Сара привлекла его голову к своей груди. Адам прильнул к ее соску с такой ненасытной жаждой, что Сара вонзила ногти ему в плечи и застонала. Мокрые насквозь, они выбрались из ванной и, спотыкаясь, устремились к кровати Сары. Все еще целуясь, они откинули покрывало и нашли простыни прохладными и влекущими.
Адам хотел поглотить ее всю, впитать каждый сладкий, нежный изгиб ее тела. Охваченный страстью, он проник в нее, чувствуя, как бедра наливаются жаром. Он двинулся, и она двинулась вместе с ним, и их близость возросла.
Соитие. Ощущения. Невероятный момент единения. Адам застонал, потом отстранился.
– Может, мне принять таблетку? – предложила Сара.
Он погладил ее волосы. Они все еще были влажными и льнули к ее коже.
– Это неестественно и вредно для твоего орга низма.
Сара изогнулась под ним.
– Нам нужно предохраниться, – опять напомнила она.
Адам знал это, но он хотел излить в нее свою жизненную силу прямо сейчас и зачать ребенка. Сейчас. В этот самый момент.
Это страстное стремление должно было изумить его, но этого не случилось. Адам был далек от того, чтобы анализировать свои чувства. Когда Сара была так близко, он мог думать только о том, чтобы обнять ее, прижать к себе и не отпускать.
Адам зарылся лицом между ее бедер. Сара задохнулась, ощутив это прикосновение, а Адам упивался ее вкусом, погружаясь во влажный жар.
Мускулы ее живота трепетали, бедра изгибались. Чувствуя, что сходит с ума, Сара, задыхаясь, произнесла его имя и вцепилась во влажные волосы Адама. «Да, – подумал он. – Она принадлежит мне. Телом, сердцем и душой». Адам привлек Сару к себе на колени, и, соединившись, они понеслись к вершинам чувственного экстаза, пока остальной мир не рассыпался на мелкие кусочки и не перестал существовать.
* * *
Солнце вот-вот должно было взойти. Сара уже проснулась. Она села на кровати, и Адам зашевелился рядом с ней.
– Что случилось? – спросил он.
Сара покосилась на часы.
– В Оклахоме еще позднее, чем здесь. – А это значило, что там уже день. – Мне надо позвонить отцу и покончить с этим вопросом.
Адам включил лампу, наполнив комнату неярким светом.
– Ты всю ночь не спала?
– Ну, в общем, да… – Она не могла солгать, когда на нее глядел Адам. Она лежала без сна, слушая его дыхание. Все совершалось слишком быстро: ее чувства к Адаму, ее боязнь возвратиться домой. Она дала обещание и теперь не могла повернуть назад, как бы ей этого ни хотелось.
– Я могу приготовить чай, – предложил Адам. – Возможно, он поможет тебе привести нервы в порядок.
– Ладно. – Взволнованная, Сара была не в силах оторвать от него глаз, пока он выбирался из постели.
Сара почувствовала, что словно летит, кувыркаясь, вниз с холма и сердце ее проваливается куда-то в желудок. Она не желала разговаривать с отцом и хотела, чтобы ее потребность в Адаме не была такой сильной. Но, проклятье, она никуда не могла деться от волны эмоций, внезапно заполнивших ее жизнь.
Все эти годы она была одна, и это было гораздо легче.
Сара взяла письма своего отца и снова пролистала их. Когда Адам вернулся в спальню, Сара встретила его взгляд.
– Я искала номер его телефона, – сказала она.
Адам поставил чай на туалетный столик.
– Я подожду в гостиной. Уверен, ты хотела бы сделать это в одиночестве.
– Нет, не хотела бы. По правде говоря, мне нужно, чтобы ты остался. – Сара взяла чашку и отпила маленький глоток. – Я собираюсь спросить у отца о твоей матери. Выяснить, не слышал ли он это имя раньше.
Адам присел на краешек постели.
– Спасибо. Я знаю, как это трудно для тебя.
– Ничего, справлюсь. – Сара набрала номер и прислушалась к гудкам. Они казались одинокими и далекими. А голос, который ответил, заставил Сару судорожно сжать трубку. Она мгновенно узнала прерывистый глухой голос отца.
– Алло?
– Папа, это я.
– Сара? Я не ожидал… Не могу поверить…
Слова замерли, и Сара вдруг представила, как отец пьет крепкий черный кофе – напиток гораздо более серьезный, чем ее чай из ромашки. Страдает ли он от похмелья? Его кожа стала изжелта-бледной? Глаза провалились? Сара хотела вообразить отца трезвым.
– Не могу поверить, что это ты, – наконец отозвался он на другом конце провода, сформулировав более или менее связное предложение. Когда Сара не ответила, он поинтересовался, все ли в порядке.
«Нет, – подумала Сара, – не все». Она не могла сдержать бешеный стук сердца, не могла вырвать из памяти сцены из прошлого, которые последовательно возникали сейчас в ее воображении.
– Все отлично.
Они поговорили, их беседа была натянутой, оба не знали, как общаться друг с другом. Стало немного легче, когда Сара упомянула Адама.
– Это мой друг, – объяснила она. – И он ищет свою мать. Он не так уж много знает о ней. Мы надеялись, что ты поможешь.
Отец Сары не знал никого по имени Синтия Янгвулф, но пообещал поговорить с некоторыми старыми знакомыми, порасспрашивать людей в общине чироки. Когда разговор закончился, Сара взглянула на Адама. Он сидел тихо, наблюдая за ней восхищенным и нежным взглядом. Саре уже был знаком этот взгляд.
– Я это сделала, – сказала она. – Я поговорила с ним.
– И как он тебе показался?
– Таким же. Другим. Я не знаю. Я не могла понять, трезв ли он.
– Полагаю, мы скоро это выясним. – Адам коснулся пальцами ее щеки. – Ты, должно быть, измучилась. Не хочешь попробовать заснуть еще раз?
– Не думаю, что смогу.
– Тогда как насчет завтрака?
Сара взглянула в окно.
– Еще темно.
– А мне все равно. А тебе?
– И мне. – Сара потянулась за халатом, гадая, когда она перестанет полагаться на Адама.
«Возможно, и никогда», – думала она, то умиляясь, то паникуя. Что бы ни происходило между ними, она чувствовала, что так и должно быть.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Август выдался жарким, особенно в Оклахоме. Но Адам наслаждался жарой, этим краем, который был частью его истории. Сара сидела рядом с ним. Они ехали вперед по узкой грунтовой дороге, мимо покосившихся деревянных заборов и очаровательных старых ферм.
Это был их второй день в Оклахоме. Первый они провели, сражаясь с одним опоздавшим рейсом и двумя отложенными. К тому времени, когда они зарегистрировались в мотеле в Хэтчере, Адам и Сара были в состоянии думать только о сколько-нибудь приличном ужине и более или менее удобной постели.
– Как ты думаешь, с ними все в порядке? – спросила она. Адам знал, что она говорит о котятах, оставленных дома. – Конечно. Бабетта хорошо о них позаботится.
Бабетта была квартирной хозяйкой Адама, эксцентричной старушкой, которая в свои лучшие годы считалась восходящей звездой Голливуда. Она была немного странной, эта женщина с редеющими обесцвеченными волосами и накладными ресницами, но Адам ей доверял. У нее самой были кошки.
Следуя указаниям, написанным на клочке бумаги, Адам свернул на очередной проселок. В отдалении показался маленький, грубо сколоченный дом. Дом Уильяма Клауда, отца Сары.
Адам направил машину к посыпанной гравием подъездной дорожке. Дом казался старым, но ухоженным.
Они постучали в дверь – им открыл мужчина среднего роста, с коротко стриженными седыми волосами и глазами темными, как полночь. По его виду можно было сказать, что жизнь его была нелегкой и морщины на лице появились прежде времени. У Адама не было сомнений, что перед ним Уильям Клауд.
– Папа, – прошептала Сара, но не сдвинулась с места.
Уильям поднял было руку, чтобы коснуться ее щеки, но удержался.
– Ты совсем взрослая, – наконец сказал он.
– Да… Это мой друг, Адам, – скороговоркой выпалила Сара, представив их таким образом друг другу, и мужчины обменялись рукопожатием.
– Заходите. – Уильям отступил назад, и Сара с Адамом вошли в дом. Гостиная была опрятной, с панельными стенами, покрашенными в белый цвет, и деревянными полами, отполированными до шелковистого блеска. Мягкая мебель была слегка потрепана и поцарапана, но выглядела привлекательно.
– У меня есть шипучка, – сказал Уильям. – Не желаете?
Сара не ответила, тогда Адам согласился, чтобы не оказаться невежливым. Они собрались на кухне, вокруг стола с разнокалиберными стульями. Уильям ткнул пальцем в окно, составленное из маленьких квадратиков.
– Видите те холмы? Там живут здешние богачи. Люди из общества, которые водят роскошные машины. Я работаю там, в гараже. – Он взглянул на дочь. – Они приличные ребята и хорошо со мной обращаются.
Адам решил, что этими словами Уильям хочет подчеркнуть, что он – уважаемый гражданин, человек, который боролся с пристрастием к бутылке и победил. Сару, казалось, наоборот, слова отца ни в чем не убедили, но Адам понимал, почему. Она прошла из-за своего отца через ад, почти так же, как и родители Адама, всю жизнь занимавшиеся им и его былым пагубным пристрастием к вину и виски. Поверить алкоголику не так-то просто.
Уильям повернулся к Адаму.
– Так вы ищете родную мать?
– Да, это так.
– Хорошо. Семья – это очень важно. – Отец Сары вздохнул. – Я сделал, что мог, расспросил старых друзей, не слышали ли они о ней. Удача пока не улыбнулась, но я буду продолжать.
– Спасибо. Это для меня много значит. Очень странно принадлежать культуре, о которой не так уж много знаешь.
Уильям склонил голову и хмыкнул.
– До тех пор, пока вы не приметесь рассказывать, что ваша прапрабабка была принцессой чироки, все будет в порядке.
Адам усмехнулся. Сара уже рассказала ему об этом мифе. Похоже, что все, кто заявлял, что в нем течет кровь чироки, утверждали также, что кровь эта королевская. Но принцесс чироки не существовало вовсе, по крайней мере в точном определении этого слова. В давние времена мужчины-чироки употребляли ласковое обращение к своим женам, которое можно было перевести как «принцесса». Так что сказки о королевском происхождении в индейской общине уже давно стали притчей во языцех.
– На древнееврейском имя «Сара» означает «принцесса», – улыбаясь, сказал Адам Уильяму.
– Верно, верно, – тот иронически вздернул брови. – Похоже, моя дочь и в самом деле настоящая принцесса чироки.
– Очень смешно. – Сара взглянула на отца, и оба они разразились нервическим смехом.
Адам решил, что пора прогуляться. Выразив свой интерес к ландшафту, он поднялся из-за стола, оставив отца с дочерью наедине.
Адам вышел на крыльцо, надеясь, что они воспользуются этой возможностью переговорить.
Сара молча сидела рядом с отцом, избегая его взгляда. Она не знала, с чего начать, что сказать, даже куда смотреть. Все в доме изменилось. Она не узнавала ни одного предмета мебели. Даже ее отец казался другим. «Как он постарел», – подумала вдруг Сара. Морщины вокруг его глаз стали заметнее, черты лица заострились. Волосы оставались такими же густыми, но в них щедро поблескивала седина.
И как же ей сделать это – высказать все, что у нее накипело на душе, когда саму душу заволокло туманом? Сара хотела ненавидеть Уильяма Клауда, кричать на него, но другая ее часть хотела припасть к его груди и разрыдаться.
– Может, мне посмотреть, где Адам? – пробормотала она, ища причину, чтобы исчезнуть.
– Зачем? С ним что-то не в порядке?
Сара крутила отворот блузки.
– Нет, просто…
– Он больше чем друг, не так ли?
Моргнув, Сара остановила свои руки, крепко сцепив их на коленях.
– Не думаю, что это тебя касается. – Она не хотела признаться, что влюбляется, не хотела признаваться в этом вслух и тем более своему беспутному отцу.
– Прости, не хотел тебя огорчать. Просто ты так смотришь на него… И он смотрит на тебя так же. – Голос Уильяма стал мягким. – Так было с твоей матерью и мной. Мне все еще не хватает ее.
– Мне тоже.
– Она знала, что я алкоголик.
Сара почувствовала, что кровь отхлынула у нее от лица.
– О чем ты говоришь?
– Я уже пил, когда встретил ее. Я борюсь с этим практически всю свою жизнь.
– И она все равно вышла за тебя замуж?
– Она меня любила.
Сердце Сары едва не остановилось, она была ошеломлена страшным сходством. Ее мать и сама Сара… Налицо очевидная параллель.
«Нет, – мысленно засопротивлялась она. – Все не совсем так. У них с Адамом другая ситуация. Он трезвенник. Он больше не борется с этой зависимостью».
– Значит, все время, что ты был женат на маме, ты пил?
Уильям покачал головой.
– Нет, я проходил курс лечения. Правда, несколько раз оплошал, но она была рядом, чтобы помочь мне справиться.
Сара так остро ощутила чувство предательства, что ее желудок свернулся в тугой комок.
– И никто из вас не подумал о том, чтобы рассказать мне?
– Я не хотел, чтобы ты знала. Твоя мать всегда говорила о старых обычаях, о том, что мужчина должен быть воином, и всякое такое. Я не хотел разрушить этот образ в твоих глазах.
Сара отказывалась плакать. Вздернув подбородок, она проглотила комок в горле.
– Но ты разрушил его. После того, как она умерла, ты все испортил.
– Мне так жаль. – Уильям встретил ее взгляд, его темные глаза были полны раскаяния. И чего-то еще, подумала Сара. Стыда? Грусти? Одиночества? Она не могла быть уверена. Она видела этот взгляд раньше и много раз в прошлом поддавалась ему.
Уильям поднял банку с содовой, отпил глоток и поставил ее обратно на стол.
– Я знаю, каково это – жить с алкоголиком. Моя мать… твоя бабка… Не думаю, чтобы она была трезвой хоть один день своей взрослой жизни. И она умерла, когда Сара едва начала ходить.
– Ты никогда не рассказывал о ней.
– Моя мать была жалкой женщиной. Несчастной. Бедной. Мой отец был не лучше, но он был рядом слишком мало, чтобы это имело значение. – Уильям посмотрел в окно. – Я стыдился своего происхождения, своей сущности, пока не повстречал твою мать. Она стала моим спасением.
«Так же, как Адам для меня», – подумала Сара, и это совпадение показалось ей занятным. – Именно Адам уговорил меня приехать сюда.
– Ты рада этому?
– Не знаю. – Каким-то образом получалось, что Адам поступал всегда так, как оказывалось нужным. Но сейчас Сара не была уверена, что все так и есть на самом деле. – Ты правда не пьешь, папа?
– Да. Ты мне веришь?
– Если честно – нет.
– Не могу сказать, что виню тебя. Я лгал тебе раньше.
– Вот именно. – Сара знала, каково это, когда злоупотребляют твоим доверием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17