Направляясь по подъездной дорожке к выходу с участка, Молли автоматически отметила про себя, что траву вокруг следовало бы подстричь. Потом, правда, спохватилась и сказала себе, что это ее уже не касается.
Выйдя на улицу, Молли почувствовала исходивший от асфальта жар. Казалось бы, за ночь он должен был остыть, но этого почему-то не произошло, и поднимавшиеся от дороги влажные, горячие испарения еще больше увеличивали разливавшуюся в воздухе духоту.
Молли остановилась. Уже во второй или третий раз с тех пор, как вышла из дома.
Что, собственно, она намеревается делать дальше? Какие у нее планы – да и есть ли они? Необходимо немедленно распланировать свои ближайшие действия.
Прежде всего, разумеется, надо вернуть свою машину. А для этого необходимо увидеть Марка. И не только для этого. В ее списке визит к Марку стоял на первом месте.
Через четверть часа Молли добралась до дома Марка и увидела на подъездной дорожке его красный «Эм Джи», который стоял рядом с ее универсалом. Молли прошла через лужайку, постучала в двери и стала ждать, когда ей откроют.
Нет ответа.
Она почему-то не приняла в расчет такое банальное, в общем, обстоятельство, что его просто может не быть дома.
«Мой дом – твой дом», – так, кажется, он ей сказал?
Она открыла сумку, достала оттуда ключ, который ей вручил Марк, открыла дверь и вошла в дом.
В гостиной было темно и тихо. Молли поняла, что не ошиблась, и Марка действительно нет дома.
Услышав кошачье мяуканье, она вздрогнула от неожиданности.
Киллер!
Подхватив кота с пола, Молли погладила его по дымчатой спинке и так, с котом в руках, направилась на кухню.
Киллер неожиданно завозился у нее в руках, вырвался, спрыгнул на пол и, приземлившись на все четыре лапы, стал отчаянно мяукать.
– Ты голодный? – спросила Молли.
Оглядевшись, она увидела на подоконнике коробку с сухим кошачьим кормом и отмерила коту щедрую порцию в стоявшую у плиты миску.
Кот понюхал корм, с отвращением затряс головой и, отойдя от миски, стал мяукать еще громче и жалобнее, чем прежде.
Молли решила уже было заглянуть в холодильник, чтобы налить коту молока, но услышала какие-то звуки, доносившиеся из спальни Марка.
И замерла.
Оказывается, Марк был дома.
Спал, должно быть.
Ну конечно! Помнится, он ей говорил, что собирается сегодня как следует отоспаться.
О господи! Что он подумает, когда увидит ее в своем доме?
По полу зашлепали босые ноги, потом дверь на кухню отворилась и вошел Марк. На нем были белые трусы и мятая серая футболка. При виде Молли у него от изумления округлились глаза, а на лице отразилось крайнее смущение и недоумение.
– Молли?..
По пути сюда Молли представляла себе, как засветится от радости лицо Марка, когда он ее увидит. Ей было просто необходимо заметить в его глазах радость от встречи, поскольку от этого в значительной степени зависели ее планы. Однако же сейчас Марк смотрел на нее с таким видом, будто увидел у себя на кухне совершенно чужого человека – хуже того, привидение.
Молли захотелось исчезнуть.
Стать маленькой, незаметной и выскользнуть из кухни через какую-нибудь щелку.
Все, что угодно, только бы поскорее убраться от миляги Марка – ее доброго друга и, как ей казалось, самого близкого ей человека.
Марк все так же продолжал изумленно таращить на нее глаза.
– Марк, я…
У нее предательски задрожали губы, и она прикрыла рот ладонью. К чему слова, когда и без них ясно, что в данную минуту Марк общаться с ней не расположен?
– Киллер проголодался, – пробормотала она, чтобы сказать хоть что-нибудь. – Я хотела его накормить, но он…
– Он терпеть не может сухой корм. – Марк прошел к холодильнику и вынул оттуда пластиковое корытце. – Жареной куриной печенки – вот чего он желает.
Киллер набросился на любимую еду.
Пока Марк кормил кота, Молли успела сделать открытие, которое неприятно ее поразило. Весь прошедший год она думала, что стала самостоятельной, независимой женщиной, и немало этим гордилась. Но, как выяснилось, это было чистой воды иллюзией. Что, спрашивается, она сделала, когда ей пришлось туго? Может быть, переехала в гостиницу, сняла квартиру или на худой конец комнату? Да ничего подобного. Сбежала к Марку!
Она его использовала, опиралась на него, рассчитывала на него – короче, во всем на него полагалась. Сегодня утром она сохраняла относительное спокойствие только потому, что собиралась взвалить все свои заботы и горести на плечи Марка.
Как все-таки это эгоистично с ее стороны! Особенно после происшедшего между ними объяснения.
Больше она досаждать Марку своими проблемами не станет!
До сих пор она, в общем, держалась совсем неплохо, но сейчас стала терять над собой контроль и заметалась.
Сорвав висевшую на спинке стула сумочку, Молли прижала ее к груди и принялась лихорадочно шарить взглядом по кухне в поисках ключей от своего автомобиля. Обнаружив ключи на столе, куда вчера вечером их бросил Марк, она схватила их и сжала в кулаке с такой силой, что руке стало больно.
– Моя машина… – сказала она отрывисто. – Я пришла к тебе, чтобы забрать свою машину.
– У меня не было возможности заглянуть под капот… – смущенно признался Марк.
– Неважно. Уверена, что с мотором ничего серьезного.
– Если ты немного подождешь, то я…
– Нет! – воскликнула она, но потом, опомнившись, заговорила более спокойно: – Я не могу ждать. Машина мне нужна сейчас, сию минуту.
Зачем, в самом деле, она к нему приехала? Разве она смогла бы рассказать ему о том, что случилось вчера? Это было глубоко личное, наболевшее, давнее, затаенное… Таким не поделишься даже с родной матерью – не то что с Марком. Сейчас ей требовалось побыть наедине со своими мыслями и попытаться оценить положение, в котором она оказалась.
В спальне Марка заскрипела кровать, и Молли все стало ясно. В доме есть кто-то еще. Неудивительно, что у Марка так вытянулось лицо, когда он ее увидел.
– Извини… – пробормотала она, смущаясь еще больше Марка.
– Молли, подожди…
Она промчалась мимо Марка, выбежала из кухни в коридор и бросилась к двери. Ручка была круглой, и, прежде чем Молли смогла ее повернуть, ее дрожащие, влажные пальцы пару раз с нее соскользнули. Справившись наконец с ручкой, она распахнула дверь и вырвалась на простор – в яркий, солнечный день.
Скорей отсюда, скорей, пока у нее не началась истерика!
Она что было сил припустила через газон к своей машине.
– Привет, Молли!
Миссис Девенпорт. Стоит на пороге и выколачивает половички, перебросив их через перила крыльца.
– Заезжай как-нибудь поиграть в криббедж! – крикнула ей вдогонку старая женщина, дружелюбно улыбаясь.
Молли помахала ей, но ничего не ответила: у нее перехватило горло. Она была бесконечно благодарна миссис Девенпорт за доброту и вечный оптимизм. Уже самим фактом своего существования эта пожилая леди утверждала, что этот мир, в общем, нормален и в нем происходят нормальные вещи. Выбиваются половички, подметаются полы, составляются партии в криббедж…
Молли добралась до машины, а потом началось то, что психологи называют бессознательной реакцией на стресс.
Скорей! Скорей!
Мысленно себя подхлестывая и не задумываясь над тем, что она делает, Молли вставила ключ в замок, распахнула дверцу и опустилась на место водителя. Точно таким же автоматическим движением она завела мотор, переключила передачу и надавила на педаль акселератора.
Машина сорвалась с места. Через два квартала от дома Марка Молли притормозила, вытерла слезы и поехала дальше, хотя, признаться, не имела ни малейшего представления, куда едет. Просто ехала – и все тут. Довольно скоро выяснилось, что она дважды проехала по одной и той же улице – другими словами, какое-то время ездила по кругу. Через четверть часа ей все-таки удалось выбраться на главную городскую магистраль, миновав которую, можно было выехать за пределы города.
Молли воспользовалась представившейся ей возможностью, выбралась в пригород, а потом покатила среди расстилавшихся по обе стороны от дороги бесконечных полей, засаженных кукурузой.
Заметив на обочине парковочную площадку, она затормозила, бросила руль и разрыдалась.
Молли плакала навзрыд, словно у нее стряслось большое горе.
Главное же, начав плакать, она никак не могла остановиться.
Неизвестно, сколько Молли так просидела, проливая слезы, – она потеряла всякое представление о времени. Но минуты складывались в часы, и постепенно она стала вновь осознавать окружающее. По крайней мере, начала замечать проносившиеся мимо по шоссе машины. Прошла еще четверть часа, и она отважилась бросить на себя взгляд в зеркало. Лицо покрылось красными пятнами, а глаза распухли до такой степени, что превратились в узкие щелки.
Нахлынуло и подступило к горлу одиночество.
Она не может вернуться домой. Пока, по крайней мере, ее лицо не придет в норму. Даже если она сейчас перестанет плакать, на это потребуется несколько часов. Молли машинально посмотрела на счетчик бензина. Полный бак. Если бы чемодан был в машине и Остин не дожидался ее дома, она могла бы поехать дальше – к югу. И ехать до тех пор, пока не доберется до Флориды. Хотя наличности у нее было мало – всего несколько долларов, – в ее распоряжении имелась кредитная карточка. Оказавшись же во Флориде, она могла бы, как и раньше, работать продавщицей в цветочном магазине.
Но она не могла себе представить, как станет раскатывать в своем «универсале» по набережной. Глупо, конечно, но эта машина символизировала в ее глазах американский средний класс.
С его двухэтажными домами.
Ухоженными садиками.
И устоявшимися, стабильными браками.
Она вдруг пришла к выводу, что ее «универсал» ей больше не нужен.
Какой-то автомобиль съехал с шоссе и остановился справа от нее на расстоянии нескольких ярдов. Молли скосила глаза и посмотрела на припарковавшуюся рядом с ней машину.
На переднем сиденье – юная парочка. Похоже, ребята только что закончили школу.
Ну зачем, зачем они здесь остановились? Разве они не видят, что ей хочется побыть одной? Вот если бы она, Молли, заметила одиноко стоявшую на обочине машину, то сразу бы догадалась, что водителю нужно побыть наедине со своими мыслями, и проехала бы мимо. Нашла бы себе другое местечко, чтобы передохнуть.
Молли завела мотор и выехала с площадки на шоссе. Управляя машиной одной рукой, она залезла другой в сумочку, вынула темные очки и водрузила их на нос. Не из-за солнца, а для того, чтобы прикрыть распухшие глаза.
Увидев одиноко стоявший телефон-автомат, она остановилась, зашла в будку и стала листать телефонную книгу в поисках телефона какого-нибудь туристического агентства. Обнаружив то, что ей требовалось, она позвонила по указанному номеру и заказала авиабилет до Флориды.
– Время отлета? – спросил у нее агент.
Ей хотелось ответить: «Чем скорее, тем лучше», но она сдержалась. Все это уже было. Она снова убегает от действительности, как убегала год назад. Точно так же, как убегала когда-то от реальности ее мать. Конечно, многое в своей жизни она исправить уже не в состоянии, но кое-что все-таки может…
– Через две недели, считая с сегодняшнего дня, – сказала она в трубку.
Эта отсрочка даст ей возможность навестить Эми и маленькую Мелинду, а также повидать Сэмми и Рейчел. Наконец, она сможет по-хорошему попрощаться с Марком и посетить своего адвоката.
Заказав билет, Молли развернулась и поехала в город – в то самое туристическое агентство. Через десять минут после того, как билет очутился в ее сумочке, она оказалась на улице, по которой не ездила уже, наверное, лет десять. С тех пор здесь многое изменилось – выросла новая эстакада, а чуть дальше по дороге был выстроен небольшой отель.
«Вот то, что мне надо, – подумала Молли. – Временное пристанище». Сняв себе номер, она вошла в комнату, включила телевизор и некоторое время лежала на диване, бездумно глядя на экран затуманившимися от слез глазами.
Потом она приняла душ, несколько раз ополоснула холодной водой лицо, оделась и вышла из гостиницы, к большому своему удивлению, обнаружив, что на улице уже стемнело.
Вернувшись домой, Молли прежде всего обратила внимание на темные окна. В доме никого не было. Достав ключи, она открыла дверь и вошла внутрь.
Небрежно бросив сумочку на пол у двери, она включила свет. На столе в кухне лежал листок бумаги, исписанный корявыми буквами, которые выходили из-под пера Остина.
Взяв записку, она прочитала:
«Молли!
Я уехал к Эми. Не хочу присутствовать при твоем отъезде. Так оно будет лучше для нас обоих.
Желаю тебе в жизни успехов.
Остин».
«Желаю тебе в жизни успехов»… Почему, интересно знать, он так написал? Почему не вставил что-нибудь гадкое? Вроде: «Никак не мог дождаться, когда ты, сучка, уедешь». Зачем ему нужно усложнять ей отъезд? Ей было бы куда легче покинуть этот дом, если бы он в записке как следует ее обругал, дав ей тем самым шанс окончательно его возненавидеть.
Она несколько раз перечитала постскриптум:
«Этот конверт – для тебя».
На столе лежал стандартный белый конверт, из тех, что хранились в кабинете Остина. Молли взяла его и открыла. В конверте были деньги. Много денег.
Молли положила конверт на стол и перечитала записку. Потом прошла в кабинет и включила свет. Она не могла отделаться от ощущения, что Остин – дома.
В кабинете, конечно же, никого не было.
На крышке стола лежало скомканное письмо Шона. Молли уселась за стол, разгладила ладонью письмо и перечитала его еще раз. Просидев некоторое время в задумчивости, она снова смяла его в комок и швырнула в корзину для бумаг, стоявшую под столом.
Какой-то странный предмет в корзине привлек ее внимание. Молли покопалась в ненужных, скомканных бумагах и извлекла из корзины… нечто, напоминавшее птицу. Да, это была птица, вернее, ее изображение, муляж, изготовленный рукой умельца из разнообразных сушеных грибов. Молли видела подобных птичек в сувенирных магазинчиках, и они ей очень нравились. Правда, ей и в голову не приходило приобрести себе такую птицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38