Спок часто заморгал и склонился над дисплеем, желая убедиться в том, что и так было ясно каждому.
– Мы нанесли удар по звездолету канцлера, – констатировал вулканец.
– Ухура, к монитору! Чехов, выяснить, что происходит в оружейном отсеке!
– Торпедный отсек? – закричал Чехов. А Валерис в это время спокойно сказала:
– Прямое попадание.
– Подтверждается, капитан, – доложила Ухура. В нижнем углу экрана появилась вторая торпеда и ярким штрихом понеслась к "Кроносу".
– Кто это делает?! – закричал капитан и заставил себя посмотреть на ослепляющий взрыв, не отворачиваясь.
– В корпусе корабля Клингонов пробита брешь, – доложил Спок. – Он потерял гравитацию, и теперь медленно выходят из строя системы жизнеобеспечения. Их звездолет получил значительные повреждения, – Спок в упор посмотрел на капитана. – Джим, они даже не поднимали защитные экраны.
Кирк в изнеможении закрыл глаза.

***
Незадолго до этого Горкон сидел в своей каюте на "Кроносе-1" в окружении советников и телохранителей. За столом шли жаркие дебаты, в сравнении с которыми разговор за обедом на "Энтерпрайзе" показался бы обменом любезностями. Азетбур отказалась пообещать отцу занять пост канцлера после его смерти, но Горкон старался не расстраиваться по этому поводу. Он прекрасно 'знал свою дочь – она не должна его подвести. В данный момент дочь руководствовалась эмоциями и все еще пребывала под влиянием ромуланского эля, но когда придет время, она, несомненно, будет на высоте. С другой стороны, Горкону не оставалось ничего другого, как поверить в нее.
Канцлер молча сидел за столом, слушая и запоминая все, о чем говорили. Он часто применял подобную тактику, поскольку она давала ему возможность многому научиться. Трое споривших – генерал Коррд и бригадные генералы Керла и Камерг – были чрезвычайно полезны Горкону для принятия окончательного решения, потому что соглашались друг с другом редко и практически по каждому вопросу выражали совершенно разные мнения.
Чанг хотя и был прекрасным и нераздумывающим исполнителем, в роли советника никуда не годился. Генерал предпочитал держать язык за зубами и слишком осторожничал, чтобы высказывать свою точку зрения до того, как станет известно, в чью сторону дует политический ветер. По укоренившейся привычке канцлер Горкон освободил от участия в дискуссиях и Чанга, и Азетбур. Что касается последней, то она не допускалась к обсуждению важных вопросов, потому что открыто поддерживала взгляды отца. Чанг, как и Горкон, много слушал, но мало говорил. В душе канцлер настолько основательно не доверял Чангу, что даже и не стремился узнать его получше.
Керла, всего минуту назад вступивший в разговор, уже вскочил на ноги и возбужденно кричал. Энергично махнув в сторону Горкона рукой, он сказал:
– Как можно ходить с гордо поднятой головой, если земляне так сильно оскорбили нас? Канцлер, неужели вы не слышали, какие вещи капитан позволял говорить своим людям? Неужели вы не слышали, что сказал солдат, когда мы входили в лифт? Да они презирают нас! Я слышал анекдоты о нас, но ради приличия не повторю их здесь. Они называют нас не иначе, как человекоподобными обезьянами, бессловесными приматами. Они считают нас неразумными существами, не имеющими ни чувств, ни мыслей!
– Сядь! – зарычал Коррд, и от его громоподобного голоса едва не задрожала перегородка.
Тучный и старый, но необычайно проницательный и, что самое удивительное для человека его возраста, к тому же видевшего столько битв, пролившего столько крови, – способный донести свои мысли до других через преграды собственной культуры.
"Вполне возможно, – думал Горкон, – именно потому, что Коррд много раз наблюдал, как рядом с ним умирают храбрые воины, в том числе и его дети, он так рьяно отстаивает сейчас дело мира."
Керла умолк и сел, но не из-за того, что Коррд заорал на него, а из уважения к старшему.
– А ведь он прав, генерал, – подал голос Камерг, помоложе Коррда, но не такой юный и горячий, как Керла. – Как можно договариваться с Федерацией о мире, если они нас так ненавидят?
– Не все земляне подвержены этому чувству, – ответил Коррд. – И потом, в Федерации, кроме землян, есть представители и других планет, Камерг согласно кивнул.
– Допустим, но ведь земляне являются движущей силой, и если они не станут вести открытый диалог, то надежды у нас нет.
– Мы забыли о вулканцах, – добавил Коррд, – но давайте не уходить от сути разговора. Разве не мы сами придумали множество оскорбительных прозвищ землянам? Разве наша ненависть к ним меньше? Разве мы не презираем землян за их слабость так же, как они презирают нашу силу? Так что наши чувства взаимны. Постарайтесь их понять: в их культуру заложено отвращение к войне, и смерть в бою для них – не путь к славе, а бессмысленная утрата жизни. Они сражаются только в целях самообороны, а вулканцы не дерутся даже и в этом случае. Следовательно, для них погибшие от наших рук жертвы, а мы для них убийцы.
– Они называют нас лжецами, – возбужденно утверждал Керла, он с трудом сдерживал себя во время обсуждения. – Их пресса обвиняет каше правительство в убийстве поселенцев на Кудао, а затем отказывается поверить в наши объяснения, что Высший Совет не санкционировал эту акцию.
Канцлер, я должен высказать свою точку зрения.
Коррд бросил на Горкона взгляд, выражающий недоумение и долготерпение, генерал словно спрашивал: "А что, по его мнению, он делал до сих пор?" Горкон понял Коррда, но, щадя Керлу, никак не отреагировал.
– Умоляю вас, – продолжал Керла, – забудьте даже думать о мирном договоре с землянами. Мы должны укрепить наши связи с ромуланцами. Вместе с ними мы заставим Федерацию стать на колени!
Коррд демонстративно хмыкнул.
– У ромуланцев нет тех ресурсов, которыми располагает Федерация.
Шевели мозгами, а не рви глотку, Керла. Даже в союзе с ромуланцами нам Федерацию не победить. Кроме того, ромуланцы любят нас так же, как и земляне.
– Но хоть имеют понятие о чести воина, – запальчиво парировал Керла.
Старик Коррд прищурился и громко рыгнул, показывая свое отношение к словам Керлы. Молодой человек не удержался, вскочил и в упор посмотрел на Горкона.
– Канцлер, я не сомневаюсь, что в союзе с ромуланцами мы сможем победить Федерацию и затем воспользоваться ее ресурсами. У нас еще есть время.
– Понятно, – медленно ответил Горкон. – Скажи мне, Чанг обсуждал этот вопрос с тобой? Глаза Керлы засверкали.
– Я действую сам по себе и не высказываю мнения других, – Керла стал в положение "смирно". – С вашего разрешения, канцлер…
Горкон кивком отпустил его.
Керла, разъяренный, стремительно вышел из помещения.
Дверь за молодым человеком с шумом захлопнулась, и Горкону ничего не оставалось, как вздохнуть. Керле канцлер доверял, как и другим советникам, но лишь до определенной степени. К бригадному генералу канцлер относился лояльно, но того могли уговорить предать Горкона, убедив, что судьба Империи в опасности.
Горкону было предельно ясно, что в среде военного руководства росло недовольство новым мирным договором. Именно по этой причине он принял дополнительные меры безопасности для своей персональной охраны и Азетбур, хотя полной надежности гарантировать было нельзя. Глуп тот руководитель, который считает, что удар может нанести только явный враг, но не собственный телохранитель.
Горкон повернул голову и увидел, что Коррд не сводит с него глаз.
Старый клингон возложил руки на огромный живот и издал низкий хрипящий звук, который можно было интерпретировать не иначе, как: "Ах молодежь, молодежь…"
Камерг помотал головой из стороны в сторону.
– Бригадный генерал – дурак.
– Он еще очень молод, – сказал старый Коррд, словно извиняясь за грубость Керлы. – Он понимает честь война как воин, между черным и белым.
Мне однажды довелось стать свидетелем прохождения Вселенной через такой романтический фильтр.
– Керла не одинок, – осторожно заметил Гор-кон, – и другие согласны с ним. Это те, кто держит в своих руках значительную военную власть.
Больше Горкон ничего не сказал. Он не упомянул даже имена тех, кого подозревал в заговоре против себя. В присутствии Коррда и Камерга он мог говорить о таких вещах, но в преданности охранников уверен не был. Вполне вероятно, что один из них – шпион.
Глаза дряхлого Коррда блестели, он понимающе кивнул и открыл рот, собираясь что-то произнести. Горкон так никогда и не узнал, что именно. В мгновение ока от сильного удара звездолет накренило на девяносто градусов, и перегородка левого борта стала полом. Горкон очутился в безумной мешанине рук, ног, падающей мебели, мигал желтый свет сигнала тревоги.
Канцлера бросило на перегородку, едва не вышибив из него дух. Какие-то секунды корабль лежал на боку, но затем со стоном занял прежнее положение.
На этот раз Горкон упал на металлический пол и рыхлое тело генерала Коррда. Еще до того, как тот успел сказать ему, что случилось, канцлер все понял.
– По нам нанесли удар! – проревел под Горконом Коррд, и тут же звездолет тряхнуло от второго взрыва.
Горкона отбросило ударной волной, но теперь он почувствовал необыкновенную легкость. В состоянии невесомости он завис в воздухе.
Вокруг него поднялись и поплыли стулья, советники и солдаты. Прекрасно понимая, что спасение невозможно, канцлер отрешенно и беспомощно наблюдал, как телохранители пытаются поймать уплывающее от них оружие.
– Генератор гравитации! – закричал кто-то, парящий за канцлером.
– Это "Энтерпрайз"! – прорычал в бессильной злобе Камерг.
– Нет, это не "Энтерпрайз"! – прошептал Горон.
Он знал Спока и полностью доверял ему, даже больше, чем своим людям.
Инстинктивно ему нравился и Кирк, к нему канцлер также испытывал доверие, хотя у землянина было достаточно причин ненавидеть Клингонов. Что бы ни говорил Керла, капитан Кирк был человеком, имевшим понятие о доблести воина, даже если и не понимал, зачем убивают. Несмотря на личные чувства, Кирк не мог не выполнить свой долг.
К тому, что произошло, Кирк никакого отношения не имел. За дверью слышались стрельба и душераздирающие крики.
"Азетбур, – с тревогой подумал Горкон о дочери. – Если они убьют меня, то постараются уничтожить и ее. Я должен ее предупредить…"
Не обращая внимания на головокружение, он цеплялся руками за воздух, тщетно пытаясь найти точку опоры. Все находящиеся в каюте явно осознавали надвигающуюся опасность и стремились убраться подальше от канцлера.
Снаружи слышалось шипение фазеров, прожигающих живую плоть, доносились крики ужаса. Они становились все отчетливее и ближе. Горкон беспомощно плавал по каюте, пробиваясь сквозь обломки к внутреннему переговорному устройству на перегородке.
"Если даже не удастся спасти Азетбур… только бы еще раз услышать ее голос, еще раз поговорить с ней…"
Чей-то предсмертный крик. Через распахнутую дверь в каюту проплыло мертвое тело с тянущейся за ним фиолетовой струйкой крови, которая в янтарном свете сигнала тревоги стала коричневой. За телом тащилась обезображенная рука, из нее сочилась кровь, собиравшаяся маленькими лужицами на потолке. Медленно переворачиваясь, рука ударилась о тело, с каким совсем недавно составляла единое целое, и зависла среди охваченных ужасом клингонов.
В дверях стояли два астронавта в форме Звездного Флота, обутых в тяжелые ботинки. Бластеры в их руках были подготовлены к стрельбе.
Ближайшие к Горкону охранники неуклюже целились в непрошеных гостей, но у них ничего не получалось. Камерг смог все-таки дотянуться до переговорного устройства и что есть мочи закричал, передавая сообщение на мостик:
– Офицеры с "Энтерпрайза" хотят убить канцлера! "Энтерпрайз"…
Кирк…
"Нет, – хотел поправить его Горкон. – Это не "Энтерпрайз". Это не Кирк. За это несет ответственность кто-то другой."
Неизвестные открыли огонь по охране. Канцлер заметил, что стреляли не из стандартных, стоящих на вооружении Звездного Флота фазеров, а из запрещенных в федерации проникающих фазеров, способных наносить более серьезный урон и страдания. Это оружие насквозь прожигало тело и кости.
Горкона забрызгало кровью. Он закрыл глаза, ощутив, как тело охранника мягко ударилось о него.
"Азетбур, – в отчаянии подумал он, надеясь, что неимоверным усилием воли сможет донести до нее свои слова, – дитя мое, продолжи мое дело."
Канцлер открыл глаза и спокойно встретил взгляды своих убийц. Ему хотелось сказать, что их уловка не сработает и что он знает: они не с "Энтерпрайза". Сделать это он не успел. Один из налетчиков выстрелил.
Горкона передернуло от невыносимой боли, пронзившей его от груди до живота, но он не издал ни звука. Вместо этого он вздохнул последний раз и, прежде чем окончательно провалиться в бездну, подумал об Азетбур.

Глава 5

На борту "Энтерпрайза" капитан и застывшая от ужаса команда молча смотрели на главный экран, на котором Чанг с перекошенным лицом кричал что-то Кирку на своем родном языке в бликах янтарного света.
Видеоизображение внезапно исчезло, и экран затянуло черной пеленой.
Прижав палец к наушнику, Ухура одним движением развернулась к главной рубке.
– Он говорит, что мы открыли по ним огонь и тем самым нагло развязали войну.
– Мы не стреляли… – начал было Кирк. Его прервал Спок со своего поста.
– Судя по банку данных, мы выстрелили, капитан. Дважды.
Валерис бросила взгляд на рулевую консоль.
– Капитан, они приближаются!
Она резким ударом нажала кнопку. На экране было видно, как "Кронос", медленно вращаясь, приблизился к "Энтерпрайзу".
Спок склонился над своим видеомонитором.
– Даю подтверждение. Они готовятся открыть огонь.
Чехов резко повернул голову к Кирку.
– Прикажете выставить защитные экраны, капитан?
Кирк по-прежнему, не отрываясь, смотрел на экран. Нет, этого не могло быть. "Энтерпрайз" не мог обстрелять "Кронос"… если только это не саботаж. В сознании капитана эхом раздавались слова, сказанные Кван-мей Суарес: "… ниоткуда. Корабли стреляли неизвестно откуда…"
В данный момент Чанг не захотел бы выслушивать объяснения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30