Остин беззаботно пожал плечами:
– Откуда я знаю? Может, на автобусе?
Хм! И это говорил человек, у которого в прошлом весь год был расписан по дням и по часам. Невероятно.
Бедняга. Он даже не знает, насколько он не подготовлен к такого рода путешествиям.
Она подумала об авиационном билете, который лежал у нее в сумочке, и о снятом ею номере в гостинице на окраине города. А потом подумала об Остине, который на свой страх и риск собирался ехать на рыбалку в глухой озерный край.
– Слушай, может, мне тебя туда отвезти? – предложила она.
Он открыл глаза.
– А как же твоя… Фло-ри-да? – произнес он по слогам.
– У меня билет на самолет на восьмое сентября.
Остин с минуту подумал, потом спросила:
– А сегодня какое?
– Двадцать шестое.
Поскольку у него на лице появилось странное, какое-то отстраненное выражение, она сочла необходимым повторить дату еще раз раздельно, чуть ли не по слогам произнося слова.
– Сегодня – двадцать шестое августа.
«Неужели возможно такое, что он не знает, какой сегодня месяц и день?» – подумала Молли, но сказала другое:
– Нагреватель перестал работать. Вода становится холодной.
Он кивнул, но выйти из душевой даже не попытался.
Молли выключила воду. Поскольку Остин, казалось, снова погрузился в оцепенение, она встала, стянула с себя мокрое платье и отбросила его в сторону.
С промокшим бельем пришлось повозиться. Когда трусики упали на мокрый кафельный пол и она после этого подняла глаза на Остина, то обнаружила, что он откровенно, без малейшего смущения ее разглядывает. Его по-прежнему занимал ее загар, вернее, полоски от купальника, которых на загорелом теле Молли вроде бы и не было заметно.
Стоя под его пристальным взглядом, Молли почувствовала, как в ней разгорается желание. Она хотела уже было прикрыться полотенцем, как вдруг Остин протянул руку и коснулся гладко выбритой кожи внизу живота.
– Это… очень эротично, – глубокомысленно произнес он. – Это могло бы мне понравиться…
– Что? – спросила она, замирая. – Что могло бы тебе понравиться?
Он покачал головой.
– Неважно…
– Нет, скажи… – попросила она тихо.
– Ну… я представил себе, что касаюсь этого места языком. Интересно все-таки, какова ты на вкус. И еще: хотелось бы знать, что бы ты при этом… подумала…
– Подумала бы, что ты начитался книжонок доктора Фишера, – сказала она едва слышно.
Остин криво улыбнулся и убрал руку.
Тут она вдруг поняла, до какой степени он утомлен. Не отдавая себе в том отчета, он говорил ей все, что приходило к нему в голову, не подвергая свои речи ни малейшей цензуре.
– Ну, хватит, – сказала Молли, снимая с крючка полотенце и в него заворачиваясь.
Прикрывшись, она взяла еще одно полотенце и стала вытирать им Остина. Потом она обернула полотенцем бедра мужа и повела его к кровати. Он повалился на нее как подкошенный.
– Всегда хотел… принять душ с тобой вместе, – произнес он перед тем, как погрузиться в сон.
Через шесть часов Молли проснулась. Она лежала на постели рядом с Остином, который все еще спал.
Как известно, увидеть вещи в перспективе можно только на свежую голову.
«Ты что, с ума сошла? – первым делом спросила себя Молли, когда проснулась. – Ты вообще думаешь, что творишь, или нет?»
Сильнейший стресс, в котором она пребывала последние двадцать четыре часа, довел ее, что называется, до точки. В самом деле, за последние сутки она пережила попытку изнасилования со стороны Остина, провела бессонную ночь, прошла через кризис в ее с Марком отношениях…
«Сколько еще нужно событий, чтобы поставить человека на грань нервного срыва?» – задавалась она вопросом, разглядывая оклеенные обоями в цветочек стены гостевой комнаты.
Думать о том, что произошло между ними, ей по-прежнему не хотелось. Еще меньше ей хотелось рассуждать на тему об открывшейся вдруг перед ней мужской привлекательности Остина.
Остин между тем перекатился на бок, открыл глаза и посмотрел на нее в упор.
– Забудь о том, что произошло вчера, – неожиданно, прежде всего для самой себя, произнесла она.
Правильно сказала. Только это в ее положении и можно было сказать.
Остин замигал, а потом неожиданно улыбнулся. Улыбка у него получилась такая очаровательная, такая сексуальная, что у нее екнуло сердце.
– Уже забыл, – сказал он.
«Ну и хорошо, – подумала она. – Просто отлично».
Остин поднял руку и дотронулся до бретельки ее тонкой ночной рубашки.
– А как же… обещанный тобой выезд на природу? – спросил он.
Если Молли сейчас уедет, значит, она вернулась в Айову напрасно. И все, что она до сих пор делала, тоже немногого стоит. Она-то приехала сюда для того, чтобы поставить Остина на ноги, а до этого еще далеко. Так что хочешь не хочешь, а обещание придется выполнять…
Да, она отвезет Остина на озера, как ему хочется. Но это будет не просто поездка. Для Остина это путешествие станет завершающей стадией в процессе его реабилитации. Он, конечно, этого пока не знает, но ему предстоит пройти курсы на выживание в экстремальных условиях.
Глава 25
Марк постучал в дверь дома Молли.
Тишина.
Он снова постучал, на этот раз куда настойчивее.
Никакой реакции.
Марк приезжал сюда уже в третий раз. И в третий раз на его стук никто не отзывался. Он был близок к панике, и его воображение угодливо рисовало ему сцены, которые были одна страшнее другой. Он уже всерьез начал подумывать о том, что пора идти в полицию, как вдруг его окликнул какой-то человек.
– Зря стучите. У них никого нет дома.
Марк обернулся и увидел на соседнем участке поливавшего газон мужчину со шлангом в руках.
Марк спутился с крыльца и подошел к забору.
– Вы знаете, когда они вернутся? – спросил он.
Мужчина пожал плечами.
– Но они точно уехали вместе?
Сосед Молли промолчал и стал посматривать на Марка с некоторым подозрением. Уж не преступник ли это, пытающийся выяснить, надолго ли уехали хозяева, чтобы без помех обчистить дом?
Марк прижал руку к сердцу и, как мог, убедительно сказал:
– Я – друг этого семейства. – Потом, махнув рукой в сторону парковочной площадки, добавил: – Вы наверняка уже видели здесь мою машину.
Сосед посмотрел туда, куда указывал Марк.
– Может, и видел. У вас «Триумф», если не ошибаюсь?
– «Эм Джи».
– Когда-то у меня был «Порше». Потом я женился, завел детей и теперь езжу на «универсале».
Марк решил, что этот человек, сменив спортивную машину на «универсал», совершил не такой уж глупый поступок. В вождении «универсала» тоже был свой кайф.
– Тоже неплохо, – сказал он. – Когда ведешь «универсал», куда бы ты ни ехал, кажется, что едешь на пикник.
Сосед расхохотался.
– Это вы верно говорите.
– А сколько вашим детям? – поинтересовался Марк.
– Тринадцать и десять.
– Совсем уже большие. Вы и оглянуться не успеете, как они станут водить собственные машины.
– Да, жизнь не остановишь, – произнес мужчина и направил свой шланг на очередную клумбу. – Кстати, о Молли и Остине. Они уехали пару дней назад. Сказали, что в отпуск. Мои детишки вызвались приглядывать за домом в их отсутствие. Что же до того, когда Остин с Молли вернутся, ничего определенно сообщить вам не могу. Они об этом не говорили. Похоже, и сами точно об этом не знали.
Молли и Остин? Уехали в отпуск? Вместе? Марк сделал над собой усилие, чтобы охватившее его изумление не отразилось у него на лице.
Поблагодарив соседа, Марк, как сомнамбула, прошел к своей машине, сел за руль и поехал домой. Он давил на педали, крутил руль и переключал передачи автоматически, поскольку его голова была занята другим.
Это что же получается? Молли с Остином вместе поехали в отпуск, словно какие-нибудь молодожены? Невероятно!
Вернувшись домой, Марк плюхнулся на кровать, подложил под голову руки и стал гипнотизировать взглядом потолок.
Бывает, что незначительные на первый взгляд события полностью изменяют существование человека.
Лично он, Марк, что называется, попал. Какой-нибудь час – да нет, не час, а всего несколько минут – будто стерли всю его прошедшую жизнь. Три дня назад, когда Молли пришла к нему в дом, и произошли те самые события, которые теперь, задним числом, он мог назвать судьбоносными. Молли была опечалена, нуждалась в его участии, а он… а он все испортил.
«Может, хватит обманывать себя? Ты ведь еще раньше ее потерял – и в глубине души всегда об этом знал!» – сам себе сказал Марк.
– Ты когда-нибудь видел стриптиз?
Габриэль! Стоит в дверном проеме, принимает соблазнительные позы…
Марку было непросто вернуться к реальности. К своему дому, своим делам, к той же Габриэль…
Кажется, Габриэль задала ему вопрос?
– Конечно, видел, – сказал Марк. Он, правда, не сказал, что это произошло, когда он учился в университете. При этом он был настолько пьян, что мало что помнил из происходящего.
– Зато ты никогда не видел, как танцую стриптиз я.
– Тебе отдыхать надо, а не о стриптизе думать…
Никакого желания общаться с Габриэль у него не было. По крайней мере, сейчас. Особенно сейчас. Ведь ему ничего не стоило возложить на Габриэль вину за то, что у него случилось с Молли. Когда у тебя что-то не ладится, всегда проще обвинить в этом другого человека, тем более если такой человек у тебя, что называется, под рукой.
Габриэль включила радио и вертела ручку настройки до тех пор, пока не послышалась классическая музыка.
На душе у Марка было скверно. Очень скверно.
Поэтому он переключился со своих невеселых дум на музыку. Ну, и отчасти на Габриэль, конечно.
– Я думал, ты не любишь классику.
– Да, не люблю. Но иногда могу послушать.
Она стала двигаться в такт с музыкой, высоко поднимая руки, чтобы под одеждой лучше обрисовывалась грудь. Опухоль у нее на лице прошла, но кровоподтеки на шее и под левым глазом никак не хотели рассасываться.
– Послушай, Габриэль, я не хочу смотреть стриптиз.
Она пожала плечами.
– Не хочешь, не надо.
На ней были тесные, облегающие шорты и короткий, открывающий живот топ.
Из-под шортов выглядывала каемка черных атласных трусов.
Чувство одиночества, охватившее Марка, все усиливалось. Так, что и жизнь казалась ему не мила. Тогда он попытался сосредоточить все свое внимание на Габриэль. На этот раз он даже порадовался, что она оказалась с ним рядом. Опершись на локоть, он приподнялся на постели и с любопытством посмотрел на Габриэль:
– Скажи, у тебя загар сплошной?
– А то… – сказала она, похлопав себя ладошкой по животу. – В специальный кабинет ходила, под кварцевой лампой лежала.
– Искусственный загар вреден ничуть не меньше, чем солнечный, – назидательно сказал Марк.
Габриэль скрестила перед собой руки и, резким движением вскинув их вверх, стащила с себя топ. Черный бюстгальтер, который она носила, не только поддерживал грудь, но и позволял ее созерцать в самом выгодном ракурсе. Кроме того, в нем были круглые дырки, открывавшие для взглядов ее соски. Марк округлившимися от любопытства глазами впился в наготу Габриэль.
Она подошла к кровати, оперлась о ее край коленом и сказала:
– Люблю эротичное бельишко.
Хотя у Марка на душе скребли кошки, легкое возбуждение он все-таки чувствовал.
Заведя руки за спину, Габриэль расстегнула бюстгальтер, резким движением плеч стряхнула его с себя и обнажила груди.
Марк сглотнул.
– Габриэль, ни к чему это все…
Он знал, что ему лучше всего отвернуться от нее или предложить ей удалиться, но не сделал ни того, ни другого. Продолжал смотреть на нее словно завороженный.
Между тем она стащила с себя шорты и трусики, после чего покрутилась во все стороны, позволяя лучше себя рассмотреть. Потом, не спрашивая у Марка разрешения, залезла к нему в постель и потянулась к «молнии» у него на джинсах…
Марк перекатился на спину и лежал, устремив глаза в потолок, чувствуя, что реальность медленно от него ускользает, уступая место слепому желанию.
«Ну и что? – подумал Марк. – В конце концов, это всего только секс. Будь проще и смотри на происходящее под этим углом. Тогда и угрызений совести никаких не будет».
– Вот это да! – восхищенно сказала Габриэль, рассматривая то, что открылось ее взгляду. – Да и сам ты тоже ничего. Симпатичный…
Хотя Марк, если не считать расстегнутых брюк, был все еще полностью одет, Габриэль, ничуть этим не смутившись, вынула из упаковки презерватив и сказала:
– А теперь я тебя поимею… Уж очень хочется.
Она не лгала. В глазах ее светилось желание, а дыхание из ее уст вырывалось быстрыми, короткими толчками.
А потом она опустилась на него и увела в заповедный край, где не было места мрачным мыслям и рассуждениям о судьбоносных моментах жизни, но царило одно только наслаждение.
Для Габриэль Марк был ценной добычей. Она хотела его, добивалась того, чтобы он тоже ее захотел, и наконец получила желаемое. Более того, подсознательно стремясь низвести Марка до своего уровня, она преуспела и в этом, ибо он, бывший скромник и аскет, вкусив от ее прелестей, довольно быстро превратился в ярого поклонника сексуальных удовольствий. Теперь они занимались сексом постоянно и всюду – даже, казалось бы, в совершенно не приспособленных для получения чувственных удовольствий местах. Они занимались любовью на кухне, в коридоре, в подъезде дома, когда, чтобы сохранить равновесие, приходилось упираться руками и ногами в голые, обшарпанные стены. Но любимым устройством, предназначенным для извлечения физических наслаждений, стал для них тренажер, который Марк приобрел, чтобы поддерживать себя в форме.
Когда Марка не было дома, Габриэль погружалась в эротические фантазии, изобретая все новые способы для удовлетворения своей чувственности. Когда же Марк возвращался с работы, они воплощали эти фантазии в жизнь.
За годы своей беспутной жизни Габриэль пришла к выводу, что большинству мужчин нравится разыгрывать из себя опытных любовников, которые знают о сексе все. Но Марк к их числу не относился. Он задавал вопросы, хотел все познать и всему научиться. И она его учила. Тому, к примеру, как сделать женщине приятное, продлить для нее удовольствие, заставить ее стонать от наслаждения и выкрикивать в экстазе его имя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38