Андрей пытался успокоить женщину, обещал, что принесет деньги в конце января. Та ничего не желала слушать. Она повысила голос, и теперь каждое ее слово отчетливо делетало до Кристины. «Ты же говорил, что у тебя есть дача. Если нет денег – продай дачу». – "Кто же ее купит зимой? – возражал Андрей. – Раньше марта – апреля и думать нечего…
Если продавать сейчас, то я не наберу даже пяти тысяч! Ты же знаешь, как сейчас все упал в цене…"
Женщина отрезала: «В таком случае составим договор купли-продажи на мое имя. Естественно, я тебе ничего платить не буду. Так и разочтемся». Андрей умолял ее подождать. Кристина, которая слышала каждое слово, приходила все в большее изумление.
Ведь Варя как будто не говорила ей, что у семьи возникли какие-то финансовые трудности. Кузмины всегда жили скромно, но им не приходилось ни у кого одалживать.
Наконец Андрей вошел. Кристина сделала вид, что ничего не слышала. Увидев ее, Андрей смутился. Видимо, в пылу спора он совершенно забыл о том, что за дверью ожидает подруга жены. Он испытующе посмотрел на Кристину, но та и бровью не повела, сделав вид, что все это время воевала со своими своевольными отпрысками. Андрей настроил свет, и через пятнадцать минут сеанс был окончен. Одевая детей, Кристина спросила, когда зайти за снимками. Он назвал дату. Кристина поблагодарила его и ушла. За черным занавесом уже ожидали желающие сняться на паспорт – группка подростков с квитанциями в руках.
Закончив свой рассказ, Кристина вопросительно взглянула на Варю. Та сидела будто каменная.
И вовсе не потому, что так хорошо умела владеть собой. В этот миг она в самом деле почти ничего не чувствовала. Кристина забеспокоилась:
– Слушай, тебе нужно выпить. Не хочешь ликеру – есть водка. Будешь?
– Давай. – Варя взяла из рук подруги полную до краев стопку. Водка была ледяная и в то же время обжигала. Варе редко приходилось пить, но она проглотила содержимое стопки с той же странной невозмутимостью – будто занималась этим регулярно.
Кристина вышла взглянуть на детей. Младший уже спал, свернувшись в клубочек на диване. Старший пытался выковырять крохотную лампочку с пульта дистанционного управления телевизором.
Кристина отняла у него пульт и накрыла младшего пледом. На этом ее материнские хлопоты закончились, и она вернулась к подруге.
Варя тем временем успела немного собраться с мыслями. Ее первым побуждением было не поверить Кристине. Может, та что-то и слышала, но не так поняла. Но подруга тут же отвергла это предположение. Кристина, может быть, болтушка, но уж никак не дура. И привирать ей не свойственно. За годы долгой дружбы – а они дружили с десятого класса школы – Варя ни разу не уличила подругу во лжи. Самым крупным Кристининым недостатком была страсть давать советы. Причем зачастую бесполезные и даже вредные. Но Варя почти никогда им не следовала, и их дружбу, таким образом, не омрачали взаимные обиды. Кроме того, Кристина любила посплетничать, за что Андрей и прозвал ее «Эхо Москвы». Но сейчас Варя знала: подруга не солгала ей. У нее ведь не было ни малейшей причины лгать!
– Выпьем еще? – предложила Кристина. – Ну, не унывай. Мало ли что бывает! Мужики вообще скрытный народ. И зачем они из всего тайну делают?
Мой последний, например, скрывал, что у него язва желудка. Представь – даже я не знала! Ел все подряд, зеленый ходил, мучился… В конце концов в больницу загремел. Я его потом спрашивала – зачем ты врал? Я бы тебе готовила кашки… А он: не желаю, говорит, чтобы меня считали старой развалюхой. Чуть в ящик не сыграл – до того молодился…
– Да погоди ты со своим бывшим, – взмолилась Варя. – Сто раз я про него слышала! Ты лучше скажи, какую цифру называл Андрей? Пять тысяч долларов?! Он столько занял? Да я никогда таких денег в доме не видела!
Кристина обиделась:
– Не хочешь – можешь не верить. Сама подумай, если даже дачи не хватит… Яичницу будешь?
Я умираю есть хочу.
И с этими словами Кристина взялась за приготовление ужина. Варя взглянула на часы и ужаснулась. Десятый час! Она вскочила:
– Слушай, я побежала. Вчера сдуру отключила телефон, теперь даже позвонить домой не могу.
Спасибо, что просветила меня! Уж теперь я постараюсь узнать, занимал он деньги или нет. Надеюсь, все-таки отдал. Ведь дачу-то не продавали. Его родители до сих пор там огородничают. Только… Где же он мог взять пять тысяч? Больше и продавать-то нечего!
– Да ты не переживай, – заметила подруга. – Уже полгода прошло, наверное, он расплатился. А то бы ты уже познакомилась с кредиторшей.
– Ты ее так и не видела?
– Не удалось. А хотелось бы на нее взглянуть.
Голос у нее был такой… Начальственный, – проворчала Кристина, гремя сковородками. – Черт, ни одной чистой… Я уж пыталась научить Гришку мыть посуду, взятки совала… Не берет. Не желает. А я тут хоть разорвись! – Она выудила наконец одну из сковородок, критически осмотрела ее. – Ладно, сойдет.
Ты мне позвони сегодня, ближе к полуночи.
– Кстати, – Варя остановилась на пороге кухни, – ты мне вчера вечером не звонила?
– Нет, я стирала до часу ночи, – вздохнула Кристина. – Видишь, как неудобно отключать телефон! Кстати, что это на тебя нашло? Раньше ты этим не занималась.
Варя уклонилась от ответа, торопливо попрощалась и сама отперла входную дверь. Последним звуком, донесшимся из квартиры, был оглушительный визг маленького Ваньки. Наверное, Гриша, лишенный пульта, взялся от нечего делать за малолетнего братца.
***
Домой она добралась к десяти часам. Варя уже успела представить себе, как будет негодовать ее мама. «Наверняка опять скажет, что я все свалила на ее плечи, – думала Варя, поднимаясь по лестнице и доставая ключи. – Все-таки придется попросить на работе отгул. Иначе я просто не попаду на похороны собственного мужа…»
Однако мать, встретившая ее в коридоре, не сказала ни слова упрека. Она только как-то странно взглянула на Варю. В комнате слышались голоса, и Варя удивленно спросила:
– У нас гости?
– Да… Поздоровайся, – сухо сказала мать.
В комнате, кроме отца, сидели родители Андрея.
Увидев ее, все замолчали, хотя до этого, казалось, оживленно разговаривали. Варя поздоровалась, не зная, с чего начать.
– Вы уже знаете? – только и смогла выдавить она. – Я.., так получилось. Я не знаю почему…
– Хочешь чаю? – с неестественным оживлением предложила мать.
Отец смотрел на нее с каким-то непонятным недоверием. Варя очень устала, ей хотелось присесть, снять туфли, поужинать… Но как сделаешь все это под обстрелом взглядов? Родители мужа всегда держались с ней ровно, но она так и не могла понять, как они на самом деле к ней относятся. Недолюбливают? Просто терпят по необходимости? Или все же приняли как свою? Они с Андреем всегда жили отдельно, и это ее мало волновало.
Она все-таки присела на диван – отец подвинулся, давая ей место. Вошла мать, поставила на столик рядом с Варей чашку и тарелку со вчерашним пирогом:
– Поешь. А то вся зеленая. Где же ты была? Мы уже волновались.
– Я задержалась у Кристины, – объяснила Варя, принимаясь за чай. Молчание свекра и свекрови начинало ее раздражать. «Ну хоть простое „добрый вечер“ они могли сказать? Неужели думают, что я виновата в смерти их сына? Или обижаются, что я сама не позвонила им, ни о чем не сообщила?» И Варя решила оправдаться хоть в этом. Она не могла больше выносить молчания:
– Вы извините меня, я хотела сообщить вам, что произошло… Но вчера я до вас просто не дозвонилась. Вы были на даче?
– Да, были. Только вот не на своей. – Это наконец заговорила Изабелла, мать Андрея, полная, ярко накрашенная дама. Она совсем недавно ушла на пенсию из магазина «Овощи-фрукты», где проработала всю жизнь – с ранней юности. Работа научила ее выражаться с предельной прямотой, и теперь она не изменила своим правилам. – У нас больше нет дачи. Ты разве не знала?
Варе с трудом удалось поставить на место чашку, не расплескав горячий чай себе на колени. А Изабелла Степановна продолжала:
– Вот уж этого я от тебя. Варвара, не ожидала.
Что ж ты молчала, что вы дачу продали? Мы с Петей, как дураки, пахали там с апреля, клубнику пересаживали, саженцы завезли… Одного навозу сколько перекидали – вот этими руками! – И она взмахнула пухлыми, ярко наманикюренными пальцами. – А вчера является дамочка с договором и заявляет, чтобы мы выметались! Получается, мы еще и весь урожай ей подарили?! Пахали на нее все лето?! У тебя что – язык отсох бы, что раньше-то не сказала?! Договор-то в феврале составили! И сколько же вы, интересно, за дачу взяли? В договоре сумма фиктивная, ясное дело!
Муж с трудом выбрал момент, чтобы тоже вставить словечко. Когда Изабелла Степановна задохнулась от возмущения, супруг добавил:
– Порядочные люди так не поступают! А еще интеллигентов из себя корчите!
Тут не выдержала Варина мать. Она буквально кипела от возмущения, но тут и ее прорвало. Она закричала:
– Да что вы на нее накинулись! Продали и продали, вас не спросили! Мы тоже ничего не знали!
Дача была Андреева, это его личное дело – продавать ее или нет!
– Что значит – Андреева? – возмутилась Изабелла Степановна. – Участок мой муж получил, домик мы на свои деньги поставили, работали тоже мы. Скажете – вы там пахали?! Щас! Приезжали позагорать, да еще осенью заглядывали, на все готовенькое! А то, что дачу мы на сына оформили, – это же ничего не значит! Но какую подлость нужно иметь, чтобы нас даже не спросить! Да что я с вами тут рассуждаю – можно подумать, вы меня слушаете! Урвали жирный кусок! И подавитесь им! Петя, идем! Идем, а то я этой шалаве…
Да за сына я ей…
Муж схватил ее за руку:
– Перестань! Не видишь – у этих людей совести нет! Андрея мы сами похороним. Наш сын – наше горе. А вас чтоб там и духу не было!
В квартире наступила зловещая тишина. Щеки у Вари горели, во рту пересохло, сердце колотилось так, будто она только что остановилась после долгой пробежки. "Значит, он все-таки не выплатил долг. Значит, он продал дачу в феврале, – повторяла она про себя. – Вот почему он не желал тратиться на ремонт дачного домика. Дом уже принадлежал кому-то другому. Значит, Кристина не врала.
Господи, почему же он столько времени молчал?"
Она взглянула на отца. Все время, пока родители Андрея поливали ее грязью, тот не вымолвил ни слова. Сидел с таким видом, будто все это его ничуть не касалось. Но вряд ли он чувствовал себя безмятежно. Варе наконец удалось поймать его взгляд, и она тихо произнесла:
– Я ничего не знала о том, что Андрей продал дачу. И денег этих в глаза не видела. Ты-то мне веришь?
Он не ответил, зато заговорила мать. На ее щеках еще пылал румянец.
– Если так – почему ты им этого не сказала?
Я чуть со стыда не сгорела!
– Да разве бы они поверили? Мне и самой-то не верится. На что он надеялся, почему молчал?
– Куда же он дел такие деньги? – удивилась мать. – Все-таки дача стоила прилично… Даже если допустить, что он продал ее по дешевке, все равно наберется шесть-семь тысяч долларов, а то и больше… Участок большой, ухоженный, много посадок, домик есть… Ничего не понимаю! Саша, – обратилась она к мужу, – что же ты как чужой сидишь?
Тебя это не касается?
Отец встал:
– А что я могу сделать? Продали дачу – значит, нечего рассуждать, как это вышло. Но его родителям все равно нужно было сказать!
И тут Варя не выдержала. Она расплакалась как маленькая – горько, страстно, с сознанием незаслуженной обиды. Между рыданиями она сбивчиво рассказала о том, что узнала от Кристины. До этого ей верила только мать, теперь, похоже, поверил и отец. Он забеспокоился:
– Значит, Андрей наделал долгов? Да зачем же ему деньги? Бизнесом он не занимался, получал твердую зарплату… Если он пошел на такое, значит, у него что-то случилось, а мы и не знали! Варя! – Он попытался привести дочь в чувство. – Варюша, ты уверена, что у вас дома этих денег нет?
– Да откуда им взяться, если он расплатился с долгами дачей? – возразила ему мать. – Оставь ребенка в покое, сам же довел, а теперь пристаешь!
Услышав, что ее назвали ребенком, Варя вдруг улыбнулась. И отправилась в ванную. Когда она вернулась в комнату, родители уже успели прийти к согласию и вынесли предложение: как следует перетряхнуть квартиру. Нужно попытаться найти долговую расписку Андрея… Хоть какое-то упоминание о той женщине, которой досталась дача! Она-то должна знать, зачем Андрей занимал деньги. Тем более если они работали вместе! Варя возразила:
– Он мог и не сказать ей, зачем ему деньги.
Если он дал расписку, то мог и не указывать причину.
Мать вздохнула:
– Я не потому огорчаюсь, что у этих грубиянов теперь нет дачи. Мне жалко, Варечка, что тебе ничего не досталось… А они еще думают, что ты присвоила деньги… И как их переубедишь?
– Кстати, – заметил отец. – Они-то должны знать, кому продана дача. Если эта женщина показала им договор – там должно стоять ее имя.
Нужно их спросить…
– Ну нет! – возмутилась Варя. – Не желаю я их ни о чем спрашивать! Мне хватило того, что они мне сегодня высказали! А насчет договора… Должен быть еще один экземпляр. У Андрея. Ведь так полагается, кажется? Значит, нужно найти этот документ. Мне эти деньги не нужны, но я хочу знать – зачем он занимал такую сумму?
От прямого участия в поисках Варя отказалась.
Слишком устала за день. Она подключила телефон, поужинала на кухне, вполуха слушая вечерние новости по радио. Покормила кошек. Наполнила ванну. Их поиски не дали никаких результатов. Второго экземпляра договора они так и не нашли.
– Ну и Бог с ним, – устало сказала Варя. – Я сама поищу… Потом. Мам, что же нам делать?
Неужели не идти на похороны? Разве они могут мне это запретить?
– И не думай! – возмутилась мать. – Андрей твой муж – ты ему первая родственница! Это тебе любой скажет! Я уже столько продуктов на поминки закупила, хотели завтра ехать на оптовый рынок за водкой… Ты просто не обращай внимания на их происки. Поймут, что их не больно-то боятся, – и замолчат. Не захотят же они превращать похороны в скандал. А дом его был здесь – здесь и поминки будут. Кстати… Не пора ли тебе позвонить в милицию?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8