Рассказы –

Константин ЯКИМЕНКО
ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ
Дверь возникла впереди стремительно, почти внезапно. Черный, зловещий прямоугольник, для Инны тем не менее ставший символом спасения. Чего-то вроде бы не хватало. Наверху – узкая щель, непонятно зачем: заглянуть или просунуть что-нибудь через нее было бы попросту неудобно. Чуть ниже – ржавые трещины номера: "0195". На миг Инна зацепилась мыслью за этот номер, будто сейчас ей было не все равно, что он обозначает. Значит ли, например, заглавный нолик, что здесь можно найти как минимум тысячу дверей? Она тут же отбросила эти бесполезные мысли, взгляд опускался ниже: замок со щелочкой для ключа…
Ах, да: на двери не хватало ручки.
Инна не стала задерживаться и на этом. Толкнула сначала легко – без какого-либо результата. Тогда попробовала посильнее, но дверь даже не думала поддаваться. Какая же ты дрянь! – мысленно обратилась к ней. Та никак не прореагировала. Инна одернула себя: плохому танцору известно что мешает, сама виновата, надо было прижать ее чем-то, когда вошла – так нет, понеслась себе вперед, как дитя малое… Ладно, рано еще отчаиваться. Открыла сумочку на поясе, чуть остановила взгляд на зеркальце – но тут же отодвинула его в сторону, даже не успев увидеть свое отражение; впрочем, она бы и не разглядела его как следует в здешнем полумраке. Затем, взявшись за наглухо запаянное незатейливое кольцо, Инна вытащила наружу ключи.
Ключей было около полутора десятка. Самый маленький не превосходил половины большого пальца, самый большой едва помещался в ладони. Она уже прикидывала: так, этот какой-то плоский, точно не отсюда… а этот может и похож, но великоват, не пройдет в скважину… Отобрала несколько штук и поспешно склонилась к двери. Первый ключ не подошел. Инна усмехнулась про себя: никогда в жизни не отличалась особенным везением, скорее наоборот – глупо было бы ожидать, чтобы на этот раз все обернулось иначе. Второй тоже не годился. Так что же, подумала, – самый последний, по законам жанра? Эти "законы жанра" вновь побудили ее улыбнуться и даже слегка приободриться. Ну, прогулялась немножко по таинственным подземельям… Зато теперь будет о чем рассказать – это ж подумать только! Ну, ладно. Погуляли – и хватит. Девочка хочет домой. Дом, милый дом…
Четвертый ключ начал двигаться в замке. Инна едва не пискнула от радости, но в последний момент сдержалась – что-то подсказывало ей: не стоит без крайней необходимости нарушать тишину этого жутковатого места. Поворачивала ключ медленно, будто наслаждаясь каждым пройденным градусом. Когда позади остались все триста шестьдесят, замок щелкнул. На всякий случай она продолжила вертеть – возможно, одного оборота будет недостаточно. Ключ прошел еще полукруг, щелкнул снова и замер.
Инна взялась обеими руками за кольцо, долженствующее заменить собой отсутствующую дверную ручку, и потянула на себя. Безрезультатно. Попыталась еще – с точно таким же успехом. Ну, ладно, подумала, может, дверь все-таки открывается от себя? Она толкнула раз, другой – глухо. Чертово подземелье упорно не хотело выпускать ее из своей утробы. Так, постой-ка: а может, эти дополнительные пол-оборота были лишними? Инна попробовала крутануть ключ назад и столкнулась с новой неожиданностью: он действительно застрял. Теперь он не двигался ни в одну, ни в другую сторону.
Она выругалась матерным словом – на этот раз вслух. Почему-то сразу стало легче, она немного расслабилась, но тут же вновь собралась.
– Ах ты, дрянь, сейчас я тебя!.. – произнесла вполголоса, сильнее сжала кольцо и подергала туда-сюда. Результатов это не принесло. Ну все, подумала, вот теперь я начинаю злиться по-настоящему! Инна стиснула кольцо как могла и со всей силы рванула на себя – раз, другой… После третьего она едва не грохнулась на спину – лишь с трудом умудрилась сохранить равновесие. Потом поглядела на плоды своей деятельности: в связке болталось фигуристое колечко, отломавшееся от злосчастного ключа. Остальная его часть – круглый металлический стержень – по-прежнему торчала из замка.
Инна схватилась за этот стержень и, уже без всякой надежды, потрясла им в скважине. Замечательно, подумала она. Просто замечательно!
Но что же теперь?
Сложив пальцы в кулак, она стукнула по двери:
– Эй, есть кто-нибудь там?
"Там-там-там…" – отозвалось эхо где-то позади. И все – больше ни единого звука. Нет, так дело не пойдет! Инна забарабанила по металлу:
– Откройте! Э-ге-гей! Ау-у-у! Откройте, вы, слышите?!
Никто, очевидно, не слышал – а если и слышал, то явно не стремился это показать.
– Дрянь! Сволочь! – кричала она, обращаясь непонятно к кому – скорее всего, к двери. Я тебе покажу, проклятая! – добавляла про себя. Я вам всем покажу! Вы у меня больше не посмеете!.. Дура, дура, и зачем надо было вообще сюда соваться, любопытной Варваре нос оторвали, ну какого черта, спрашивается – чтоб вы там сами все сквозь землю провалились! – эх, десять тысяч, дура, дура…
Костяшки пальцев отозвались болью, и Инна прекратила бесполезное занятие. Ну вот, на правой руке даже кровь выступила – зачем же так? Она медленно опустилась на пол, обхватила руками колени и замерла. Время будто остановилось. Впрочем, остановилось оно гораздо раньше, когда у нее стали часы. Сколько она уже здесь – полчаса? час? больше? Может быть, просто посидеть тут, возле двери, пока ночь не закончится, а там они придут, выпустят ее, и…
Но кто придет? Куда придет? Нет, никто сюда не придет – поняла Инна вдруг. Даже и не подумает. Они будут ждать, пока она сама не явится к ним, а тогда… Но сюда – нет. Никто и никогда. Скорее всего, они даже понятия не имеют, что она сидит вот здесь, перед этой дверью с дурацким номером сто девяносто пять, боже, какое противное число, ненавижу его, они этого даже не знают, им не нужно это знать, им ничего не нужно, и она им не нужна – только деньги, игра на деньги, азарт, вот и все, и она тоже такая, потому что риск – но зато десять тысяч, подумаешь, какая глупость, всего одну ночь в заброшенном доме, и ведь никакой мистики не существует, мы живем в реальном мире, и все такое прочее, и идите все на фиг, на фиг, на фиг…
Инна опомнилась, когда поняла, что на глаза наворачиваются слезы. Ну нет, одернула себя, неужели так быстро? Хорошо, эта дверь не открывается – но ведь могут быть и другие! Могут или нет? Если есть один выход, почему бы не быть и другому? И потом, эта связка ключей – ведь все не просто так? Или?.. Ну, ладно. Инна встала, отряхнула со спины пыль и решительно отвернулась прочь от двери. Сумрачный коридор поигрывал мерцающими огоньками тусклых лампочек на потолке, будто спрашивая: "А вам слабо?" "А мне по барабану", – мысленно ответила она коридору и спокойно зашагала вперед.
Перед развилкой Инна остановилась. Левый ход, несомненно, выглядел более привлекательным. В общем-то, он был таким же, как и тот, из которого она сейчас пришла – монотонные темно-зеленые стены и неяркие светильники на потолке. Правый отличался от него тем, что огоньки в нем вспыхивали заметно реже; к тому же, посреди туннеля неспешно тек мутный ручей, прямо как в городской канализации. Правда, Инна никогда не бывала в канализации, но благодаря голливудским боевикам составила себе о ней представление, и никакого энтузиазма это представление у нее не вызывало. Но…
Но где-то в левом коридоре скрывалось "оно".
Инна толком и не знала, что именно подразумевает под этим многозначительным словом. В сущности, она его даже не видела. Просто где-то там, впереди, широкий и относительно светлый путь выходил к большому бассейну и дальше продолжался вдоль него. И когда она пыталась пройти этим путем прошлый раз, что-то в воде вдруг забулькало и заурчало. Она остановилась – но уже в следующий миг бульканье стало угрожающим, а поверхность воды начала вздыматься, готовая явить миру лик омерзительной твари. Конечно, если рассудить здраво, никаких доказательств омерзительности данной твари пока еще не было. Но Инна предпочла не дожидаться их появления и, как последняя трусиха, побежала прочь, после чего и оказалась перед проклятой дверью "0195".
Нет, не хочу туда, подумала она. Что ни говорите – а не хочу.
Вздохнув, Инна свернула направо. В "канализации" было тихо – слышался только скромный шелест ручейка, неторопливо несущего воду неведомо откуда и неведомо куда. Нет, пожалуй, это все-таки была не канализация, потому что воздух здесь оказался на удивление чистым, и водяной поток совсем не напоминал скопище отходов жизнедеятельности. Тогда что же это? Инна не стала ломать себе голову – она осторожно шла вперед, придерживаясь правой стены.
Скоро ход свернул влево под прямым углом. Следующий этап пути выглядел настолько длинным, что конца ему не было видно – он терялся где-то в полумраке подземелья. Почему я не посмотрела в щель? – вдруг подумала Инна. Там, на двери, на самом верху была щель – а я в нее даже не заглянула. Почему, ну почему же я такая дурочка? Эх-х… С другой стороны, развивала она свою мысль, как бы я в нее заглянула? Да просто не дотянулась бы! Вообще-то Инна никогда не жаловалась на свой рост – наоборот, всегда считала, что он как нельзя лучше соответствует принятым стандартам красоты. Но тут уж был повод пожалеть, что она не оказалась хоть чуточку повыше стандартов. Только опять же, с третьей стороны: ну, выглянула бы она, ну, даже разглядела бы там что-нибудь… А потом? Можно подумать, это как-то помогло бы ей открыть дверь. Да никак не помогло бы. Так что и фиг с ней, со щелью.
Но назойливая мысль, возникнув один раз, никак не хотела отцепляться, хотя Инна твердо решила, что назад возвращаться не станет.
Тогда она решила использовать старый испытанный метод: в голове сам собой возник мотивчик, и она запела тихонько про себя:
"Почему же, почему же, почему же
Не смогла я открыть эту дверь?
Почему же, почему же, почему же
Я забыла заглянуть в эту щель?
В эту чертову, дурацкую щель!"
Последнюю фразу для пущего эффекта Инна повторила три раза.
Собственносочиненная песня развеселила и приободрила ее. Туннель уже не казался таким мрачным, а ее положение – таким безнадежным. В конце концов, безвыходных положений не бывает – это всем прекрасно известно.
Лишь бы только ее не надули с десятью тысячами, а все остальное… Закончив куплет, Инна решилась и на третий раз запела песенку вслух.
Подземелье поспешило ответить ей эхом, причем двухголосым: один голос доносился спереди, другой откликался сзади. Она испугалась, замерла на полуслове, но тут же одернула себя: ну что за глупости – бояться какого-то эха? Чепуха все это! Сейчас мы покажем здешним монстрам кузькину мать! Продолжила немного тише, но все же достаточно решительно:
– …В эту чертову, дурацкую щель! – выдала Инна завершающую фразу почти в полный голос. В этот миг на всем протяжении коридора погас свет.
Она только начала было повторять: "в э…" – тут же оборвала и несколько секунд вслушивалась в отзвуки собственного голоса. Скоро они стихли, только вода продолжала мерно шелестеть. Инна стояла неподвижно. Ну вот ты и доигралась, девочка! – сказала сама себе. Вот уж точно – все в лучших традициях жанра. Сейчас сюда приплывет бульбулятор из левого коридора, выползет из воды и сожрет ее. Бульбулятор, повторила она. Буль-буль-оглы. Вот черт! Хотелось смеяться, но она заткнула рот рукой. Вот так всегда, все не вовремя. Ей страшно, но она смеется, ведь она смеется не потому, что не боится страха, а именно потому, что страшно, и поэтому выходит смешно, но так еще страшнее… Чушь какая!
О, господи… Инна медленно присела, скользя спиной по стене. Майка, наверное, уже вся в грязи, ее любимая маечка с эмблемой SETI, вот ведь нехорошо-то как. Опять я о глупостях каких-то думаю: о майке, еще о чем-то, в то время как чудовища уже… Да это тоже глупости – не бывает никаких чудовищ. Вот если бы маньяки, бандиты всякие, тогда…
Откуда-то спереди донесся шорох. Инна застыла, как была, на корточках. Тут же почувствовала боль в ступнях: поза явно вышла не самой удобной. Проклятье, вот проклятье! Что это там? Крыса? Нет, ненавижу крыс!!! Или… нет… Господи, ради всего святого, пускай это будет всего лишь крыса. Самая обычная крыса…
Шорох приблизился. Инна осторожно повернулась на носках, вглядываясь в ту сторону, откуда доносился звук. Бесполезно – она не видела ничего даже в нескольких сантиметрах от собственного лица. Чуть отклонилась назад, пытаясь принять менее напрягающее положение. Вдруг поняла, что сейчас упадет; в горле зародился крик, и она едва успела подавить его. Правой рукой ухватилась за стену, чтобы удержать равновесие.
Ладонь соскальзывала, Инна зацепилась ногтями; в следующий миг безымянный палец пронзила острая боль. Она снова сумела обойтись без крика. Ну вот, подумала отстраненно, еще и ноготь сломала, просто замечательно. Теперь она сидела уже прямо на холодном мокром полу – да, джинсы тоже испорчены, как и майка, как и кроссовки, наверное… И черт с ними! Сердце ухало в груди. Она осознала, что какую-то секунду назад была буквально на грани обморока. От этой мысли сделалось дурно; в желудке ощущалась предательская слабость. Сколько времени прошло с тех пор, как она последний раз поела? Пять часов? больше? Не экзистенционально… До источника шороха, судя по звуку, оставалось всего несколько метров.
Лучше бы уж поскорее, подумала Инна. Нет, лучше, конечно, вообще не надо – но если суждено этому случиться, то поскорее. А может, самой, вперед заре навстречу? Нет… Песенки петь, дурацкие чертовы песенки – это да. А так – нет. Пускай уж оно…
Вдруг стало тихо. Инна напрягла слух – но не было ничего, кроме привычного уже шелеста воды. Вот ведь дрянь! Притаилась, наверное.
Готовится напасть? Небось, эта погань видит в темноте, вот и думает, как бы ей сподручнее накинуться на жертву. А жертва, понятное дело, я.
Нет, это невыносимо! То был хотя бы шорох, а теперь вообще ничего – как прикажете это понимать? Передумала она или все-таки… А проверить самой слабо, а?! Эх ты, малолетка дура-дурой…
Эта "малолетка" не замедлила прицепиться к Инне, и она тут же принялась бездумно напевать песенку про себя, без конца повторяя одну и ту же строчку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17