Как будто свалился тяжелый груз. Я не знала, как мне вести себя при встрече. Может быть, это смешно, Фрей, но хоть я и посылала Тревору телеграммы, но мне было очень плохо. Все перепуталось, и я не понимала причины, пока не осознала, что влюбилась в тебя.
Закрыв глаза, он целовал ее волосы, вдыхая их едва уловимый запах.
– Люби меня, дорогая. Люби меня, даже если я этого не заслужу.
– Возможно, мы оба не заслуживаем счастья, так несправедливо поступая с Тревором.
Фрей отодвинулся и, нахмурившись, посмотрел на нее.
– Господи! Я вдруг подумал – а что, если увидев этого парня, ты поймешь, что любишь его, а отношения со мной – всего лишь ошибка?
– Пожалуйста, милый! Я не настолько ветрена! Одну ошибку я уже совершила.
Второй не будет.
– Уверена?
Она согласно кивнула головой:
– Уверена.
– Тебе будет нелегко порвать с ним. У тебя очень доброе сердце.
– Тогда нужно закалить мое сердце. Пусть лучше я буду жестокой с Тревором, но не с тобой.
Он серьезно и сдержанно произнес:
– Я принимаю все, что ты даешь мне, с открытой душой, потому что никогда и никого не хотел в жизни больше, чем тебя.
– Я тоже.
Он поцеловал ее в губы. Искра страсти снова пробежала между ними.
– Я боюсь оставаться, – прошептал Фрей. – Я ухожу, дорогая.
Она закрыла глаза. Но сосредоточиться не удавалось. Платье уже высохло, Андра сняла халат и уткнулась в него лицом.
Конечно, она сошла с ума. Что скажут дома о ее разрыве с Тревором и побеге с Фреем Роулэндом? Но она ни на мгновение не усомнилась во Фрее.
Пришло облегчение. Должно быть, оттого что больше она не сопротивлялась нахлынувшему чувству. Теперь ей не придется проводить с Тревором остаток своей жизни.
Книга вторая
«Аутспен Квин» бросил якорь в два часа ночи. Ранним утром, опершись о поручни, Андра любовалась великолепием Столовой горы, у подножия которой раскинулся Кейптаун.
Здесь была зима. Девушка надела теплое голубое пальто и повязала голову шарфом. На борту появились таможенники. Еще через несколько минут пассажиров пригласили в кают-компанию заполнить нужные документы.
Андра нервничала. В половине девятого на борт поднимутся друзья и родственники, встречающие пассажиров. Она должна объявить Тревору о своем решении. Разговор будет не из приятных.
Всю ночь Андра не спала, репетируя этот разговор. Что-то казалось ей слишком грубым, что-то совсем не подходящим. Фрей настаивал на полной откровенности:
– Это моя вина. И я должен разделить с тобой эту тяжесть. Если он разозлится (за что его трудно винить), я должен быть рядом.
Андра вздохнула:
– Я уверена, что он не будет вести себя недостойно. Если он действительно любит меня, то все поймет.
– Если бы такое случилось со мной, мне было бы очень больно, – сказал Фрей. – Но я не хотел бы, чтобы замуж за меня выходила девушка, которая любит другого. Это бессмысленно.
Андре было трудно представить, как поведет себя Тревор. Пожалуй, все будет зависеть от обстоятельств.
О, бедный Тревор! Она не могла так жестоко, беспощадно, без слез и вздоха убить его только потому, что сердце ее принадлежит Фрею. И все-таки ей предстояло сделать именно это. Зачем она послала телеграммы с корабля, доказывая, что еще любит его. Это хуже всего. Но она посылала их с тайным, безотчетным желанием сохранить верность и любовь, хотя и тогда на этот счет уже не оставалось сомнений. Ей, конечно, предстоят неприятные минуты. Но потом ее ожидает счастье – настолько большое, что одна только мысль об этом приводит ее в волнение. Свадьба с Фреем!
Родители, наверное, никогда не поймут ее. Особенно это не понравится матери. Она не простит Андру. Во-первых, с точки зрения мамы, это не слишком хорошая партия. Морской офицер совсем не то, что богатый кейптаунский бизнесмен. Даже став капитаном корабля, он будет зарабатывать меньше Тревора. Вчера вечером Фрей признался, что не сможет жить вдали от нее. Он намеревался просить компанию подыскать ему работу в порту.
– Но ты же мечтаешь быть капитаном? Ты ведь моряк и не можешь бросить море? – протестовала Андра.
– И я так думал неделю назад. Но сейчас для меня важно только одно – быть рядом с тобой.
Деньги и положение не слишком их волновали. Фрей готов был оставить море ради нее, а она была рада забыть о карьере кинозвезды и жить с ним в уединении. Они обсуждали, как снимут крошечный коттедж в маленькой английской деревушке, как будут жить вдали от шума и суеты. Они заведут детей – разве можно считать счастливым брак, если нет малышей? Фрей подумывал уже, где бы перехватить денег, чтобы дать им хорошее образование.
Это заставило Андру весело рассмеяться. Счастлив тот смех, которым смеются влюбленные.
Но теперь, когда судно стояло в порту, увидеть Фрея Андра уже не могла. В течение нескольких часов он будет очень занят делами службы. Позже, когда он освободится, они смогут встретиться, но уже на берегу. Фрей и Андра договорились увидеться в холле отеля «Маунт Нельсон» после ее разговора с Тревором, когда уже будут отменены все приготовления к свадьбе.
Рассматривая современные здания и постройки на пирсе, девушка ощущала большую нервозность, чем раньше. Как жаль, что рядом нет Фрея. Думая о Треворе, Андра испытывала угрызения совести.
– Я должна помнить о нашем с Фреем решении, – твердила она. – Будет еще более несправедливо, если я выйду замуж за Тревора, думая только о Фрее.
Наконец все формальности закончились. Андра попрощалась с сэром Эштоном, леди Боливер и миссис Оппендорф. Бенедикт Лейн галантно поцеловал ей руку:
– Было приятно познакомиться с вами. Я разыщу вас и непременно напишу о вашей свадьбе.
При этих словах сердце ее болезненно сжалось, но она не произнесла ни слова.
Андра искала в толпе на пирсе высокую фигуру Тревора. Интересно, почему он не поднялся на борт? И даже сейчас его не видно.
Час спустя она почувствовала еще большее беспокойство. А ей-то казалось, что он первый взлетит по трапу, приветствуя ее.
Через толпу к ней пробрался стюард и сообщил:
– Какая-то леди в баре хочет поговорить с вами, мисс Ли.
– О?! – удивилась Андра, направляясь в бар.
Кто эта леди? Где Тревор? Не мог же он уехать по делам в такой день!
Взяв только сумочку с драгоценностями, Андра оставила стюарда присмотреть за багажом. Бар был пуст. Все находились на палубе и старались как можно скорее сойти на берег.
Ее ожидала высокая, худая женщина. На ней было пальто из овечьей шерсти, волнистые волосы покрывала сетка.
При виде Андры она улыбнулась.
– Мисс Ли?
– Да.
– Как поживаете, мисс Ли? Я – миссис Грайем. Мой муж – священник Элистер Грайем. Мистер Гудвин – прихожанин нашей церкви. Он договорился о церемонии на завтра, и, если помните, вы должны сегодня переночевать у нас.
Андра улыбнулась и протянула руку:
– Здравствуйте, миссис Грайем. Вы так добры, что приехали встретить меня.
Тревор писал мне, что я должна остановиться в вашем доме.
Миссис Грайем выглядела несчастной. Это была практичная, несентиментальная женщина, воспитанная в строгих шотландских правилах. Они с мужем прожили в Южной Африке последние двадцать лет, познав радость побед и горечь поражений. Но семейного счастья у них не было. Трое детей умерли при рождении. Бог, казалось, лишил их возможности создать полноценную семью.
Монике Грайем очень нравились молодые люди, и она всегда радовалась их счастью.
Она так мечтала о завтрашней свадьбе мистера Гудвина и английской кинозвезды. Какая она хорошенькая, мисс Ли, высший класс, хотя, конечно, слишком накрашенная, решила миссис Грайем. Ей не нравилась косметика, которую употребляли девушки, но что поделать, если это модно. Ее тонкого бледного рта никогда не касалась помада.
Однако она не осуждала тех, кто ею пользовался, и сумела беспристрастно оценить красоту невесты Гудвина. Теперь у миссис Грайем осталось только одно желание – не рассказывать этой девушке те ужасные новости, которые она принесла.
Андра еще улыбалась:
– Что, Тревор уехал по делам? Поэтому меня встречаете вы?
Миссис Грайем закашлялась.
– Пойдемте присядем на диван, моя дорогая. Боюсь, что у меня для вас плохие вести.
У Андры застучало в висках.
– Плохие вести? – переспросила она – Что-то случилось? С Тревором?
– Мне очень жаль, но это так, – ответила жена священника. Они сели рядом в прохладном опустевшем баре, миссис Грайем взяла руку Андры в свою и приступила к исполнению своего тяжкого долга:
– Случилось ужасное, моя девочка.
Андра побелела.
– Пожалуйста, говорите, миссис Грайем.
Моника никогда не ходила вокруг да около. Рассказ ее был кратким и откровенным. Андра слушала молча. Она всего могла ожидать, но такого невозможно было даже предположить.
Тревор попал в авиакатастрофу. Два дня назад он возвращался из Родезии, где провернул крупную сделку. Он торопился все срочные дела закончить до свадьбы и медового месяца.
Но в аэропорту, когда самолет пошел на посадку, что-то произошло с шасси.
В технических подробностях миссис Грайем не разбиралась. Но эта поломка стоила жизни двум пассажирам. Остальные чудом спаслись и сумели вырваться из-под обломков. Тревор пострадал меньше всех.
У Андры пересохло во рту. Она дрожала от волнения.
– Он мертв?
– Нет, мы должны благодарить Бога. Он жив.
– Он сильно пострадал? Скажите мне, миссис Грайем.
Я хочу знать.
– Очень сильно. Сломан позвоночник. Он парализован до пояса. Я обязана сказать вам всю правду, моя бедная девочка. Врачи сомневаются, что когда-нибудь он сможет ходить.
Андра застыла в ужасе.
– Не могу поверить…
– И мне хотелось бы, чтобы все это не было правдой, – с участием произнесла миссис Грайем.
– Почему он не будет ходить? Современные врачи совершают чудеса.
– Все дело в позвоночнике, дорогая. Повторяю, мне самой хотелось бы, чтобы это было неправдой, но доктора твердят – он никогда больше не сможет ходить.
Андра, которую ужасала мысль о встрече с Тревором и необходимости рассказать ему обо всем, внезапно сломалась. Она закрыла лицо руками и расплакалась.
– О! Бедный Тревор! Как это ужасно! – рыдала она.
Позднее, немного успокоившись, она позволила жене священника позаботиться о себе. Полностью потеряв собственную волю, Андра последовала за этой женщиной. Она даже не взглянула на капитанский мостик, чтобы узнать, там ли Фрей. Сейчас не время с ним говорить. Надо немедленно ехать к Тревору.
Словно окаменев, Андра ехала в центр города. Она не видела солнца на широких, зеленых даже в эту пору улицах. Ее уже не интересовали красоты Кейптауна. Ни о чем, кроме Тревора и этого кошмарного происшествия, думать она не могла.
Госпиталь Груэшр был окружен цветниками. Садовники заботливо поливали зеленые лужайки.
Миссис Грайем с беспокойством посмотрела на застывшее лицо своей спутницы.
– Я попрошу медсестру принести вам чашку кофе, прежде чем вы пройдете к мистеру Гудвину.
– Нет, спасибо, – тихо сказала Андра, – я хочу видеть его немедленно.
Ее проводили в маленькую белую комнату, затемненную зелеными шторами.
Тревор лежал на узкой высокой кровати. Его вид испугал Андру. Загорелое лицо казалось сморщенным, огромные глаза ввалились. У нее сжалось сердце.
Что стало с этим большим, красивым, полным жизни человеком!
Андра всхлипнула и подошла к нему:
– О, Тревор… Дорогой…
Его взгляд остановился на ней. Радость и облегчение отразились на измученном лице.
– Андра! – воскликнул он.
Миссис Грайем и медсестра тактично удалились. Дверь за ними закрылась.
– Дорогая Андра! Слава Богу, ты здесь!
Она уже не думала о Фрее. Боялась даже вспоминать о нем. Сбросив пальто и шарф, склонилась к изголовью и прижалась щекой к Тревору:
– Мой бедный! Мне ужасно, ужасно жаль!
Его руки обняли ее. В них еще чувствовалась сила, но тело было напряженным, неподвижным и под белым одеялом казалось очень длинным.
– Как ужасно, что это случилось накануне свадьбы, – произнес Тревор.
Андра снова заплакала. Это были слезы глубокого сострадания. Она уже не любила этого человека, но как можно было забыть об их прежней привязанности, о помолвке! Щеки Тревора стали мокрыми от ее слез.
– Бедняжка… – повторяла Андра.
Он погладил ее волосы, сказал тихо:
– Не знаю, почему это должно было случиться именно со мной? Когда меня вытащили живым, я подумал, что легко отделался. Двое парней, летевших со мной, погибли, а один из летчиков ослеп. Но разве я удачливее? Врачи считают, что я больше не смогу ходить. Сегодня утром мне сказали правду. Я стал инвалидом, навсегда прикованным к креслу. Никому не нужным. Господи!..
Он замолчал, и, подняв глаза, Андра ужаснулась, увидев, как по его щекам бегут слезы. Слабость этого человека не затронула ее так сильно, как тронуло бы его мужество. Она умела глубоко сочувствовать, но факт оставался фактом.
Он изливал свои беды, не вспоминая о ней. Тревор до сих пор был уверен, что она станет его женой. А если бы она, как и прежде, любила его? Стало бы это и ее трагедией?
Она не успела вымолвить и слова, как Тревор снова заговорил. И опять послышались его жалобы. Спасатели вовремя не вытащили его из-под обломков.
Виноват какой-то человек из наземной службы аэропорта. Он не сумел сделать все достаточно быстро. Спина и ноги Тревора были безнадежно повреждены. Это конец его карьеры. Он бесполезный инвалид. Жаль, что он не погиб. И так далее, и так далее, до тех пор, пока Андра, чувствуя легкую тошноту, не поднялась с колен, не присела на стул и не стала искать в сумке сигареты. Он с неприязнью посмотрел на нее:
– Ты счастливая, что можешь ходить. Никто этого не осознает, пока не случится такое, как со мной.
– О, Тревор, дорогой… – начала она, но он прервал ее:
– Дай и мне сигарету. И, ради Бога, забери меня из больницы. Отвези меня в «Ля Пуансетту». Это чудо, а не дом. В Нью-Лэндс, Один из новых особняков в районе. Поедем Туда, Андра, и я избавлюсь от кошмарной госпитальной обстановки. Я не вынесу этого. Они не разрешают мне даже выпить. А мне сейчас так нужен бренди.
Закурив сигарету, Андра протянула ее Тревору и дрожащими руками взяла другую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22