Я судорожно облизала губы, пытаясь представить себе, какими стали бы эти глаза, если бы мой приятель вдруг выздоровел.
– Мне кажется, я до конца своих дней буду делать это – мешать самой себе, – задумчиво проговорила я.
Его широкая грудь была теперь совсем близко от меня, и ее тепло, подобное жару железной печки, с легкостью проникало сквозь мою тонкую блузку. Разрываясь между желаниями сбежать поскорее и отдаться на милость поднимавшегося во мне инстинкта, я с трудом вдыхала горячий воздух. Он сжал меня сильнее, и я почувствовала, как горячие волны страсти, подобно цунами, проходят по моему позвоночнику, а тело мое становится слабым, как желе.
– Вам больше небезопасно здесь находиться, красавица. – Шиа ослабил свои объятия, его пальцы нарочито медленно, с легкими прикосновениями заскользили вдоль моей спины; эти прикосновения были волшебны.
Как оказалось, я была более уязвима, чем себе представляла. Я хотела остаться верной клятве, данной мной когда-то, но в этот момент почувствовала, что силы, так необходимые мне для этого, тают. И я запаниковала.
Шиа был прав. Я здесь не чувствовала себя в безопасности, но угроза исходила не от гангстеров и жуликов, она крылась во мне самой. Я не в силах была противостоять страстным желаниям, которые поднимались во мне, как только я видела Шиа, приближалась к нему и ощущала исходивший от него аромат.
Ласковыми движениями он поправил мои непокорные рыжие пряди, потом устало склонил голову, так что его щека почти коснулась моего лба. Суточная щетина на его лице слегка уколола мне кожу, и чувство какой-то новой близости к этому человеку захватило меня. Одна моя часть кричала беги отсюда как можно дальше, другая же – как можно покинуть человека, который рисковал собой ради твоих, неведомых ему целей... и от которого веяло такой притягательной силой.
Чувствуя на своем лбу щетинистый подбородок Шиа, я непроизвольно начала гладить его мускулистую грудь. Медленно-медленно провела рукой вдоль его груди, покорно следуя за рельефом могучих мускулов и лишь слегка ероша волоски, обильно покрывавшие кожу Шиа. Ощутив мое прикосновение, Шиа издал низкий, исходивший, казалось, из самых глубин его груди звук.
– Красавица, вы в опасности, – прошептал он, и я почувствовала на щеке тепло его дыхания.
– Вы не в той форме, чтобы причинить мне неприятности, – пробормотала я.
– Тогда почему же я чувствую опасность?
– Вы мужчина. Вы встречались лицом к лицу с врагами и остались живы. – Я коснулась кончиком языка его грубой кожи. К моему изумлению, вкус, который я ощутила, былвкусом не соли, а, скорее, сахара. – И я осталась жива.
Он повернулся, и его рот оказался на одном уровне с моим. Поколебавшись, я еще сильнее высунула язык, стараясь коснуться им разбитой губы Шиа. Ни одна уважающая себя южанка не скомпрометировала бы себя подобным образом, но огонь струился по моим жилам, поддерживаемый близостью Шиа, видом его поврежденной губы, его покрытого шрамами тела. Я не отдавала себе в этом отчета, но мне не терпелось испытать, что заставляет сидящего рядом со мной человека все время ходить по краю пропасти, в то время как я, завидев опасность, всегда стремилась обратно, опустив крылья. Он не смог бы поцеловать меня как следует, и возможно поэтому,, чувствуя себя в относительной безопасности, я решилась на такое «геройство». Я не хотела обманывать Шиа, возбуждать его понапрасну, а потом спрятаться в кусты. Я просто хотела почувствовать вкус жизни: подобно тому, как купальщик, входя в воду, пробует ее пальцем ноги, так я проверяла язычком температуру этого моря страсти. Многие люди из тех, что окружали меня до сих пор, с наслаждением купались в нем, а я в лучшем случае лишь наблюдала за этим с берега.
Вспомнив о том, что верхняя губа Шиа сильно разбита, я закрыла глаза и легонько поцеловала его в нижнюю губу. Запретный плод был сладок: острое наслаждение пронзило меня как электрический ток. Ласка была вполне невинной, но вместе с тем очень эротической.
– Вы учтите, мне будет очень трудно сейчас снять штаны: я могу совсем доконать свое колено. Во всяком случае, придется повозиться, – произнес Шиа.
– О, я не собираюсь оставаться здесь надолго. – Говоря это, я чувствовала, как запретное желание, возникшее во мне, все усиливается. Я хотела почувствовать губы Шиа на своих губах. Я хотела, чтобы он хотел меня, а этот необузданный мужик, видите ли, не желает бороться за обладание женщиной, которую едва знает. И все из-за своих старомодных понятий о чести. Нет, этот тип еще хуже Дэвида!
Я не принадлежу к этому времени, но рано или поздно я приспособлюсь к нему или вернусь в свое, – но пока этого не случилось, почему бы мне не попробовать запретного плода жизни? Я посмотрела на Шиа, и наши взгляды встретились. Огонь, горевший в его глазах стоил сотни лесных пожаров.
– Я не могу любить чужую жену. – Он покачал головой; дьявольское напряжение было написано на его лице. – Это нехорошо. Я, конечно, человек не без недостатков, но стараюсь быть настоящим джентльменом Юга.
По мере того, как смысл его слов доходил до меня, дыхание мое учащалось. Клянусь, я даже в мыслях не допускала, что наши отношения могут зайти так далеко. Ну, может быть, и думала, но только безотчетно, в те моменты, когда я видела его медленную, уверенную походку, его мощные мускулы, игравшие под одеждой. Мои руки дрожали, и чтобы унять эту дрожь, я сжала их между коленями.
– Мне нужно выйти на свежий воздух, – выдохнула я.
– Вы боитесь меня, миссис Вестшайр?
– Нет... разумеется, нет. – Мое сердце то почти останавливалось, то трепыхалось в неустойчивом ритме, то начинало бешено, отдаваясь стуком в висках, колотиться. Но надо было держать марку. С ложной бравадой в голосе я обратилась к нему:
– А вы сами боитесь меня? – разумеется, это был смешной вопрос: для человека, мучающегося сомнениями, спать или не спать с чужой женой, Шиа выглядел слишком холодным и рассудительным; о том, чтобы он чего-нибудь испугался, вообще, казалось, не могло быть и речи.
Он спрятал лицо в моих волосах, вдыхая их аромат; его пальцы перебирали мои непослушные рыжие пряди.
– Я боюсь, – пробормотал он, затем вздохнул и, отстранившись от меня на расстояние вытянутой руки – освобождение из его объятий отрезвляло, как ушат холодной воды, – сказал: – Вы спрашивали, почему я стал помогать вам.
Я кивнула, впрочем, едва понимая, о чем он говорит: все, что я хотела, это чтобы он снова стиснул меня в объятиях.
– Помните ту маленькую девочку, о которой я вам рассказывал? – его взгляд стал рассеянным и блуждающим, как в тот раз, когда он впервые упомянул эту девочку.
Я снова кивнула.
– Кто-то должен позаботиться о вас. – Он целомудренно чмокнул меня в щеку своими разбитыми губами. – Теперь вам лучше меня покинуть, пока я еще не забыл о своем джентльменстве.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
– Где, черт побери, вы умудрились так раздолбать себе руку? – Хасси смерила меня оценивающим взглядом. – Я не могу парить человека, у которого открытая рана.
Я аккуратно сложила белье – безобразные мешковатые вещицы, которыми осчастливила меня Корнелия, – и швырнула шелковое тряпье в одну из коробок, стоявших на кровати.
– Все, что мне требуется – немного спирта, чтобы продезинфицировать эту рану. – Если даже губа Шиа не нуждалась в хирургическом вмешательстве, моя слегка поцарапанная рука тем более не давала повода для беспокойства. Вспоминая восхитительное мгновение, когда его губы соприкоснулись с моими, я почувствовала леденящую пустоту в животе; такое чувство возникает, когда подойдешь к краю пропасти и посмотришь вниз.
Она покачала головой.
– Я должна сообщить об этом доктору Тайлеру. Он считает, что вы в достаточно хорошей форме, чтобы самостоятельно ходить по улице, но это не значит, что вам уже позволено искать приключений на свою голову. – Она смотрела на меня, прищурив глаза. – Вы ведь были вчера с Шиа, правда?
– Да, и что из этого? – Я хотела выглядеть беспечной, но вряд ли мне это удалось: при звуках его имени я почувствовала, как что-то оборвалось у меня внутри.
– Конечно, не он сотворил такое с вами. Тогда кто? Неужели братья Скрагг опять достали его?
– Он тут ни при чем. Кто такие, черт побери, эти Скрагги? Корнелия уже упоминала их, теперь вы...
Хасси пожала плечами.
– Это неважно. Но вы должны вести себя осторожнее. – Хасси подняла с кровати другую коробку; заглянув внутрь, она взвизгнула, швырнула коробку назад и отбежала к двери. – Я не приносила это! Откуда здесь взялась эта гадость?!
Я заглянула в коробку и увидела пузырек с порошком Афродиты, лежавший поверх прочего барахла. Я достала его и показала Хасси.
– Чего вы так испугались? Это всего лишь пузырек с ни на что не годным порошком, который мне дал аптекарь.
Она вся съежилась и снова попятилась к двери.
– Если не хотите неприятностей, избавьтесь от этого как можно скорее.
– Подождите. – Я подбежала, чтобы остановить ее, ведь Хасси уже поворачивала дверную ручку, и схватила ее за руку. Хасси попыталась освободиться, и я почувствовала, как напряглись мои ладони. – Почему вы так говорите?
– Эта... бутылка. – Она кивнула в сторону коробки и отвернулась, стараясь не смотреть на меня. – Эта черная магия. Все это происходит только из одного места.
Неужели это момент истины, которого я так долго ждала? Слыша, как бешено колотится сердце, я сжимала в одной руке пузырек, похожий на колокольчик, а другой намертво вцепилась в Хасси.
– Что это за место? Вы должны сказать мне.
Она упрямо покачала головой:
– Это нехорошее место. Только для таких, как Шиа.
– Я поговорю с ним, но расскажите мне все, что вы знаете. Это очень важно. – Я еще крепче сжала ее руку. – Быть может, мое будущее зависит от этого.
Тараща глаза, Хасси тяжело дышала; сеть глубоких морщин резче обозначилась на ее задубевших щеках.
– В такие бутылки одна ведьма из Дак Конер засыпает свои снадобья. Теперь придется просить доктора Тайлера почистить мне руку. – Она вырвалась от меня и пулей вылетела в коридор.
– Черт с ней, с рукой, – сказала я вслух, после того как Хасси исчезла. – Надо обязательно сказать об этом Шиа.
В могильной тишине больницы мои слова прозвучали подобно эху в горах; но я почувствовала, что в этот момент значительно приблизилась к тому, чтобы найти свой заветный порошок, и даже, быть может, к раскрытию правды о моем прошлом.
* * *
Хасси не бросала слов на ветер. Через несколько минут появился доктор Тайлер с черным саквояжем в руке. Он промыл и перевязал рану на моем предплечье. Я наврала ему, что упала во время прогулки на острые камни, а случилось, мол, это из-за неудобных туфель, которые всучила мне Корнелия. К счастью, доктор то ли не успел поговорить с Шиа, то ли мой кавалер врал ему примерно то же самое.
Когда доктор ушел, я быстро отволокла коробки в свою новую удобную палату в дальнем конце больницы. Я решила распаковать их позже, а пока взяла лишь похожую на колокольчик бутылку, сунула ее в карман юбки и выбежала во двор. Если Шиа чувствует себя лучше, мы можем проведать эту так называемую ведьму прямо сегодня.
Имея в кармане всего лишь десять долларов, я не решилась воспользоваться транспортом и пошла пешком. К счастью, подобно больнице доктора Тайлера и большинству других заведений, обслуживавших бесчисленных курортников, приезжавших в Хот-Спрингс, меблированные комнаты Шиа находились от Бэтхауз-роуд на расстоянии, вполне приемлемом для пешей прогулки.
Это недалеко, уверяла я себя, но пройдя даже небольшое расстояние, почувствовала на себе обжигающие лучи солнца, в этот утренний час уже высоко висящего в безоблачном небе. Жара забирала мои силы, и кварталы, которые я преодолевала, превращались в мили. Если бы у меня была хоть на что-нибудь пригоднаяшляпа! Та колокообразная, что всучила мне Корнелия, не защитила бы и дюйма моей веснушчатой кожи.
Когда я наконец добралась до заведения Шиа, на веранде восседал лишь старый чудак с тростью. Голова Слая покоилась на груди, его глаза были закрыты. Проходя мимо на цыпочках, чтобы не разбудить его, я подумала, что он напоминает тролля со своим сморщенным высохшим лицом и пучками седых волос, торчащими из ушей. Да и в поведении его ничто не противоречило такому сходству.
Я была почти перед дверью, когда он, всхрапнув, вдруг пробудился и преградил мне дорогу тростью.
– Вашего молодого друга здесь нет. – Он зацепил меня крюком своей трости, силясь подтянуть поближе к себе. Его воспитание, очевидно, не подразумевало знания морального кодекса джентльмена-южанина, или он был настолько стар, что больше не считал себя обязанным следовать ему.
– Откуда вы знаете, что его здесь нет? Он обычно пользуется черным ходом.
– Его автомобиль уехал. Посмотрите сами.
– Он мне очень нужен! Я спрошу Корнелию, куда он отправился.
– Не ждите от нее ничего хорошего. Корнелия только тем и занимается, что тешит свое южное благородство. Она скорее даст выколоть себе глаза, чем оскорбить свое блэгэрэдство. – Он с вывертом произнес это слово и даже сплюнул, чтобы подчеркнуть свое презрение к хозяйке. – Мальчик, между прочим, не ночевал дома.
– Да, конечно, – с издевкой ответила я. – Вчера в полдень я буквально приволокла его сюда. Он, вероятно, все еще спит. Мальчик не в той форме, чтобы шляться по ночам.
– Может, и так, но его комната прямо надо мной. И если я говорю, что его здесь нет, значит, его здесь нет. Он куда-то слинял вчера поздно вечером.
– Это просто смешно! – От негодования я даже брызнула слюной. – Где он может быть в столь поздний час?
Старик издевательски поднял седую бровь, как будто хотел спросить, из какого детского сада я сбежала.
Имел ли Шиа достаточно сил, чтобы отправиться на ночное свидание с другой женщиной? Может, именно на это намекал мне старик? Очевидно, недавние злоключения нисколько не уменьшили его сексуальный аппетит. Правда, я не относилась к числу южных красоток, из-за которых Шиа терял голову.
– Я зайду попозже, – бросила я Слаю через плечо и стала спускаться по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39