвела назад волосы, обнажив длинную белую шею, и вопросительно посмотрела на него.– Так себе. Не слишком хорошие, – сказал Ной.– Так. А теперь скажите мне: почему так получилось?– Слишком много репетиторов. – Он старался смотреть ей прямо в глаза, но не мог. Несмотря на то что он чувствовал себя выше ее и сознавал свою правоту, она наполняла его первобытным страхом, словно горгона Медуза, наслаждающаяся своей властью.Она еще больше склонила набок голову.– Что это значит?– У него было слишком много репетиторов, – пробормотал Ной в ковер.– Так если отвлечься от того факта, что он нуждается во всех этих репетиторах, ответьте-ка мне вот на какой вопрос: ведь вы – один из них, нет?– Да, конечно, но вы ведь не станете меня винить за…По лицу доктора Тейер было видно, что она замыслила хитрый ход.– Так, чудно, продолжайте!– Я здесь по вашему требованию и вряд ли стану оспаривать необходимость услуг, которые вы от меня получаете.– Но ведь вы же часть того, что сами называете деструктивным фактором! Я бы сказала: деструктивной ситуацией.– Сейчас просто уже нет другого выхода. Без репетиторов Дилан был бы вовсе неподготовлен.– Сейчас? У нас никогда не было другого выхода, Ной, – прошептала доктор Тейер. – Это началось еще в шестом классе – он никогда не любил работать. Всегда был пассивным, большой ребенок. Без репетиторов он не смог бы удержаться даже в Дуайте, не говоря уже о Филдстоне. Так что же было правильнее: пригласить к Дилану репетиторов или смотреть, как он катастрофически не успевает, в то время как я могла так много ему дать? Я понимаю ваше неодобрение, Ной, ведь я же психотерапевт, понимать чужие чувства – моя работа, но вы должны осознать, что я не стыжусь ни одного из принятых мной решений.Ной кивнул, стараясь держать себя как сочувствующий друг, а не как допустивший оплошность слуга. Но, пришло ему в голову, если доктор Тейер не испытывает так-таки никакого сожаления, зачем она ему все это рассказывает?– А что думает об учебе детей ваш муж?– Мой муж!? – Она откинула голову – похоже, собиралась сказать что-то ядовитое, – но потом голова упала, словно доктора Тейер настиг наркотический сон. – Муж ничего не знает.Она снова уставилась на Ноя. Он знал, что это всего лишь игра теней, но глаза у нее, казалось, мигали один за другим, как у ящерицы.– А как насчет журнала Таскани? – суховато спросил Ной. – Это очень впечатляющая работа.Доктор Тейер фыркнула:– Вы его читали?– Учитывая, сколько усилий было в него вложено, я считаю эту работу весьма значительной. Ни одна из других моих учениц ничего подобного не делала.– Мелковат нынче ученик пошел, а?Она перешла на просторечную лексику, не хватало еще в конце вместо «а» добавить «ась». Что она, смеется над его бедностью и легким акцентом южанина?– Даже лучшие ученики никогда бы такого не сделали, – ответил Ной, – в порядке школьной отчетности – конечно, сколько угодно, но для собственного удовольствия – нет.Наступило молчание. Доктор Тейер скорчила гримаску: вид у нее был недовольный.– Таскани что, сделала что-нибудь не так? – спросил Ной. И почему она так мало ценит свою дочь?Доктор Тейер бросила на него предостерегающий взгляд:– Нет… и да. Она, похоже, питает пристрастие к некоторым вещам:– Да, это здорово, – сказал Ной. Слова его прозвучали невыразительно. Само это «здорово» казалось чересчур робким, неуверенным. Обычная пустая условность привыкшего ко всему мира.Доктор Тейер подалась вперед и с силой уперлась Руками в сиденье кресла. Похоже было, что она готовится к атаке.– Полагаю, Дилан рассказал вам об этом инциденте на экзаменах в прошлом году в Дуайте. В газеты, естественно, ничего не попало. Кому нужен скандал!Снова они ступили на опасную почву. Ной весь подобрался и буквально заставил себя расслабить мышцы.– Случай, когда некто сдавал экзамен за других учащихся?Доктор Тейер устало улыбнулась:– Да, Ной, тот самый случай.– А что сталось с этим человеком?– По правде говоря, я об этом не задумывалась. Что меня интересует, так это то, что вы знаете всю подноготную этого процесса.– Знаю всю подноготную? – засмеялся Ной. – Того, как сдавать экзамен за учеников Дуайта?– Сами вы, я полагаю, имели отношение к Долтону.– Я не понимаю, о чем вы.– Интересная отговорка. Ничего не отрицая, правда? Расскажите мне, как это было. Сколько баллов в результате набрала та девушка? Или вы никогда не интересовались? Может быть, чек просто лежал на туалетном столике, а вы как раз проходили мимо?– Кто вам об этом рассказал? – спросил Ной. Ему было, в общем, на это наплевать, но он не мог придумать другого вопроса, чтобы прикрыть свою вину.– Я узнала об этом потому, что искала кого-то, кто мог бы «помочь» Дилану обходным путем. И тут выплыло ваше имя. Вот видите, Ной? Мы оба с вами не без склонности ко греху. А может быть, мы просто хотим помочь тем, о ком заботимся.– К чему вы клоните?Доктор Тейер откинулась на подушки.– Я только хочу убедиться, что мы понимаем друг друга. Мы с вами ведь в чем-то похожи. Оттого я и выбрала вас.От волнения и испуга, отчаявшись переменить тему разговора, Ной допустил ошибку – задал «детский вопрос»:– У вас есть планы на вечер?Доктор Тейер отложила книгу, посмотрела на постель и слегка улыбнулась Ною.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
1. Сексапильная Худышка о загаре – с. 3. 2. Забудь о претензиях, приглядись поближе: что знают о сексуальности темнокожие девушки – сб. 3. Хьюиттские шлюшки и найтингейтские нимфушки – манхэттенские школы легкого поведения – с. 8. 4. От 18,5 до 22,5: что расскажет о тебе твой процент содержания жира – с. 11. И наконец, неизбежное (и, возможно, целиком выдранное из «Кухни Марты Стюарт»). 5. Пять летних суфле, чтобы завоевать его сердце– с. 13.
– Ну как? – спросила вернувшаяся Таскани, шлепаясь на кровать.– Ты молодчина. Наверняка тебе пришлось много поработать.– Да. Но это был труд в радость.– И как ты ими распорядилась?– Как я что?– Кому достались экземпляры?– Ну, кто хотел, тот и брал. У меня еще осталась целая куча. – Она указала на полдюжины нераспечатанных коробок у нее под столом. – Никому особенно не нужно. Можете взять один, если хотите.– Спасибо. – Ной сунул журнал в портфель между списками слов и «Человеком-невидимкой».В дверях появилась доктор Тейер.– Ты сказала Ною то, о чем я тебя просила, Таскани?– Нет, – простонала она.– Ну так скажи сейчас.– Да ты что? Ты же здесь! Вот сама и скажи. И почему ты вечно мешаешься?Доктор Тейер смерила Таскани взглядом, который, возможно, был задуман как устрашающий, но выражал только замешательство.– Ной, – жестко сказала Таскани, – моя мама хочет с вами поговорить.– Спасибо. – Доктор Тейер резко повернулась на каблуках и вышла из комнаты.– Ведьма, – процедила Таскани, когда дверь закрылась, – вечно ей надо свою власть показывать.Ной не знал, что сказать. Доктор Тейер вела себя странно, но «показывать власть» означало «осуществлять контроль», а этим, в конце концов, занимаются все родители.– Вы с ней не ладите? – было самым дипломатичным, что он сумел придумать.– Что за идиотский вопрос! – Таскани ожесточенно закусила карандаш. – Как с ней можно ладить? Она чудовище.До конца занятия оставалось десять минут, но Ной не мог представить, как заниматься после того, что произошло. Он решил, что в следующий раз останется на десять минут дольше, и собрал вещи. *** Ной не имел понятия, где может находиться доктор Тейер. Хоть он приходил к Тейерам уже много недель, их резиденция оставалась для него лабиринтом, где было так же легко заблудиться, как в сказочном лесу. Он прошел мимо кухни и наконец нашел доктора Тейер. Одетая в строгий костюм, она сидела в большом старинном кресле в своей спальне. Жалюзи были опущены, и в комнате царил полумрак.– Доктор Тейер? – негромко позвал Ной. Она не шевельнулась.Он позвал еще раз. Она медленно, с трудом повернула голову, словно температура в комнате была ниже нуля.– Заходите. Садитесь.Ной внутренне подобрался и осторожно присел на продолговатое сиденье, обитое изумрудным шелком.– Вспоминание Фредерика Дугласа, – ровно произнесла доктор Тейер.Тишина заполнила комнату. Лишь мраморные часы на армуаре громко тикали.– Да, – наконец печально ответил Ной. Это была его самая действенная защита против родительского неудовольствия, применяемая лишь в самых сложных ситуациях: он молчаливо сочувствовал рассерженному родителю, всячески показывая, что перед лицом атак враждебного мира они с ним образуют единый фронт.– Это вы его этому научили? – спросила доктор Тейер. – И что это за слово – «вспоминание»?Ной не мог понять, сердится ли она. Слова срывались с ее губ, видимо, под действием какого-то наркотика.– Э… нет, он сам это придумал. Я действительно подал ему идею написать о Фредерике Дугласе, но имел в виду не совсем это.По лицу доктора Тейер расплылась ничего не выражающая улыбка.– С другой стороны, это даже забавно. За юмор могут добавить баллы?– Возможно, иногда добавляют, но я бы не стал на это рассчитывать.Доктор Тейер махнула рукой:– Я уже столько всего передумала об этом экзамене, Ной. Но если у Дилана нет мотивации, все это не имеет смысла. Мы можем дать ему все – я даю ему все, – но он не осознает того, что имеет, что я сделала для него. Словно я вовсе не существую.– Таскани делает успехи, – сказал Ной простодушным, как он надеялся, голосом.– У Таскани все получится, – доктор Тейер зевнула, – я не сомневаюсь.– Ее экзамен через две недели.– Знаю. Тогда же придут результаты Дилана. Насколько вы лично заинтересованы в успехе?– Ну, видите ли, мое агентство, решая вопрос о ставках и надбавках, разумеется, учитывает динамику оценок учеников, в какой-то мере…– Потому что, должна признаться, когда я впервые вас увидела, я подумала: «Он слишком молод, он не справится». Я почти решила отослать вас и запросить другую кандидатуру. – Она значительно посмотрела на Ноя, словно предлагая оценить ее великодушие. – Но детям вы как будто понравились. Что, конечно, может означать, что с вами им не приходится особенно напрягаться… Но тем не менее…Ной вежливо улыбнулся в окутывающий доктора Тейер полумрак.– Но мои дети не знают, что есть и другой Ной, Не так ли? – напирала она.Он заставил себя улыбнуться. Что именно известно ей о его прошлом?– Что вы имеете в виду?– Да-да, давайте сохраним приличия: «Ах, Ной, я такая глупая, сама не знаю, что имею в виду!»Ной вглядывался в полумрак, страх сжал ему горло.– Я думаю, в чем-то мне следует сказать вам «спасибо». – Доктор Тейер передвинула в кресле свое костлявое тело. – За то, что вы помогаете им. За то, что вы с виду так прекрасно к ним относитесь.– Спасибо, – на мгновение у него закружилась голова, он словно глянул в бездонную пропасть, – это очень много для меня значит.Доктор Тейер снисходительно улыбнулась, словно слушала лепет деревенского дурачка, и продолжила:– Но это не значит, что я удовлетворена. Вот, например, собираетесь ли вы поставить меня в известность о том, что уходите, или просто надеетесь, что я не замечу?Она не была раздражена, она просто играла. Голос Ноя дрогнул, лишь усилием воли он заставил себя отвечать не спеша.– Безусловно. И должен сказать вам, доктор Тейер, что было немало занятий, когда я оставался на десять минут дольше положенного.Она наклонила голову, изображая удивление.– Но ведь я тогда не просила вас оставаться дольше положенного, не так ли?– Конечно, нет… – Он не мог придумать, что еще сказать, поэтому просто повторил «конечно, нет», на этот раз более решительно.Доктор Тейер резко выпрямилась в своем кресле.– Вот-вот-вот, Ной, молодцом, так держать.– Простите?– В вас есть настоящая мужская изворотливость, которую вы пытаетесь от меня скрыть. Вам было не так-то легко добраться до Манхэттена. Проявите характер: забудьте о моих чувствах. Вежливость здесь совершенно излишня. А сейчас скажите мне – только откровенно, – каковы будут результаты Дилана?Было похоже, что доктор Тейер хочет, чтобы он бросил ей вызов. Она отвела назад волосы, обнажив длинную белую шею, и вопросительно посмотрела на него.– Так себе. Не слишком хорошие, – сказал Ной.– Так. А теперь скажите мне: почему так получилось?– Слишком много репетиторов. – Он старался смотреть ей прямо в глаза, но не мог. Несмотря на то что он чувствовал себя выше ее и сознавал свою правоту, она наполняла его первобытным страхом, словно горгона Медуза, наслаждающаяся своей властью.Она еще больше склонила набок голову.– Что это значит?– У него было слишком много репетиторов, – пробормотал Ной в ковер.– Так если отвлечься от того факта, что он нуждается во всех этих репетиторах, ответьте-ка мне вот на какой вопрос: ведь вы – один из них, нет?– Да, конечно, но вы ведь не станете меня винить за…По лицу доктора Тейер было видно, что она замыслила хитрый ход.– Так, чудно, продолжайте!– Я здесь по вашему требованию и вряд ли стану оспаривать необходимость услуг, которые вы от меня получаете.– Но ведь вы же часть того, что сами называете деструктивным фактором! Я бы сказала: деструктивной ситуацией.– Сейчас просто уже нет другого выхода. Без репетиторов Дилан был бы вовсе неподготовлен.– Сейчас? У нас никогда не было другого выхода, Ной, – прошептала доктор Тейер. – Это началось еще в шестом классе – он никогда не любил работать. Всегда был пассивным, большой ребенок. Без репетиторов он не смог бы удержаться даже в Дуайте, не говоря уже о Филдстоне. Так что же было правильнее: пригласить к Дилану репетиторов или смотреть, как он катастрофически не успевает, в то время как я могла так много ему дать? Я понимаю ваше неодобрение, Ной, ведь я же психотерапевт, понимать чужие чувства – моя работа, но вы должны осознать, что я не стыжусь ни одного из принятых мной решений.Ной кивнул, стараясь держать себя как сочувствующий друг, а не как допустивший оплошность слуга. Но, пришло ему в голову, если доктор Тейер не испытывает так-таки никакого сожаления, зачем она ему все это рассказывает?– А что думает об учебе детей ваш муж?– Мой муж!? – Она откинула голову – похоже, собиралась сказать что-то ядовитое, – но потом голова упала, словно доктора Тейер настиг наркотический сон. – Муж ничего не знает.Она снова уставилась на Ноя. Он знал, что это всего лишь игра теней, но глаза у нее, казалось, мигали один за другим, как у ящерицы.– А как насчет журнала Таскани? – суховато спросил Ной. – Это очень впечатляющая работа.Доктор Тейер фыркнула:– Вы его читали?– Учитывая, сколько усилий было в него вложено, я считаю эту работу весьма значительной. Ни одна из других моих учениц ничего подобного не делала.– Мелковат нынче ученик пошел, а?Она перешла на просторечную лексику, не хватало еще в конце вместо «а» добавить «ась». Что она, смеется над его бедностью и легким акцентом южанина?– Даже лучшие ученики никогда бы такого не сделали, – ответил Ной, – в порядке школьной отчетности – конечно, сколько угодно, но для собственного удовольствия – нет.Наступило молчание. Доктор Тейер скорчила гримаску: вид у нее был недовольный.– Таскани что, сделала что-нибудь не так? – спросил Ной. И почему она так мало ценит свою дочь?Доктор Тейер бросила на него предостерегающий взгляд:– Нет… и да. Она, похоже, питает пристрастие к некоторым вещам:– Да, это здорово, – сказал Ной. Слова его прозвучали невыразительно. Само это «здорово» казалось чересчур робким, неуверенным. Обычная пустая условность привыкшего ко всему мира.Доктор Тейер подалась вперед и с силой уперлась Руками в сиденье кресла. Похоже было, что она готовится к атаке.– Полагаю, Дилан рассказал вам об этом инциденте на экзаменах в прошлом году в Дуайте. В газеты, естественно, ничего не попало. Кому нужен скандал!Снова они ступили на опасную почву. Ной весь подобрался и буквально заставил себя расслабить мышцы.– Случай, когда некто сдавал экзамен за других учащихся?Доктор Тейер устало улыбнулась:– Да, Ной, тот самый случай.– А что сталось с этим человеком?– По правде говоря, я об этом не задумывалась. Что меня интересует, так это то, что вы знаете всю подноготную этого процесса.– Знаю всю подноготную? – засмеялся Ной. – Того, как сдавать экзамен за учеников Дуайта?– Сами вы, я полагаю, имели отношение к Долтону.– Я не понимаю, о чем вы.– Интересная отговорка. Ничего не отрицая, правда? Расскажите мне, как это было. Сколько баллов в результате набрала та девушка? Или вы никогда не интересовались? Может быть, чек просто лежал на туалетном столике, а вы как раз проходили мимо?– Кто вам об этом рассказал? – спросил Ной. Ему было, в общем, на это наплевать, но он не мог придумать другого вопроса, чтобы прикрыть свою вину.– Я узнала об этом потому, что искала кого-то, кто мог бы «помочь» Дилану обходным путем. И тут выплыло ваше имя. Вот видите, Ной? Мы оба с вами не без склонности ко греху. А может быть, мы просто хотим помочь тем, о ком заботимся.– К чему вы клоните?Доктор Тейер откинулась на подушки.– Я только хочу убедиться, что мы понимаем друг друга. Мы с вами ведь в чем-то похожи. Оттого я и выбрала вас.От волнения и испуга, отчаявшись переменить тему разговора, Ной допустил ошибку – задал «детский вопрос»:– У вас есть планы на вечер?Доктор Тейер отложила книгу, посмотрела на постель и слегка улыбнулась Ною.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41