Трудно поверить, чтобы такой квалифицированный состав альпинистской группы экспедиции мог быть так сильно измотан за один выход на Северный перевал. В отчете говорится, что альпинисты после этого случая нуждались в отдыхе (несколько дней на более низких высотах) и что когда они направлялись вниз, то, глядя со стороны, о них можно было сказать, что это «жалкая партия хромых и слепых».
Если это положение соответствовало бы действительности, то единственным правильным выводом для руководства было бы прекращение всех работ и свертывание экспедиции. К тому же и постоянное упоминание о приближении муссона (за месяц до его прихода) также было использовано для подчеркивания трудностей.
Но, несмотря на очевидную натянутость этих утверждений, в отчете много говорится о том, что спасением носильщиков альпинисты лишили себя возможности победить Эверест. Это нельзя признать верным и потому, что Меллори, принимавший наибольшее участие во всех этих сложных работах (заброска лагерей, спасение носильщиков), выполнил одну попытку штурма и готовился ко второму выходу.
Далеко не только этими трудностями объясняется неудачный исход экспедиции. Сам руководитель Нортон после достижения высоты 8565 м писал по поводу поздравлений от партнеров по экспедиции так: «Они поздравили нас с достижением 8500 метров, так мы тогда оценивали эту высоту, но сами мы не чувствовали ничего, кроме разочарования и полной неудачи». Как видно, он здесь не прикрывался ссылкой на предварительные трудности.
В записи Сомервелла от 8 июня читаем: «Наше общее состояние было сильно понижено, но мы были удовлетворены, что имели благоприятный случай при хорошей погоде для борьбы с нашим противником. Нам не о чем сожалеть. Мы устроили лагери. Носильщики выполнили свою роль до конца. Мы спали даже на высоте почти в 8200 м. День для подъема был великолепный, почти безветренный и такой прекрасный, яркий. Но все же мы не могли достигнуть вершины. Нам нет извинения, мы разбиты в этом честном сражении, побеждены высотой горы и разреженностью воздуха, создавшей трудность дыхания».
Из всего этого следует, что основными причинами неудачи явились сложность восхождения на такие высоты, недостаточная подготовленность участников штурма и серьезные недочеты в его организации.
Ни о каких других причинах не может быть и речи.
На этом работа экспедиции не была свернута. Готовилась к штурму вершины третья двойка альпинистов.
КИСЛОРОД НЕ ПОМОГ
Третьей двойкой альпинистов, отправившихся на штурм вершины, были Меллори и Ирвин. Однако ее участники были далеко не равноценны — опытный высотник Меллори и попавший впервые в Гималаи Ирвин.
Г. Меллори уже третий раз принимал участие в экспедициях на эту вершину. Он несколько раз поднимался на Северный перевал и дважды принимал участие в штурме (в 1922 г. до 8225 м, в 1924 г. до 7600 м).
А. Ирвин, еще очень молодой человек (22 года), почти совершенно не имел опыта в альпинизме вообще, а тем более в высотном.
Правильнее было бы включить в эту двойку Меллори и Оделла, сильных и опытных альпинистов, способных решить сложную задачу штурма. Такого мнения, очевидно, придерживалось и руководство экспедиции, выражая в отчете уверенность в большой вероятности победы и третьей двойки, если бы она состояла из Меллори и Оделла.
Неудача предыдущих атак заставила Меллори и Ирвина взять с собой кислород, хотя участники этой двойки и не были уверены в его необходимости. Некоторые альпинисты считали, что кислород обеспечит преодоление последних 300 м до вершины. Достижение предыдущей группой высоты 8565 м позволило Меллори и Ирвину надеяться на успех. 6 июня альпинисты в сопровождении четырех носильщиков вышли на штурм вершины.
Меллори вполне четко представлял себе все трудности, которые могут встретиться на пути к вершине. Он представлял все то разочарование, которое охватит всех участников экспедиции в случае их неудачи. Но в случае успеха какую славу принесут они этой победой своей экспедиции, какое имя создадут себе. Он ясно представлял себе радость на лицах участников экспедиции.
Но это пока лишь мечты.
Меллори и Ирвин имели по кислородному аппарату с двумя баллонами кислорода и только самые необходимые вещи.
Утро было ясным и тихим, но после полудня появились редкие облака, а вечером пошел небольшой снег. Все же это не помешало двум альпинистам в тот же день добраться до лагеря 5, а на следующий день подняться до лагеря 6.
В присланной записке с вернувшимися из лагеря 5 носильщиками они передавали, что все идет хорошо.
Вечером погода была отличной и обещала быть такой же на следующий день. Казалось, что все обещало успех…
В день штурма утро действительно выдалось прекрасное, лишь из ущелий изредка поднимались отдельные клочья облаков.
Альпинисты вышли из лагеря 6 около 8 часов утра. Подъем совершался очень медленно, и только в 12 ч. 50 м. они подошли ко второй группе скал ребра Джомолунгмы.
Погода ухудшилась. Верхний ярус облаков был тонок, но ниже образовалась пелена тумана. Эта пелена все более и более сгущалась, превращаясь в плотные облака, которые закрывали ущелья, ледники, более низкие участки гребней и вершины. Над этим слоем облаков, как над бушующим морем, возвышались мощные пирамиды гигантов Гималаев.
Вскоре пошел снег. Видимость еще более уменьшилась. Идти вперед становилось все труднее и труднее.
Оделл, поднявшийся к месту ночлега ушедших на штурм, не мог видеть поднимающихся альпинистов сквозь гущу облаков и пелену снегопада. Тогда он взобрался на один из скальных выступов (7900 м) и напряженно всматривался в серую пелену облаков, закрывавших вершину.
Был один момент, когда густые облака разорвались. В образовавшемся просвете открылась Джомолунгма. Северное ребро было видно до самой вершины, и казалось, что вершинная пирамида покоится на плотной массе облаков, а северный отрог является мостом к ней.
На снежном склоне четко выделялись две фигуры. Они медленно передвигались к вершине, до которой от их месторасположения оставалось еще около трехсот метров по высоте.
Но скоро облака снова закрыли вершину и альпинистов. Наблюдатель был удивлен, что штурмующие добрались только до этого участка маршрута. По плану они должны быть уже значительно выше.
Что помешало им достичь этой точки в ранее намеченное время?
Несомненно, выпавший снег затруднил продвижение, но не настолько, чтобы так сильно задержать альпинистов.
Оделл долго ждал в лагере 6 прихода ушедшей двойки, но в 17 часов отправился вниз. В дневнике он записал, что не хотел занимать лишнее место в имеющейся здесь маленькой палаточке.
В 19 часов он уже был в лагере 3, где вместе с другим наблюдателем стал ожидать возвращения ушедших на штурм вершины альпинистов.
Вечер был ясным. Все северное ребро массива достаточно хорошо просматривалось. Наблюдатели прощупывали напряженным взглядом — уже в который раз — весь путь до вершины, но ничего там не могли заметить. Иногда их взгляд задерживался на каких-то темных точках которые казались им двигающимися. Но это были только скальные выступы, недвижно стоящие на грани ребра.
Наблюдатели предполагали, что альпинисты возвратятся ночью — светила луна, и дорогу вниз найти было не трудно. В крайнем случае они могли вернуться на следующий день, после отдыха в лагере 6. Но они не вернулись. Новый просмотр всего маршрута через сильный бинокль не дал никаких результатов.
Тогда Оделл с двумя носильщиками отправился вверх. Сильный ветер мешал движению. В этот день они дошли только до лагеря 5.
Наступила мрачная ночь. Ветер дул резкими порывами, все усиливаясь. Температура резко падала.
Утром ветер и мороз не ослабевали. Носильщики отказались идти дальше. Оделл пошел в лагерь 6 один. Труден был его путь сквозь яростный ветер и пронизывающий холод.
В палатке лагеря 6 все оставалось в том же виде, как это было два дня назад. Никаких следов пребывания здесь ушедших альпинистов не было заметно.
Оделл поднялся выше лагеря и много раз напряженно просматривал весь путь от вершины до ребра и обратно. И снова никаких признаков возвращения ушедшей двойки обнаружить не удалось.
Лишь вершина Джомолунгмы стояла все также строго и невозмутимо.
Двое суток Оделл ожидал возвращения Меллори и Ирвина, но все ожидания были напрасны. Оделлу стало ясно, что больше надеяться не на что. Допустить, что они могут еще быть живыми он не мог — трое суток без питания, палаток и спальных мешков на такой высоте не может выдержать ни один человек. Ему стало ясно, что Меллори и Ирвин погибли.
Видя безнадежность своих усилий, Оделл решил спускаться вниз.
С трудом он добрался до лагеря на Северном перевале, где получил записку от начальника экспедиции о необходимости возвращения в нижний лагерь Там уже было известно, что Меллори и Ирвин не вернулись.
Что же случилось с ушедшей на штурм вершины двойкой альпинистов? Дошли ли они до вершины и затем погибли на спуске или погибли на пути к ней, не одолев последних препятствий?
На пути от той точки, на которой их видели в последний раз, было только два сложных места. Первое именовалось «вторым порогом». Оно было крутым, но вполне преодолимым с северной стороны. Вторым сложным местом являлся участок у подножья самой вершинной пирамиды где плиты становились значительно круче.
На средних высотах эти препятствия не представили бы трудности для альпинистов, но на высоте в восемь с половиной километров их сложность несомненно возросла.
Причиной гибели мог явиться срыв одного из альпинистов, в результате чего был сорван упавшим и второй, так как они были связаны одной веревкой.
Необходимость брать с собой достаточное количество кислорода во время подъема (Меллори и Ирвин взяли еще два баллона с кислородом и кислородный прибор) значительно увеличила нагрузку и затруднила восхождение. Такая перегрузка также могла стать причиной их гибели.
Несомненно, гибель альпинистов не была неизбежной. Она могла произойти только потому, что эта двойка, так же как и обе предыдущие, выйдя на штурм, теряла всякую связь с остальной частью экспедиции.
Восходители оказывались заброшенными, одинокими. Их некому было подбодрить товарищеским словом, и, что главное, некому было подать им руку помощи в случае нужды. Случайное растяжение связок, потеря сознания при возможном падении, серьезное обморожение или сердечный припадок сразу же ставили альпинистов на грань катастрофы.
Возможно, что спасательной группой, посланной по их пути на следующий день, они были бы обнаружены и спасены. Но таких групп никто не организовывал и не собирался посылать.
Так трагично кончилась третья экспедиция английских альпинистов на Джомолунгму.
ГИГАНТ НЕ СДАЕТСЯ
Катастрофа 1924 г. показала, что восхождение на высочайшую вершину мира значительно сложнее, чем это считалось ранее. Английские альпинисты заявили, что они будут добиваться победы над вершиной не только как спортивного рекорда, но и — главное — как выполнения завета погибших товарищей.
Но до 1933 г. экспедиции английских альпинистов на Эверест не предпринимались.
В начале тридцатых годов экспедиции с целью восхождений на высочайшие вершины участились.
За 1930 г. был побежден ряд семитысячников (Непал-пик — 7160, Джонсон-пик — 7459, а в 1931 г. — Хан-Тенгри — 5995, Камет — 7756 и др.). В этом же году проводилась экспедиция на Кангченджунгу (до 7700 м).
В течение 1932 г. были побеждены пики Ракиот — 7062, Доданг-Нима — 7150, Минья-Гонкар — 7587. В этом же году выезжали экспедиции немецких альпинистов на Нанга-Парбат.
Все это заставило английских альпинистов вновь вернуться к идее восхождения на Джомолунгму
Назначенный начальником экспедиции 1933 г. Хью Рутледж заявил, что будущая экспедиция не преследует каких-либо научных целей. Ее цель одна — спортивная, и эта цель — восхождение на вершину.
Подготовка к четвертой экспедиции велась более основательно, чем ко всем предыдущим. Самой экспедиции предшествовала разведка на самолете.
3 апреля 1933 г. над вершиной Джомолунгмы находились два самолета (Бристоль «Пегас»). Это английские летчики Клайсдаль и Мак-Интайр, вылетев из Пешевара, разведывали вершину. Они осмотрели ее со всех сторон, а также произвели фотосъемку.
В состав экспедиции 1933 г. входило 14 альпинистов, более половины из которых уже имели опыт высотных восхождений в Гималаях. Эта экспедиция была на месте базового лагеря у ледника Ронгбук 17 апреля, т. е. на 12 дней раньше, чем предыдущая.
Лагерь на Северном перевале был организован 15 мая. 22 мая был разбит лагерь 5 на высоте 7840 м. Его достигли альпинисты: Р. Грин, П. Уин-Харрис, Е. Бирни и Г. Бустид с 21 носильщиком.
К этому времени стало известно, что циклон подошел уже к берегам Цейлона. 29 мая П. Уин-Харрис, Л. Уэйгер и Д. Лонгленд с восемью носильщиками смогли организовать лагерь 6 на высоте 8360 м, т. е. значительно выше, чем был установлен лагерь в 1924 г.
30 мая Уин-Харрис и Уэйгер предприняли первую попытку достичь вершины. После двух часов восхождения, находясь примерно на 200 м выше первой ступени, они нашли на склоне ледоруб. Альпинистам казалось, что местонахождение ледоруба и является местом катастрофы 1924 г.
Но наблюдавший за восхождением Меллори и Ирвина в 1924 г. Оделл утверждал, что он видел двойку альпинистов (Меллори и Ирвина) выше и уже на второй ступени.
Двигающимся вслед за Уин-Харрисом и Уэйгером Смиту и Шиптону снизу казалось, что первая двойка тоже находится уже на второй ступени. Но позднее они пришли к мнению, что это был обман зрения.
От места, где был найден ледоруб Уин-Харрис и Уэйгер пытались траверсировать крутой скальный участок склона с целью выйти на гребень. Но этот путь оказался трудным, и тогда они продолжали траверсировать склон параллельно гребню. Поднявшись примерно до того участка маршрута, которого достиг Нортон в 1924 г. (8565 м), альпинисты поняли, что дальнейший путь невозможен. Выйдя в 5 ч. 40 м., здесь они были в 12 ч. 30 м. Было ясно, что им не достичь вершины, так как это требовало по крайней мере еще 4-х часов подъема и, кроме того, несколько часов на спуск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56