- Нам бы теперь до Зорьки добраться. Говорят, там мы Избранного найдем. Только он нам может помочь Хрустальный ключ освободить и домой вернуться, - закончил Петька.
- К Зорьке дойти - дело нехитрое. Мы - Зорькино воинство, подземная рать. Так что к Зорьке мы вас доставим, - пообещали ребятам богатыри.
- Правда? - обрадовался Петька. - Вот спасибо.
- А с кем вы воюете? - вступила в разговор Даша.
- Мы воинство особое, и зовут нас блажины. Не за брань мы, а за мир стоим, - ответили ратники.
- Разве так бывает? - удивилась Даша.
- Бывает, милая. Ведь на земле мы воинами не были, и лишь здесь взялись за оружие. Так уж сложилось.
- Расскажите! - хором воскликнули Петька с Дашей.
- Чтоб далекий путь скоротать, можно и рассказать, - закивали богатыри, и один из них повел рассказ:
"Давно это было. Жили мы в граде стольном, в граде богатом. Всякого добра у нас в достатке было. Жили люди не тужили, не бедствовали, ни в чем нужны не знали, а все оттого, что мастеровой у нас народ был. Работу мы любили, и любого дела не чурались. И вот пошла о нашем граде молва, что богаче и краше его нету.
Стали к нам гости наезжать. Мы всех с почестями принимали, в красный угол сажали. Не было у нас и в мыслях худо заподозрить. Однако, беда уж на подступах стояла. Стала людские сердца зависть снедать, зло, страшнее которого и помыслить нельзя. Стали злые языки говаривать, что неправильно это, не по справедливости, что жителям чудо-города лучше всех живется. Мы и тут беды не усмотрели. Зазывали всех, кто пожелает: "Приходите, поглядите да поучитесь, как в вашей стороне жизнь краше сделать. Мы секретов ни от кого не держим. Нам лучше и радостнее будет, ежели все вокруг станут жить в счастии да в довольствии".
Ан нет, не захотели люди послушать советов добрых. Разума люди лишились, потому как зависть им взор застила. Не захотели свое счастье строить, порешили чужое отнять, да только забыли, что чужим счастьем никто счастлив не бывает. Однажды, проснулись мы поутру, а город наш воинством окружен, и несть тому воинству числа. Шатры вороги вокруг нашего града раскинули. Копьями их лагеря ощетинились, а у нас против них - ни защиты, ни оружия. Жили-то мы не во вражде, а в мире.
Послали мы тогда послов в неприятельский стан с такими словами: "Образумьтесь, люди, неужто для войны вы на белый свет народились? Нешто рушить лучше, чем строить? Давайте жить в мире, да помогать друг дружке, тогда и довольствия и счастья на всех хватит. Не йдите войной на наш град, ведь на чужой беде счастья не построишь".
Да не послушали нас вороги. Над послами нашими надсмеялись, прочь прогнали, да велели передать, что дают они нам один единственный день, а на следующее утро на заре, ежели мы ворота не отопрем, да город на разграбление добровольно не отдадим, возьмут они его приступом и сожгут дотла.
Закручинились мы, запечалились. Поняли, что града нам безоружным не отстоять, да и числом наши недруги сильно нас превосходили. Однако, в решимости своей стоять до последнего были мы едины. Весь оставшийся день и всю ночь мы молились, чтоб град наш ворогу не достался, да волю вольную сохранил, и на восходе солнышка свершилось чудо.
Едва заря заниматься начала, восток румянцем подернулся, да небосвод светом налился, чтобы брызнуть на землю первыми лучами восходящего солнца, как зашевелились наши супротивники, ожил их стан. И в тот же миг содрогнулась земля, загрохотал гром среди ясного неба, ветер засвистал, стал палатки вражьи рвать, а рать их несметную сметать, словно это были и не люди вовсе, а сухие листы по осени.
Разбушевалась стихия, буря налетела доселе невиданная. И только над градом нашим все тихо, и небо алеет. Расступилась тут земля, и стал наш град под землю уходить, медленно да плавно, так что ни одна постройка не колыхнулась, ни один камень не дрогнул. Аккурат когда последние купола под землю ушли, вышло солнце, осветило их прощальным лучом, и земля над нашим градом сомкнулась. Тотчас стихла буря. Вороги наши многого числа своего воинства не досчитались, а как посмотрели туда, где град наш высился, так и обмерли. Нет там ничего, только чистое поле. Так вот наш град вольным под землю ушел, а варварам не дался. С тех пор стал наш город стольным градом Золотого Царства Восхода, а все мы верными слугами Зорьки ясной. И дали мы обет, что будем мы воинством, да только не тем, что разруху и горе несет, а тем, что справедливость блюдет, и людям в беде помогает".
За рассказом ребята не заметили, как вышли из леса. Перед ними простиралась широкая река, а за рекой высились золотые купола стольного града. Луковицы куполов отражались в воде, и от этого казалось, будто город стоит не на твердой земле, а плывет по воздуху. В нем было столько света и тепла, и был он так невообразимо красив, что сердце у Петьки захолонуло от восторга. И только Даша почему-то погрустнела. В душе ее боролись разные чувства: то ей хотелось побродить по улицам вольного города, то ей становилось не по себе при виде его золотых куполов. Девочке стало трудно дышать, как-будто камень давил ее грудь.
Возле берега ребят и ратников поджидала ладья. Путники поднялись на борт, воины тотчас же сели на весла, и ладья заскользила к другому берегу.
ГЛАВА 49. МУДРОСТЬ И ЗНАНИЕ
Вода тихо плескалась под веслами. Гордая, словно лебедь, ладья, плавно покачиваясь, приближалась к берегу. Теперь город казался еще прекраснее, чем издали. Вокруг него не было ни крепостных стен, ни защитного рва. Он стоял открытый, как на ладони, и любовался в реку, словно в зеркало.
- А я думал, раньше города стенами окружали, - сказал Петька.
- Верно думал, но наш город особый. Это вольный град. И хоть открыт он на все четыре стороны, а войти в него можно лишь через врата, в другом месте град наш лучше всяких стен невидимая сила защищает. Ворот в городе четверо, и смотрят они на четыре стороны света. Коль кто с добром к нам пришел, так милости просим через парадный вход, а у кого зло в сердце, тот ни через ворота не зайдет, ни окольно не проберется.
Нос ладьи ударился о прибрежный песок. Ребята и сопровождающие их ратники оказались перед золочеными воротами распахнутыми настежь. Без стен ворота выглядели нелепо. Чем ближе Даша подходила к входу в вольный город, тем больше ей хотелось бежать отсюда. Казалось, какая-то неодолимая сила толкает ее прочь от ворот. Даша еле-еле передвигала ноги. Поглядев на сестренку, Петька ободряюще сказал:
- Устала? Ничего, потерпи еще немного. Уже пришли.
Даша молча кивнула. Она и сама не могла понять, что с ней творится. То ее вдруг охватывала безудержная злость на Петьку, будто он был виноват во всех их бедах, то вдруг ей становилось страшно, и хотелось броситься к Петьке и искать у него защиты, но не от Горыни и Дубини, а от чего-то более жуткого, неведомого и невидимого.
Воины выстроились в шеренгу по двое и строем зашли в ворота. Петька с Дашей последовали за ними. Вдруг дорогу им преградили стражники.
- Чужих пускать не велено.
- Как же так? - опешил Петька. - Мы разве чужие? Скажите им, попросил он богатырей.
Но златоглавые воины лишь покачали головами:
- Мы власти не имеем в город пускать или не пускать. Раз так Зорька решила, так тому и быть.
- Да вы что? Мы шли, шли, а теперь нас не пускать? Тут, наверное, ошибка какая-то. Вы доложите ей, что мы от сестер ее, Вечорки с Полуночкой, - настаивал Петька.
- Она в докладах не нуждается. Она и сама все видит да знает, сказали богатыри и, поклонившись, пошли в город.
- Погодите, куда же вы? - Петька ринулся за ними, но стражники подхватили его под руки и выставили прочь.
- Ах так! - крикнул Петька и с разбегу бросился в город мимо ворот, но тут же отскочил, как мячик от невидимой стены.
- Приехали, - мрачно сказал Петька. - Мы к этой Зорьке, как к человеку шли, а она. Чего ей только надо?
- Ключ! - отозвались стражники.
Петька обернулся к ним и крикнул:
- Какой еще ключ?
- Хрустальный, - услышали дети в ответ.
- Где ж мы его возьмем? Мы думали, она нам подскажет, - возмутился Петька.
- Ежели вам совет нужен, так не здесь ищите. Идите по берегу, встретите двух людей: Мудреца и Знатока. Они вам расскажут, где ключ искать. Когда найдете, милости просим, - отвечали стражники, и створки золотых ворот захлопнулись.
К своему удивлению, Даша почувствовала облегчение оттого, что ей не придется заходить в вольный город.
- Ну и не нужен нам их город. Злючка эта Зорька, - презрительно фыркнула она.
Петька не стал возражать. Он был сердит на Зорьку. Он-то думал, что теперь, когда они, наконец, добрались до Царства Вечного Восхода, все их мытарства остались позади, но его надежды рухнули, и он был мрачнее тучи.
Петька с Дашей молча брели по берегу реки. Вдруг они увидели возле воды одинокую фигуру.
- Гляди, кто-то сидит. Может это и есть Мудрец? - сказала Даша.
- Вряд ли. Их должно быть двое, - недоверчиво проговорил Петька.
Ребята решили все-таки подойти к человеку и спросить у него, где можно найти Мудреца и Знатока. Приблизившись, они увидели, что на берегу сидит и неотрывно смотрит на течение реки, старик с длинной белой бородой. Он был не один. Рядом с ним лежал грудной младенец. Ребенок увлеченно грыз беззубым ртом розовый кулачок.
Ребята подошли к сидящему, но тот был так погружен в раздумья, что даже не заметил их. Потоптавшись возле старика, Петька решился заговорить.
- Здравствуйте, - начал он. - Вы не могли бы нам сказать, где найти Мудреца и Знатока?
- Вы нашли их, - отвечал старик.
Петька с удивлением покосился на младенца - ничего себе Знаток! - и опять обратился к старику:
- Господин Мудрец, нам нужно найти Хрустальный ключ. Говорят, вы можете подсказать, где его искать.
Младенец загукал. Старик в задумчивости поглаживал седую бороду. Так и не дождавшись ответа, Петька робко спросил опять:
- Так как насчет ключа-то?
Старик заговорил:
- Вы спрашивали ответа у Мудреца, и он ответил вам, но вы разучились понимать его язык. Люди забывают этот язык, общий для всех, как только научаются говорить на разных языцех.
- Это Мудрец? А кто же тогда вы? - Даша удивленно уставилась на старика.
- Я лишь Знаток.
- Что же, выходит, он умнее вас? - недоверчиво спросил Петька, кивнув на ребенка.
- Не умнее, но мудрее. Не удивляйся, отрок. И я раньше думал, что мудрость приходит с годами. Всю жизнь я посвятил учению, чтобы стать мудрецом, и только к старости понял, что мудрость дается каждому при рождении, но со временем кто-то меняет ее на знания и ум и становится знатоком, а кто-то просто утрачивает.
- Значит, вы не знаете, где найти Хрустальный ключ? - Петька был в отчании.
- Почему не знаю? Знания - это то, чем я владею. И я могу дать вам ответ на языке понятном вам, - сказал старик. - Идите вдоль реки. Неподалеку увидите остров. Живет на том острове змий по прозвищу Усыня.
- Как Горыня? - перебила Знатока Даша. Петька дернул ее за руку, чтоб молчала, но старик не рассердился. Он продолжал:
- Горыня и Дубиня его старшие братья, а он меньшой. Ведает он не горами и не лесами, а водами, да реками. Стережет Усыня остров день и ночь, потому что на острове том лежит заветный камень Алатырь. Из-под этого камня все земные реки и ручейки проистекают. А еще под тем камнем много таких речек имеется, что до поры под замком спрятаны. И ваш Хрустальный ключ там. Сумеете с Усыней договориться, отдаст он вам ключик, а не сумеете, так уж пеняйте на себя.
- А что надо, чтобы с ним договориться? - спросил Петька.
- Сердце чистое, - ответил старик и исчез вместе с младенцем, как сквозь землю провалился.
Петька с Дашей с удивлением смотрели на то место, где только что были Знаток с Мудрецом. Они даже пошарили по земле руками...
- Ничего толком не объяснят, - покачал головой Петька. - Чистое сердце. Если б знать, чистое оно или не чистое.
Даша молча шла рядом с братом. Смутная тревога нарастала в ней.
ГЛАВА 50. УСЫНЯ
Остров и впрямь оказался совсем недалеко. Не успели Петька с Дашей пройти и сотни метров, как увидели настоящее чудо. Небо над рекой чуть посветлело, как бывает на земле перед рассветом. Свет исходил от небольшого островка, густо поросшего изумрудно-зеленой травой. Он был окутан белой утренней дымкой, и казался призрачным зеленым облачком, повисшим над темными водами реки.
Подойдя к острову, ребята в нерешительности остановились. Возле берега не было ни мостика, ни лодчонки. Петька прикинул, что сам он, если поднапрячься, мог бы добраться до острова вплавь, но Даша плавать не умела, значит надо было что-то придумать.
Вдруг остров зашевелился. Вода вокруг него забурлила и вспенилась, и часть острова стала подниматься из реки. Вот из воды показались глаза, ноздри и пасть исполинского дракона. Дети в ужасе попятились. Вслед за драконьей головой показалось длинное змеиное тело такой толщины, что и вдесятером не обхватить. Чешуя змия отливала золотистым и зеленоватым цветами, как-будто чистейшие изумруды были вставлены в дорогую оправу.
Много веков никто не тревожил богатырский сон Усыни. Змий лежал, свившись кольцами вокруг острова, но сон его был чуток, потому что даже во сне он охранял чудесный остров, на котором хранилось одно из самых драгоценных сокровищ земли. За долгие годы пучки травы выросли на голове у змия, и клевер цвел пышным цветом, отчего казалось, что голова чудища увенчана пестрым венком. Усыня разворачивал свое длинное тело, поигрывая кольцами. Околдованные дети помимо своей воли подходили все ближе к воде.
- Кто потревожил мой покой? Никак, опять смельчаки биться пришли?
- Усыня говорил густым басом.
- Мы не биться, - заикаясь произнес Петька.
- А зачем же тогда пожаловали? - недоуменно спросил Усыня и, близоруко прищурившись, оглядел берег.
- Нам Знаток посоветовал к вам прийти. Мы за Хрустальным ключом, объяснил Петька, стараясь придать своему голосу твердость.
Усыня только теперь заметил на берегу ребят.
- Ха! - произнес он и, немного помолчав, повторил: - Ха-ха! - И вдруг разразился хохотом.
От смеха Усыни вода в реке забурлила, волны поднялись так высоко, что Петьку с Дашей чуть не смыло с берега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29