Позади него замаячил Джед. Парнишки ворвались в дамскую комнату, на пару чувствуя себя гораздо храбрее.
— Выметайся-ка отсюда к черту! — прикрикнул Чад на Дэниэла.
— Отстань от нее, извращенец! — добавил Джед.
Дэниэл взглянул на Клео.
— Скажи им.
Она не проронила ни слова.
Когда стало очевидно, что ничего говорить она не намерена, Дэниэл покорно вздохнул, вид у него был больше раздосадованный, чем встревоженный. Он только начал поворачиваться, когда Чад замахнулся. Первой мыслью Клео было — в руке у него нож. Но нет, не нож, а только бутылка.
Не успела она предупредить Дэниэла, как Чад одним быстрым движением обрушил ее на голову полицейского.
Клео вскрикнула.
С противным звоном разлетелось стекло. Брызнула на белый кафель коричневая жидкость. Дэниэл свалился на колени, здорово стукнувшись об пол, глаза у него закатились.
— Пойдем! Скорее! — Чад махнул ей, чтобы поспешила. — Давай выбираться отсюда!
Клео перевела взгляд с Чада на Дэниэла: тот боролся с обмороком, силясь не потерять сознание, из раны на голове капала кровь, стекая по лицу.
— Не надо, Клео… — еле выговорил Дэниэл. — Я засажу этого парня за нападение на офицера полиции.
Клео одновременно и почувствовала облегчение — хорошо, что он в состоянии говорить, и испугалась — а вдруг и правда выполнит свою угрозу?
— Он же не знал, что ты коп, — заспорила она. Меньше всего Дэниэл Синклер был похож на копа.
— И что из этого?
— А он коп? — обеспокоенно спросил Чад.
Клео видела, что с мальчишки мгновенно слетел воинственный задор и он лихорадочно прикидывает, как бы выкрутиться.
— Да.
— Вот дерьмо!
— Исчезните! — Клео махнула обоим, чтобы уходили.
Ей не хотелось, чтоб еще и эти ребята наживали из-за нее неприятности. Мальчики только хотели защитить ее.
— Со мной все будет в порядке. Уходите! Скорее!
Долго уговаривать их не пришлось. Оба кинулись бежать; хлопнула дверь.
Дэниэл подполз к ближайшей стене, повернулся и сел, опираясь спиной и головой о плитки. Не так уж сильно у него шла кровь, как ей показалось сначала. Больше коки, чем крови.
Клео стала ощупывать его голову, разделяя волосы, и наконец наткнулась на шишку. Посреди шишки небольшой порез.
Намочив бумажное полотенце, она промокнула ранку, что предпринять еще, она не знала.
Дэниэл вытянул полотенце из ее руки. Прижав его к голове, с трудом поднялся на ноги. Постоял с минуту и потянулся к Клео, обняв ее одной рукой для устойчивости. Тело у него было крепкое и горячее, как печка.
— Давай-ка выметаться отсюда, — сказал он.
Клео понятия не имела, где Дэниэл припарковался, поэтому через лабиринт грузовичков вел ее он, и наконец они подошли к черной машине, в которой она видела его утром.
Хотя воздух свежим отнюдь не был — жаркий, напоенный парами горючего и выхлопными газами, все-таки Дэниэл немного приободрился. Отпустив Клео, он, шагая довольно твердо, обошел машину. Прежде чем забраться внутрь, стянул рубашку с гавайским узором и вытер ею лицо, шею и грудь.
Грудь у него была гладкая, красивая, с рельефными мускулами — несколько минут назад они прижимались к ее боку. Он был чудо как красив. Интересно, сам он знал об этом?
Сощурившись против солнца, Дэниэл бросил взгляд на Клео. Солнце стояло уже низко, скоро начнет темнеть. До Египта добрых пять часов езды. Достаточно времени, чтобы придумать какое-то оправдание, будет время удрать, если она решится на это.
— Поведу я, — предложила Клео. Уловка подарить ему победу, не потеряв при этом своего лица. — Ты не в той форме, чтобы сидеть за рулем.
И протянула руку за ключами. Проигнорировав ее, Дэниэл, придерживаясь за открытую дверь, заявил:
— Никаких ключей я тебе не отдам, пока не сяду сам и не пристегнусь.
8
— На следующей развязке сверни, — бросил Дэниэл где-то после часа езды.
Клео решила было, что ему нужно в туалет, но после того, как она съехала с шоссе, он все командовал свернуть то здесь, то там, и наконец они оказались перед огромным отелем «Тауэре». Она взглянула на часы на приборной доске: десять вечера.
— Что будем делать? — Если поедут дальше, то до Египта доберутся где-то к часу ночи.
— Я устал и хочу есть. И мне надо принять душ. А голова раскалывается от боли.
В отель? С Синклером? Господи, что же ей делать? Она знает одно — ей обязательно нужно удрать от него, пока он не узнал про деньги. Дэниэл так враждебно против нее настроен, что, пожалуй, и в тюрьму упечет. Кончится тем, что она получит срок. Как ее угораздило впутаться в такую передрягу?
При обычных обстоятельствах Клео отказалась бы наотрез останавливаться с ним в отеле, но сейчас эта остановка поможет ей выиграть время, так ей необходимое.
Она проехала по широкой подъездной дороге и тормознула перед автоматическими дверями.
— Зайди, сними номер.
Дэниэл вынул из заднего кармана бумажник, открыл его. Пока он рылся в бумажнике, жетон его сверкал на самом виду. Он протянул ей несколько купюр.
— Одну комнату, — подчеркнул он. — Я глаз с тебя не спущу. А заодно заскочи в магазин и купи мне рубашку и зубную щетку.
Да, она непременно заскочит в магазин. И выскочит через другую дверь.
Когда Клео вылезала из машины, Дэниэл поймал ее за руку.
— Слышишь, Клео? Не вздумай удирать через заднюю дверь или выкинуть еще что-нибудь подобное. Не то поймаю и засажу за решетку.
И он не шутил.
«Вообще-то идея насчет задней двери не так уж и хороша», — решила Клео, направляясь к стойке дежурного. Слишком невелик выигрыш во времени. Нет, удрать нужно ночью, когда он заснет. Только так ей удастся убежать достаточно далеко, пока он хватится. Может, даже до Сент-Луиса успеет добраться. Его машину оставит в аэропорту, и когда Дэниэл проснется, она уже будет лететь в самолете.
Кончилось тем, что она взяла номер с двумя огромными «королевскими» кроватями. Расписываясь на бланке, Клео вдруг вспомнила, что так и не дала Чаду обещанной сотни.
Черт побери!
Она вовсе не собиралась надувать мальчишку. Но из-за всей этой суматохи попросту забыла. Но все равно совесть ее не успокоится, пока она не придумает, как поправить дело.
В сувенирной лавке она выбрала две зубные щетки, пасту и дезодорант. Одноразовую бритву и превосходную футболку. Впереди на ней красовалась надпись: «Мои дети уехали в Озарск и подарили мне эту дурацкую футболку! И всего-то!» Ну красотища!
— Номер 443, — сообщила она Дэниэлу, скользнув за руль и бросая пакет с покупками ему на колени. Потом отдала ему пластиковую карту с магнитной полосой.
— Деньги, — требовательно поманил он пальцем.
Сначала у Клео мелькнула мысль, что говорит он про те пять тысяч. Но тут же она с облегчением сообразила — нет, это он просит сдачу. И всунула мятые бумажки и монеты ему в ладонь.
Отъехав от парадного входа, она стала лавировать по паркингу, пока наконец не отыскала свободное местечко на втором уровне. .Оттуда они в душном лифте поднялись на четвертый этаж и прошли лабиринтом коридоров к своему номеру.
Прислонясь к стене, Клео смотрела, как Дэниэл вставляет пластиковую карту в прорезь. Зажегся зеленый свет, и он открыл дверь, пропуская ее.
Клео шагнула вперед.
В комнате было так чисто. Так чисто и прохладно. Блаженная прохлада.
Может, все-таки не такая уж и плохая идея остановиться здесь. Она бросила сумочку на кровать и огляделась. В комнате стоял аромат сухих цветов, а не застоявшийся запах человеческих тел. А цветовая гамма! Ни пятнышка оранжевого, даже намека на оранжевое нет. Все темно-зеленое и лиловое.
Клео сбросила босоножки и зарылась пальцами в роскошный зеленый ковер. Потом вытащила две подушки из-под покрывала, приставила их к изголовью и, устроившись на кровати, взялась за пульт телевизора.
Включив телевизор, она принялась переключать канаты.
— Так. из любопытства. — Дэниэл пересек комнату и, зайдя ей за спину, сдернул — не успела Клео и опомниться — ободок с ее волос. — Господи! — ахнул он.
Клео сосредоточенно смотрела в телевизор, но после такого возгласа перевела взгляд на него. Челюсть у Дэниэла отвисла. Прямо у нее на глазах удивление на его лице сменилось восхищением. Так, по крайней мере, ей показалось.
— Что такое?
Дэниэл захохотал. Этот сукин сын потешается над ней!
— А ну, прекрати!
— Господи! — выдохнул он, прижимая руку к животу, явно не в силах унять приступ смеха. — Погляди на себя в зеркало! Ну и видок!
Ей только и потребовалось чуть поднять голову — зеркало висело напротив кровати.
— О боже!
Клео схватилась за торчащие дыбом, неровно обкромсанные пряди. Уродина в зеркале повторила ее жест.
— Ты, сукин сын! Кончай смеяться!
Клео, сорвавшись с кровати, принялась дубасить его, целя в голый живот. Он, уронив ободок, схватил ее за запястья.
— Ладно, ладно.
Все еще смеясь, Дэниэл подобрал черный ободок и протянул его ей. Клео забрала под него волосы и, кинувшись на кровать, снова взялась за пульт и принялась быстро-быстро переключать каналы.
«Ну погоди, Синклер! Погоди, — мстительно подумала она. — Засни только, и я тотчас сбегу от тебя. Проснешься утром, а меня и след простыл. Вместе с денежками и твоей машиной».
Отсмеявшись, Дэниэл присел на другую кровать. Подтянул к себе телефон и, пристроив на коленях, потыкал кнопки и стал ждать.
— Эй, Бью! Привет, это я. Слушай, сегодня я домой не приеду. Только завтра. В отеле сегодня переночую. Возьми ручку, продиктую тебе номер.
Дэниэл замолк, выжидая. Потом назвал Бью отель и номер комнаты.
— Что? Ну, не знаю… Да, бассейн здесь есть… Нет, плавать не пойду. Я знаю, что очень здорово, но я сейчас на службе.
Клео закатила глаза.
— Да, может, в другой раз. Не забудь, у нас с тобой запланирован Диснейленд весной. Я уже все заказал… Да… О'кей. До завтра. Пока.
Положив трубку, Дэниэл повернулся к ней:
— Как насчет пиццы? Не возражаешь?
— Да. Замечательно. — Ее возмутило, что он вдруг стал вести себя, будто все нормально, будто он не удерживает ее тут против ее воли.
— А насчет киношки? Хочешь посмотреть какой-нибудь фильм?
Клео пожала плечами. Уголком глаза она видела — он взялся за буклет с репертуаром кинотеатров.
— Да нет. — Он что, так ухаживает за девушками? Пицца и киношка?
Немного пресновато, на ее вкус.
— А вот этот? — Он протянул ей программу. — Слышал, вроде неплохой.
— Кто сказал?
— Не помню. Обозреватель какой-то.
Обозревателям доверять нельзя. — Клео бросила пульт на кровать. — Делай, что тебе хочется. Лично я приму ванну.
Сумочку Клео захватила с собой — на всякий пожарный: не то вдруг его еще осенит мыслишка порыться в ней. В ванной Клео встала перед зеркалом и снова освободила волосы от эластичного ободка.
Она попыталась уговорить себя, что волосы выглядят так чудовищно только оттого, что весь день были под кепкой и примялись. Она подергала неровную бахрому, потом попыталась взбить волосы. Мелькал когда-то на экране телевизора комик с подобной стрижкой, имя его выветрилось из памяти. Всегда с такой прической, будто волосы ему кое-как обкромсали ножницами.
А-а, Эмо Филлипс. Вот как его звали. Стрижка у нее, как у Эмо Филлипса.
«Да ладно, чего там, — старалась Клео успокоить себя. — Подумаешь, это всего лишь волосы».
Но ей всю жизнь твердили, какие красивые у нее волосы. А теперь их нет.
«Ну и ладно. Неважно».
Нет, важно. И очень.
Волосы, брошенные на полу в ванной мотеля, — это те самые волосы, которые гладил Джордан; волосы, которые так нравились ему.
В ванной нашлось все необходимое: мыло, шампунь и пена. Клео напустила воды в ванну и погрузилась в ароматную пену. Отмокала она долго, даже кожа на пальцах рук и ног сморщилась, и уже начал стучать в дверь Дэниэл, интересуясь, собирается ли она вообще выходить.
— Может, и нет! — Может, она так и останется здесь. Вот запрет дверь и никогда не выйдет.
Клео не торопясь вымыла голову, потом долго стояла под душем.
Опять в дверь ванной нетерпеливо постучал Дэниэл.
— Пиццу принесли! Выходи, а то не достанется.
И почему это люди считают, что пицца — ответ на все проблемы?
Клео вылезла из ванны и, вытеревшись, повязала полотенце вокруг головы. Не желая снова облачаться в наряд, который носила весь день, она набросила белый махровый халат, висевший в ванной, и туго завязала пояс.
Когда она вышла, Дэниэл полулежал на кровати с куском пиццы в одной руке и пивом в другой и смотрел CNN. Клео приподняла крышку коробки с броской красной надписью на белом фоне.
— С ветчиной и ананасом с одной стороны и с анчоусами с другой, — подсказал Дэниэл.
Соус был красновато-оранжевый. Больше оранжевого, чем красного, показалось Клео, особенно по краям ломтиков ананаса.
— Обе такие аппетитные, что не могу выбрать, — саркастически произнесла она, но сарказма, не сомневалась Клео, Дэниэл в ее голосе не заметил.
Она остановилась на пицце с ветчиной и ананасом, прихватила и пиво и уселась на кровать, которую уже считала своей. Она умела захватывать себе территорию.
— Чего это ты делаешь? — удивился через минуту Дэниэл, когда она собралась приступить к еде. Он недоуменно воззрился на горку ломтиков ветчины, которую она сложила на салфетку рядом с радиобудильником.
— Я вегетарианка.
— Ну ты и выпендрежница!
Клео отхлебнула пива. Как ни странно, прошло легко.
— Почему так трудно поверить, что я вегетарианка?
— Да потому что ты бросила собаку. Какой же ты защитник животных, если бросаешь собаку? Да и дома у нас тогда ты ела стейк, — припомнил Дэниэл.
— Скормила его Вестнику.
Клео придирчиво осмотрела кусок пиццы.
Соус был определенно оранжевым, такого же ржаво-оранжевого оттенка, как лохматый коврик в «Пальмах».
Что это? Она пристальнее вгляделась в кусок пиццы. Неужели волос? Господи, если это так, тогда ей ни за что не съесть ни кусочка.
Клео потянула за волосок — оказалось, сыр. Но что, если внутри сыра волос? Стараясь не смотреть, Клео вынудила себя откусить еще кусок. Она жевала и жевала, чувствуя, как липнет к горлу волос. Проглотила, схватилась за пиво и пила, пока не опустела бутылка. Потом попробовала проглотить еще кусочек пиццы. Ничего отвратительного не ощутила, но больше ей ни за что не съесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29