— Мы с ней друзья. Но вы не ответили на мой вопрос. Она здесь?
— А, так вы тот самый писатель… который живет на шхуне.
Лэверок понемногу начинал раздражаться: ну, сколько можно ходить вокруг да около?
— Либо Шатти здесь, либо ее нет, — произнес он. — А если ее, здесь нет, тогда я лучше пойду.
— Она здесь, — заверил его светлость. — Но не знаю, захочет ли она говорить с вами.
— Может, она сама решит этот вопрос?
— Шарлотта не всегда знает, что для нее лучше, — возразил граф.
Едва сдерживаясь, Кеннет приподнялся в кресле, оперся ладонями о стол и посмотрел прямо в лицо собеседнику.
— При всем моем к вам уважении, мистер Кэссилис, сдается мне, вашу дочь вы толком не знаете. Она красива, умна и намерена прожить жизнь так, как хочет сама. За это я ею и восхищаюсь. И переделать ее вы не сумеете. Рано или поздно она снова сбежит. А меня, чего доброго, рядом не окажется, чтобы защитить ее и поддержать. Мы же оба этого не хотим, верно?
Мгновение хозяин дома испытующе глядел на молодого человека, затем медленно кивнул.
— Вы кажетесь мне здравомыслящим человеком, — произнес он.
С этими словами граф Кэссилис выдвинул верхний ящик стола и извлек оттуда чековую книжку — роскошную, с золотым обрезом, вроде тех, которыми пользуются только богачи. Затем снял с подставки ручку «Паркер», вписал в пустую графу несколько цифр и вручил чек Кеннету.
— Я сюда не за деньгами пришел, — нахмурился тот. — Я пришел к Шатти. Вот и все. Мне нужно поговорить с ней.
— И вы с ней, безусловно, поговорите. — Граф помахал чеком. — Ну же, берите!
— Не пытайтесь от меня откупиться. Я все равно не уйду.
— Да я вас и не гоню, — возразил граф. — Я хочу, чтобы вы женились на моей дочери.
— Что?! — задохнулся Кеннет.
— Это вам вроде как приданое. Берите деньги — и она ваша.
— Вы хотите, чтобы я женился на Шатти?
— В силу какой-то непостижимой причины девочка вообразила, что влюблена в вас по уши.
Ее дед официально поставил меня в известность, что, если я стану противиться этому союзу, он превратит мою жизнь в ад. Я всей душой люблю моего тестя. Я ему многим обязан, а более всего ценю за то, что он человек слова. Я долго с ним спорил, пытаясь заставить взглянуть на вещи моими глазами. Однако Энгус Арран остался непреклонен: Шарлотта должна выйти за вас, и точка. Так вот я не хочу, чтобы Шарлотта когда-либо узнала о нашем разговоре. Если дочь поймет, что я одобряю этот брак, она вас тут же пошлет на все четыре стороны. Шарлотта — бунтарка по природе. Она все делает наперекор.
Кеннет потеребил в руке чек, от количества нулей глаза его непроизвольно расширились. Все складывается как нельзя лучше. Так почему же он ощущает какой-то подвох? Как если бы он не столько получил драгоценнейший дар на свете, сколько стал игрушкой в руках графа Кэссилиса и выполняет за графа его же грязную работу? И Кеннет решительно вернул чек.
— Оставьте ваши деньги при себе! — отрезал он.
— Так вы не женитесь на Шарлотте? — вздохнул граф. — Я могу, конечно, попытаться вас принудить…
— В этом нет необходимости. Чтобы всем сердцем любить вашу дочь, мне ваши деньги не нужны, тут я и сам справлюсь. Да и руку, и сердце предложить девушке я отлично сумею самостоятельно… если сочту нужным. — Кеннет помолчал.
— Однако ж для меня очень много значит ваше благословение, сэр, если, конечно, это оно и есть…
И спасибо огромное за поддержку.
— Меня не благодарите, — отмахнулся граф Кэссилис. — Вам еще предстоит уломать Шарлотту. — Он кивком указал на дверь. — Шарлотта у дедушки.
Подниметесь по лестнице, третья дверь направо.
Кеннет двинулся было к двери, но тут хозяин дома вновь окликнул его.
— Держите, — сказал он, когда Лэверок обернулся, и бросил ему через всю комнату маленькую, обтянутую бархатом коробочку. Внутри обнаружилось великолепное кольцо с сапфиром. — Это семейная реликвия, — пояснил граф. — Бабушка Шарлотты очень хотела оставить эту вещь внучке. — Он поднял руку, предвосхищая возражения. — Я вовсе не говорю, что вы не в состоянии купить кольцо. Просто это традиция, и для Шарлотты она очень много значит.
Кеннет долго разглядывал кольцо, наконец медленно кивнул.
— Спасибо, — искренне произнес он.
И, развернувшись, выбежал из библиотеки, вернулся в вестибюль и уже оттуда, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Сразу от лестничной площадки начинался еще один коридор, с бесчисленными дверями по обе стороны. Что там сказал граф Кэссилис? Третья налево? Или направо? И третья ли?
Но тут откуда-то появился худощавый старик в пижонском сером костюме и в ослепительно белой рубашке с жабо. Кеннет рискнул обратиться к нему.
— Я ищу мисс Шарлотту, — произнес он. — Вы мне не подскажете, где она?
Старик улыбнулся, с достоинством поправил манжеты и протянул руку.
— Вы, должно быть, Кеннет. А я дедушка Шарлотты, Энгус Арран. Пойдемте со мной. Нам есть о чем поговорить.
— Вообще-то я к Шатти пришел, — буркнул Кеннет.
— Я вас надолго не задержу.
Лэверок неохотно поплелся за стариком по длинному коридору, гадая, суждено ли ему вообще увидеться с Шатти. На сей раз его проводили в элегантно обставленную спальню, с роскошным нефритовым камином и высокими, от полу до потолка, окнами. Энгус опустился на диван у стены, приглашая гостя занять кресло напротив.
— Я так понимаю, вы уже переговорили с его светлостью. Он дал вам понять, что Семья согласна на ваш брак. Но, думаю, не разъяснил, на каких условиях.
Кеннет подскочил как ужаленный.
— Послушайте, я не собираюсь обсуждать с вами никакие условия! Мне нужна только…
— А ну сядьте! — сурово рявкнул старик. Пожав плечами, Кеннет вновь опустился в кресло: иного выхода у него, похоже, не было. — Вот так-то лучше! — удовлетворенно усмехнулся Энгус, — А теперь выслушай мои условия. Во-первых, спросите себя, мистер Лэверок, правильными ли вы побуждениями руководствуетесь, стремясь жениться на моей внучке. Шарлотта упрямиц. И если вы надеетесь после свадьбы перевоспитать ее, так я сразу скажу: этот номер у вас не пройдет.
— Я вовсе не собираюсь ее перевоспитывать.
Я люблю ее такой, какая она есть.
— Замечательно, — одобрительно кивнул Энгус. — Во-вторых: Шарлотта вполне способна на опрометчивые, необдуманные поступки. Бросается очертя голову, сама не зная куда. Пообещайте мне, что всегда будете начеку, и в тех случаях, когда Шарлотта вздумает рисковать собственной жизнью, вы удержите ее от безрассудного шага.
— Обещаю, — торжественно произнес Кеннет, вспоминая, как Шатти прыгнула с пирса в ледяную воду.
— И, наконец, третье: дети. Я хочу внуков, и побольше. И чтобы быстро.
— Боюсь, здесь придется предоставить решение самой Шатти, — не сдержал смеха Лэверок. — Вообще-то, я тоже мечтаю о детишках. Я… — Молодой человек смущенно умолк. — А не слишком ли мы забегаем вперед? Мы с Шатти даже о браке еще не говорили. Я даже не уверен, захочет ли она меня видеть.
— Она в третьей комнате налево, — улыбнулся Энгус, протягивая Кеннету руку, которую тот почтительно пожал. — Ну, идите к вашей Шатти.
Кеннет выбежал из спальни, вихрем промчался по коридору, но, когда постучал в указанную дверь, ответа не последовало. Он заглянул внутрь: никого. Он уже собирался еще раз прогуляться к старику Энгусу, как вдруг в коридоре послышались легкие шаги. Кеннет обернулся — и остолбенел.
Перед ним, держась за стенку, чтобы не упасть, стояла Шатти. Сердце ее неистово колотилось в груди. Со времени их последней встречи прошло лишь несколько дней, а казалось — целая вечность. Что здесь делает Кеннет? Шатти отчаянно хотелось подбежать к любимому, броситься ему на шею, ласково погладить по щеке, припасть к его губам, но она не стронулась с места. Зачем, ну зачем он пришел?
А Кеннет так и пожирал ее глазами. Шатти знала, что изменилась. Краска сошла, и волосы ее, вновь обретшие прежний, благородный каштановый оттенок, были изящно сколоты на затылке черепаховым гребнем. Строгий кашемировый свитер дополняли элегантные бежевые брюки. Эта молодая женщина нисколько не походила на безрассудную официантку, которую Кеннет совсем недавно вытащил из пьяной драки.
Вот только на свитере переливалась перламутровая брошь — его, Кеннета, подарок. Шатти непроизвольно дотронулась до нее пальцами.
— Ты здесь, — прошептала она.
— Я здесь, — подтвердил Кеннет, делая шаг вперед.
При звуке его голоса, грудного и ласкового, в крови тут же забушевало жаркое пламя. Шатти помнила, как в сумасшедшую ночь любви этот ставший таким родным голос нашептывал ей на ухо нежные, упоительно прекрасные слова и словно в бреду повторял ее имя. Она судорожно сглотнула.
— Но тебе же полагается быть в Бретани! Ты должен был улететь еще вчера…
— Я отложил вылет, — невозмутимо пояснил Кеннет. — Решил отпраздновать Рождество в кругу семьи. А ты как поживаешь, Шатти?
— Отлично, — солгала она.
Кеннет сделал еще шаг.
— Ты очень… переменилась. Ты по-прежнему прекрасна, — поспешно добавил он, — но… совсем другая.
Нервным жестом Шатти поправила волосы.
— Мама так возмущалась рыжим цветом, что проще было вернуться к естественному, чем изо дня в день выслушивать упреки.
Кеннет робко потянулся к ее волосам, но тут же, словно обжегшись, отдернул руку.
— Мне так очень нравится, — признался он. — Но и рыжий цвет тебе шел.
— Отчего ты не уехал? — дрожащим голосом поинтересовалась Шатти, входя в комнату и едва не падая на оттоманку: ноги отчего-то отказывались ей служить.
Кеннет присел рядом.
— Просто не смог. Мне необходимо было поговорить с тобой. В тот вечер в кафе мы едва парой слов перемолвились. А нам надо объясниться начистоту.
— В самом деле?
Кеннет кивнул и завладел ее рукой.
— Я познакомился с твоим отцом. У нас была… э-э-э… весьма любопытная беседа.
Щеки молодой женщины заалели от смущения. Зная отца, она легко представила, как все было. Говорил его светлость граф Кэссилис, а от Кеннета требовалось лишь покорно слушать и кивать.
— Воображаю, чего он тебе наговорил. Прости, пожалуйста. Мне страшно жаль. Отец не имел права так с тобой обращаться.
— О нет, чего он мне наговорил, ты даже вообразить не можешь. А хочешь знать, что он сделал? Вручил мне чек — чек на баснословную сумму. Поначалу я подумал, он от меня избавиться пытается. И тут его светлость объявил, что чек — это твое приданое. Похоже, твой отец и впрямь хочет, чтобы ты за меня вышла. И дед с ним согласен.
— Мне выйти за тебя? — задохнулась Шатти.
— Мы с твоим дедом поболтали по душам.
Шатти, он изумительный старикан, просто изумительный!
Словно не слыша его, Шатти вскочила и принялась нервно расхаживать взад-вперед по комнате.
— Они хотят, чтобы я вышла за тебя!
Кеннет серьезно кивнул.
— Кажется, твой отец решил, что, если он разрешит тебе стать моей женой, ты поступишь с точностью до наоборот. А дед твой считает, что я тебе идеально подхожу.
Шатти чувствовала, как на место обиды заступает гнев. Она стиснула кулаки. Итак, за нее снова спланировали все ее будущее — отец, и дед, и даже Кеннет! Вот и с Эдамом все именно так было!
— «Идеально подходишь» — с горечью повторила она. — Подходишь — для чего? Чтобы воспитать из меня покорную жену и любящую мать?
— Шатти, я… — изумленно запротестовал Кеннет.
— Ни слова больше! — негодующе вскричала она. — Я ушам своим не верю! Ты — на их стороне! Они тобою манипулируют, а ты им это позволяешь! Я-то думала, ты — сильнее. Я… я думала, ты не такой.
Лэверок подскочил к ней, ухватил за плечо и развернул лицом к себе.
— Никто мною не манипулирует, так и знай!
Я просто выслушал все, что они имели мне сказать, и сделал собственные выводы, Я пришел сюда потому, что хочу построить для нас с тобою общее будущее. Я пришел сюда потому, что понял: я без тебя и дня прожить не в силах. А когда мужчиной владеют чувства настолько сильные, он обычно предлагает любимой женщине выйти за него замуж. Так ты станешь моей женой, черт подери?
— Что за прочувствованное предложение руки и сердца! — презрительно рассмеялась Шатти. — А мне теперь полагается разрыдаться от умиления и поклясться тебе в вечной любви и верности?
Кеннет извлек из кармана бархатную коробочку, немного повозился с замочком и достал кольцо — бабушкино кольцо с сапфиром!
— Прежде чем ты совсем расчувствуешься, — не без сарказма объявил Лэверок, — позволь мне соблюсти необходимые церемонии. Шатти, я люблю тебя. Я люблю тебя с того самого дня, когда вынес на плече из заведения старика Викмана. И буду любить тебя, пока дышу. Ты выйдешь за меня замуж?
— Где ты взял это кольцо?
— Мне его дал твой отец. Сказал, что тебе оно дорого. Вроде как семейная реликвия. — Кеннет завладел рукой молодой женщины и едва ли не силком надел кольцо ей на палец.
Но Шатти с досадой сдернула его и швырнула в гостя. Кольцо упало на ковер у его ног.
— В жизни своей не слышала такого нелепого предложения руки и сердца. И замуж за тебя я не выйду. Ни сейчас, ни в будущем.
— Знаешь, а ведь именно этого твой отец и добивается. Он сам так сказал: стоит ему одобрить твой выбор, и ты тут же поступишь наперекор. По-моему, манипулируют тут тобою, а не мной.
Молодая женщина убито покачала головой.
— Уходи. Не хочу больше ничего слушать. Я жалею, что вообще тебя встретила.
— Никуда я не уйду, — заявил Лэверок. — Я люблю тебя и знаю, ты меня тоже любишь. Нам суждено быть вместе.
— По-твоему, все так просто, — вздохнула Шатти.
— Еще как просто! И с самого начала не следовало ничего усложнять. Подумай о нас с тобой, а про все остальное забудь!
Кеннет обнял ладонями ее лицо. Она попыталась высвободиться, но он и не думал ее отпускать. Он заглянул ей в глаза — и Шатти перестала вырываться. Тогда он ласково и осторожно поцеловал любимую в губы.
— Вот видишь, все очень просто. Только ты и я.
— Еще, . — потребовала Шатти, подставляя губы.
— Нет, теперь твоя очередь.
Она порывисто припала к его губам в долгом, страстном поцелуе. Языки их сплелись. Кеннет застонал, и Шатти затрепетала всем телом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19