Преодолев преграду, я наконец смог увидеть тех, за кем гонялся так долго. Их было тридцать четыре, восемь из них новообращенные, троих я знал еще по Гражданской войне в Америке, они были старыми, могущественными и хитрыми, давно приговоренными к смертной казни. Остальные лезомбы, тзимиски, равны, салубри Из классификации вампиров (по К. Николаеву)

всех возрастов. Короче, те, кто не входят в Камарилий Союз нескольких кланов, соблюдающих маскарад – жизнь вампиров среди людей (по К. Николаеву)

. Издав пронзительный крик, зов на языке ночи, который знают все бессмертные, я заставил всех очнуться от сна. Там, сзади, стоял Каух. «Поджигай!» – приказал я. И в этот миг один из старых прыгнул на меня. Молниеносное движение руки, и его сердце осталось в моих пальцах, а тело рухнуло к ногам. Началась борьба энергий: моя против их, объединенной. Напуганные, обезумевшие в предчувствии близкой кончины, они пытались раздавить меня мощной, энергетической атакой. Не будь я Мастером, меня просто разорвало бы в клочья. Одни падали обессиленные, остальные продолжали извергать импульсы. Прозвучало слово: «Мастер». «Поджигай же!» – рявкнул я, уже не пытаясь спрятать клыки. Огонь взметнулся сразу, языки пламени накинулись на сухое дерево с неистовством голодного зверя. Кто-то попытался выскочить, но это уже были пустяки, огонь и дневной свет добили бы его или Каух, который должен был следить, чтобы никто не сбежал. Огонь уже прорывался сквозь стены, набрасываясь на «детей тьмы». Среди более слабых началась паника. Но расслабляться было еще рано. И в этот момент раздался выстрел в спину. Серебряная пуля вонзилась в мою плоть, тягучая пульсация боли заставила содрогнуться. Ее сразу почувствовали, ожесточенные тени придвинулись ко мне, только отступать я не имел права. Воспламенилась крыша, створки ворот захлопнулись и тотчас загорелись. Теперь весь сарай был охвачен пламенем. Одежда на мне начала тлеть. Собрав иссякающие силы, я послал последний удар, ставшая безликой огненная масса издала тяжелый вздох и отступила. Сгоревшее сооружение вот-вот должно было рухнуть. Вот тогда я прыгнул через огонь наружу и получил еще одну пулю в грудь. За мной вывалился один из старых, он походил на пылающий факел, но даже пули его не остановили. Он навалился на Хендрика и, вдавив в землю, вцепился клыками в ключицу. Каух еще пытался отбиваться. Прокатившись по земле, дабы сбить пламя с одежды, я оторвал вампира от человека, отворачивая ему голову. Отобрав ружье и лопату, я поднял искалеченного спутника. Я не понимал, за что он так поступил со мной, обрекая практически на верную смерть. А человек, который еще сегодня утром считал меня своим другом, изрыгал проклятия мне в лицо, лихорадочно нашаривая крест в кармане куртки. Я схватил его за горло и приподнял над землей. Легкое нажатие пальцев – и он был бы мертв, смерть уже застилала его глаза, но я выпустил его. Отпустил на все четыре стороны. Еще один урок для меня.И после услышанного не хочешь же ты, чтобы я напечатал объявление в газете: «Стошестидесятилетний уравновешенный, неагрессивный вампир желает подружиться с человеком»?Я только горько усмехнулась. Да, еще одна история предательства в твоей жизни. Когда ты убедишься, что моим родителям можно верить, тогда мы им все и расскажем. Хорошо, Морис? Я не хочу, чтобы ты заранее подозревал их в низких помыслах и поступках.– Мы уже подлетаем, буди Рея. Он хотел посмотреть сверху на деда. Я дала телеграмму, и папа нас обязательно встретит.В аэропорту я сразу заметила высокую фигуру отца в серо-зеленом джемпере, черных брюках и легкой куртке.– Деда! – Реймонд побежал к нему. Никогда не скажешь, что ему пятьдесят семь лет, только морщинки расходятся от глаз веселыми лучиками, да в коротких рыжих волосах поблескивает седина. Папа так рад, будто мы не виделись целую вечность. А всего-то прошло чуть больше недели. Крепко его целую.– Это Морис Балантен, мы приехали познакомиться и пригласить вас на нашу свадьбу через две недели.Папа протянул руку:– Зовите меня Джереми. Замерзли, что ли? Вы тот самый помощник шерифа из Дак-Сити, который три месяца назад лишил покоя мою дочь?Морис вопросительно посмотрел на меня. А я только улыбнулась.– Отличная мужская профессия! Добро пожаловать, у нас еще будет время познакомиться поближе.Папа грузит наши чемоданы в багажник джипа и усаживается за руль. Морис садится рядом с папой, а я с Реймондом устраиваюсь на заднем сиденье.– Мама расстроится, узнав, что вы теперь реже станете приезжать к нам.Всю дорогу папа с гордостью повествует Морису об успехах на ферме и с юмором – о неудачах, шутит с Реем, который, перебивая, рассказывает свои новости про папу Мориса, его большой дом, про Саха, Ганешу…Папа только удивленно посматривает то на гостя, то на меня в зеркало заднего вида. Но не задает никаких вопросов.Наконец-то мы проехали большой поселок. Теперь уже недалеко и до дома. Неожиданно папа останавливает машину и поворачивается ко мне:– Ты очень напряжена, Гленда-Сью. У вас что-нибудь случилось? Если маме не стоит это знать, тогда расскажи сейчас. Я помогу, ты же знаешь, сделаю все, что в моих силах. Какие у вас проблемы?– Всего одна, папа. Но вполне разрешимая, если вы с мамой мне поверите. Дома поговорим.Мы подъехали к дому, старому, но еще крепкому, архитектура которого претерпела множество изменений. Широкий двор и сам дом обступают огромные лиственницы, невдалеке знакомые строения телятника, коровника, конюшни. Загоны, пастбища. На крылечке уже стоит мама в своей любимой пестренькой юбке по щиколотку и блузке с закатанными по локти рукавами. Ее светло-каштановые волосы растрепал ветер, ярко-синие глаза смеются.– Какая она красивая! – вырвалось у меня. – Правда, Морис?Едва мы вышли из машины, как огромная собака, которая обычно встречала меня радостным лаем, на этот раз бросается мимо, к Морису, скаля зубы и изводясь от ярости.– Бабушка, что с Люксом? Он не рад меня видеть? – заплакал Рей.Я оглядываюсь на Мориса, который, выйдя из машины, идет навстречу рассвирепевшему псу. Какое-то мгновение, и Люкс, скуля, начинает отползать на брюхе, стремясь забиться под крыльцо. Бедняга Люкс, он столкнулся с чем-то ужасным, неподвластным его собачьему разуму. Что он почувствовал: угрозу, опасность, зло? Собаку невозможно обмануть человеческой внешностью, она видит глубже. А ты, Гленда, тоже, как собака, ощущаешь присутствие могучей силы, давления. Правда, зная сущность вампира, еще и подключаешь свой рассудок. Добряк Люкс! При его размерах ему нечего бояться. А что будет с ним теперь?– Папа, убери ружье, собака ни при чем! Давай отправим его к соседям.Я глажу дрожащего пса. Расстроенная мама, плачущий Реймонд, папа с карабином в руках и невозмутимый Морис. Ну, как все это истолковать? Пойдем лучше в дом. Мама подошла к Морису:– Меня зовут Сьюин. Простите, но мы не в состоянии объяснить, что творится с собакой. Надеюсь, это не испортит впечатления. Проходите, чувствуйте себя свободно. Отдохните с дороги.Обычная вежливость, но для Мориса эти слова значат гораздо больше, как и для всякого вампира. Мне ли не знать, но я забыла, и, если бы не мама, мой любимый так и остался бы стоять на пороге.А мама между тем указала жестом на старое удобное кресло в гостиной.В доме добротная тяжелая мебель, но очень уютно из-за мягкого полумрака, создаваемого старинными лампами, которые горят вполнакала, и большого куста жасмина, загораживающего широкое окно. С этой обстановкой совсем не гармонируют яркая цветная фотография «Боинга» на взлете и рисунки Рея в деревянных рамках на стене. Массивный комод заставлен фотографиями: я маленькая, Рей в том же возрасте. Нас можно различить только потому, что я в платье. Я в школе, в колледже. Мы с Реймондом вместе на поляне в джинсах и одинаковых клетчатых рубашках. Рей с собакой, верхом на теленке. Родители в обнимку, смущенные, что их застали врасплох. И мы все вчетвером на крыльце дома.Морис с интересом рассматривает все, а родители, в свою очередь, пытаются ненавязчиво разглядеть Мориса, который всякий раз отвлекается и внимательно, выслушивает Реймонда.Тот бегает из своей комнаты к нам и показывает свои «сокровища»: лук со стрелами, самолет, сделанный дедом… Наконец мама с улыбкой замечает:– У вас, видимо, имеется опыт общения с детьми, Морис? Вы недавно познакомились, но у вас, похоже, полное взаимопонимание.– Я уже считаю Реймонда своим сыном, а с детьми приходилось общаться, когда я работал в приюте для сирот.– Хорошо, что вы любите детей. Рей ласковый и очень общительный. Но не у всех хватает терпения и душевной теплоты. Приятно, что мы с вами коллеги. А я еще раз убеждаюсь, что внешность обманчива. Это ваша маска, Морис? С виду вы очень холодный и, простите, неприступный.Я перебила мамины рассуждения:– У Мориса много талантов, а еще он обладает уникальными способностями. Много видел в жизни, испытал непонимание, предательство, ненависть, неприятие…– А еще он умеет двигать вещи! – вмешивается Рей. – Я сам видел. Папа сидел за столом, а книжка сама к нему придвинулась. А еще стул двигался.– Давайте сделаем перерыв! Рею не терпится все показать своему папе. Ты пойдешь с ним, Морис, или сначала переоденешься?На переодевание Морису понадобилось всего несколько минут. Как замечательно на нем сидят обыкновенные джинсы и простая навыпуск футболка с длинными рукавами и смешной рожицей впереди! Реймонд поволок Мориса во двор, и уже откуда-то издалека слышен его заливистый смех.В глазах родителей читаю множество вопросов. Как хочешь, Морис, но я должна рассказать им правду. Клянусь, я сделаю все, чтобы убедить их! Гленда, тебе это не составит труда, миллионы читателей верят твоим историям как Святому Писанию.– После ужина я хочу серьезно поговорить с вами, а пока пойду, тоже влезу в свои любимые джинсы и присоединюсь к своим мужчинам.Что-то они там не на шутку развеселились! Без меня?..После ужина, во время которого родители не могли понять, почему будущий зять практически ничего не ест, мы наконец устроились в гостиной. Рея уже уложили. А у нас на столе большой кофейник, чашки, домашнее печенье в плетеной сухарнице.– Итак, папа, мама! Я уже сказала, что Морис не обычный человек, я бы назвала его сверхчеловеком.– Гленда-Сью, остановись, дочка! Этому есть медицинский диагноз – мания величия. Неужели вы, Морис, с ней согласны?– Мегаломания – один из моих недостатков, – усмехнувшись, отвечает Морис. Я пересаживаюсь на подлокотник кресла, на котором сидит Балантен, и начинаю свой рассказ. – Он – Мастер вампиров.Кладу руку на плечо Мориса, и пока родители, не осознавая услышанного, таращатся на меня, продолжаю повествование.Опуская многие подробности, я описала жизнь Мориса до нашей встречи в Дак-Сити. Пока я говорила, папа то нервно ходил по комнате, даже закурил, хотя бросил лет десять тому назад, то садился рядом с мамой, которая внимательно слушала не шевелясь. Иногда я обращалась к Морису, дабы уточнить дату или порядок событий. Он ни разу не остановил меня, не перебил, но я кожей чувствовала его напряжение. Мой рассказ длился не более часа, и, когда я закончила, наступила долгая тишина. Я увидела, что мои родители собираются с мыслями, а Морис с отчаянием в глазах ждет их реакции. И мама первой нарушила паузу:– Ты хочешь, Гленда, чтобы мы в это поверили? Морис, что же вы молчите? Скажите, что это сюжет ее нового романа?– Все это правда, от первого до последнего слова.– Вечная жизнь, вечный голод! – воскликнул папа. – Глупые страшилки, как в кино. Это слишком невероятно для нас, простых смертных. А я, хоть убей, вижу перед собой молодого человека, пусть даже необычного на первый взгляд.– Подожди, Джереми, – мама накинула на себя шаль. – Даже если допустить, что все соответствует действительности, а не просто дурацкая шутка, тогда я хотела бы узнать у вас, Морис, что вас связывает с Глендой? Для чего вам понадобились моя дочь и мой внук?– Если после повествования Гленды вы ожидаете услышать нечто неординарное, то я вас разочарую. Я люблю Гленду, а Реймонд – ее неотъемлемая часть.– Сьюин, ты что, всерьез? – папа даже подпрыгнул на месте. – Морис, нет! Гленда-Сью, ты еще сущий ребенок и фантазерка. Для тебя мир состоит из благородных героев и разбойников. А обычные люди наделены самыми невероятными чертами характера. Зато как ты это описываешь! Да я не устаю удивляться, читая твои книги! Когда ты успела поохотиться на слонов в Африке, спуститься по горной реке на плоту и нырнуть в водопад? А твои познания о драгоценных камнях! Мы ведь всего один раз подарили на твое совершеннолетие сережки и конечно с бирюзой. Живопись, архитектура, марки машин, серии самолетов… Ты большую часть жизни провела за книгами, и вдруг!.. Впервые самостоятельно выехала за пределы дома и фермы и попала в город вампиров. Воистину, жизнь тебя не разочаровывает! И главное, совершенно не отличается от фантазии.– Джереми, а не ты ли учил ее, что если бы не было ковра-самолета, то существование самого самолета оставалось бы под вопросом? А Чапек с его «Средством Макропулоса»? Самая давняя мечта человека о вечной молодости, начиная еще с Древнего Египта. А может быть, и она уже реальность, но не для всех, – мама чуть заметно улыбнулась.Я слушаю спор родителей и чувствую, как напряжение отпускает Мориса.– Мистер Балантен, – папа останавливается напротив нас, – вы можете встать на мое место? Я – инженер, авиаконструктор, уже в возрасте, гожусь вам в отцы. Вы бы поверили?– Неужели ты не видишь, Джереми, бедный мальчик растерян не меньше нашего. Столько перенести в жизни, да на его плечах груз, непосильный для обычного человека! Поставь бутылку бренди на место! Представляю, как он ожесточен, а какой характер! Ждать, что тебя ожидает вечность, и не потерять рассудок!Брови Мориса удивленно и трогательно дрогнули. Милый Морис, давно тебя никто не называл бедным мальчиком. Но, по-моему, ему самому это начинает нравиться. Он расслабился и вальяжно развалился в кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28