Над ней горела надпись: «Выход» — пожарная лестница! Смит метнулся за ним и, уже распахивая створки, уловил краем глаза тень слева.Он успел только выставить локоть, когда неудачливый убийца набросился на него из-за спины. Смит удержался на ногах и от всей души врезал арабу локтем под ложечку. Тот пошатнулся, отступив назад, к погруженной в сумрак лестнице, и с грохотом ударился затылком о стальное ограждение. Но мнимый санитар успел предугадать действия агента и быстро восстановил равновесие, в то время как Смита инерция его же удара сбила с ног. «Зиг-зауэр» полетел в сторону, а сам агент рухнул на бетонный пол, здорово приложившись лопаткой о стену. Заставив себя забыть о боли, он тут же вскинулся, потянувшись к пистолету, но тень убийцы уже нависла над ним. Смит дёрнулся… но поздно. Слепящая боль взорвалась в виске, и агент провалился в глухую тьму. Глава 4 Капитан Дариус Боннар сошёл с утреннего экспресса «Бордо-Париж» на вокзале Аустерлиц третьим. Он проталкивался сквозь толпы прибывающих и отбывающих парижан, провинциалов и туристов с таким видом, словно не замечал их вовсе, хотя на самом деле капитан бдительно вглядывался, нет ли признаков слежки. Слишком многие, равно друзья и враги, попытались бы остановить его, разведав, чем занят уважаемый капитан.Он сосредоточенно проталкивался к выходу — жилистый, энергичный блондин в безупречном офицерском мундире. Всю сознательную жизнь он провёл, служа Франции, а нынешнее задание было, вероятно, самым важным в величественной истории его страны. И уж совершенно точно — самым важным в карьере Боннара. И самым опасным.По дороге он вытащил из кармана мобильник и, набрав номер, бросил в трубку только два слова: «Я здесь». Потом набрал другой номер и повторил ту же короткую фразу.Выйдя на улицу, он прошёл мимо длинной очереди такси, отклонил предложения четырех частников с лицензиями и без, чтобы нырнуть в притормозившую на миг у тротуара машину.— Салаам алаке куум, — прохрипел голос с заднего сиденья.— Ла баас хамдилила, — ответил, как велит традиция, капитан Боннар, усаживаясь рядом с говорившим и захлопывая дверцу под дружные проклятия взбешённых столь явным нарушением таксистского этикета шофёров.Машина тронулась с места, направляясь узкими проулками в юго-западные районы города.Капитан Боннар обернулся к своему спутнику. В машине было темновато, но солнечные лучики высвечивали порой зеленовато-карие глаза под тяжёлыми смоляно-чёрными веками — почти единственную часть лица, не скрытую просторными белыми одеждами и отороченной золотом куфией бедуина. Боннар знал, что его собеседника зовут Абу Ауда и родом он из племени фулани, что обитает в сахеле, на южных окраинах Сахары, где между зловещей пустыней и джунглями тянется полоса саванн. Судя по цвету глаз, в родословной Абу Ауды можно было встретить синеглазых берберов или древних вандалов.— Принёс? — спросил фулани по-арабски.— Наам, — кивнул француз. Расстегнув мундир, а за ним и форменную рубашку, он извлёк на свет божий кожаный бумажник на «молнии», размером со стандартный конверт. Взгляд Абу Ауды следовал за каждым движением капитана.— Помощник Шамбора мёртв, — проговорил Боннар, передавая бумажник ему. — А что американец, Зеллербах?— Мы не нашли никаких заметок, как и ожидалось, — ответил Абу Ауда, — хотя искали со всем тщанием.Взгляд его странных глаз буравил Боннара, точно пытаясь добраться до самого сердца француза. Эти глаза не доверяли никому, даже Аллаху, которому Абу Ауда молился пять раз в день. Фулани мог верить в Бога, но верить Богу не стал бы. Но капитан Боннар под этим пристальным осмотром нимало не изменился в лице, и Абу Ауда перевёл наконец взгляд на бумажник. Фулани ощупал кожаный футлярчик длинными, иссечёнными сеткой шрамов пальцами и одним движением скрыл среди своих длинных одеяний.— Он свяжется с вами, — проговорил Абу Ауда внушительно и ровно.— Нет нужды, — отозвался Боннар, мотнув головой. — Я с ним сам скоро увижусь. Остановите такси.Бедуин повторил приказ, и машина подкатила к поребрику. Стоило Боннару захлопнуть за собой дверцу, как такси тут же затерялось в потоке машин.Зайдя за угол, капитан снова вытащил мобильник.— Проследили?— Оui. Без проблем.Через пару секунд на углу затормозил массивный, дорогой «ситроен» с затемнёнными стёклами. Капитан вошёл в микроавтобус через заднюю дверь. Машина развернулась и двинулась прочь. Прежде чем встретиться с хозяином Абу Ауды, капитану Боннару предстояло ещё сделать несколько звонков из своего кабинета. * * * Когда Джон Смит пришёл в себя — на лестнице в госпитале Помпиду, — перед его внутренним взором висело, не желая уходить, глумливо ухмыляющееся лицо. Смуглая кожа, пышные чёрные усы, карие глаза и торжествующая усмешка, тающая в воздухе, точно улыбка Чеширского кота. Но глаза… Джон попытался сосредоточиться на этих глазах, а они улетали вслед ухмылке вниз по лестнице и таяли, таяли… Голоса бормотали что-то — по-французски? Да. По-французски. Какого черта он… — …вы в порядке? Мсье?— Как вы?— Кто на вас напал? Почему он…— Разойдитесь, болваны! Не видите — человек без сознания? Пустите, я осмотрю…Смит открыл глаза. Перед глазами был серый оштукатуренный потолок — Джон валялся на бетонных ступеньках — и кольцо озабоченно склонившихся к нему голов: медсёстры, присевший рядом на корточки врач, жандарм, охранники в униформе — целая толпа.— Черт!Джон попытался сесть, и голову тут же повело от боли.— Мсье, вам надо лежать! Вы получили сильный удар по голове. Как вы себя чувствуете?Уложить себя Джон не позволил, а врачу разрешил только посветить фонариком в зрачки, да и то безо всякой охоты.— Прекрасно. Просто прекрасно.Тут он соврал. По голове кто-то словно молотил кувалдой.И тут Смит вспомнил.— Где он? — вскрикнул Джон, отталкивая фонарик и железной хваткой вцепившись в запястье врача. Он беспомощно оглянулся. — Араб-санитар. Где он? У него автомат. Он…— Оружие было не у него одного. — Жандарм поднял двумя пальцами смитовский «зиг-зауэр», глядя на агента с таким подозрением, что Смит понял — ещё чуть-чуть, и его самого арестуют. — Это вы купили в Париже? — поинтересовался страж порядка. — Или, быть может, провезли контрабандой?Смит похлопал себя по карманам. Внутренний карман был пуст — значит, удостоверение личности у него уже отобрали.— Моя карточка у вас? — Жандарм кивнул. — Тогда вы знаете, что я — полковник американской армии. Вытащите удостоверение из кармашка, под ним лежит особое разрешение на провоз и ношение оружия.Покуда полицейский проверял документы, медики косились на Смита весьма подозрительно, но наконец жандарм солидно кивнул и отдал карточку законному владельцу.— И мой «зиг-зауэр» тоже, s'il vous plait. Охранник вернул ему оружие.— А теперь насчёт «санитара» с автоматом. Кто он такой?Врач повернулся к охраннику:— Это сделал наш санитар?!— Должно быть, Фарук аль-Хамид, — предположил охранник. — Это его отделение.— Это не Фарук, — возразил второй. — Я его видел мельком. Совсем не похож.— А кто же ещё? Отделение-то его.— Я знаю Фарука! — вмешалась одна из медсестёр. — Этот тип был куда выше.— Пока они тут загадки решают, — объявил врач, — я, пожалуй, закончу осмотр. Ещё минутку.Он посветил Смиту сначала в один глаз, потом в другой.— Я в полном порядке, — повторил Джон, пытаясь сдержать раздражение. Это была уже не такая наглая ложь — в голове прояснилось, и немного унялась боль.— Голова кружится? — Врач убрал фонарик и присел на корточки.— Ни капельки. Чистая правда.Врач пожал плечами и встал.— Вы, как я понимаю, сами медик, что такое травма головы, знаете. Но у вас, я вижу, голова пустая. — Он хмуро покосился на своего пациента. — Явно торопитесь отсюда убраться. Что ж, неволить не могу. Во всяком случае, реакция зрачков на свет симметричная, выраженная, мышление хотя бы номинально ясное, так что могу лишь посоветовать вам избегать дальнейших ударов по голове. Если станет хуже или начнутся обмороки — немедленно в больницу. Не мне вам объяснять, чем грозит сотрясение мозга. Вы его вполне могли заработать.— Да, доктор, спасибо. — Джон кое-как поднялся на ноги. — Весьма благодарен за заботу. — Реплику насчёт «пустой головы» он решил оставить без внимания. — Где я могу найти начальника охраны?— Я вас отведу, — отозвался один из охранников.Он провёл Смита по все той же пожарной лестнице в штаб охраны здания — несколько комнат, набитых новейшими компьютерами и мониторами камер наблюдения.Кабинет начальника охраны выходил окнами на автостоянку. На стене Смит заметил несколько фотографий в рамках — личных. Одна привлекла его внимание. Это был черно-белый снимок — пятеро измождённых, с ввалившимися глазами солдат сидят на ящиках из-под патронов, дерзко глядя в камеру. За их спинами виднелись джунгли. Джон не сразу понял, что это Дьенбьенфу, где в 1954 году кровавой, унизительной осадой окончилось многолетнее владычество Франции над Индокитаем.— Шеф, этот тот парень, что пытался остановить вооружённого санитара, — объяснил охранник.— Джон Смит, подполковник армии США.Смит протянул руку, но начальник охраны не принял её и даже не встал из-за чистенького, нового стола.— Пьер Жирар. Садитесь, подполковник.Жирар подбородком указал на стул. Невысокий и кряжистый, начальник охраны госпиталя больше напоминал опытного сыщика из отдела уголовных расследований Сюртэ, чем наёмного волкодава. Да и одет он был под стать — серый костюм заляпан пятнами, галстук развязан.— Санитар, или кем бы ещё ни был этот человек, — а личность его, как я понимаю, не установлена, — пояснил Смит, — явился в палату интенсивной терапии, чтобы убить Мартина Зеллербаха.— Это не был санитар, как мне сообщили? — Жирар покосился на охранника.— В этой палате санитаром работал Фарук аль-Хамид, — объяснил тот, — но свидетели утверждают, что это был не он.Начальник охраны потянулся за телефонной трубкой.— Отдел кадров. — Покуда тянулась пауза, лицо Жирара оставалось бесстрастным — без сомнения, бывший следователь, привычный к бюрократическим проволочкам. — Санитар по имени Фарук аль-Хамид, работает у нас в…. да, в ПИТ. Да? Ясно. Спасибо. — Он бросил трубку и обернулся к Смиту: — Этот Фарук прислал записку — дескать, болен, а за него отработает кузен. Тот записку и принёс. Видимо, это и был наш рослый санитар с автоматом.— Который, — закончил за него Смит, — вовсе не санитар и, возможно, вообще не алжирец.— Маскировка. — Жирар кивнул. — Возможно. Могу я поинтересоваться, зачем кому-то убивать мистера Зеллербаха? — Немецкую фамилию начальник охраны, по обыкновению французов, жутко переврал.— Доктора Зеллербаха. Он программист. В ночь взрыва он работал вместе с доктором Эмилем Шамбором в Пастеровском.— Смерть Шамбора — это большая трагедия. — Жирар примолк. — Тогда, возможно, ваш доктор Зеллербах увидел или услышал там нечто важное. Вероятно, преступники теперь пытаются заставить доктора Зеллербаха замолчать навечно.Это было типичное умозаключение полицейского. Смит решил не разглашать секретных сведений.— Я бы сказал, что это весьма возможно.— Я сообщу об этом полиции.— Буду признателен, если вы или полиция удвоите его охрану — в ПИТ или там, куда его переведут.— Я свяжусь с Сюртэ.— Хорошо. — Джон поднялся на ноги. — Благодарю вас. Я опаздываю на встречу, боюсь, мне придётся вас покинуть.Не совсем правда, но близко к тому.— Пожалуйста. Но, полагаю, полиция через какое-то время захочет с вами поговорить.Смит оставил Жирару название отеля, в котором поселился, и номер. По пути он снова заглянул в ПИТ, посидел с Марти ещё немного, вглядываясь в пухлую физиономию друга. Спящий Мартин выглядел таким беззащитным, что у Джона перехватило дыхание.В конце концов он встал и, напоследок ещё раз пожав Марти руку и шёпотом пообещав скоро вернуться, покинул его. Но выходить на улицу он пока не стал, а вышел снова на пожарную лестницу, внимательно оглядев площадку на случай, если убийца обронил что-нибудь в спешке. Но обнаружить ему удалось только кровавое пятно на столбике ограждения — доказательство того, что он все же ранил преступника. Это может быть важно, если их пути пересекутся вновь.Джон вытащил мобильник и, запустив блок шифрования, набрал номер.— Кто-то только что пытался убить Марти в больнице, — бросил он в трубку.— Известно, кто? — пророкотал из-за океана голос главы «Прикрытия-1», Фреда Клейна.— Профессионалы. У них был неплохой план. Убийца замаскировался под санитара. Не окажись меня в палате, он бы сделал своё дело.— Охранники его взяли?— Нет. Может, теперь Сюртэ зашевелится, — ответил Джон.— Лучше того — я сам поговорю с французами. Пусть поставят своих спецназовцев охранять Зеллербаха.— Это мне нравится. Но тут есть ещё кое-что. У того парня был мини-автомат. Он прятал его под сложенными простынями.На другом конце линии воцарилось молчание. Клейн не хуже самого Смита понимал, насколько это меняет картину. То, что казалось банальной попыткой убийства, оборачивалось преступлением куда более сложным.— И что бы это значило, подполковник? — поинтересовался Клейн, вновь обретая голос.Смит был уверен, что босс и так знает, о чем думает его агент, но на вопрос ответил:— У него была возможность прикончить Марти с порога. И моё присутствие его бы не остановило. Думаю, по плану он должен был поработать ножом или удавкой — тихо, чтобы не привлечь внимания. Автомат — это на крайний случай.— И?..— Значит, убийца соображал — если он откроет огонь и прикончит нас, ему самому будет куда труднее выбраться из госпиталя. Надо понимать так: он не мог рисковать тем, что его возьмут, живым или мёртвым. Это, в свою очередь, подразумевает, что взрыв в Пастеровском — не месть обезумевшего после увольнения лаборанта, а часть тщательно проработанного плана, который осуществляют идейные преступники, готовые пойти на все, чтобы не быть раскрытыми.Клейн примолк снова.— То есть, по-твоему, становится ясно, что мишенью был именно доктор Шамбор. И Марти — потому что работал с Шамбором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9