Она спит. Точнее, просто вырубилась. И я рад. Значит, она не будет ко мне приставать, а мне не придется от нее отбиваться. Мы просто будем спать. Я до смерти устал. И я чертовски пьян. Мне одиноко. Мне так нужно прижаться к кому-нибудь. И я, прекрасно зная, как это может быть истолковано, прижимаюсь к Салли и осторожно обнимаю ее, стараясь не разбудить.Меня будит стон.Мой собственный стон.С минуту я лежу неподвижно, просто лежу и наслаждаюсь приятным чувством, разливающимся от паха по всему телу. Мои губы размыкаются и шепчут: «Эми». Я протягиваю вниз руки и провожу пальцами по ее волосам. Слышу, как шумно она двигается. Приподнимаюсь к ней, и у меня снова вырывается стон. Чувствую ее трепетный язык, и мое тело непроизвольно изгибается. Я ее хочу. Хочу войти в нее. Прямо сейчас. Обхватываю ее, тяну к себе. Ее губы прижимаются к моим, я открываю глаза и тону в ее взгляде. Какую-то секунду не могу понять, что со мной.Потом чувствую, что кончаю.И меня кидает в дрожь.Потому что это Салли, а не Эми. И я понимаю, что только что совершил самую большую ошибку в жизни. 8ЭМИ Джек опаздывает на два часа. Это 120 минут… 7 200 секунд.Я знаю.Я считала.Соня, представитель «Солнечной радости», уже отметила всех остальных в своем списке и ушла к стойке паспортного контроля. Я остаюсь одна у стойки регистрации (которая вот-вот закончится), отчаянно вглядываясь в лица людей, что стоят в очередях на другие рейсы. И хотя новые сандалии безбожно трут, нервно шагаю из угла в угол.Мои эмоции уже перешли все возможные стадии и границы.7.15. Его нет = слабое удивление (нормальное мужское хамство).7.30. Его нет = раздражение (можем не успеть сделать покупки в беспошлинной зоне).7.45. Его нет = злость (славное начало отпуска).8.15. Его нет = беспокойство (вероятность опоздать на самолет растет с каждой секундой).8.45. Его до сих пор нет = паника (до вылета осталось меньше тридцати минут).Теперь я просто боюсь.Джек умер. Другого объяснения просто не может быть. Он был жестоко убит в гатвикском экспрессе, и теперь его неопознанный труп лежит где-то в огромной луже крови. Динамик останавливает скорбный ход моих мыслей:«Заканчивается посадка на рейс СБООЗ до Коса. Просим всех оставшихся пассажиров пройти к выходу Д46».— Слушай, Господи, — вслух бормочу я, но потом останавливаюсь, стараюсь придать голосу больше благочестия, — Дорогой Бог. Я знаю, что до сих пор не являла собой образец чистоты и сострадания, но я хочу измениться. Я обещаю тебе, здесь и сейчас, что буду ходить в церковь по воскресеньям, если ты сделаешь так, чтобы Джек пришел. Очень, очень тебя прошу. Пожалуйста, соверши для меня вот это одно, ма-а-аленькое чудо! — В отчаянии оглядываюсь вокруг. — Я отдам все свои деньги на благотворительность. — Делаю виноватое лицо в сторону девушки на регистрации. Она пожимает в ответ плечами, смотрит на часы и качает головой. — Уйду в монастырь. Этого ты хочешь?— Эми! — раздается голос Джека, и я вижу, как он мчится ко мне с билетами в руках.Черт, не надо было про монастырь!— Прости, пожалуйста, прости меня! — едва может выдохнуть он и протискивается мимо меня, даже не поцеловав.— Что случилось? Где ты был? — ору я, разрываясь между желанием облегченно погладить его и зло пихнуть в спину.Девушка за стойкой скептически оглядывает Джека, пока тот нервно роется в сумке в поисках паспорта. Достав его, он останавливается на секунду, чтобы перевести дух. Девушка смотрит на фотографию в паспорте, потом снова на Джека. Понимаю, сравнить холеного (и чего уж там скрывать, симпатичного) парня на фото и запыхавшегося замухрышку с мокрыми волосами и разглядеть в них сходство крайне сложно. Но потом Джек вспоминает о своем красном дипломе из Университета Обольстителей и выдает ей ослепительную улыбку, от которой обычно у любой дамочки коленки подкашиваются.— Вы уже не успеете сдать багаж, придется взять с собой, — говорит девушка неохотно, но я-то вижу, что она растаяла. — Поторопитесь.— Спасибо, — улыбается снова Джек. — Пошли! — командует он, закидывая сумку на плечо. Свой баул я с трудом отрываю от пола. Несмотря на советы Хел, у меня там практически весь гардероб и еще полмагазина «Бутс». Джек этого не замечает. Он рвется вперед, расталкивая других отпускников.— Джек, подожди! — кричу я, но он и в ус не дует.По закону подлости наш выход — самый дальний от регистрации. Тщетно пытаюсь подозвать носильщиков с тележками, которые вьются вокруг толстых мужиков с сумками для гольфа. Неужели не видно, что мне тележка нужна больше? Всем этим толстякам физические нагрузки только на пользу.Бесполезно. Век благородных рыцарей канул в Лету. Я вперевалку семеню за Джеком, который явно решил готовиться к Лондонскому марафону. Минут через пять, все еще не преодолев и половины пути к выходу, в изнеможении приземляюсь на двигающуюся дорожку, хватая ртом воздух. Сердце колотится где-то в горле.— Давай, вставай! — кричит Джек. У него еще хватает наглости орать на меня. — Мы же опоздаем на самолет!— Не могу… У меня сумка…Я подъезжаю к Джеку, он вырывает у меня сумку и взваливает ее на второе плечо.— Эми! Что у тебя там?— Кирпичи! — злобно взвизгиваю я.— Кирпичи?..— Чтобы гостиницу построить, понятно? — рычу я, мне жутко хочется его прибить. Скидываю сандалии и бегу за Джеком.Соня громко прицокивает, когда мы врываемся в переход к самолету. Ее оранжевый загар на свету имеет какой-то зеленый оттенок.— Вам придется сидеть порознь, — объявляет она и улыбается. — Желаю солнечного и веселого отпуска.Я представляю себе, как она будет выглядеть с выбитыми передними зубами.С Джеком мы сидим по разные стороны от прохода. Я втискиваюсь в самое экономное кресло из всего экономического класса в истории авиации и запихиваю свою сумку под ноги.Мои пятки стерты в кровь, плечи раздавлены, все болит, я дышу как загнанная лошадь, поэтому не сразу замечаю, что рядом со мной сидит Адский Ребенок. Исчадие ада, дитя Сатаны. Он зловеще улыбается мне, потом открывает рот и издает такой пронзительный вопль, что на секунду мне кажется, будто самолет сейчас от страха сложит крылья.— Ой, да заткнись ты! — орет ему храбрая блондинка, сидящая у окна, я в ужасе сжимаюсь. Она роется в спортивной розовой сумке и достает оттуда соску. Обтерев соску о джинсовую мини-юбку, блондинка сует ее в рот ребенку. — Еще одна такая выходка — и ты вылетишь в окно, — рычит она. Судя по взгляду, блондинка не шутит. — Ты меня понял, Даррен?Даррен быстро бьет меня соской по ноге и отрыгивает какую-то мерзкую жидкость мне на руку. Напомните, чтобы я связала свои фаллопиевы трубы противозачаточным узлом. * * * Обычно я люблю летать. Мне нравятся все эти бесплатные пакетики, которые раздают в полете, и дешевая еда в самолетах. Мне нравятся старомодные плюшевые мишки в беспошлинных отделах и бессмысленные статьи в журналах. Я люблю струйки холодного воздуха из кондиционера над головой и наушники с радио. И противные освежители в туалетах, и педальки для смыва. Люблю легкость в животе во время взлета и посадки. Я даже люблю, когда самолет начинает вибрировать от турбулентности, — так еще интереснее.Но сегодня я ненавижу все, каждый сантиметр этого вонючего, паскудного самолета. Рейс ЭМИ-1 на Остров Фантазий рухнул.Не выжил никто.Мне обидно, потому что я несколько дней готовилась к нашей поездке. Я продумала все до мелочей: как мы встретимся ранним утром в аэропорту, словно тайные любовники, как будем целоваться, гуляя по магазинчикам в беспошлинной зоне, как будем смеяться и обниматься, когда Джек заплатит целое состояние за флакон моих любимых духов. Я предвкушала, как, взявшись за руки, мы пройдем на посадку и прижмемся друг к другу в самых укромных креслах у окна. Я даже думала, что мы займемся любовью в туалете во время полета и вступим в «клуб любителей высоты».И это только для начала.Правда, сейчас пластинка сентиментальных мелодий саундтрека к моим фантазиям остановилась со страшным скрежетом.— Ну, так почему ты опоздал? — холодно спрашиваю я Джека, отмыв руку.Он поправляет сумку у себя в ногах.— Похмелье.— Понятно. — Я прочищаю горло. — А чем ты вчера занимался?— Я мог бы тебе задать тот же вопрос, — резко парирует он, когда стюардесса протанцовывает мимо нас, проверяя, пристегнуты ли ремни, и начиная инструктаж по технике безопасности. Я вытягиваю шею из-за ее зада, обтянутого полосатой юбкой. Джек словно не замечает меня. Он хватается за свой ремень и на автомате следует командам стюардессы — застегивает, подтягивает.Стюардесса удаляется.— Ты это о чем? — зло шепчу я.Джек вытаскивает плейер из сумки, надевает наушники.— Я тебе вчера звонил до двух часов ночи. Как поужинали?— Я была у Хел, — возражаю я очень громко, из последних сил пытаясь привлечь внимание Джека.Стюардесса уже протараторила половину инструктажа и теперь показывает свисток на спасательном жилете. В тот момент, когда я повысила голос, она нечаянно свистнула, и от громкого звука включился Даррен. Он явно не собирается уступать пальму первенства в поединке по преодолению звукового барьера.Джек приподнимает брови и включает плейер, не желая слушать мои объяснения. Я вижу, как он улыбается стюардессе и закрывает глаза. Мы еще не взлетели, а он уже уснул.«Как ты мог? — кричу я про себя. — Только лишь потому, что не смог дозвониться до меня, ты решил, что я развлекалась с Тристаном? Джек, ты что, вообразил, будто я с ним всю ночь трахалась? Да? Ты настолько не уверен в себе и ревнив, что не можешь доверять мне больше пяти минут?»Я втягиваю щеки, складываю руки и сердито смотрю на свой складной столик. Я понимаю, что мой яростный монолог годится лишь для прослушивания на главную роль в мыльной опере, но мне до лампочки. Я продолжаю наш молчаливый разговор, гневно притопывая ногой.«Ну давай, валяй в том же духе, мрачный, раздражительный, мстительный, малохольный придурок. Порти мне поездку и дальше. Опоздал, чтобы меня „наказать“. Чтобы посмотреть, как я себя поведу. Можешь и дальше ломать свою убогую комедию. Только знай, что Тристан для меня ничего не значит…»Где-то на середине своей язвительно-обвинительной речи я вспоминаю, что Джек о Тристане и словом не обмолвился. Он просто подозревает меня. А я веду себя так, будто действительно в чем-то провинилась.Сдаюсь и впадаю в уныние.Когда подают завтрак, я отказываюсь. Вместо этого смотрю, как Демон Даррен опрокидывает яичницу на свою мать. На всякий случай рассматриваю его затылок — вдруг у него за ухом татуировка «666».Вообще-то это Тристан вчера подложил мне свинью, а не я ему. Я-то как раз очень хотела с ним встретиться. Я не могла позволить, чтобы Джек со своей нелепой паранойей поставил крест на моих отношениях с обществом. В конце концов, мои друзья были со мной еще задолго до появления Джека.Почти час я прождала Тристана в баре в Сохо. Не знаю, почему я приперлась вовремя и почему так нервничала, пока ждала его. Тристан всегда и везде опаздывает — это одна из его отличительных особенностей.— У меня свидание с этой восхитительной девушкой, — прошептал он, когда я наконец почувствовала его руку на своем плече и поцелуй на щеке.Я зарделась. А ведь целый час готовилась к встрече.— Она такая изящная, — продолжил он, взбираясь на соседний табурет.Сама не заметила, как моя рука потянулась к волосам и поправила прическу.— Ох, Тристан, — воскликнула я и легонько толкнула его в колено. Я и забыла, каким пронизывающим может быть взгляд его зеленых глаз.— Маргарита, — прошептал он мечтательно. — Она испанка. — И после паузы, выдержанной для большего эффекта: — Хочу тебе сказать, наверное, это ОНА, моя мечта.Тут он заказал два бокала шампанского, пока я врачевала свое самолюбие после падения — поскользнулась на собственном тщеславии.— Тристан, это же замечательно! — как можно искреннее ответила я и натянуто улыбнулась. А в следующий миг вспомнила, почему не захотела встречаться с ним в колледже. Дежа-вю.— Иду с ней сегодня в ночной клуб. Поэтому не смогу с тобой поужинать. Ты же не обидишься, правда? — И продолжил, не дожидаясь ответа: — Посмотри на себя. По тебе сразу видно, что ты влюблена. Просто прелесть.Я дала ему возможность потрепаться вволю. Охала и ахала в нужных местах, когда он рассказывал о своей поездке в Гималаи. За все время я не произнесла ни слова, но примерно через час, когда Тристан свалил, оставив меня сидеть у барной стойки, я пожалела, что не оборвала его.Надо было заткнуть его, когда он снисходительно отзывался о наших с Джеком отношениях. Надо было сказать ему, что мне совершенно не интересны его амурные похождения и просто смешны его недолгие победы. Надо было ответить ему, что теперь он не кажется мне забавным оболтусом, как когда-то; что он больше похож на незрелого юнца, который до смерти боится серьезных отношений. И еще надо было сказать, что с людьми следует обращаться более уважительно и избавиться наконец от манер испорченного ребенка. И что заставлять меня ждать — грубо и бестактно. Да и вообще, зачем я согласилась на эту встречу?Как бы то ни было, я должна объяснить Джеку, как мне жаль, что я его не послушала. Но в самолете, набитом курортниками, это невозможно, придется ждать до приезда в отель.Смотрю на своего взъерошенного и несговорчивого спутника. Он тихо посапывает, и на какое-то мгновение я чувствую огромное облегчение. Перспектива очередного признания меня совсем не радует, я даже подумываю, не кинуться ли мне к пилоту, чтобы попросить его развернуться и лететь обратно. Тогда я бы могла сбежать и уйти в монастырь.Я ведь лишь хочу, чтобы все было просто и понятно.Моя жизнь была так легка, когда я влачила существование в одинокой пустыне Гоби. Не было ссор, истерик и недопонимания. Да, иногда мне было нестерпимо скучно, но я знала, где я и что я. Вот я, и вот я; и мы со мной друг друга прекрасно понимали. А теперь я все время путаюсь в чувствах и постоянно оправдываюсь.Взять, к примеру, Хел. Когда она узнала, что я была на барбекю у Хлои, то перестала со мной разговаривать. Всю прошлую неделю я оставляла ей сообщения на автоответчике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36