– Милая, милая Сара». Она была права с самого начала. Им не следовало сходиться, заниматься любовью, обманывать себя, убеждать друг друга в том, что все будет в порядке. Она была слишком хороша для него, слишком чиста. И если бы они остались вместе, он бы в конце концов только загубил ее жизнь. Словно одержимый человек, чьей душой завладевает старый знакомый демон, Адам вырулил со стоянки и поехал по шоссе.
Он купит бутылку виски и вернется в свой номер, и, когда все будет кончено, когда янтарная жидкость согреет его внутренности и его кошмар окутается туманной серой дымкой, одиннадцать лет трезвости не будут ничего значить.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Тем вечером Сара сидела на крыльце отцовского дома, наблюдая за закатом. Небо было окрашено в дымчато-лиловые цвета, исчерчено алыми полосами и тающими лентами лазури. Оно напомнило Саре об огне, о пламени, полыхающем в небесах. И в ее сердце. Если бы только она могла помочь Адаму исправить положение вещей. Она часами пыталась связаться с ним, оставляя послания в мотеле. Служащий ответил ей, что Адам переселился в другой номер, и при этой новости Саре полегчало. По крайней мере он не будет смотреть на остатки того раз-брггого зеркала. Может, ей следует поехать туда? Или это расстроит Адама еще больше? Он, похоже, решил не подпускать ее близко к себе, разобраться с бедой в одиночку. Сара подозревала, что он сейчас сидит один в темноте и отказывается подходить к телефону. Из дома вышел Уильям и поставил на стол рядом с Сарой тарелку.
– Это рагу из дикого риса, которое любила готовить твоя мать. – Он указал на еду. – В детстве ты предпочитала его остальным блюдам. На гамбургеры обращала мало внимания. Всегда тянулась к здоровой пище. Трудно было поверить, что ты – мой ребенок. Я-то сам питался чем попало.
Сара придвинула к себе тарелку и, исхитрившись, изобразила благодарную улыбку. Отец добавил в рагу кабачки из огорода соседей, и к тому же сбоку на тарелке лежала нашинкованная капуста и порезанные кубиками яблоки.
– Лучше и быть не может. Ты сам-то не хочешь?
Уильям наморщил нос.
– Ни за что. Я там сообразил себе бутерброд. Сейчас вернусь.
Он возвратился и принялся за сандвич. Вместо гарнира у него была жареная картошка и банка виноградного сока. Сара пила воду из бутылки и любовалась, каким человеком стал Уильям Клауд.
– Папа, я знаю, что ты больше не пьешь. И я горжусь тобой.
– Спасибо. – Он вытер губы. – Это была долгая и мрачная дорога, и я не собираюсь вновь возвращаться на нее.
– Мне надо было остаться. Следовало оказать тебе поддержку, как когда-то мама.
– Нет. Ты поступила верно. Ты была молода, у тебя впереди была целая жизнь. Я не имел права причинять тебе такое горе, заставлять стыдиться меня и своего происхождения. – Он потянулся за картошкой: его движения были еще аккуратнее, чем слова. – Теперь я каждый день посещаю собрания. Иногда дважды в день, когда соблазн поднимает свою уродливую голову.
– Ты прошел длинный путь. – Сара гордилась, что он ее отец, мужчина, в которого влюбилась когда-то ее мать. – Адам тоже когда-то пил, – призналась Сара, чувствуя, что пора довериться отцу. – Но он не брал спиртного в рот уже одиннадцать лет.
Уильям вздрогнул, едва не расплескав сок из банки.
– Странно, что ты с ним сошлась.
– Я научилась ему доверять.
Воцарилась тишина, небо все еще полыхало огненными цветами. Запах лета пропитал воздух, и Сара глубоко вдохнула.
– Я так люблю его, папа.
– Я знаю. – Удерживая тарелку на коленях, Уильям нахмурился, глядя на еду. – Но ты уверена, что он больше не будет пить? У него сейчас трудный период в жизни.
Образ Адама, спящего на полу, вдруг снова возник в сознании Сары, и она задрожала. Разбитое стекло и кровь. Она поняла, как он себя чувствовал. Разбитым и раненым. «Но это вовсе не значит, что он вновь потянется к бутылке», – убеждала себя Сара, и страх пронзил ее грудь, точно ее ударили кинжалом. Но Адам не так прост. Он сильнее искушения.
– Я как-то ему говорила, что спусковой крючок где-то там и он еще может сработать, но Адам ответил, что это никогда не случится.
– И ты веришь ему?
Сара кивнула. Любить – значит верить любимому, доверять его словам, его обещаниям.
– Не все, кто когда-то пил, снова оступаются. – А Адам заслуживал ее поддержки, ее веры в то, что он удержится от выпивки. – Одиннадцать лет – это долгий срок.
– Ты извини, но я обязан был спросить. – Уильям тяжело выдохнул. – Может, нам удастся убедить его остаться здесь. Хорошо, чтобы его окружала семья.
– Я уже пыталась. – Сара взглянула на небо, внезапно поняв, что ей следует сделать. – Ты разговаривал с Синди Янгвулф?
– Нет. Это Маргарет позвонила ей и рассказала об Адаме. И потом пересказала их разговор мне.
– Но у тебя есть номер телефона Синди?
– Да. Он записан в книге, под фамилией ее мужа. А что? Что ты собираешься делать?
– Позвонить ей, – сказала Сара, молясь лишь об одном: чтобы Синди ее выслушала.
Адам смотрел на бутылку, на виски, которое он купил несколько часов назад. Он не сорвал печать, не открыл ее.
Виски стояло на столе как холодный темный соблазн. Адам страшно хотел выпить, но не мог заставить себя сделать первый глоток. Из-за Сары. Потому что он обещал ей, что никогда больше не обманет ее. А пить за ее спиной было бы самым омерзительным обманом.
Адам взглянул на телефон. Сколько сообщений она оставила? Три? Четыре? Он понял, что должен позвонить ей. Должен сказать Саре правду. Адам набрал номер ее отца, стоя спиной к зеркалу. Всю ночь он избегал смотреть на свое отражение, на образ, от которого его тошнило.
– Привет, – раздался в трубке голос Сары – мягкий, милый и нежный.
– Привет. Это я. – Парень, который теряет самоуважение, лгун и обманщик. Он потянулся за бутылкой, ощутив под пальцами знакомую округлую форму. – Прости, что не позвонил раньше.
– О, Адам. Мне надо так много сказать тебе. Можно я заеду?
– Уже поздно, Сара. Я не хочу, чтобы ты ехала сюда сейчас. – И он не хотел, чтобы она очутилась Ё этой комнате, в номере, где он боролся с желанием напиться. – Я сегодня взял напрокат машину, так что заеду к тебе, ладно?
– Ладно. Я люблю тебя, – сказала Сара.
В горле у Адама застрял комок. Он тоже любил ее. Больше, чем на то у него было права.
– Я приеду как можно скорее.
Ощущая себя неловким и неуклюжим, Адам зашнуровал ботинки, проклиная поврежденную руку. А выпрямившись, заметил, что дрожит.
«Я нервничаю? – спросил у себя Адам. – Или это чисто психологический рецидив? Мысленное напоминание о судорогах и нервозности, сопровождающих пристрастие к алкоголю?»
Вряд ли он когда-нибудь забудет свои семнадцать лет и страстную жажду… хоть глоток, только бы снять напряжение. И не забудет ту дрожь, от которой даже зубы начинали стучать.
Адам схватил оставшиеся вещи Сары и положил в багажник – вместе с виски, доказательством того, что она теперь свободна, что ее любовь к нему – ошибка…
Когда Адам подкатил к дому Уильяма, Сара ждала его на крыльце, похожая на девочку в просторной футболке и мешковатых джинсах. Она заплела волосы в косу, открыв четкие черты лица. Струившийся из-за ее спины свет словно окзтывал ее мягким сиянием. Адам двинулся к багажнику, готовясь открыть его, показать Саре бутылку. Она подошла к нему.
– Я так рада, что ты здесь. Я разговаривала с твоей матерью, Адам. Разговаривала с Синди.
Адам замер, вдавив большой палец в ключ багажника.
– Что?
– Я звонила ей. – Сара вздохнула, изучая встревоженное выражение лица Адама. – Пожалуйста, не злись. Я не хотела вмешиваться.
– Я не злюсь. – Он был ошарашен. Он испытал чувство вины. Ему стало плохо. Он весь день думал о выпивке, а Сара связалась с его матерью. – И что она сказала?
– Если честно – немного. Она не хотела обсуждать личные вопросы по телефону. Думаю, там была ее дочь.
Адам закрыл на секунду глаза. Нет, он не позволит своему воображению создать образ младшего ребенка его матери. Его маленькой сестры. Сара стояла совсем близко.
– Синди согласилась встретиться со мной завтра. – Она подняла глаза и удерживала его взгляд своим нежным взглядом. – И я собираюсь рассказать ей о тебе. О том, какой ты добрый и порядочный.
«Господи, помоги мне», – взмолился Адам. Он так хотел коснуться щеки Сары, погладить ее кожу и признаться, как сильно он ее любит. Но ее добрые намерения не меняют его истинной сущности – алкоголика, зачатого во время изнасилования.
– Не расхваливай меня перед матерью. Сегодня я купил бутылку виски, сразу после того, как переехал в другой номер.
«О господи». Страх, потрясение, щемящая душу боль сжали сердце Сары. Отец предупреждал ее, но она ничего не предчувствовала. Любовь к Адаму ослепила ее. Сказка, фантазия, рожденная в ее голове.
Ощутив потребность присесть, привести в порядок свои чувства, Сара едва добралась до ступеней лестницы, которая вела в дом. Нет, ей нельзя расклеиваться. Только не сейчас.
– Ты пил? – наконец выговорила она.
– Нет, – покачал головой Адам. – Хотя и хотел. Очень сильно хотел.
«Но удержался», – подумала Сара, и ее сердце стало биться ровнее. Он не позволил себе зайти так далеко. Он все еще хранил верность своей клятве оставаться трезвым. Воин в Адаме сражался с этим пристрастием.
– У тебя все будет в порядке. Ты все преодолеешь. Я помогу тебе.
– Как? – Адам обернулся, сделал несколько шагов, остановился и посмотрел на Сару. – Ты не в силах прогнать это желание. Ты – не я, Сара. Ты не знаешь, каково это. Как страстно я желал открыть эту бутылку.
Сара глотнула пряного летнего воздуха. Надо было подумать как следует, прежде чем сказать то, что надо. Все годы жизни с отцом не подготовили ее к этой минуте. Она не должна была влюбляться в алкоголика. И все же Адам – Адам, попавший в беду, – жил внутри нее.
– Почему бы тебе не обратиться за помощью, Адам? Ты делал это раньше и знаешь, что лечение может быть эффективным.
Он провел рукой по волосам.
– На этот раз все иначе.
– Почему?
– Просто иначе.
«Из-за его родителей, – сообразила Сара. – Его биологических родителей. Лечение подразумевает, что ему надо будет рассказать о них, признавшись вслух, почему у него возникла потребность в выпивке; его отец изнасиловал его мать, а та отказалась от Адама».
Сара подумала о Синди. Эта женщина ничего не пообещала по телефону. Она не согласилась встретиться с Адамом, но договорилась о разговоре с Сарой, чтобы обсудить проблемы сына, которого она когда-то отдала в чужую семью на воспитание. Это было начало, какая-то надежда. Если бы Сара смогла уговорить Синди дать Адаму шанс, возможно, он нашел бы силы исцелиться.
Сара подняла глаза на Адама – он наблюдал за ней.
– Ты не голоден? – спросила она. – Я могу что-нибудь разогреть.
– Спасибо, нет. Мне сейчас не до еды. Может, мне нужно просто поспать.
– Ты можешь остаться здесь, – предложила Са-ра.
– Нет. Я не вправе. – Адам подошел и сел рядом с ней. – Ты пообещала себе, что никогда не будешь встречаться с алкоголиком, а я именно таков. Мужчина, который страстно желает выпить.
Сара напомнила себе, что надо дышать, наполнять легкие кислородом. Она не потеряет его, не уступит его пристрастию к выпивке, к какой-то бутылке виски. Он был достоин гораздо большего.
– Я не собираюсь отказываться от тебя.
Адам коснулся ее щеки и быстро отдернул поврежденную ладонь – она дрожала.
– Так ты все равно собираешься встретиться с моей матерью? Рассказать ей, какой я классный па рень?
– Да, собираюсь. И я буду здесь, если понадоблюсь тебе. – Сара заметила, что его рука профессионально перевязана, и порадовалась, что Адам сходил к врачу, – Но я прошу тебя избавиться от бутылки виски, которую ты купил. Выбрось ее. Вылей виски в раковину. Делай что угодно, но только избавься от него.
– А если я отдам его тебе?
Сара моргнула.
– Что?..
Он указал на машину.
– Бутылка в багажнике. Я привез ее с собой. И остальной твой багаж. Вещи, которые ты оставила в мотеле.
Сара старалась не замечать боль, стиснувшую ее сердце. Адаму было невыносимо ее присутствие. Он избрал одиночество вместо любви.
Он поставил ее чемодан на крыльцо. И когда передал ей запечатанное виски, Сара запаниковала, осознав, насколько близко к краю пропасти он побывал сегодня.
«Держись, – твердила она себе. – Сосредоточься. Мать Адама – ключ к его спасению».
Но прислушается ли Синди Янгвулф к ее словам? Согласится ли встретиться со своим сыном? Или Саре придется передать Адаму еще более печальные известия?
Она взглянула на виски и нахмурилась. Может, она придает матери Адама слишком большое значение. Синди могла утешить его, но не могла отучить от выпивки. Только сам Адам мог победить свое пристрастие.
– Я позвоню тебе завтра, – холодно сообщила Сара. – После того, как повидаюсь с твоей мамой.
– Спасибо. – Адам посмотрел ей прямо в глаза. – А ты не беспокоишься, что я могу купить другую бутылку?
– Я доверяю тебе, – ответила Сара. Может даже, больше, чем она доверяла себе. Потому что, если она поддастся панике и потеряет надежду, с ним случится то же самое.
На следующее утро Сара поехала в Талсу. Она нашла парк, который ей указала Синди Янгвулф-Николс, и вышла из машины. Взволнованная, Сара села на скамейку для пикника и поставила на стол два пакета с апельсиновым соком. Воздух был теплым, даже в тени.
Через несколько минут к скамейке подошла женщина. Сара догадалась, что это мать Адама, просто потому, что на ней была желтая блузка, а Синди сказала, что будет одета именно так.
Нервничая, Сара поднялась, чтобы поприветствовать ее.
– Здравствуйте, – сказала она, когда они оказались в пределах слышимости. – Я – Сара.
– Здравствуйте. – Женщина вела себя как-то скованно. Привлекательная для своего возраста, элегантная, среднего роста.
Поскольку Сара искала фамильное сходство, она его нашла. Карие глаза, индейские скулы и губы – полные и женственные у Синди и греховно чувственные у Адама. «Да, – решила Сара, – это его мать».
– Я принесла сок.
– Спасибо. – Они обе сели, и Синди взяла из рук Сары пакет с соком, не открывая его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17