– Вам нужен отдых. Не надо бороться с действием отвара. В этих стенах вам ничего не грозит.– А если они придут? Мой отец или другие?– Доверьтесь мне, – сказал он. – Вы под моей защитой. С вами ничего не случится.В это мгновение раздался стук в дверь.– Войдите! – сказал граф.Дверь открыла приземистая, коренастая женщина, одетая в черное. Аккуратный белый батистовый чепец почти скрывал седые волосы, уложенные косой. Бэкке еще не приходилось видеть ничего подобного. Женщина сделала реверанс, сложила руки на переднике и застыла, напоминая старинную механическую игрушку, у которой закончился завод. Она словно сошла со страниц книги сказок, которую Бэкке читали в детстве, и больше походила на сказочную волшебницу, нежели на человека.– Прошу прощения, ваше высочество, – сказала она, – но горничная леди сейчас отдыхает. Она поправится к утру, когда пойдет дождь.Бэкка пораженно смотрела на хозяина дома.– Ваше высочество? – повторила она. Он раздосадованно махнул рукой.– Нет, нет, – сказал он. – Анна-Лиза иногда путается в… формах обращения, принятых в этой стране.Несмотря на то что губы его улыбались, глаза – эти непостижимые, завораживающие глаза – смотрели на служанку так пристально, что женщина даже попятилась.– Разве не так, Анна-Лиза? – процедил он сквозь зубы.– Д-да, милорд. Прошу прощения, милорд.И она вновь склонилась в реверансе. Его губы тронула кривая улыбка.– А все потому, что в Линдегрен Холле слуги склонны видеть во мне принца среди мужчин. Не так ли, Анна-Лиза?В его глазах уже прыгали чертики, но странное выражение лица домоправительницы от этого не изменилось. Она казалась напуганной.– Да, милорд, – произнесла она наконец. – Что касается девушки, то я разместила ее в желтой комнате. Ула будет с ней, пока миледи не пойдет отдыхать, а потом позаботится об обеих. Мы поставили для нее кушетку в гардеробной между комнатами. Все исполнено в лучшем виде – как я и говорила, милорд.– Великолепно! – воскликнул он. – Можешь быть свободна. Сегодня ты нам больше не понадобишься.– Да, милорд, – пробормотала она, неуклюже присела в реверансе и попятилась к выходу.Бэкка встала. От ее взгляда не укрылся неловкий уход женщины, который выглядел так, будто она покидала помещение в присутствии лица королевской крови.– С вашего позволения я тоже удалюсь, милорд, – сказала Бэкка. – Я действительно измотана до предела, да и этот замечательный чай…Граф жестом велел домоправительнице задержаться.– Последнее поручение, Анна-Лиза, – сказал он. – Будь так добра, покажи миледи ее апартаменты.Повернувшись к Бэкке, он взял ее руку и поднес к губам. Поцелуй был долгим и томным. От его влажного дыхания, щекочущего ладонь, по ее телу, достигая самых потаенных мест, побежали мурашки удовольствия. Этот таинственный мужчина был весьма искусен в тонкой науке обольщения. Со своей стороны ей нечего было ему противопоставить.– Милорд… – произнесла она, высвобождая руку.Он не заставил долго себя упрашивать, выпустил ее подрагивающие пальцы, щелкнул каблуками и остался стоять, пока гостья в сопровождении домоправительницы не вышла из комнаты.Бэкка последовала за странной женщиной по винтовой лестнице на второй этаж дома, затем по коридору налево к двери, ведущей в просторную, элегантно обставленную гостиную, из которой сквозь зарешеченное окно открывался вид на лес. Женщина быстро задернула шторы и зажгла свечи, затем проследовала в другую дверь и приготовила спальню. Сделав реверанс, она наконец удалилась.Служанка Ула вышла из смежной комнаты, чтобы приготовить Бэкку ко сну. Одетая так же, как и Анна-Лиза, только немного моложе, она не стала тратить времени на то, чтобы разложить ночную рубашку и халат Бэкки. К удивлению Бэкки, ее чемодан был уже распакован, а вещи аккуратно развешаны в высоком дубовом шкафу. Туалетные принадлежности лежали на туалетном столике: розовая вода, тальк, вручную сваренное мыло, пахнущее цитрусом и розмарином. Каждая мелочь была продумана заранее, но Бэкка воспротивилась, когда служанка сделала попытку помочь ей раздеться. Сначала она должна повидать Мод… просто чтобы убедиться, что с той все в порядке.– Не надо ее будить, миледи, – предупредила служанка, проводя ее через гостиную в желтую комнату. Бэкка разглядывала спящую горничную. Во сне она выглядела умиротворенно, но сине-черная шишка на лбу под резко пахнущим компрессом говорила о серьезности травмы. К лицу прилипли какие-то комочки непонятного происхождения. Бэкка не могла понять, что это такое.– Что это? – спросила она, указывая на комочки.– О, это всего лишь семена шалфея, перетертые с водой. С утру они должны снять припухлость.Судя по размеру шишки, это было весьма маловероятно, но Бэкка промолчала и позволила служанке проводить себя в спальню и переодеть в приготовленную ночную рубашку. Ее внимание привлек пустой чемодан в углу, который навел на мысли об остальном багаже, покоящемся на дне ущелья Фоуи вместе с разбитой каретой. Может, отец, обнаружив его, подумает, что она погибла, а тело унесло сильным течением? Но Линдегрен Холл так близко, что он обязательно наведается сюда навести справки. Нет! Она не будет сейчас об этом думать. От мыслей ее отвлекло журчание воды, и она прислушалась.– Неужели это слышно, как шумит река? – сказала она, направляясь к окну. – Этого не может быть. Река гораздо ниже. Наверное, это ручей или родник в лесу.Она попыталась раздвинуть шторы, но служанка ее остановила.– Нет, миледи, – сказала она. – Мы оставляем их на ночь закрытыми.Бэкке такой ответ показался странным.– Но я действительно слышу шум воды, – стояла она на своем.– Это… водопад, миледи. Далеко в лесу, – сказала Ула. – Иногда ветер доносит его шум сюда.– Водопад? – удивилась Бэкка. – Я бы с удовольствием на него взглянула. У нас возле дома… в Боскасле есть один, и еще огромный в Тинтаджеле. Отец возил меня туда, когда я толком и ходить-то не умела. Это зрелище я не забуду никогда. Он был волшебным и таким высоким! Наверное, потому что я была маленькой, он и показался мне таким, правда?Мыслями она вернулась в прошлое. Почему все так сложилось?– Да, миледи, – сказала служанка. – Но этот вы, боюсь, не увидите. Он слишком далеко в лесу, и там нет тропинок, только поросшие мхом скалы. Идти туда небезопасно. Если хозяин узнает, что я рассказала вам о нем, меня накажут.– Я не понимаю, почему… Ну да ладно. Я не выдам тебя, Ула. А сейчас я хотела бы отдохнуть. После лавандового чая Анны-Лизы и под размеренный плеск воды я засну раньше, чем коснусь головой подушки.– Да, миледи, – сказала служанка. Сделав реверанс, она исчезла в дверях гардеробной.«Закрывать на ночь! Придумают же такое», – подумала Бэкка. Она задула свечи, подошла к окну и раздвинула тяжелые портьеры. Луна освещала лес, купая деревья в серебристой мгле. Что имела в виду эта глупая девчонка, говоря, что к водопаду нет дороги? В лунном свете отчетливо видна была узкая тропинка, петляющая между деревьями. Вдали искрящейся лентой струился водопад, поющий всякий раз, как потоки воды обрушивались с уступа, спрятанного от посторонних глаз, но заметного, если вглядеться между деревьями. Почему же Ула солгала?Застыв на месте, Бэкка разглядывала открывшийся пейзаж. От него исходила та же призрачная аура, что и от хозяина дома, когда она впервые увидела его в окно кареты. Внезапно ее внимание привлекло какое-то движение, и она ахнула от изумления. По тропинке к водопаду шел граф, а вокруг, устилая землю в лесу, роились странные огоньки, словно ведя или сопровождая его в пути. Там, где он ступал, клубился легкий туман, который, казалось, двигался следом, окутывая его по щиколотку.Бэкка смотрела, не в силах оторваться. Не было ли это обманом зрения? Может, шутку сыграл с ней отвар из трав? Над обрывом, подняв руки к небу, стоял граф… Она зажмурилась, желая убедиться, что это не сон, и ахнула. Граф был полностью обнажен! Глава 3 Бэкка моргнула, и человек исчез. Как будто растворился в воздухе. Может, все это ей только привиделось? Нет, он выглядел довольно реально. Но куда же он пропал? Он не мог прыгнуть или нырнуть с уступа. К шуму падающей воды примешался бы характерный всплеск, к тому же там были скалы. Вечер дня летнего солнцестояния… Принято считать, что все загадочные события случаются в день летнего солнцестояния. Тем более в Корнуэлле, где ходило много легенд и рассказов о необъяснимых явлениях. Бэкка поежилась и задвинула шторы. Что с ней произошло? Ведь она никогда особо не прислушивалась к корнуэллским суевериям. Ей определенно пора спать.Однако сон оказался не лучше. Ее преследовали мучительные, тяжелые видения, окутанные дурманящим запахом, принадлежащим загадочному хозяину дома. Запах этот был необычайно силен и присутствовал в каждом сне. Казалось, будто граф стоит в комнате у изголовья кровати и разглядывает ее, спящую. Но она, как ни пыталась, не могла открыть глаза, чтобы посмотреть, так ли это на самом деле. Наконец Ула раздвинула шторы, и первый луч света проник в комнату.И хотя утро было серым, а окна залеплены пушистыми клочьями тумана, солнце ослепляло, и Бэкка прищурилась, глядя на это свечение. У камина поставили ванну для купания. Огонь не был зажжен, да и зачем? В такое безрадостное утро тепла не хотелось совершенно, даже в промозглом старом доме. От воды исходил пар, благоухающий розмарином и лавандой. Бэкка отбросила в сторону стеганое одеяло, опустила ноги на пол и тут же отдернула их. На полу была лужа.– Ой! – вскрикнула она. – Пол мокрый.Ула подняла голову, она как раз добавляла в воду розовое масло, но ничего не ответила.Приглядевшись, Бэкка увидела мокрую дорожку, ведущую от двери. Кое-где половицы потемнели от впитавшейся воды.– Ула? – снова обратилась к девушке Бэкка.– Это, наверное, мы разлили, когда несли воду, миледи, – ответила девушка, пожимая плечами.Бэкка оценила расстояние между кроватью и ванной.– Но как? – спросила она. – Посмотри, где кровать и где ванна.– Вижу, миледи, – ответила Ула. – Но откуда еще ей там взяться? Прислуга так неуклюжа. Вот они и умудрились наделать луж. Лучше накиньте халат и идите сюда. Когда вода остынет, пользы от трав будет мало. А хозяин ясно распорядился насчет трав и велел проследить, чтобы вы как следует согрелись, – это поможет снять боль.И действительно, Бэкка только сейчас почувствовала, что у нее ноет все тело, как будто после тряски в карете оно превратилось в один большой синяк. Кровь застучала в висках. Она вспомнила, в каком виде предстала перед хозяином дома: в дорожном платье, задравшемся к бедрам. Он джентльмен, поэтому и виду не подал, что что-то не так, но, несомненно, успел разглядеть достаточно из того, чего ему видеть не полагалось. Впрочем, как и она… Она могла только догадываться, какого цвета стало ее лицо от воспоминаний об увиденном ночью. Как великолепно он сложен! Какая узкая у него талия и широкие плечи! Мышцы бугрились на обнаженном теле, купающемся в лунном свете, когда он стоял над водопадом, говоря со звездами о чем-то, известном одному ему…– Миледи, вы меня слышите? – спросила Ула. – Вода остывает!Клаус уже успел искупаться и был готов спускаться к завтраку. Он стоял, продевая руки в рукава кремового жилета из парчи, который держал стоящий за его спиной Генрик. Когда он надел его, Генрик, зайдя спереди, принялся завязывать на нем галстук причудливым азиатским узлом.– Вы уже решили, ваше высочество? – спросил Генрик, делая первый, решающий узел.– Не называй меня так! – взвился Клаус. – Ты же можешь оговориться перед дамами. С Анной-Лизой это уже произошло, и мне пришлось объяснять ее оплошность незнанием правил английского этикета. Неужели так сложно называть меня «милорд», Генрик? Только не говори, что это внове для тебя, ведь ты старейшина, к тому же в последнее время мы бываем здесь чаще, чем в Ином мире. Или, может, ты растерялся в новой для себя роли лакея?– Я знаю, кто я, – сказал Генрик. – Я всего лишь хочу убедиться, что вы еще не забыли, кем являетесь… милорд. – Это не так уж легко при сложившихся обстоятельствах.– Времени остается все меньше.– Я знаю, Генрик.– Вам нужно решить.– Не так все просто. Я буду проклят в любом случае – независимо от того, сделаю это или нет. Как бы ты поступил на моем месте, дружище?– Я, милорд? Откуда мне знать? Я чистокровный астрал, а не полукровка, как вы. Мне не слышны человеческие голоса предков, зовущие меня. Да и кто я такой, чтобы указывать вам, принцу Фоссгримов, в таких вопросах? Если бы вы были одной из низших форм…– Тс-с-с… – шикнул на него Клаус. Сжав руки в кулаки, он ударил себя по бедрам побелевшими костяшками пальцев. – В доме смертные, ты забыл?– Я думаю, что, перейдя рубеж, вы пополнили их ряды.– Я лишь сделал то, что делает мой род с незапамятных времен. Я снова созрел, Генрик, и, ты знаешь, опять должен пересечь рубеж, чтобы выполнить свое предназначение.Пересекать рубеж для него было несложно. Путешествие между мирами стало второй натурой, особенно учитывая его тягу к человеческой половине своего существа. Сложность заключалась в том, чтобы помнить, к какому миру ты принадлежишь. Помнить и подчиняться непреложному правилу, старому как мир. Это было не просто нарушение традиций, это предполагало нарушение канонов, созданных астральными богами, самим великим богом Силом.– Вы считаете совпадением то, что встретили подходящий объект как раз в момент своего прибытия… или все же это не было случайностью?– Ты знаешь не хуже меня, что наши миры сосуществуют в параллельных плоскостях. И хотя находиться я способен лишь в одном, следить за происходящим могу в обоих.– То есть это и спасло леди жизнь. Это вы хотите сказать?– Две жизни, Генрик.Старейшина пренебрежительно махнул рукой. Это был человек неопределенного возраста, худощавый, бледнолицый, с редкими, под стать всему облику, волосами и мудростью, на которую Клаус всегда полагался.– От другой пользы не будет, – сказал он. – Она совершенно не вашего уровня.– А ты учел, мой премудрый друг, что, не будь ее, у леди Рэбэкки не было бы повода здесь задержаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41