Вот тебе и поела. И в следующий раз, когда она станет есть пиццу, ей непременно будет мерещиться волос.
— Ты что, больше не будешь? — удивился Дэниэл, видя, что она отставила пиццу.
Клео покачала головой.
— Если не хочешь пиццу, закажи что-нибудь другое.
— Нет. — Она вытерла салфеткой рот. И солгала: — Вообще-то я уже ела сегодня. — Она лгала ему, как лгала всем. Так было легче, чем пытаться объяснить, что совершенно безобидные вещи вроде куска пиццы или ломтика тыквенного пирога вдруг становятся похожими по вкусу и виду на клок волос или лоскут мерзкого оранжевого коврика.
Встав, Клео прошла в ванную, долго и тщательно чистила зубы. Сняв с головы полотенце, встряхнула остатками волос. Мокрые, они не выглядели так уж кошмарно. Неровно, конечно, кто ж будет спорить, но не полное уродство хотя бы.
Когда она вышла из ванной, Дэниэл объявил, что теперь примет душ он.
Клео планировала удрать, когда он заснет, но теперь можно было не дожидаться этого.
— А на всякий случай, если у тебя бродят в голове некие ненужные мыслишки, ключи от машины я забираю с собой, — предупредил Дэниэл.
— Я тебе рассказывала когда-нибудь, что брат научил меня заводить мотор и без ключей? Достаточно замкнуть проводки. — И Клео улыбнулась про себя, представляя, как забеспокоится Дэниэл. Пусть гадает, врет она или нет.
— Твоя семейка что — настоящая шайка?
— Ну мы с братом частенько влипали в неприятности.
Хотя на самом деле они были, наверное, самыми образцовыми детьми в мире: вечно старались угодить взрослым. Но всякий раз, когда кто-то интересовался ее семьей, ответ Клео выдавала самый уклончивый. Правду говорить куда больнее.
— Дай-ка сюда халат, — неожиданно велел Дэниэл.
— Что?!
— Твой халат. Дай-ка его мне. Для верности, что не сбежишь.
— Я могу завернуться в простыню, — насмешливо бросила Клео.
— Ну это, пожалуй, будет слишком бросаться в глаза.
Она прикинула расстояние от комнаты до его машины и то, сколько человек ей может встретиться по дороге.
— Только не надо уверять меня, будто ты такая скромница, что стесняешься снять халат.
Это Клео посчитала прямым вызовом. Медленно она распустила пояс. Халат распахнулся. Потом, не сводя с него глаз, она стала стягивать халат, пока наконец тот не очутился у нее в руках.
Дэниэл стоял как истукан, глядя во все глаза.
— Ты ведь просил халат? — Она подняла халат выше и вытянула руку. — Так вот он. Возьми.
Дэниэл сделал к ней три больших шага, выхватил халат из ее пальцев и исчез в ванной.
— Приятного тебе мытья, — с улыбкой пожелала Клео.
В ванной Дэниэл привалился к двери, закрыв глаза. Оглушенный стуком собственного сердца. Черт подери! И чего ему вздумалось? Почему попросту не надел на нее наручники? У него же есть в машине. Но неприятно надевать наручники на женщину. Наручники он вообще, говоря по правде, терпеть не мог. Сукин сын! Но откуда же ему было знать, что под халатом на ней ничего нет? Он-то думал, на ней белье.
Господи! В глазах у него так и стояли ее полные округлые груди, плавный изгиб бедра, треугольничек рыжевато-золотистых волос. И решимость в ее глазах. Отвага. Вызов.
Чего она добивается? Заключить сделку: секс в обмен на свободу?
А он-то решил, что идея переночевать в отеле совсем неплоха. И о чем он только думал? Ночь впереди долгая. Чертовски долгая.
Дэниэл отлепился от двери и включил душ, даже не озаботясь отрегулировать воду. Когда с волос смылись кровь и кока-кола, он вышел из-под душа и вытерся насухо. Он бы отправился спать нагишом, как всегда. Но разве предугадаешь, что еще выкинет эта Клео? Мужчина должен быть настороже.
Дэниэл натянул джинсы и вышел из ванной.
Ему показалось, что Клео либо спит, либо притворяется, будто спит. Да, скорее всего, притворяется. Она лежала на кровати, натянув покрывало под самый подбородок. Согнутая рука закинута на подушку. Неровно остриженные волосы падали ей на лицо, и видны ему были только пухлые, слегка приоткрытые губы.
Испытывая облегчение от того, что второго раунда не предвидится — или уже третьего? — Дэниэл стянул матрац с ближайшей кровати, вместе с покрывалом и всем остальным, и бросил все прямо перед дверью. Это противоречило противопожарным правилам, но только так он и мог хоть немного поспать. Теперь ей ни за что не проскользнуть мимо него.
Бросив еще пару подушек туда же, он растянулся на матраце.
9
И опять этот кошмарный сон.
На этот раз Клео стоит у дороги, глядя на машину: та все ближе, ближе. Девушка пытается пошевельнуться, хочет закричать, но, хотя она стоит рядом, предотвратить трагедии не может. Не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Точно смотришь фильм в кино, но только в кино можно отвернуться или выйти из зала, а здесь Клео ничего не могла.
«Не надо, господи! Не надо!»
Выскочившая из-за поворота машина катит прямо на нее. Свет ее фар ослепляет. Клео, вскинув руку, прикрывает глаза.
Вдруг каким-то невероятным образом она очутилась внутри машины, но видит себя со стороны: сидит в джинсах и белой блузке с длинными рукавами.
— Осторожнее! — услышала она тревожный вскрик Джордана. Почувствовала, как упирается в бедро рычаг переключателя скоростей, увидела бетонную стену, несущуюся им навстречу.
Какие-то фрагменты сна менялись, но этот всегда оставался неизменным. Как в замедленной съемке, медленно корежится металл, вдребезги разлетается стекло. И ее крик.
«Не смотри. Не выходи из машины».
Но она смотрит. Она не может отвести глаз.
В той, настоящей, автокатастрофе никто не мог понять, как ей удалось выбраться из машины. Выдвигалось предположение, что выползла она через разбитое ветровое стекло — в коленках у нее нашли множество осколков. Но во сне Клео всегда каким-то образом оказывалась снаружи, и все. Стояла рядом с машиной, заглядывая внутрь. Но в машине пусто.
Клео повернулась. Она делала это каждый раз.
И наткнулась на себя саму, на себя с дикими безумными глазами.
— Ты плохая, — сказала Клео в белой блузке. — Вон ступай посмотри, что ты натворила.
— Нет!
— Ступай! — Клео в белом ухватила ее за руку. И Клео поразилась — какой мертвенный холод исходит от кожи этой другой Клео, как сильно стискивают ее ледяные пальцы. — Ступай! Посмотри!
— Но я ничего не делала… Это сделала ты! — противилась Клео, упираясь пятками в землю, чтобы не скользить вперед. — Ты убила Джордана! Ты! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Я не могу смотреть! — взахлеб рыдала Клео. — Не заставляй меня!
Но вдруг оказывалась посредине дороги и смотрела на расколотую, раздавленную тыкву.
«Ну и что, — подумала она, как думала всегда, зная, что обманывает себя, — это всего-навсего расколотая тыква». Но тут тыква пошевелилась, позвала на помощь.
Джордан.
Голос Джордана. Полный боли, страдания, ужаса.
Вздрогнув, Клео проснулась.
Она лежала, стараясь опомниться, понять, где находится.
Сначала ей показалось, что она снова в мерзком оранжевом номере в «Пальмах».
Нет, это не «Пальмы». Отель да, но не «Пальмы». Она пыталась удрать из «Пальм», но Дэниэл Синклер настиг ее. Синклер… Да, она в отеле с Синклером.
Она кричала?
Клео лежала, прислушиваясь.
Тихо. Только доносится ровное дыхание спящего Дэниэла. Нет, она не кричала. Очень хорошо.
Из-за окна доносится шум мчащихся в ночи по магистрали машин. Пробивается сквозь шторы успокаивающий искусственный свет, полосуя комнату тенями.
Подушка и простыни стали влажными от пота. Страх, точно роса, покрывал ее тело. Вся дрожа, Клео встала и на подкашивающихся ногах побрела в темноте к ванной. Включила свет, постояла, моргая, пока не привыкли глаза, пустила воду и шагнула под упругие струи.
Сначала Дэниэл не мог определить, что это за звуки. Дождь?
Ну да, дождь. Ему всегда нравился шум дождя. Что-то в нем есть навевающее покой. Но постепенно проступала реальность. И наконец он понял — никакой это не дождь. Это шумит вода в душе.
Все еще в полусне, он силился уразуметь, что к чему.
Клео душ уже принимала.
В долю секунды он очнулся окончательно. Вскочил со своей импровизированной кровати. Проспал! Она же удрала! Каким-то способом ей удалось проскользнуть мимо него? Ухитрилась перешагнуть через него, не разбудив, а душ оставила включенным, чтобы сбить его с толку.
Гнев захлестнул его. Дэниэл так шарахнул дверь ванной, что та стукнулась о стенку. Отдернул занавес, чтобы выключить воду.
И застыл.
В ванной сидела Клео, подтянув колени к груди, обхватив их руками. Дрожь сотрясала ее тело.
Потянувшись, Дэниэл выключил воду.
— Клео?
Хотя совсем недавно она так смело обнажилась перед ним, теперь же судорожно схватилась за край занавески и прикрылась ею, насколько смогла. Тыльной стороной ладони она вытерла нос.
— Ч-что, ч-человеку о-одному н-немножко побыть н-нельзя?
Дэниэл выпрямился.
— Я просто подумал…
А подумал он, что она удрала. Но сейчас не тот момент, чтобы объяснять истинные причины своего вторжения. «У нее ломка», — внезапно понял он.
Он сдернул белое махровое полотенце с крючка на стене и протянул ей.
— На что подсела?
— Что?
— Крэк? Героин? Я могу свести тебя с людьми, которые помогут тебе.
Не то он сказал. И тотчас сам понял это.
Клео медленно подняла голову, а когда ее глаза встретились с глазами Дэниэла, они сверкали гневом.
— Сукин сын!
Она вскочила, забыв и про полотенце, и про занавес, которым прикрывалась. Вышла из ванны и размахнулась, готовая ударить его. Дэниэл предотвратил удар, схватив ее за запястья и мгновенно прижав к стене. Руки ее были мертвой хваткой зажаты у нее над головой, мягкие полушария грудей касались его голой груди.
И не успел Дэниэл опомниться, как уже целовал Клео, целовал так, будто она — наркотик, а он наркоман.
Клео, напрягшись, застыла.
А потом стала отвечать на его поцелуи с неменьшим жаром.
Он прижался ртом к ее губам, наслаждаясь их отзывчивостью, потом глубоко просунул язык ей в рот, и Клео с готовностью отвечала ему.
Дэниэл освободил ее руки, и она тотчас обняла его. Ее нога обвила его бедро. По-прежнему прижимая ее к стене, Дэниэл приподнял ее ногу повыше, теснее прильнул к ней, с трудом сдерживая сжигающее его желание.
Клео нетерпеливо нашарила пуговицу на его джинсах. Расстегнула, распустила «молнию», принялась ласкать его, жарко шепча прямо в ухо.
— Ты такой красивый… Я хочу тебя…
— Погоди. — Дэниэл с трудом отстранился. — Нужна резинка, — тяжело дыша, выговорил он.
— Да перестань! Обойдемся.
— Нет, не стоит…
— Да зачем? Ты боишься меня?
— Я забочусь о нас обоих.
— Но если кто из нас и заразный, так это я?
— Я так не говорил.
Раздался щелчок выключателя, когда она оперлась на него спиной. Они остались в темноте. Дэниэл стал нашаривать выключатель, но она остановила его:
— Оставь, пусть будет темно.
— Но я хочу видеть тебя.
— А я хочу представлять, что ты — это другой.
— Зачем ты это говоришь?
— Говорю, что думаю, и все. По-честному.
— По-честному? Да ты и слова-то этого не понимаешь.
— Ну а ты? Сказал, будто устал и хочешь есть, а на самом деле ты ведь хотел секса?
— А ты разве нет?
Дэниэл снова включил свет, пристально вгляделся в ее лицо и наклонился, чтобы поцеловать Клео. Она отвернулась, выпустила из рук напряженную пульсирующую плоть.
Дэниэл все еще сжимал ее бедра, не давая опустить ногу.
— Посмотри на меня, — мягко попросил он.
Она сделала вид, что не услышала его. Палец его скользнул внутрь, в восхитительную горячую глубину.
— Посмотри на меня.
Дэниэл начал медленно ласкать ее.
— Посмотри на меня, — повторил он как заклинание.
Клео повернулась к нему — глаза полузакрыты, губы жаждут поцелуя, бурно вздымается и опадает грудь.
Движения его пальца все ускорялись, и наконец ее тело напряглось, она запрокинула голову и вскрикнула. Потом обмякла, и оба соскользнули на пол.
— Жаль, что у тебя нет резинки, — выговорила она хрипловато, невнятно, все еще находясь целиком во власти наслаждения, которого не мог получить он сам.
— Жаль, — отозвался он.
Еще минуту слышалось лишь их прерывистое дыхание.
— Но ты же можешь купить.
Дэниэл ощутил, как Клео затаила дыхание в ожидании ответа.
— Я не доверяю тебе.
— Думаешь, я сбегу, пока тебя не будет.
— Давай сформулируем так — я удивлюсь, если не сбежишь.
Клео сердито оттолкнула его, вскочила и вышла из ванной.
Двумя секундами позже Дэниэл услышал скрип кровати, шуршание покрывала.
Нет, Клео Тайлер доверять нельзя, это стало ясно ему с первой минуты. И меньше всего ему нужно, чтобы она обвинила его в изнасиловании. Конечно, с нее станется заявить такое и после сегодняшней сцены. И хотя настоящей близости между ними не было, он бы солгал, примись утверждать, будто они не приближались друг к другу. И солгал бы, если бы отрицал, что сотворил глупость.
Заснула Клео почти мгновенно. И на этот раз ее не мучили кошмары. Снилось ей что-то странное — что она беременна и отец ее будущего ребенка — Дэниэл Синклер.
Проснувшись, Клео невольно зажмурилась от яркого солнечного света, бьющего в незанавешенные окна. Синклер, полностью одетый, футболка с Озарксом обтягивает мускулистую грудь, роется в ее сумочке.
Она резко села, прикрыв простыней грудь.
— Что это ты делаешь?
— Стараюсь разобраться, кто ты.
Клео поднялась, закутавшись в простыню.
— Немножко поздновато демонстрировать целомудрие, а? — указал он на простыню.
Девушка метнулась за сумочкой, но Дэниэл поднял ее вне пределов досягаемости. Потом сжалился, опустил, позволяя ей взять.
— Я уже видел все, на что стоит посмотреть, — заметил он. — Это я про сумочку, если ты не поняла.
— Пошел к черту!
— Деньги. Я мог бы и сам догадаться, — покачал головой Дэниэл. — Джо уже заплатила тебе вчера, так? Потому-то ты и удрала.
Оправдываться было бесполезно. И, конечно же, бесполезно уверять его, что она намеревалась вернуть все до цента. Он ей ни за что не поверит. Клео в этом не сомневалась.
Дэниэл поскреб щетину на щеке: будто по наждаку провел.
— Я заказал завтрак в номер. Как только поедим, можно двигаться. Как раз успеем вовремя: сможешь провести день с Джо, устроить сеанс колдовства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29