Поскольку Марк не видел своих домашних как минимум месяц, он решил, что было бы неплохо их навестить. Не откладывая дела в долгий ящик, он сел в машину и отправился в пригород Чикаго Коттэдж-Гроув.
Прекрасное утро наводило на мысль, что и день будет ничуть не хуже. Опустив брезентовый тент своего «Эм Джи», он в изобилии нанес на лицо крем от солнечных ожогов и покатил к Молли, чтобы узнать, не согласится ли она отправиться с ним на автомобильную прогулку. По дороге он перебирал в уме все мыслимые причины и предлоги, которыми Молли могла воспользоваться, чтобы отклонить его предложения, и подготовил достойный ответ на каждое ее «не могу».
Однако, когда он добрался до места и предложил на рассмотрение Молли свой план, выяснилось, что все заготовленные им заранее аргументы не имеют в ее глазах особой цены. Даже такое немаловажное обстоятельство, что молодой женщине необходимо хотя бы изредка развлекаться. Или тот факт, что он, Марк, лично знает одну прекрасную сиделку, которая будет счастлива – нет, счастлива, конечно, не совсем подходящее слово, она, скажем так, будет не прочь – некоторое время побыть с Остином.
– Я бы хотела поехать, – сказала Молли, – да не могу.
Марк сунул руки в карманы джинсов и поставил ногу в спортивной туфле на верхнюю ступеньку крыльца.
– Не говори ерунды. Тебе просто необходимо расслабиться.
Она покачала головой.
Сказать по правде, свободный день ей был нужен – и даже очень. Утомление уже начало на ней сказываться. Волосы приобрели тусклый, нездоровый вид и висели, как сосульки, плечи от забот ссутулились, а под глазами из-за вечного недосыпания проступали тени. Сукин сын Остин вытягивал из нее жизненные силы, как насосом.
Молли с тоской посмотрела на маленький спортивный автомобиль Марка, стоявший на подъездной дорожке. Верх у него был опущен, а солнце весело отражалось в хромированных поверхностях. Несмотря на яркое солнце, день обещал быть не слишком жарким. Другими словами, погода для прогулки была самая подходящая.
Из коридора донеслось металлическое клацанье. Марк довольно часто бывал в больницах, чтобы понять: кресло-каталка соприкоснулось с какой-то преградой. Со стеной, к примеру.
Молли обернулась на звук. В следующую минуту рядом с ней возник Марк и тоже заглянул в коридор.
«Бедняга, – подумал он, увидев Остина. – Постарел лет на десять, не меньше».
Подумал и тут же об этом пожалел. Он знал свои слабости и худшей из них считал свою патологическую способность проникаться к людям сочувствием, вне зависимости от того, заслуживали они того или нет. Уж кто-кто, а Остин определенно этого не заслуживал, поскольку превратил жизнь Молли в ад. С другой стороны, продолжал рассуждать про себя Марк, Молли все еще живет с ним и уходить, как видно, не собирается.
Остин и впрямь выглядел больным и постаревшим, но вот его глаза… Взгляд Остина, казалось, прожигал Марка насквозь. Даже прикованный к инвалидному креслу, этот человек продолжал излучать невероятную силу и энергию.
Марк восхитился. Парню надо было отдать должное – он никогда не сдавался.
– Привет, Остин, – сказал Марк.
Остин никак не отреагировал на приветствие и продолжал буравить гостя яростным взглядом. Большинству людей от этого стало бы не по себе, но Марк решил гипнозу не поддаваться, а кроме того, он не любил ходить вокруг да около.
– Я приехал, чтобы пригласить Молли на автомобильную прогулку! – выпалил он.
Молли подошла к креслу-каталке, взялась за ручки и сказала:
– Спасибо, Марк, но я уже пообещала Остину посидеть с ним на заднем дворе.
«Он и сам мог бы там посидеть – в одиночестве, – с неприязнью подумал Марк. – Или в компании с Эми, а еще лучше – с сиделкой, которую я для него присмотрел».
– А как насчет того, чтобы пригласить си…
– Я не могу, Марк, честно…
Марк понял, что она не согласится и ему придется ехать по шоссе номер 80 одному. Он попытался скрыть свое разочарование, но не был уверен, что это ему удалось.
– Ладно. Тогда как-нибудь в другой раз… – произнес он и начал отступать к своей машине, стараясь делать это по возможности с достоинством, чтобы его отступление не слишком напоминало бегство.
Молли никак этот его «другой раз» не прокомментировала. Она наклонилась над Остином, и волосы, свесившись ей на лицо, словно штора скрыли ее черты от Марка.
– Если сможешь выкроить время, то приезжай в субботу на открытие «Кей Март»! – крикнул он, открывая дверцу машины. – Я буду пародировать Элвиса.
Молли подняла на Марка глаза, печально улыбнулась и, помахав ему на прощание рукой, захлопнула дверь.
Никуда она в субботу не поедет. У тех, кто ухаживает за парализованными, выходных не бывает.
Марк уже преодолел треть расстояния до родительского дома, как вдруг вспомнил, что сестра Остина живет в небольшом городке к югу от шоссе номер 80. И не так, чтобы очень далеко.
«А почему бы и нет?» – подумал он, притормаживая у обочины и открывая «бардачок», где у него хранился адрес Габриэль, который она нацарапала на страничке из блокнота и вручила ему после их совместного посещения кафе-мороженого.
Раскрыв карту, Марк стал прикидывать, как добраться до места.
В общем-то, ему было по пути, и он решил не упускать случая.
Квартира Габриэль находилась в районе с домами дешевой застройки. Улицы там были узкими и пыльными, дома имели неприглядный вид, а у дверей в изобилии валялись пустые жестянки из-под консервов и прочий мусор. Короче, это было не самое лучшее местечко для прогулок – да и для жизни вообще. Во всяком случае, оставить здесь на ночь свою машину Марк бы не решился.
Он уже начал подумывать, что заехал не туда, как вдруг увидел стоявший у подъезда старый синий «Гремлин» – тот самый, который заприметил на парковочной площадке у дома Молли, когда приезжал к ней и познакомился с Габриэль.
Было уже десять утра, но когда Габриэль открыла Марку дверь, ему стало ясно, что он поднял ее с постели. Некоторое время она, держа дверь на цепочке, с недоумением его рассматривала. Волосы у нее торчали во все стороны, на лице виднелись остатки косметики, а в припухших со сна глазах не было и намека на то, что она его узнала.
– Это я – Марк Эллиот.
Выражение ее лица, казалось, говорило: «Не имею представления, кто ты такой, парень».
Марка не слишком обидела подобная реакция, но нельзя сказать, чтобы ему это понравилось.
– Мы познакомились в доме вашего брата, а потом вместе ели шоколадное мороженое с мятой. Ну как? Вспомнили?
Она вспомнила. Глаза у нее расширились от удивления, а на губах появилась улыбка.
– Марк!
Дверь захлопнулась. Он слышал, как Габриэль возилась с цепочкой. Потом дверь распахнулась снова – уже во всю ширь.
Марк ожидал увидеть на этой женщине какой-нибудь крайне легкомысленный халатик из тех, что больше демонстрируют, чем скрывают, но он ошибся. Она носила длинную, плотную ночную рубашку с вышитым на груди мишкой коала и серые носки, сильно вытянутые на пальцах и в пятках.
Габриэль втащила его в квартиру, и Марк оказался на не слишком чисто прибранной кухне. Пока хозяйка закрывала дверь, он с тоской подумал о своей машине, которая без присмотра осталась на улице.
– Входите и располагайтесь.
Шлепая бесформенными носками по зеленому линолеуму, она провела его в гостиную, где некоторое время прибиралась, взбивая на диване подушки, складывая плед и убирая со спинок стульев развешанные на них предметы туалета.
– Присаживайтесь. Я вернусь через минуту, – сказала Габриэль и выскользнула в коридор, который вел в спальню и ванную.
Марк уже собрался устроиться на диване, как тут его взгляд упал на висевшие на стенах гостиной полки. Все они были заставлены кубками, полированными металлическими табличками с гравировкой и дипломами в рамках.
Когда Габриэль вернулась, Марк все еще их рассматривал.
– Это я получила на первом конкурсе красоты, – сказала она, снимая с полки кубок, который был гораздо меньше прочих. – Тогда мне исполнилось всего четыре года.
Рубашка с вышитым на груди мишкой исчезла. Теперь на Габриэль красовалось одеяние, куда больше соответствовавшее тому образу разгульной женщины, который Марк создал в своем воображении: красные обтягивающие брюки и с низким вырезом блузка, под которой не было и намека на бюстгальтер. Кроме того, она смыла с лица остатки вчерашней косметики и накрасилась заново, причем весьма основательно.
– А вот это, – сказала она, снимая с полки другой кубок, чуть побольше, – я получила, когда мне было пять.
Снимая с полок один кубок за другим, она перечисляла конкурсы красоты, в которых участвовала. При этом Габриэль не забывала назвать место, где проходил конкурс, и сказать, сколько лет ей тогда было.
Как-то раз Марк волею случая остановился в отеле, где проходил детский конкурс красоты. Как же, дай бог памяти, он назывался? Кажется, «Красотка-дошкольница» или что-то в этом роде. Марк видел поднимавшихся на лифте в актовый зал маленьких девочек, напряженно разглядывавших в зеркалах свое отражение. Это были не дети, а какие-то клонированные куклы Барби, ничем, по сути, друг от друга не отличавшиеся. Тогда, помнится, Марка от увиденного кошмара прошиб холодный пот. По его мнению, эти несчастные дети, чью внешность чуть ли не с колыбели родители рассматривали как ходовой товар и средство для достижения успеха, со временем просто не могли не превратиться в моральных уродов.
С тех пор Марк считал детские конкурсы красоты особой формой совращения малолетних.
– Вам, должно быть, пришлось много путешествовать, – пробормотал он. Это был единственный комментарий, какой он мог себе позволить при сложившихся обстоятельствах.
– О да. Я объездила почти все Штаты. Одна наша соседка уговорила моих родителей позволить мне участвовать в детских конкурсах, и с тех пор я жила, что называется, на колесах…
– А как же школа?
Габриэль аккуратно расставила кубки по местам.
– Я очень часто пропускала школу. Это было так здорово…
– Для ребенка это, возможно, и здорово, но…
Зазвонил телефон, и Габриэль сняла трубку. Пока она увлеченно обсуждала со своим собеседником какого-то типа, которого называла «скрягой», Марк, повернувшись к ней спиной, осматривал ее крохотную гостиную.
Габриэль чиркнула спичкой и прикурила сигарету. По комнате разнесся запах сгоревшей серы и табачного дыма. Марк, который был вынужден вдыхать эту гадость, испытал сильнейшее раздражение и решил, что ему пора отсюда убираться. Более всего ему не давал покоя один вопрос: зачем он вообще приехал к Габриэль? Ясно же, как день, что эта женщина – существо с другой планеты. Вряд ли ему удастся больше двух минут поддерживать с ней разговор даже на такую простейшую тему, как погода.
Он стал ждать, когда она закончит разговаривать, чтобы вежливо попрощаться и уйти. Тут его внимание привлекла лежавшая на столе яркая рекламная афишка. На ней была запечатлена обнаженная женщина с большими грудями, плоским животом, длинными, стройными ногами и крутыми бедрами.
Габриэль!
Под фотографией было напечатано: «Каждый вечер на эстраде мисс Экстэзи Стар».
Марк сглотнул, безотчетно провел рукой по волосам и прикипел взглядом к афишке. Его удивлению не было предела. Телефонный разговор между тем закончился, и в комнате на минуту установилась полная тишина.
– Вам нравится этот снимок? – донесся у него из-за спины ее приглушенный голос. – Я сделала его всего несколько недель назад.
Марк никак не мог отвести взгляд от этих округлых грудей с коричневыми пятнами сосков.
– Они… хм, я хочу сказать, эта фотография… – тут он сглотнул снова. – Короче, снимок хороший.
В следующую минуту случилось нечто такое, что повергло его в еще большее изумление и смущение. Сделав шаг, Габриэль прижалась к нему всем телом. Марк почувствовал спиной те самые роскошные груди, которые были запечатлены на лежавшем перед ним снимке.
Потом она выбросила вперед руки и обхватила его за шею. Ощущение близости между ними сделалось еще острее.
– Я так рада, что вы ко мне приехали…
Прежде чем он понял, что происходит, ее руки опустились к его джинсам, расстегнули «молнию» и стали ласкать сквозь трусы его член. От этих прикосновений тот в ту же секунду восстал.
– Мне надо ехать, – хрипло произнес Марк.
Габриэль просунула руку сквозь ширинку его трусов и коснулась его напряженной плоти. Эрекция сделалась еще сильнее.
– Не уезжай, – прошептала она. – Куда тебе спешить?
Марк не был с женщиной уже довольно давно. Он знал: еще несколько таких прикосновений – и он кончит прямо ей в руку.
– Но мне нужно, – едва слышно пробормотал он, в то время как она продолжала действовать своей опытной рукой.
Наконец Габриэль оставила в покое его член и потянула Марка за плечо, давая ему таким образом знак, чтобы он повернулся к ней лицом.
Он покорно повернулся.
Не сводя с него глаз, она стала медленно расстегивать на себе блузку, а потом спустила ее с плеч. Блузка спланировала на пол. Настала очередь узких красных брюк. Стягивая их с себя, Габриэль будто бы невзначай прикасалась к своему телу и, искоса поглядывая на Марка, кончиками пальцев поглаживала себе кожу. Когда брюки тоже оказались на полу, а на ней не осталось ничего, кроме узкой черной полоски трусиков, она взяла его руку и положила себе на грудь.
– Побудь еще немного, – прошептала Габриэль.
Пятясь, она отступила до дивана, а потом возлегла на него, приняв продуманную до мелочей, удивительно соблазнительную позу.
– Останься хотя бы на несколько минут. Можешь даже не снимать одежду, если тебе не хочется.
У нее за спиной стояли на полках многочисленные кубки и другие полученные за красоту награды. Марк вдруг подумал о маленьких девочках – точных копиях Барби, которых он видел в отеле, и нахмурился.
Он опустил руку и, хотя не без труда, застегнул «молнию» на джинсах. Затем взял плед, развернул его и накрыл лежавшую на диване обнаженную Габриэль.
– Я, знаешь ли, дал себе слово в день первого свидания никогда с женщиной в постель не ложиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38