– Тогда давайте проверим тело жертвы.
Он выскользнул из входа в палатку и тотчас же прищурился от яркого дневного света. Мгновение спустя за ним последовал Пикард.
– Все еще никаких признаков людей? – спросил Пикард.
Кирк, как и Пикард, был тоже обеспокоен длительным и необъяснимым отсутствием археологов. Он окинул взглядом лагерь и заметил большую кухню на свежем воздухе, расположенную вблизи длинного деревянного стола под выцветшим оранжевым тентом. По крайней мере жаровни и разбросанная столовая посуда были предметами, обычными для кухни, но там не было ни продуктов, ни каких-либо признаков готовящейся пищи.
– Даже кухарки нет, – задумчиво сказал Кирк. – Или Коррина Тэла.
– А что там?
Пикард повернулся к ближайшей к кухне палатке. Кирк увидел то, что он имел ввиду. Казалось, что что-то ударялось изнутри о стенку палатки. Движение было беспорядочным, но оно выталкивало выцветшую ткань одновременно в двух местах примерно на метр выше уровня песка.
– Собака виляет хвостом?
Кирк не представлял, что еще могло быть причиной таких странных, беспорядочных толчков, но он был уверен, что это что-то живое. Пикард осторожно направился к палатке.
– Местные собаки не одомашнены.
– Тогда пожалуйста, – сказал Кирк, – вы идете первым.
Пикард отдернул в сторону полог палатки. Оба капитана были готовы к чему угодно – включая и волка. Но единственное, что произошло: удары в стенку палатки прекратились. Кирк наклонился и вошел в проем.
– Привет? Коррин? Лара?
Потом, даже в относительном полумраке внутри палатки, где все было залито бледно-оранжевым светом дня, проникшим сквозь поблекшую на солнце ткань, он тотчас же увидел виновника. Секунду спустя его заметил и Пикард.
Семь лет , предположил Кирк, с грязным пятном под маленьким носом с баджорскими выпуклостями на переносице. Короткие темные волосы, неровно подстриженные. Простая сорочка из грубой коричневой ткани. Того же стиля, что и у кухарки.
– Добрый день, – серьезно сказал Кирк. – Доктор Роун Ай’диир?
Маленькая девочка, лежащая на животе на узкой кровати с детским паддом перед ней, болтала босыми ногами, пиная при этом стену палатки. Она не двинулась, когда с ней заговорил Кирк.
– Нет, – сказала она, и ее тон не был дружелюбным.
Кирк присел возле кровати девочки.
– Ты уверена?
Косой взгляд девочки намекнул на ее сильное сомнение в здравомыслии собеседника.
– Хорошо. Тогда как тебя зовут? – спросил Кирк. – Меня зовут Джим. А моего друга Жан-Люк.
Девочка посмотрела на Пикарда, потом снова на Кирка, и пристально уставилась на его нос.
– А, верно, – сказал Кирк, поглаживая гладкую переносицу. – Мы с другой планеты. Там все выглядят также как мы. Забавно, да?
Девочка уставилась на него так, словно только катастрофа могла объяснить такое уродство. Она испуганно отодвинулась, когда Кирк потянулся мимо нее, чтобы развернуть ее детский падд так, чтобы он мог получить доступ к его энциклопедическим функциям.
– Держу пари, что здесь мы сможем найти много различных людей с различных планет. И с различными носами.
Но когда он увидел картинку, показанную на падде, он не стал стирать ее. Вместо этого он поднял падд так, чтобы ее смог увидеть Пикард.
– Кухарка, – сказал Пикард.
Кирк кивнул. Но на картинке было три человека. Одной была женщина, которую они видели и которая украдкой наблюдала за ними из-за палаток. На изображении она выглядела моложе: заразительная улыбка делала ее неузнаваемой. Кстати легко можно было увидеть причину такой улыбки. Кухарка держала на руках ребенка, которому, как предположил Кирк, было примерно четыре года, когда был сделан этот снимок. Волосы маленькой девочки были повязаны как и у женщины. Оба их лица были светлыми. Счастливыми. А рядом с ними, возможно матерью и дочерью, сиял от гордости молодой баджорец в военной форме. Его темные глаза были такими же как… Кирк показал на мужчину в форме.
– Это твой отец?
Девочка кивнула и перевернулась, чтобы сесть, и забрала у Кирка падд.
– Он здесь, с вами? – спросил Кирк.
Девочка покачала головой, прижав падд к груди. Это объяснило Кирку оставшуюся часть истории.
– А где он? – спросил Пикард девочку прежде, чем Кирк успел его остановить.
Конечно его друг не хотел причинять ребенку боль, но он не был экспертом по части детской души.
– С Пророками, – сказала девочка, как и предположил Кирк.
Спокойствие ее голоса, когда она говорила о судьбе своего отца, сказало ему насколько сильна была ее вера. Или, по крайней мере, у ее матери.
– А что твоя мама? – спросил Кирк, взглядом предупреждая Пикарда позволить ему самому все разузнать. – Кажется я видел ее раньше, когда мы с другом прибыли сюда.
Девочка молчала. Кирк попробовал снова.
– Ты можешь сказать куда ушли все взрослые?
Девочка негромко кашлянула, прикрыв рот, как ее учили. Но не ответила.
– Мы просто хотим поговорить с твоей мамой, – сказал Кирк. – Мы здесь не для того, чтобы причинять кому-то вред. Мы друзья.
Девочка прикусила губу, словно пытаясь оценить их искренность.
– Вы кедасиане?
Кирк моргнул.
– Ты имеешь ввиду кардассиан?
Девочка кивнула и ее темные глаза посерьезнели.
– Нет, нет, – сказал Кирк. – Мой друг и я родом с планеты под названием Земля. Мы земляне.
– Или терранцы, – добавил Пикард. – Ты слышала о терранцах?
Девочка покачала головой.
– Или о землянах? – снова попытался Пикард.
Внезапно Кирк изменил направление, ругнув себя за то, что упустил самое очевидное, что легко объясняло нежелание девочки говорить с ними.
– Тебе разрешено говорить с незнакомцами?
Девочка решительно мотнула головой.
– А мы незнакомцы, не так ли? – сказал Кирк.
Девочка кивнула столь же решительно, затем пошатнулась, захваченная еще одним приступом кашля.
– Наверное нам стоит удалиться, – сказал Кирк Пикарду.
Но Пикард, похоже, не имел желания уходить.
– Джим, почему взрослые оставили здесь ребенка? И к тому же нездорового?
Девочка снова закашлялась, все еще молчаливо изучая их. В этом икард прав , подумал Кирк. Куда бы не ушли взрослые из лагеря, этот ребенок остался потому, что была болен, или потому что выздоравливал от какой-то болезни, очевидно считающейся достаточно несущественной, чтобы оставить ее одну. Хотя Кирк считал неправильным, что такую малышку оставили одну, он вынужден был признать, что девочка не чувствовала себя покинутой. Наоборот, когда они с Пикардом столкнулись с ней, она казалась вполне довольной, а не обеспокоенной.
– Вероятно она просто привыкла к этому. Вы же знаете каковы дети, – сказал Пикарду Кирк.
– На самом деле нет. Не знаю.
Кирк похлопал Пикарда по плечу.
– Еще есть время. Давайте пойдем…
Девочка снова начала кашлять и на сей раз не остановилась. На мгновение Кирк замер, когда увидел, как девочка изогнувшись упала на кровать, с негнущимися руками, с ладонями, стиснувшими грудь, вздымающуюся при каждом хриплом вдохе. На миг его сердце остановилось и все о чем он мог думать – так это о своем сыне Джозефе, попавшем в беду. Потом паралич Кирка прошел, и он разразился действием.
– Воды! – крикнул он.
Он опустился на колени и, потянувшись к девочке, дернул ее в вертикальное положение, чтобы наклонить вперед в своих руках так, чтобы ее трахея освободилась от того, что она пыталась удалить из своих легких.
Он слышал как Пикард, разбрасывающий меблировку палатки, воскликнул, обнаружив фляжку. Бросившись к своему другу, он понюхал содержимое фляжки прежде чем вложить ее в руки Кирка.
– Вода. Но возможно здесь есть какое-то лекарство.
Пока Пикард быстро вернулся к своим поискам, Кирк поместил фляжку напротив губ девочки, с трудом пытаясь наклонить назад ее голову. Маленькое затвердевшее тело ребенка забилось в конвульсиях.
Кирк за свою жизнь среди звезд видел немало смертей. Он держал на руках умирающих членов экипажа, умирающих друзей, а на темных улицах старого Нью-Йорка Эдит – женщину, которую он когда-то любил больше всего на свете. И всякий раз он исполнял свои обязанности несмотря на свою скорбь. Всякий раз какая-то часть его разума всегда оставалась способной оценивать ситуацию, планировать, взывая к лучшей звезднофлотовской подготовке.
Но умирающий ребенок? Разве частичка любого человека могла отстраниться от этого? В каждом ребенке были семена неизвестного будущего, и собственная жизнь Кирка была ничем, если он не может защитить и облегчить это вероятное будущее. Вода капала с бледных губ девочки. Потом ее глаза закатились. В этот ужасный, бесконечный миг Кирк понял, что он был таким же как все родители: он больше всего страшился бессилия.
– Лекарство! – внезапно вскрикнул Пикард.
Он показал оранжевый керамический цилиндр размером не больше старого универсального переводчика. Он был приметно обозначен знаком открытой ладони баджорской Гильдии Целителей. Когда Пикард повернул пробку цилиндра, внутри захлюпала жидкость. Он поднял цилиндр повыше, пристально изучив его.
– Жан-Люк? – бросил Кирк, не понимая причину задержки.
Пикард выглядел взволнованным, и настороженым.
– Возможно это лекарство, но откуда мы знаем что оно для нее?
Судорога отбросила девочку от Кирка; ее маленькое теплое тельце сотрясалось. Он осторожно прижал ее. Но у него не было ответа для Пикарда. И не было времени для методичных нани для а для ПикардаКирка; ее маленькое теплое тельце дрожало. пытаясь наклонить назад ее голову.учных изысканий.
– Там есть список компонентов? Инструкция?
Напряженный голос Пикарда выдавал его разочарование.
– Ярлыка нет. – Он быстро вытащил пробку, понюхал содержимое, и вздрогнул. – Джим, это морская вода.
Кирк знал что это не могло быть правдой. Он изо всех сил пытался удержать все еще дышащую девочку вертикально, чтобы помочь ей в ее борьбе за каждый вздох.
– Вы имеете ввиду что оно пахнет как морская вода?
Пикард ткнул пальцем в цилиндр, и попробовал жидкость.
– Содержит много соли, медно-красного цвета как вулканские моря. Но запах, Джим, это баджорская морская вода. Я в этом уверен.
В ужасный миг девочка выгнулась, а потом обмякла в руках Кирка. Если бы я только мог позвать Маккоя , подумал Кирк, отчаянно пытаясь помочь ребенку. Но это невозможно. Он должен был сам принять решение.
– Дайте ей это.
– Джим, – заколебался Пикард. – Это не лекарство.
Кирк услышал свой собственный голос, глухой от эмоций и решимости.
– Оно в пробирке целителя. И если это просто морская вода, она ей не повредит.
– Но вы не можете этого знать.
Кирк знал, что не может проиграть в этом споре.
– Ни один родитель не оставил бы рядом с ребенком опасные лекарства без мер предосторожности. Запечатал бы сосуд. Спрятал бы в медецинской аптечке. Ее мать защитила бы ребенка.
Теперь девочка едва дышала. Ее сражение подходило к концу. Кирк протянул руку за пробиркой, на этот раз требуя, а не прося.
– Жан-Люк, худшее что можно предположить, что эта жидкость безвредна. Лучшее предположение, что она может помочь.
Голос Пикарда выдал его нерешительность и страдание.
– Предположения недостаточно.
Внезапно девочка снова забилась в конвульсиях, сотрясая Кирка жестокими судорогами. Ее голова билась об его лицо, заставляя его задыхаться. Он почувствовал кровь, когда прокусил зубами внутреннюю часть щеки.
– У нас нет выбора, – крикнул Кирк. – Мы должны что-то сделать!
– Нет! – сердито бросил Пикард. – Мы должны сделать что-то правильное, но мы не знаем что!
Время дебатов закончилось и Кирк выхватил у Пикарда пробирку.
– Джим, нет!
Кирк привел ребенка в нужное положение. Он поднес пробирку к ее губам. Он увидел на них кровь, но шла ли она из ее легких, или оттого, что она прикусила губу или язык, он понятия не имел.
– Ну же, дорогая, – шептал он ребенку. – Это то, что дает тебе твоя мама?
– Н-е-е-ет!
Пронзительный крик заставил Кирка вздрогнуть. Он поднял взгляд и увидел бросившуюся к нему от входа в палатку кухарку. Она выхватила пробирку из руки Кирка и притянула к себе поближе свою дочь.
– Она больна. Я не должна была оставлять ее.
– Мы пытались помочь, – сказал Кирк, но женщина не слушала.
Она энергично встряхнула оранжевую пробирку. Кирк и Пикард наблюдали, как женщина опорожнила ее содержимое себе на руку. Потом прозрачной жидкостью, струящейся с кончиков ее пальцев, она тщательно помазала мочки ушей своей дочери, предварительно проведя по линии, идущей от центра лба ребенка вниз к тонкому гребню на ее носу.
Кирк обменялся с Пикардом сочувственными взглядами. Они оба были правы и неправы одновременно. Содержимое пробирки было лекарством для ребенка, но его нужно было применять не внутрь.
– Она будет в порядке? – спросил Кирк.
– Скоро, – сказала она.
Женщина дала им все ответы, которые они имели право попросить у нее. Кирк понял, что ни он, ни Пикард здесь больше не нужны.
– Можем ли мы что-нибудь сделать? – спросил Пикард.
– Просто уйдите, – сказала женщина.
Кирк взял Пикарда за руку, чтобы увести его, но Пикард снова спросил.
– Не могли бы вы нам сказать, куда все ушли?
– На похороны, – сказала женщина, прижимая свою дочь; тонкие руки и ноги ребенка безвольно свисали.
– На похороны? – повторил Пикард.
Кирк был на шаг впереди.
– Профессора Нилана.
Женщина кивнула. Не будет никакого тела для исследования. Пикард вышел из палатки и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, снова вспомнив как Эния учила его на миг фиксировать вечность. Ему нужно было найти оазис мира, потому что в какой-то миг в палатке он почувствовал, что был рискованно близок к тому чтобы ударить Кирка. Еще один случай, когда Кирк ставил слишком высоко приоритет действия вместо того чтобы все обдумать.
– Что-то не так, – сказал Кирк.
Пикард подумал, что Кирк врядли относил эти слова к его действиям в палатке.
– Вы имеете ввиду похороны жертвы убийства.
– Возможно наш водитель единственный, кто думал, что профессора убили.
Пикард знал, что в отсутствии других свидетельств, это было возможно.
– Это могло бы объяснить почему Коррин Тэл пошел в пустыню один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42