Может быть, совместное плавание даст Стиву какой-то шанс?
5
Синди не нужно было оглядываться. Она спиной почувствовала, что Эл Вестон здесь, в аэропорту Сан-Хуана. Она предвидела, что он появится. Алюминиевые кофры плыли по ленте багажного транспортера. Он стоял по одну сторону, она по другую. Оба они следили за одним и тем же грузом.
Эл Вестон оделся как беспечный курортник среднего достатка. Особенно смешно выглядел его пестрый спортивный пиджак со множеством карманов и соломенная шляпа с игривой рекламной лентой. Вид у него был шутовской, но затевать с Элом шутливый разговор было опасно. Юмора он не терпел. Он жил только Делом. Ради Дела он ломал кости, проливал кровь и топтал ногами нарушителей порядка, установленного боссом. И сейчас он не улыбнулся, завидев Синди, а только тверже поставил ногу, обутую в высокий ботинок, на ограждение транспортера. Этот безмолвный жест означал, что багаж в поле его внимания и в случае каких-либо неприятностей он готов пойти на крайние меры.
Они познакомились в ночном клубе, где он работал вышибалой, а она, потряхивая голыми сиськами и уворачиваясь от липких пальцев особо жаждущих ее потрогать, проталкивалась через танцплощадку с подносом коктейлей.
Шесть одиноких мужчин, разгоряченных музыкой и напитками, пожелали позабавиться — каждый хотел подержать Синди у себя на коленях и щипнуть за то местечко, которое ему приглянется.
Эл Вестон возник из полумрака, и тут же цепкие руки подвыпивших джентльменов разжались.
— Есть проблемы, господа? — спросил он вежливо.
— Никаких проблем, — ответили ему. Мужчины выразили желание тотчас же уплатить по счету и смыться.
— Спасибо, — коротко поблагодарила Вестона Синди и помчалась за новой порцией коктейлей для соседнего столика.
Он слегка, почти незаметно, поднял большой палец вверх в знак того, что оценил ее благодарность, и тут же нырнул куда-то в тень, в темноту, словно паук в свою паутину.
Их знакомство возобновилось, когда в клубе произошел инцидент. Приходная касса показала меньшую сумму, чем та, что должны были получить официантки за напитки с клиентов. Девочки возмущались, ревели, оправдывались. Крик стоял, как на птичьем острове.
Толстый указательный палец Эла как ружье нацелился в лицо Синди.
— Ты одна… пойдешь со мной. А вы, все остальные, заткнитесь!
Синди поплелась за ним, уткнувшись взглядом в его мощную спину. Они очутились в ее тесной каморке. Там он, вопреки ее ожиданиям, не облапал ее, а разложил перед ней кучу счетов и чеков.
— Разбирайся! — сказал он и ушел.
Она не хотела выдавать своих подруг, но если не алгебра, то арифметика ей была доступна с начальной школы. А эти девчонки забыли про четыре правила арифметики и совали себе в карманы мелочь без счета. Глупышки! Если все вокруг дышат вам в лицо перегаром, это не значит, что кто-то тут же не считает на трезвую голову денежки.
В тот памятный вечер Синди просидела над разбором смятых бумажек, пахнущих табаком и спиртным, наверное, часа два. Эл Вестон появился за ее спиной бесшумно и, склонившись над ней, как грозовая туча, глянул на ее работу.
— Есть результаты? — спросил он.
— Тут и дураку ясно! — ответила Синди, гордясь результатами своего расследования.
— А ты не дура?
— Надеюсь.
— Тогда зачем ты здесь?
— С такими-то сиськами? — Синди поняла, что он оценил ее пропорции, как лошадиный барышник, но похоти не было в его взгляде.
— … И с мозгами… — добавил он.
В следующий вечер ее не отправили в общий зал разносить напитки, а познакомили с группой джентльменов, которые захотели, чтобы их обслуживали отдельно. Это оплачивалось чуть лучше, чем ее прежняя работа.
— Если бы у тебя были рекомендации! — вдруг как-то утром заметил Эл, они столкнулись в полутемном зале, где наводился порядок после ночных клиентов.
— Кто мне даст рекомендации? Только моя мама в Миннесоте.
— Она давно тебя прокляла. — В голосе Эла не было издевки, а только грусть и сочувствие. Они помолчали, пригубив заказанное им пиво. — Я дам тебе рекомендацию, — заявил он.
— Мне нечем тебе заплатить, — сказала Синди. — Разве вот только этим?
Она положила его руки на свои упругие ляжки и прижалась обнаженной грудью к его шершавому пиджаку.
Эл спокойно выдержал этот натиск женской плоти и продолжал допрашивать ее.
— Кто тебя трахает?
— Тебе какое дело?
— Их у тебя много? Этих самцов?
— Да нет. — Синди задумалась. — Залезут в кровать, посопят, поерзают и заснут.
— Любовник есть?
— Нет. — Синди была искренна. — У меня нет любовника.
В тот раз разговор окончился ничем, но через неделю один из клиентов захотел трахнуть Синди прямо на автостоянке перед клубом. Эл вовремя вмешался. Синди отделалась синяками и следами укусов на самых видных местах.
— Пора тебе сменить работу, — сказал Эл, внешне безучастно поглядывая на следы ночной схватки на теле Синди.
— Предложи мне что-нибудь получше! — в ярости воскликнула Синди.
— Без моей рекомендации… — начал было он.
— С твоей, с твоей! — закричала Синди. — С твоей рекомендацией я могу куда-нибудь устроиться?
— Мой знакомый любит переписываться с друзьями. Но не по почте. А если письмо или посылка будут доставлены вовремя, четыре тысячи у тебя в кармане.
— Четыре тысячи! — Синди мгновенно просчитала в уме, что можно сделать на четыре тысячи баксов. Прежде всего засесть в клинике и выгнать из себя эту заразу — привычку к наркотикам. Ее приучил к травке, а потом и к уколам первый же ее мужчина, после того как она сбежала от матери. Жуткая борьба происходила в ней — или плыть по течению прямо в пропасть, или разбить голову о камни!
Эл Вестон, казалось, просвечивал ее насквозь.
— Порошочек? — спросил он сочувственно.
— Тебе какое дело?
— Мы этим не занимаемся. И тебе не советую. Выкинь это из головы.
Она была бы рада избавиться от наркотической зависимости, но лечение стоило не менее четырех тысяч баксов. Она призналась в этом Вестону.
— Пусть тебе устроят кредит, — спокойно отреагировал он. — Тысячу ты получишь от меня в долг. Остальное быстро отработаешь. Мы с этой дрянью дела не имеем.
Он был для нее добрым дядюшкой, таким, каким позже стал Вальтер Линц. Только у них обоих жало было острое, ядовитое и убивало мгновенно. Ей были нужны деньги на курс лечения. Она их получила и излечилась. Больше всего она боялась, что вернется в мир марихуаны и героина.
За три месяца службы у Вальтера Линца ее ни разу не потянуло к наркотикам. Эл и Линц спасли ее, и, если бы Синди была верующая, она бы молилась за них. Но она все-таки отчаянна их боялась. Она выплатила долг в наркологической клинике, очистила себя для будущей жизни, собиралась вернуться с покаянием к матери в Миннесоту. Последнее задание давало ей возможность заработать на пару месяцев спокойной и обеспеченной жизни.
Эл Вестон и Вальтер Линц так ласково обращаются с ней. Почему же она вздрагивает при одном лишь воспоминании о них?
Темная резиновая лента транспортера уносила серебристые кофры за таможенный занавес. Эл Вестон проследил путь ценного груза. Но только ли этим был занят Вестон? Синди не сомневалась, что Эл охраняет ее и по своим меркам оценивает каждый ее поступок.
6
Говард первым углядел долговязую фигуру Билла в толчее, царившей в аэропорту Сан-Хуана. Он сделал попытку окликнуть его, но безуспешно. Шум вокруг стоял невообразимый. Однако сработало нечто вроде телепатии, и уже через секунду Билл, словно получивший невидимый сигнал, мчался навстречу старому другу, сметая на пути все препятствия и заранее широко раскинув руки. Обнявшись, они закружились на месте — двое достаточно тяжеловесных мужчин, в прошлом форвард и защитник студенческой футбольной команды.
— Ты никогда не был в лучшей форме, Билл! — воскликнул Говард.
— А ты проломишь любую защиту! — захлебывался от восторга Билл.
Про своих женщин, оставленных где-то позади, они на эти минуты забыли. Разжав наконец объятия, они отступили на шаг и изучающе оглядели друг друга.
— В тебе ни унции жирка не то что во мне, — с грустью констатировал Говард. — Сижу в кресле и толстею с годами, как далай-лама.
Он слегка прибеднялся. За пятнадцать лет он прибавил в весе не более двадцати фунтов. При росте свыше шести футов это никак не сказывалось на его фигуре. И походка и выправка были у него вполне спортивными, густые темные волосы скрывали плешь, а жесткие рельефные черты лица не расплылись под влиянием благополучной жизни.
Билл по достоинству оценил наряд Говарда.
— Ты выглядишь как настоящий «морской волк»! Какой эксперт тебя консультировал?
— Я! — вмешалась в мужской разговор Мэрилин. Билл порывисто обнял ее и расцеловал.
Неважно, что они были едва знакомы. В такой радостный момент любые условности можно отбросить к черту. Дженни расценила эйфорию мужа иначе. Ей не понравилось, что ее муж бесцеремонно лапает сексапильную жену своего дружка по студенческой команде. Зато ей, к сожалению, понравился наряд Мэрилин — свободная блуза-сафари с множеством карманов и туго обтягивающие зад брючки. Это испортило ей настроение. По сравнению с этой со вкусом упакованной самкой Дженни выглядела одетой на средства Армии спасения.
— Ты так чудесно выглядишь, Мэрилин! — сказала Дженни.
— Если б мне иметь твою фигуру! — последовал ответ, а затем вопрос: — Как ты ее сохраняешь? У тебя есть свои секреты? Может быть, ты знаешь тайны вечной молодости?
«Вечная молодость» Дженни была похожа на засохший цветок, заложенный в семейный альбом и давно там забытый.
Мэрилин была на пять лет старше, но, когда она сняла солнечные очки, ее глаза лучезарно блеснули такой юной красотой, что Дженни сразу же почувствовала себя серой мышкой, готовой поскорее спрятаться в нору.
Косметика на лице Мэрилин почти не была заметна, потому что стоила бешеных денег, а светлые волосы клубились над головой как сияющий нимб. Здесь чувствовалась рука высокооплачиваемого профессионала.
— Почему бы вам не расслабиться в баре, пока мы с Биллом займемся билетами? — предложил Говард.
— Не рано ли для бара? — Мэрилин изобразила на лице гримаску.
— Никогда не рано выпить, если ты на отдыхе!
Говард был явно настроен веселиться всю неделю. Он подтолкнул Билла к билетной стойке.
Женщины остались одни, общей темы для разговора сначала не находилось. Поэтому они довольно долго хранили молчание, наблюдая издали, что предпримут мужчины в ситуации, когда им нужно проявить инициативу. Для Говарда каких-либо барьеров, особенно в виде веревки, протянутой между столбиками, не существовало. Он поднырнул под это смехотворное ограждение, прорезал, как меч-рыба, скопившуюся у стойки очередь и обрушился на служащего, бессмысленно перекладывающего с места на место какие-то ненужные бумажки.
Служащий поднял на него мутные глаза и попросил подождать минуту.
— Минуту я подожду, — со значением произнес Говард. Но он не хотел терять и этой минуты. — Хочешь увидеть нашу лодочку? — Будучи не в силах терпеть, Говард достал из конверта фотографии. Как будто он демонстрировал знаменитый изумруд или чек на миллион долларов — такой у него был торжествующий вид.
Цветные фото яхты, несущей полную парусную оснастку, с пенящимся буруном под форштевнем, впечатляли. У Билла перехватило дыхание от восторга.
— Красотка! — прошептал он.
— Ее назвали «Стройной девчонкой» и попали точно в яблочко! Я бы эту девчонку обнял за талию и станцевал с ней джигу. И провести ночку в постели с ней не отказался бы. Сорок пять футов в длину, а тащит на себе паруса площадью в четырнадцать сотен квадратных метров!
— Настоящая классика!
— Оценил! — обрадовался Говард. — Она и против ветра способна держать приличную скорость. Конечно, она не из молоденьких. Но это даже к лучшему. В пятидесятые годы еще помнили традиции. Ей сейчас за сорок, но ее ни разу еще не вытаскивали надолго сушиться на солнышке. Только чтобы соскрести ракушки и подкрасить.
Говард пролистал перед глазами Билла страницы рекламной брошюры.
— Смотри. Две каюты внизу одинаковые, как близняшки. Если хочешь, кинем жребий, кому какая! А можем меняться каютами или… нашим гаремом.
Говард решил, что его шутка получилась удачной. Билл внутренне с ним не согласился, но дипломатично поддержал друга.
— Ты капитан, тебе и решать, кому где спать и с кем. Главное, чтобы груз был распределен равномерно, и мы бы не опрокинулись.
Говард ободряюще хлопнул его по плечу.
— Гляди дальше, дружище! В каждой каюте умывальник. Вода есть, хотя и холодная, но пресная. Будет, чем смыть соль… и пот, если уж будем очень сильно напрягаться. Баки с пресной водой расположены под ватерлинией, где температура на восемьдесят градусов по Фаренгейту ниже, чем на поверхности. Это естественный холодильник.
Как всякий средний американец, Говард преклонялся перед божеством статистики. В цифрах, которые щедро дарила ему реклама, он черпал уверенность, что затраченные им доллары обратятся в полученное им удовольствие — ровно цент в цент минус налоги.
— Чего-нибудь не хватает? — ревниво спросил Говард.
— Это плавающий дворец Кубла-хана! Но с тобой я бы поплыл и на байдарке!
— Так мы и поступим, когда впадем в нищету.
— Я бы смог помочь тебе управлять байдаркой, но не таким адмиральским фрегатом.
— Я с ним отлично управлюсь. А если ты будешь на подхвате… как в старые времена, мы не пропадем.
Мэрилин и Дженни с трудом отыскали свободный столик на заполненной туристами веранде и заказали какие-то тропические напитки. До того, как им принесли заказ, они молчали. Каждая искала в уме тему для разговора и линию поведения с будущей спутницей по круизу. Слово, сказанное невпопад, могло с самого начала испортить столь долгожданные каникулы. Даже если они в чем-то не сойдутся во мнениях, это не так уж важно, но поссорить своих мужей, нарушить их старую дружбу, было бы непростительно. Дженни, к сожалению, не помнила, как зовут детей Мэрилин, но та обладала достаточным чутьем, чтобы вывести ее из трудного положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47