— Она не столько простила, сколько великодушно обо всем забыла, чтобы ты не чувствовал себя неловко?
— Именно. Но она дала мне еще один шанс. Она сказала: «Забудь о том, что было. Может, это и к лучшему, что я не стала актрисой. Сейчас я очень счастлива, что стала скульптором, и хочу попросить тебя о новом одолжении». Я просиял и сказал: «Проси, о чем захочешь. На этот раз я тебя не подведу». И она рассказала, что мечтает создать скульптуру и установить ее на одной из площадей Рио-де-Жанейро. Я ей сказал: «Фабиола, чего бы это ни стоило, обещаю, что у тебя будет скульптура, я все оплачу и разузнаю, какие разрешения нужны, чтобы установить ее на площади».
— И тебе это удалось?
— Конечно. Она стоит на площади Nuestra Senora de la Paz. Если хочешь, пойди посмотри. Скульптура изображает двух детей, это мы с ней. Она хотела, чтобы на статуе была надпись, что это мой дар. Но я решительно отказался и сказал: «Нет, никакой это не подарок. Ты просто дала мне возможность исправить мой старый грех по отношению к тебе». Эта история очень много значила в моей жизни, поэтому я и решил рассказать ее тебе.
— Та женщина дала тебе возможность проявить твои лучшие и худшие стороны.
— Как бы то ни было, все женщины моей жизни возникали на моем пути в критические моменты. Они вели меня за руку, были со мной терпеливы, направляли в нужное русло.
— И твоя нынешняя жена Кристина -тоже?
— Конечно. Мы вместе восемнадцать лет. Именно она вдохновила меня на то, чтобы писать. Однажды она сказала: «Ты хочешь стать писателем? Тогда давай сначала отправимся в путешествие». Благодаря ей я многое повидал, познакомился с разными интересными людьми. Лучшего спутника, чем она, невозможно было и представить. А потом, когда пришел успех, она помогла мне остаться простым человеком, не зазнаться. Она всегда была рядом со мной, всегда поддерживала меня в том, к чему я стремился, относилась с уважением к моим целям, делилась энтузиазмом, когда я его терял, поддерживала в минуты слабости.
Естественно, у нас бывают ссоры, как у всех. В последнее время я провожу почти двести дней в году вдали от нее, но чувствую, что она рядом. Она заботится о фонде и находит удовлетворение в своей любимой живописи.
— Как вы познакомились?
— Это было для меня страшное время. Тогда я считался почти бесноватым, поскольку был связан с сатанинскими сектами. Первый раз, когда она пришла ко мне в гости, у меня на столе лежала книга по сатанизму. Я спросил: «Что ты сегодня делаешь?» Она сказала, что будет петь на площади вместе с евангелистами, потому что тогда принадлежала к этой церкви. Я пошел ее послушать и был совершенно очарован. И с тех пор она всегда сопровождает меня в жизни. Она знает, что я очень люблю женщин, но не мучает меняревностью, она осталась верна своим принципам, в общем, мы вместе, потому что любим друг друга.
— А твои предыдущие женщины?
— Все они поступали со мной лучше, чем я с ними. О Фабиоле я тебе уже рассказал. Мою первую жену звали Вера, она была из Югославии, намного старше меня. Ей было тридцать три, когда мне исполнился двадцать один. Она научила меня всему, из чего строятся отношения, начиная с секса и заканчивая умением вести диалог. Моя вторая жена — это та, кого я называю безымянной, именно ее вместе со мной похитили и пытали, и с ней я повел себя как трус — я тебе уже рассказывал. Третья, на ком я женился, сыграла очень важную роль в моей жизни. Она была совсем юная, ей было девятнадцать, а мне двадцать девять. Она работала со мной в фирме звукозаписи «Полиграм». Хотя я тогда считал себя уже совершенно нормальным, я очень плохо с ней обращался, ей пришлось пережить со мной много такого, что травмировало ее. Что делать, таким я тогда был. При этом я бы ничего не добился в жизни, если бы не эти женщины, обладавшие большей душевной зрелостью, чем я. И сегодня моей жене Кристине я обязан своим душевным спокойствием. Именно с женщинами я веду все свои профессиональные дела, они мои литературные агенты и издатели. Женщины каждую минуту присутствуют в моей жизни.
— Наверное, это потому, что ты умеешь находить с ними общий язык. Далеко не все мужчины пробуждают в женщинах такую любовь. А что за женщина живет внутри твоего "я"?
— По правде говоря, если уж речь идет о женской стороне моей внутренней сущности, -прежде я почти всегда отвергал эту свою ипостась. Как воин, я готов с радостью принять любой бой, так что в большей степени культивировал в себе мужское начало. Поэтому мне было незнакомо сострадание, любовь к жизни — пока я не узнал, что во мне есть женские черты, что это очень важная составляющая, без которой мы как люди были бы неполноценны.
— Когда ты начал отдавать себе отчет в том, что не можешь обойтись без женского начала в самом себе?
— Как я уже рассказывал, я всю жизнь боролся с препятствиями, которые возникали на моем пути, мне не раз приходилось принимать серьезные решения — например, об отказе от наркотиков... Но жизнь брала надо мной верх. Временами я злился на самого себя и говорил себе: «Ты ничего не знаешь о жизни, от тебя ничего не зависит». И пытался расслабиться, плыть по течению. Так вот, в такие моменты, когда мне удавалось забыть обо всем, я чувствовал себя лучше, как будто позволял вести себя по жизни, но очень скоро проблемы возникали снова, я чувствовал, что пора снова начинать контролировать себя, принимать решения, что недостаточно просто отдаться на волю жизненного потока.
— Пока однажды...
— Пока однажды не решил отправиться в паломничество в Сантьяго. Я тогда был во Франции. Это самое важное событие в моей жизни, тогда же я решил проделать путь, который, согласно традициям ордена RAM, называется «женской дорогой». (Это очень древняя духовная традиция, ей больше пятисот лет, и зародилась она в лоне католической церкви. Я следую ей вместе с другими четырьмя учениками.) Еще это называют «римским путем». Его цель — осознать присутствие женского начала внутри себя. Этот духовный опыт отразился в книге «Брида». Там рассказывается история женщины, с которой я познакомился на этом пути и чей жизненный опыт очень близок к моему. В какой-то степени можно сказать, что Брида — та самая женщина, которую я искал внутри себя самого.
— В чем именно состоял этот путь?
— Многим это могло бы показаться ерундой, но для меня это были незабываемые, основополагающие семьдесят дней. Надо было двигаться, следуя собственному выбору, ни один учитель не говорил, куда идти. Главная задача была вспоминать свои сны. Не связаны ли они изначально с женской сущностью? В течение этих дней нужно было делать в реальной жизни то, что тебе снилось.
— Нужно было толковать свои сны?
— Речь шла не о том, чтобы толковать, а о том, чтобы поступать так, как во сне. Например, если сегодня тебе приснился автовокзал, надо было пойти на ближайший автовокзал и посмотреть, что там с тобой произойдет. То же самое, если снился гараж. Однажды мне приснился футбол. Играли Бразилия и Дания. Мне приснилось, что Дания выиграла со счетом 3:2. Когда забили два гола, я сказал себе: будет еще один гол. Так и случилось, матч закончился со счетом 3:2, как и в моем сне, только наоборот, потому что выиграла Бразилия.
— А если ничего не снилось?
— Все время что-то снилось, здесь как в психоанализе, не то чтобы тебе снится больше снов, просто они лучше запоминаются. А если я порой говорил учителю, что мне ничего не снилось, он отвечал: «Конечно, снилось, всегда что-то снится». Я сказал: «Но это был всего-навсего гараж». А он ответил: «А ты хотел, чтобы приснилась Пресвятая Дева? Так что иди в гараж и посмотри, что из этого выйдет».
— У тебя никогда не было такого ощущения, что ты ошибся?
— Однажды я действительно ошибся, и это едва не стоило мне жизни. Мне приснилось одно название — Жес, это название горы и находившейся неподалеку деревенской часовни. Но я подумал, что название относится к горе. И решил, что туда мне и надо отправиться. Только вот гора была почти неприступная, и я чуть не сломал себе шею. На самом деле я ошибся, потому что речь шла о часовне, которая находилась в соседней деревушке и называлась так же, как и гора.
— Почему это все называется «женской» дорогой?
— Потому что этот путь отличается от «дороги святого Иакова», на которой человек, согласно традиции RAM, развивает прежде всего силу воли благодаря дисциплине и собственным усилиям. На женском пути открываешь, развиваешь в себе прежде всего умение сопереживать, медитировать, припадаешь к корням жизни, к земле. Дорога святого Иакова требует активности, это больше похоже на битву. Поэтому я обычно говорю, что это более «иезуитский» путь, ведь орден иезуитов основал святой Игнатий Лойола, а он был солдатом. Что же касается женского пути, он в большей степени созерцателен, то есть это «траппистский» путь, потому что монахи-трапписты занимаются медитацией и открывают глубины своей души. Это более женственная религиозность, чем у иезуитов, ведь эти монахи заняты трудом, своими руками возделывают землю и одновременно предаются долгим медитациям. Иезуиты куда активнее, они больше вовлекаются в мирские битвы.
— На самом деле первая Богиня в истории была женским божеством, это была Гея, богиня земного плодородия. Так было, пока мужчины-воины не создали себе Бога мужского пола. Именно тогда женщину начали оттеснять на вторые роли, а Бог превратился в сурового Господа, воздающего всем по заслугам, всегда готового карать, жаждущего жертвоприношений.
— Поэтому мне не нравится, что религии отняли у Бога его женское лицо, способность сострадать, любовь к жизни, к людям и всему миру. Кстати, творчество — чисто женский процесс, медленный, таинственный... Он связан не с нашей мужской логикой, а с самой сущностью женщины, которая призвана защищать жизнь и не выносит войны, убивающей плоды ее чрева.
— Что ты называешь «пробуждением женского начала»?
— Это выражение не имеет ничего общего с сексуальностью, речь идет о свободе мысли, не подчиняющейся обычной логике. Ты ведь знаешь, немало писателей использовали женские образы как символы, чтобы представить это слияние интуитивного и логического начал, которое часто проявляется в снах.
Как говорят Евангелия, жена Понтия Пилата видела сон, которому логический разум ее мужа не придал значения. Пилат не послушал ее, и тем самым совершил большую ошибку. В «Юлии Цезаре» Шекспир выводит рядом с императором женщину, которая предупреждает его о том, как опасно явиться в Сенат в тот мартовский вечер. Юлий Цезарь, естественно, подумал, что женщина мало смыслит в насущных политических делах. И тоже ошибся.
— Тебе было легко познать женскую сторону твоего "я"?
— Нет, это был долгий и трудный процесс. Приходилось постепенно освобождаться от понятий, веками запечатлеваемых в нас социумом. Освобождаться от представлений, которые всегда основывались на мужском принципе и презирали женские ценности. Как будто не было в истории других философов, кроме Декарта. Были еще и мистики, и они видели жизнь не только сквозь призму картезианской логики, согласно которой дважды два — четыре. Основываясь только на логике, мы теряем контакт с тайной, лишаем себя наслаждения фантазией. Поэтому я люблю восточную философию, основанную на парадоксах. Там царит не прямая линия, а круг, ведь жизнь не похожа на робота с заранее готовыми ответами. Она непредсказуема и каждую секунду может измениться.
— Кстати, о пришедшем из классической математики утверждении «дважды два равно четыре» испанский философ Фернандо Саватер в книге бесед, подобной этой, сказал: «Эмоциональные реакции нельзя измерить, тогда как интеллект всегда играет с определенными величинами, поддающимися счету. Дважды два — четыре в математике, но две неприятности плюс две неприятности — это не четыре неприятности, а, возможно, причина для того, чтобы выброситься из окна».
— Прекрасно сказано.
— Но дело в том, что наше знание -на Западе в большей степени, чем, например, в африканских культурах, — это по преимуществу мужское знание.
— Мне очень нравится часто используемое в традиции эмблематики изображение голубки и змеи. Порой, чтобы лучше понять самих себя, нам бывают нужны зримые символы. Я очень люблю классическое изображение Богоматери, представляющее Непорочную Деву, у ног которой лежит змея. Таким образом, традиция Духа исходит из того, что важно не накапливать знания, а учиться расшифровывать язык коллективного бессознательного, которое еще называют anima mundi, душой мира. Это язык голубки. А помимо этой традиции существует и традиция накопления знаний, традиция змеи, классической мудрости.
Мы не можем ограничиться чем-то одним, нам нужно привести к гармонии оба начала: логику и интуицию.
— Леонардо Бофф в своей книге «Орел и курица» рассуждает об африканской притче, в которой говорится как раз о том же. Орел воплощает ту часть нашей души, которая стремится к высшему чуду и которая есть во всех нас, даже если мы о ней не помним. А курица, живущая на уровне земли, — это конкретность, та самая картезианская логика, где нет места для мечты, для сверхъестественного и непредсказуемого. Но это тоже реальность, и с ней приходится считаться.
— Это прекрасная книга. В Евангелиях тоже много подобных примеров, например, когда Христос говорит, что он пришел не отменить закон, а исполнить его дух. Ибо наступает момент, когда уважение к закону и подчинение ему парализуют, не дают жить, но и жить при полной анархии тоже невозможно.
Я очень люблю еще один пример из Евангелия, где Христос говорит ученикам, что, когда они будут меж людей, они должны быть «мудры, как змеи, и просты, как голуби». Поэтому мы должны быть бдительными, чтобы не потерять почву под ногами, быть практичными и объективными, но при этом уметь наблюдать за ходом вещей, наслаждаться их созерцанием, пытаясь понять тот тайный язык, который больше говорит нашему подсознанию, нашей женской сущности, чем нашему разуму.
— Ты часто говоришь о женской системе мышления. Что ты имеешь в виду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22